Сове́тский наро́д, понятие, определяющее историческую, социально-политическую и экономическую общность населения СССР.

Понятие «советский народ»

«Советский народ» как концептуальное понятие, являющееся ключевым элементом представлений о настоящем и будущем населения Советского Союза, не получило полноценной теоретической разработки. В 1920-е гг. сложилась базирующаяся на марксизме установка, согласно которой социально-экономический базис является фундаментом развития общества, а национальные отношения представляют собой важный, но отнюдь не первостепенный фактор. Считалось, что межнациональные конфликты являются порождением классовой борьбы и эксплуатации, а, следовательно, устранение последних приведет к их исчезновению. В наследии К. Маркса (Маркс К. Сочинения. Т. 42 / К. Маркс, Ф. Энгельс. Москва, 1974. С. 360) можно было найти указание, что устранение частной собственности и эксплуатации приведёт к падению барьеров между народами и их смешению.

В. И. Ленин считал, что неизбежное слияние народов произойдет только через «переходный период полного освобождения всех угнетённых наций» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 27. Москва, 1969. С. 256). На основе этих установок в СССР в 1920-е гг. проводилась политика форсированного развития культуры, экономики и национального сознания «отсталых» народов и «коренизация» управленческих кадров.

В 1920-е гг. можно было наблюдать ситуативные попытки зафиксировать общность народов СССР. В июне 1923 г. М. И. Калинин на встрече с представителями Северного Кавказа говорил о необходимости гражданского единства народов Советского Союза. В 1929 г. на совещании этнографов Москвы и Ленинграда В. Г. Богораз говорил об «СССР-цах», подразумевая под этим неологизмом население СССР как некую общность. Несколько иную точку зрения представлял влиятельный теоретик и практик советского национального строительства С. М. Диманштейн, указывавший на инфраструктурные проблемы (в первую очередь на отсутствие устойчивых связей между частями страны и слабое распространение грамотности) формирования желаемой общности. Он подчеркивал, что в русле текущей национальной политики идет процесс «кристаллизации» наций, а не их сближение.

В среде экспертов и политиков существовали как сторонники «кристаллизации» наций, так и «объединители», подчеркивающие нарастание процесса консолидации народов.  В этом контексте остро вставал вопрос об ассимиляции как инструменте национальной политики. Летом 1927 г. об этом говорил на закрытом заседании Президиума Совета Национальностей секретарь ЦИК А. С. Енукидзе: «Там, где мы можем ассимилировать, мы и должны ассимилировать… Следует понять, что далеко не каждая группа населения является нацией» (Карпов Ю. Ю. Национальная политика советского государства на северокавказской периферии в 20–30-е гг. XX в. Санкт-Петербург, 2017. С. 325).   

На тот момент И. В. Сталин выступал резко против ассимиляции наций, заявив, что марксизм-ленинизм исключает такие методы. Наоборот, следовало всячески способствовать расцвету национальных культур и устранению недоверия между ними. Он считал, что после победы диктатуры пролетариата в мировом масштабе возможен процесс слияния наций (Сталин И. В. Национальный вопрос и ленинизм // Сочинения. Москва, 1949. Т. 11. С. 333–355). Данная работа была опубликована только в 1949 г., хотя и начала играть роль ориентира для ответственных за национальную политику. С. М. Диманштейн, активно ссылаясь на опубликованные и не опубликованные труды и высказывания Сталина, говорил, что нужна не ассимиляция, а «гармоничное слияние» наций в будущем. В специальной литературе кочевала формула И. В. Сталина – «разъединение для объединения», предполагавшая поддержание на данном этапе дальнейшего развития наций для их единства в будущем (Левин И. Национальный вопрос в послевоенной Европе. Москва, 1934. С. 40–41). 

Отдаление перспектив мировой пролетарской революции, линия на «построение социализма в отдельно взятой стране», усиление международной напряжённости и актуализация фашистскими режимами национальной проблематики заставили советских идеологов пристальнее взглянуть на проблемы консолидации народов СССР. На этом фоне происходило свертывание политики «коренизации», прошла череда репрессий по национальному принципу. Возрождались идеи патриотизма. В 1934 г. Н. И. Бухарин опубликовал в «Известиях» статью «Рождение и развитие социалистической Родины», в которой появляется словосочетание «советский патриотизм» (Известия. 1934. 6 июля). Вскоре идеологема была подхвачена пропагандой. Теперь граждане СССР должны были вдохновляться не столько абстрактным пролетарским интернационализмом, сколько всей душой любить свою социалистическую родину и её лидеров. Достаточно быстро «советский патриотизм» приобрел отчетливые русоцентричные черты, а русские в официальной идеологии стали первыми среди равных народов СССР.

В таком контексте логичным выглядит и появление концепта «советский народ», тесно связанного с «советским патриотизмом» и ставшего звеном цепочки новых идентификационных ориентиров советской идеологии. Концепт «советский народ» был впервые сформулирован Н. И. Бухариным в 1935 г. Он доказывал, что на базе социалистического хозяйства растёт единство трудящихся разных национальностей. Из этого процесса «вырастает новая реальность: “героический советский народ”, многонациональный и объединяющий силы пролетариата, колхозного крестьянства и советской интеллигенции…» (Бухарин Н. Героический советский народ // Известия. 1935. 6 июля).

В 1930–1950-е гг. теория «советского народа» строилась на основании идей И. В. Сталина, сформулировавшего определение нации в статье «Национальный вопрос и социал-демократия» (1913). В канонической версии статьи [которая на протяжении 1920–1930-х гг. подвергалась редакторским правкам (Красовицкая Т. Ю. О сталинской формулировке нации в контексте времени и места её бытования // Россия в XX веке: проблемы национальных отношений. Москва, 1999. С. 313–326)] давалось следующее определение нации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры… Только наличие всех признаков, взятых вместе, дает нам нацию» (Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. Москва, 1946. С. 296–297). Особенностью данного определения являлась ярко выраженная этнизация понятия «нация», что фактически закрывало дорогу для применения его в русле концепции надэтнической «государственной (политической) нации».

В Конституции 1936 г. понятие «советский народ» не фиксировалось. Провозглашался принцип интернационализма, все нации и расы наделялись равными правами (ст. 123). Определяющей идеологемой становилась «дружба народов». Известный специалист по теории государства и права И. П. Трайнин накануне 2-й мировой войны писал о «советском социалистическом многонациональном государстве» (Трайнин И. Советское социалистическое многонациональное государство. Москва, 1940) и о «советских народах» (Трайнин И. Братское содружество народов СССР. М., 1938. С. 41). В его текстах есть формулировка «многонациональный советский народ» (Трайнин И. Советское социалистическое многонациональное государство. С. 61).  Таким образом Трайнин приблизился к концепту «советский народ», но подчёркивал его национальную гетерогенность. В том же ключе он писал и в послевоенное время (Трайнин И. СССР – страна великого содружества народов. Москва, 1947). Его рассуждения вполне вписывались в концептуальные рамки, заданные сталинской теорией нации. Постепенно сочетание «советский народ» проникало и укреплялось в массовой советской культуре.

В годы Великой Отечественной войны «советский народ» являлся актуальным концептом, поскольку подчеркивал единство перед лицом врага. Об этом свидетельствует, например, многократно переиздававшаяся пропагандистская брошюра одного из главных идеологов страны Г. Ф. Александрова – «Великая Отечественная война советского народа». После войны, вероятно, по аналогии со знаменитым тостом И. В. Сталина «За великий русский народ!», Д. Т. Шепилов добавил к понятию «советский народ» эпитет «великий» (Шепилов Д. Т. Великий советский народ. Москва, 1947). Военные трудности и успехи стали рассматриваться как фактор сплочения народов СССР. В доклад на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся 6 ноября 1944 г. Сталин включил раздел «Великий подвиг советского народа в Отечественной войне». На совещании историков в ЦК ВКП(б), состоявшемся весной-летом 1944 г., историк М. В. Нечкина призывала сделать проблему формирования «советского народа» одной из ведущих в общественных науках.

Языковедческая (1950) и политэкономическая (1951–1953) дискуссии спровоцировали обсуждение проблемы «русской буржуазной» и «социалистической» наций. Спецификой новых теорий (опиравшихся на высказывания И. В. Сталина) стало акцентирование принципиально нового характера т. н. «социалистических наций», поскольку в них нет классового антагонизма, они базируются на социалистическом способе производства, и социализм позволяет реализовать все национальные чаяния в рамках единого социалистического государства, где отрицалась и ассимиляция наций. Указывалось, что новый социально-экономический строй в СССР являлся основой принципиально новой формы национальных отношений, позволяющих развивать «национальные по форме, социалистические по содержанию» (Сталин И. В. О политических задачах университета народов Востока: речь на собрании студентов КУТВ 18 мая 1925 г. // Сталин И. В. Сочинения. Москва, 1952. Т. 7. С. 138) культуры и языки народов СССР. Дискуссия о «буржуазных» и «социалистических» нациях сыграла значимую роль в утверждении и смысловом наполнении концепта «советский народ».

Концепт «советский народ» должен был выполнять во второй половине 1930 – начале 1950-х гг. не только консолидирующую, но и мобилизационную функцию. Он активно использовался в качестве антитезы понятиям «враги народа», «иностранные шпионы», «безродные космополиты» и т. д. «Советский народ» должен был не только сохранять сплочённость вокруг партии, государства и И. В. Сталина, но и быть готовым бороться с внешней и внутренней угрозой.

Со второй половины 1950-х гг. заметно выросло количество печатной продукции, в названии которой фигурировал «советский народ». Именно на это время приходится пик использования этого понятия в главных массовых идеологических рупорах – газетах «Правда» и «Известия». Затем наблюдался только спад, при временном подъеме во второй половине 1970-х гг. в связи с обсуждением новой Конституции, а потом опять заметный спад на протяжении всех 1980-х гг.

Обсуждение смыслового наполнения понятия «советский народ» происходило в очень противоречивых условиях: с одной стороны, говорилось о сближении народов и стирании различий между республиками, а с другой – национальные республики постепенно приобретали всё больше экономической и культурной самостоятельности. В такой ситуации говорить о «советском народе» как полноценном слиянии народов Советского Союза было политически некорректно.

При подготовке проекта новой Конституции при Н. С. Хрущёве (так и не была принята) «советский народ» уже использовался как вполне устоявшееся понятие. Правда, акцент был сделан на политическую составляющую. Так, в аппарате Президиума Верховного Совета СССР был подготовлен материал «Полновластие советского народа», в котором указывалось: «Советский народ осуществляет всю свою деятельность под руководством Коммунистической партии Советского Союза, являющейся авангардом всего советского народа, руководящей и направляющей силой советского государства и общества» (Цит. по: Стрекалов И. Последняя конституция Советского Союза. Москва, 2018. С. 109). В определённом смысле этот материал стал попыткой проговорить советскую версию т. н. гражданской (полиэтничной) нации, когда национальная общность консолидируется на политическом фундаменте. С учётом советской специфики, Коммунистическая партия объявлялась обязательным и главным актором процесса.

Подготовка проекта новой Программы КПСС вновь актуализировала поиски теоретиков и идеологов. В журнале «Коммунист» в 1960 г. проскользнуло утверждение, что в СССР «выковывается единая социалистическая нация» (Коммунист. 1960. № 6. С. 39). Важную роль в формулировке концепта «советский народ» сыграл философ М. Д. Каммари, прорабатывавший проблематику национальных отношений и интернационализма с середины 1950-х гг. Он принял активное участие в обсуждении проблем формирования и развития «социалистических наций», что постепенно вывело его на понятие «советский народ». 23 мая 1961 г. во Львове он выступил с публичной лекцией «Расцвет социалистических наций и их сближение в период перехода от социализма к коммунизму», в которой утверждал, что «советский народ» не нация, а более высокая и широкая по типу историческая общность (экономическая, политическая, культурная и языковая). Каммари прописал несколько важных положений, в дальнейшем ставших элементами официального концепта «советский народ». Во-первых, представление о новой исторической общности, появление которой возможно только в условиях социализма. Во-вторых, не национальный, а именно социально-экономический фундамент объявлялся базисом этой общности, которая провозглашалась более высокой формой развития по сравнению с «классическими» нациями. Ранее эти положения уже применялись в отношении «социалистических наций», но теперь эти признаки «прикреплялись» непосредственно к «советскому народу».

Идеи о новой исторической общности проникали и в официальные документы. При обсуждении новой Программы партии на XXII съезде КПСС (17–31 октября 1961) ЦК партии в лице Н. С. Хрущёва указывал: «В СССР сложилась новая историческая общность людей различных национальностей, имеющих общие характерные черты, – советский народ. Они имеют общую социалистическую Родину – СССР, общую экономическую базу – социалистическое хозяйство, общую социально-классовую структуру, общее мировоззрение – марксизм-ленинизм, общую цель – построение коммунизма, много общих черт в духовном облике, в психологии» (ХХII съезд Коммунистической партии Советского Союза : стенографический отчет. Т. 1. Москва, 1962. С. 153). Но это положение не вошло в окончательную версию программы. Известно, что против него активно выступал О. В. Куусинен, который указывал, что следует говорить не о слиянии народов, а об их сближении. Он призывал учитывать вероятный международный резонанс вокруг тезиса о слиянии наций, поскольку национально-освободительные движения, многие из которых симпатизировали Советскому Союзу и прямо им поддерживались, могут воспринять это негативно, так как это положение фактически отрицало национальную самостоятельность и самоопределение народов.

Эти же установки были заложены О. В. Куусиненым в подготовленное под его руководством учебное пособие «Основы марксизма-ленинизма» (первое издание – 1959). Определение нации, данное И. В. Сталиным, было сочтено всё ещё актуальным и повторено в издании. Авторы не использовали понятия «советский народ», предпочитая говорить о социалистических нациях. Проблеме задавался отчетливый интернациональный ракурс, она помещалась в контекст общемирового развития, целью которого являлся коммунизм. Главной тенденцией в развитии социалистических наций указывалось не слияние или поглощение, а их сближение. Делался следующие прогноз: «Конечно, нации, а следовательно и национальные культуры и языки, будут существовать еще очень долго и после победы коммунизма. Но жизнь и общение различных народов освободятся от всего, что дает хоть малейший повод для вражды и распрей, обособленности и отчуждённости, национального эгоизма и ограниченности» (Основы марксизма-ленинизма : учебное пособие. Москва, 1959. С. 749).   

Неопределённость порождала некоторую дискуссионность. В 1960-е гг. проходили дискуссии о характере «новой общности»: является ли это нацией (как считал А. В. Ефимов) или межнациональной общностью (М. С. Джунусов), складывается ли она или уже сложилась. Знаковый сборник «Многонациональный советский народ – новая историческая общность людей» (Москва, 1966) окончательно зафиксировал многонациональный характер «новой общности» и утвердил понятие «советский народ», а не «нация» или что-то ещё.

Важным фактором утверждения представлений об историческом единстве «советского народа» стала консолидирующая память о Великой Отечественной войне и связанные с этим историческая политика и коммеморативные практики. Так, 21 июня 1961 г. в речи, посвященной 20-летию начала войны, Н. С. Хрущев акцентировал внимание, что «весь советский народ поднялся на защиту своей великой Отчизны, на защиту завоеваний социализма» (Российский государственный архив новейшей истории. Ф. 3. Оп. 50. Д. 582. Л. 67). В 1965 г. 20-летие Победы также вписывало «советский народ» в контекст Великой Отечественной войны, выдвигая на первый план не партию, государство, армию или полководцев, а именно «советский народ» в качестве субъекта и источника победы (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 584. Л. 4). 

Значимыми вехами в этом процессе стали юбилеи – 100-летие со дня рождения В. И. Ленина (1970) и 50-летие СССР (1972), стимулировавшие осмысление проблемы консолидации народов СССР в «новую историческую общность».

К 100-летию В. И. Ленина были подготовлены традиционные тезисы, задачей которых являлось указание идеологической направленности юбилея. В них фиксировалось: «Советский народ – принципиально новая, интернациональная общность людей, социалистический союз всех трудящихся СССР – работников индустрии, сельского хозяйства и культуры, физического и умственного труда, составляющий социальную основу многонационального общенародного государства» (К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина : тезисы ЦК КПСС. Москва, 1969. С. 32–33).

На XXIV съезде КПСС (30 марта – 9 апреля 1971) Л. И. Брежнев озвучил, что в стране «возникла новая историческая общность людей – советский народ» (ХХIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. 30 марта – 9 апреля 1971 года : стенографический отчет. Т. 1. Москва, 1971. С. 101). Постановление ЦК КПСС от 21 февраля 1972 г. «О подготовке к 50-летию образования Союза Советских Социалистических Республик» подтвердило значимость «советского народа» как актуального концепта. Но брежневское руководство не стремилось с его помощью перевести национальное строительство на новый уровень. Его стратегической задачей являлось сохранение сложившегося статус кво между центром и республиканскими властями. Официально было объявлено, что национальный вопрос окончательно решён и никаких проблем в национальной сфере быть не может. Данная доктринальная установка действовала вплоть до начала серьезных этнических конфликтов в конце 1980-х гг.

Провозглашение появления «новой исторической общности» потребовало фактографического обоснования данного положения. Ключевую роль в этом сыграли специалисты по советской истории и этнологи. В 1975 г. в свет вышла подготовленная в Институте истории СССР АН СССР под редакцией М. П. Кима и В. П. Шерстобитова коллективная монография «Советский народ – новая историческая общность людей». В книге давалось историческое обоснование появление советского народа, подчеркивалась ключевая в этом роль Октябрьской революции 1917 г. Историческая ретроспектива приводила к утверждению особой роли Октябрьской революции в рождении советского народа. Тем самым обосновывалась историческая уникальность «новой исторической общности», её прямая связь с социалистическим строительством. На основе этого делался и вывод о том, что в дореволюционное время искать «прототипы» советского народа нельзя.

В этой связи возникал вопрос о времени появления советского народа. Часть специалистов относила это к середине или концу 1930-х гг. (М. П. Ким, В. П. Шерстобитов); другая – к достижению стадии «зрелого социализма» (рубеж 1950–1960-х); третьи – занимали промежуточную позицию, считая, что в 1930-е гг. был заложен фундамент, а само появление советского народа следует отнести как раз к периоду «развитого социализма» (когда тот был построен – тоже шли схоластические дискуссии).

Следующей важной вехой проработки идеологического содержания понятия «советский народ» стала Конституция 1977 г. В её преамбуле указывалось, что в стране покончено с классовым антагонизмом и, как следствие, национальной враждой. Здесь же провозглашалось появление «новой исторической общности» – «советского народа», построенного на социалистической социально-экономической основе. Предполагалось, что формирование нужного базиса на корню решает национальные проблемы. Важным элементом идеологической конструкции являлась концепция сближения классов и социальных слоев, что позволяло представить советское общество гомогенным, а значит, и морально единым. Советское общество, согласно Конституции, было высокоорганизованным, а его члены одновременно отличались патриотизмом и интернационализмом. В преамбуле утверждалось, что в стране полным ходом шло развитие и сближение всех наций и народностей. Ст. 19 развивала идею о всестороннем сближении: «Государство способствует усилению социальной однородности общества – стиранию классовых различий, существенных различий между городом и деревней, умственным и физическим трудом, всестороннему развитию и сближению всех наций и народностей СССР». Ст. 36 декларировала равенство в правах представителей всех рас и национальностей. Это положение развивала ст. 64: «Долг каждого гражданина СССР – уважать национальное достоинство других граждан, укреплять дружбу наций и народностей Советского многонационального государства». Наконец, ст. 70 провозглашала: «Союз Советских Социалистических Республик – единое союзное многонациональное государство… СССР олицетворяет государственное единство советского народа, сплачивает все нации и народности в целях совместного строительства коммунизма». [Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик : принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7 октября 1977 года // Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-7523. Оп. 115. Д. 218. Л. 2, 8, 11, 17, 18]. Получалось, что единство обеспечивает общая цель – строительство коммунизма.

В Конституции подразумевалась тонкая грань между идеологемами содружества наций и «советским народом». Л. И. Брежнев в официальной речи предостерёг на сессии Верховного Совета СССР 4 октября 1977 г. от радикальных выводов в связи с теорией «новой исторической общности» и отверг представление о «советском народе» как единой нации, следствием чего должна стать ликвидация деления союза на республики. Он подчеркивал, что пока речь идет о социально-политическом единстве.

Таким образом, к концу 1970-х гг. теория советского народа была официально утверждена. Она состояла из следующих компонентов. Во-первых, социализм рассматривался как фундамент появления и развития советского народа. В этой связи подчеркивалось, что это уникальная форма объединения, появление которой стало возможно только в результате победы Октябрьской революции. Во-вторых, советский народ представлял собой не новую «нацию», а принципиально новое объединение наций и народов на основе сближения социальных и культурных черт и выравнивания уровня их экономического развития. В-третьих, предполагалось, что интернациональное воспитание формирует устойчивую любовь к собственной культуре и культуре других народов СССР. Марксизм-ленинизм выполнял функцию интегрирующей идеологии, а советский патриотизм являлся её эмоциональной компонентой.

Со стороны этнографов во главе с директором Института этнографии АН СССР Ю. В. Бромлеем фиксировались многочисленные примеры сближения народов Советского Союза как в культурном, так и в материальном плане. Говорилось о межэтнической интеграции как магистральном пути развития народов. Фиксировался рост межнациональных браков, особенно между русскими, украинцами и белорусами. В языковой сфере внедрялась концепция двуязычия, предполагающая сохранение родного языка и свободное владение русским языком как языком межнационального общения. Культурное сближение предполагало сохранение этнического колорита с одновременным освоением культуры других народов. Единая культурная инфраструктура позволяла всё чаще говорить о формировании межнациональной советской культуры. Религия рассматривалась как тормозящий фактор, а исчезновение религиозных барьеров признавалось фактором успешной межэтнической интеграции. Исходя из этих установок было объявлено, что национальных проблем в Советском Союзе не существует. Но распад СССР поставил под сомнение реальность существования «советского народа».

Теория «советского народа» создавалась в условиях господства сталинской этнизированной концепции нации, ограничивавшей применение этого понятия в форме надэтнической «государственной (политической) нации». Определение нации, данное Сталиным, оставалось актуальным и после разоблачения «культа личности». Важен и международный контекст: формулировка представлений о «советской государственной нации», неизбежно ассоциирующейся с конкретным государством – Советским Союзом, противоречила идее победы коммунизма в мировом масштабе, поскольку получалось, что «советская нация» – это только граждане конкретной страны.

Концепт «советский народ» был сформулирован к началу 1960-х гг. на теоретическом фундаменте 1920-х гг. (ленинская модель СССР как союза национальных республик и сталинская теория наций). Видимо, последними возможностями переформатировать содержание «советского народа» стало обсуждение Программы КПСС 1961 г. и Конституции 1977 г., когда отчетливо наметилась тенденция подчеркивать «слияние» советский наций в «советский народ» (использовалось даже понятие «советская нация»). Не случайно, именно на эти временные отрезки приходятся пики упоминаний «советского народа» в газетах «Правда» и «Известие». Но этого слияния не произошло, что стало во многом следствием стремления сохранить сложившийся статус кво, но немалую лепту внесли и базовые установки концепта, внесенные в него на стадии формулировки.

Среди современных специалистов по данному вопросу нет единства. Многие считают «новую историческую общность» лишь камуфляжем, скрывавшим реальные национальные проблемы. В последние годы звучат всё более сдержанные оценки. Ряд авторов указывают на реальность целого ряда процессов сближения народов (А. И. Вдовин, Д. А. Аманжолова, Н. Ф. Бугай, Е. Ю. Зубкова, С. Коткин, Р. Г. Суни и др.). В. А. Тишков предлагает говорить о советском народе как вариации гражданской (политической) нации.

Этнографическое изучение советского народа

Научное изучение этнографических характеристик советского народа как общности определялось двумя факторами. Первым фактором стало объективное наличие общих черт в культуре и повседневных практиках советских граждан. Предпосылки становления ряда интеграционных связей между народами Российской империи существовали и до Октябрьской революции 1917 г., но вопрос о специальном этнографическом изучении российского общества как целостности тогда не ставился. В условиях же строительства социализма образование такой общности шло уже под воздействием иных доминант, влияние которых проявилось через определённое время. Второй фактор связан с теоретико-идеологическими подходами, в основе которых лежало определение нации И. В. Сталиным, включающее перечисление 4 обязательных признаков (общность языка, территории, экономики и черт национального характера). Такой подход демонстрировал очевидную этнизацию понятия «нация», в отличие от развивавшегося с конца 18 в. в англо-французской науке её понимания как согражданства (т. н. этатистский подход). В СССР долгое время этнографически изучались народы страны, но сам вопрос о советском народе как общности в научном аспекте не ставился. Положение стало меняться во время Великой Отечественной войны, когда реальное единство народа ярко проявилось как на фронтах, так и в тылу.

Этнографы понимали необходимость изучения новых явлений, неоднократно подчёркивая задачи этнографического изучения современности, что отразилось в программных выступлениях директора Института этнографии АН СССР С. П. Толстова и других ведущих этнологов. Однако практически изучать сформировавшуюся общность народов СССР по-прежнему мешала незыблемость сталинского понимания нации. Советский народ, согласно ему, состоял из нескольких крупных социалистических наций, а нация в теории исторического материализма была объявлена «высшим типом этнической общности». В границах такого подхода можно было изучать лишь «расцвет и сближение наций СССР», «национальных по форме и социалистических по содержанию», а не формирование единого советского народа. При этом в полевых исследованиях факты интеграционных процессов фиксировались, что всегда приветствовалось идеологами. Более того, после ХХ съезда КПСС на страницах ряда крупных журналов прошла интересная и плодотворная дискуссия по национальному вопросу, в которой приняли активное участие историки, философы, лингвисты и, конечно, этнологи. В её ходе было высказано немало критических соображений и по поводу сталинского определения нации. Тем не менее при подведении итогов дискуссии анализ выступлений методом «рейтингового отбора» показал, что признаки нации, предложенные Сталиным, остаются незыблемыми (К итогам дискуссии … 1970).

Дискуссия способствовала преодолению догматики в подходе к понятиям «этнос» и «нация». В этнологии реальные шаги по изучению советского народа и связанных с его становлением изменений в образе жизни населения страны были предприняты с приходом к руководству Институтом этнографии АН СССР Ю. В. Бромлея. По его инициативе был создан сектор конкретно-социологических исследований культуры и быта народов СССР. Коллектив сектора, в котором сообща работали социологи и этнологи, в течение нескольких лет провёл ряд масштабных исследований в разных регионах страны с анкетными опросами населения Татарской АССР, а также Грузии, Эстонии, Молдавии, Узбекистана и других регионов. Они дали обширный материал о состоянии национально-этнических процессов в стране, в том числе показали очевидные признаки изменений союзного масштаба в образе жизни народов как результате интеграции. Основные итоги исследований были обобщены в коллективных монографиях (Современные этнические процессы в СССР. Москва, 1975; Социально-культурный облик советских наций. 1986).

Конкретные аспекты процессов общесоюзного масштаба в лингвистической сфере исследовал участник опросов в разных регионах страны М. Н. Губогло (Губогло. 1984). Опыты исследования явлений, связанных с появлением феномена советского народа, предпринимали и другие этнологи. В 1981 г. на историческом факультете МГУ была создана лаборатория истории советского народа, руководителем которой стал крупный советский этнограф Л. П. Лашук. Её коллектив вёл экспедиционные исследования в нескольких регионах Северного Кавказа. Целью работ была фиксация интеграционных тенденций в воспроизводстве различных аспектов быта на региональном уровне. Лабораторией была подготовлена книга, где обосновывалась историческая закономерность формирования советского народа, описывались тенденции региональной интеграции, и др. Более половины авторов были этнографами, а оставшаяся часть историками отечества (Социальные аспекты истории ... 1982).

Изучение комплекса этнографических проблем истории советского народа, будучи актуальной научной тематикой, находилось на подготовительной стадии к постановке основных исследовательских задач. Дальнейшая их разработка прекратилась в связи с распадом СССР. Из главных же задач ведущей проблемой было понимание соотношения друг с другом таких общностей как этнос и нация. Современная этатистская трактовка нации, исключающая её понимание как типа этнической общности, принципиально меняет взгляд на эти феномены (Тишков. 2013).