По́джио Алекса́ндр Ви́кторович [14(25).4.1798, Николаев – 6(18).6.1873, село Вороньки Козелецкого уезда Черниговской губернии, ныне Бобровицкого района Черниговской области, Украина], участник движения декабристов, мемуарист, подполковник (1825). Католик, происходил из семьи выходцев из Сардинского королевства.

Биография

Воспитывался в частной гимназии в Одессе примерно до 1810 г. Служил в гвардейском резерве (1814), в лейб-гвардии Преображенском полку (1814–1823), Днепровском пехотном полку (1823–1825). 31 марта (12 апреля) 1825 г. вышел в отставку по домашним обстоятельствам.

По показаниям декабриста Следственной комиссии 1825–1826 гг., «ропот» и «первоначальное вольнодумство» появились у него в 1819–1820 гг. в результате чтения трудов просветителей, посещения лекций профессора А. П. Куницына, знакомства с опытом революционных событий в Европе 1820-х гг., общения с членами российских тайных обществ (Восстание декабристов. 1954. С. 36–37). Поджио свидетельствовал, что в 1821 г. был принят М. С. Луниным в тайное общество (по всей видимости, речь идёт о Северном обществе) (Восстание декабристов. 1954. С. 82). По версии М. В. Нечкиной, «очень близко соприкоснулся с Союзом благоденствия и был почти что принят в него, но последующая самоликвидация организации задержала его активное в нём участие» (Восстание декабристов. 1954. С. 19). В 1822 г. выполнял важные конспиративные поручения руководителей Северного общества (в частности, доставил секретный пакет от Н. М. Муравьёва для передачи П. И. Пестелю) (Восстание декабристов. 1954. С. 48), к 1823 г. стал одним из активных и авторитетных его членов. По предложению Н. М. Муравьёва в 1823 г. написал не получивший общего одобрения и не сохранившийся проект Устава Северного общества (Азадовский М. К. Затерянные и утраченные произведения декабристов // Азадовский М. К. Страницы истории декабризма. Кн. 2. Иркутск, 1992. С. 58–59). Принят в Южное общество (1823), выступал посредником между двумя организациями. После встречи с П. И. Пестелем (1824) находился под его сильным влиянием, в целом поддерживал все важнейшие программные и тактические установки Южного общества: одобрял положения «Русской Правды» (в том числе о диктатуре «Временного революционного правления» и о провозглашении республики), выступал сторонником плана цареубийства и т. д. По поручению руководства Южного общества в 1824–1825 гг. собирал информацию о бунте в Екатеринославском кирасирском полку, расквартированном в Орле (февраль 1823), и проверял достоверность слухов о существовании тайного общества на Кавказе (Восстание декабристов. 1954. С. 51).

В 1825 г. пережил идейный кризис, собирался уехать из России. После первых арестов членов тайных обществ в декабре 1825 г. выдвигал утопические планы освобождения арестованных, организации восстания воинских частей, расквартированных на Украине, и убийства членов Императорской фамилии (Восстание декабристов. 1954. С. 59, 86, 56, 60). В вооружённых выступлениях декабристов 1825–1826 гг. участия не принимал. 3(15) января 1826 г. арестован в своем имении Яновка Чигиринского уезда Киевской губернии (ныне село Ивановка Обуховского района Киевской области), 12(24) января заключён в Петропавловскую крепость. На следствии в состоянии нравственного надлома и временных сомнений в правильности прежних убеждений давал откровенные показания.

Приговорён Верховным уголовным судом 1826 г. по 1 разряду к смертной казни, по конфирмации приговора 10(22) июля 1826 г. осуждён в каторжную работу вечно; лишён чинов и дворянства. 22 августа (3 сентября) 1826 г. срок каторги сокращён до 20 лет, 8(20) ноября 1832 г. – до 15 лет, 14(26) декабря 1835 г. – до 13 лет. В 1826–1827 гг. находился в заключении в крепости Кексгольм (ныне г. Приозерск), в 1827 г. – в Шлиссельбурге. Отбывал каторгу в Читинском остроге (1828–1830, ныне г. Чита) и в Петровском Заводе (1830–1839, ныне г. Петровск-Забайкальский). На каторге принимал активное участие в создании и деятельности декабристской артели, в «Каторжной академии» преподавал товарищам итальянский язык, занимался огородничеством.

В 1839–1856 гг. – на поселении в селе Усть-Куда Иркутского округа Иркутской губернии (ныне деревня Иркутского района Иркутской области). Фактически с 1848 г. проживал в селе Урик Иркутского округа Иркутской губернии (ныне Иркутского района Иркутской области) и Иркутске. Занимался педагогической деятельностью: давал уроки сыну С. Г. Волконского Михаилу, учил и воспитывал купеческих детей Н. А. и А. А. Белоголовых и др.

По амнистии 26 августа (7 сентября) 1856 г. восстановлен в правах. В 1856–1859 гг. оставался в Иркутске. Неудачно занимался поисками золота, во многом потому, что «не имел таланта предпринимателя» [Бойко В. П. Предпринимательская деятельность декабриста А. В. Поджио в Сибири // Вестник Томского государственного университета. История. 2013. № 6 (26). С. 8]. В 1859 г. проживал в имении Знаменское Торопецкого уезда Псковской губернии (ныне деревня Торопецкого района Тверской области), принадлежавшем его племяннику А. О. Поджио. Вследствие конфликта с племянником, отказавшимся вернуть деньги за унаследованную от него часть имения, уехал из Знаменского. После публикации в 1861 в газете «Колокол» заметки, укоряющей А. О. Поджио в невозврате денег, по решению третейского суда А. В. Поджио получил 6 тыс. (Бойчук. 2009. С. 30) или 6,6 тыс. (Поджио. 1989. С. 272, письмо Е. И. Якушкину) руб. серебром. Арендовал имения – в 1860–1861 гг. своего иркутского знакомого К. Я. Дарагана, в селе Никольском Звенигородского уезда Московской губернии (ныне деревня Одинцовского городского округа Московской области), затем (с осени 1861) – С. Д. Молчанова, внука С. Г. Волконского, в селе Шуколово Дмитровского уезда Московской губернии (ныне деревня Дмитровского городского округа Московской области). Участник проведения крестьянской реформы 1861 г., проживая в Шуколово, принимал непосредственное участие в составлении уставных грамот. В 1861–1862 гг. проживал в Москве под надзором полиции, в 1862–1863, 1864 и 1873 гг. – в имении Вороньки Козелецкого уезда Черниговской губернии, принадлежавшем дочери С. Г. Волконского Елене Сергеевне Кочубей.

В конце 1864 г. выехал за границу под предлогом лечения; подлинной причиной отъезда было стремление дать дочери Варваре образование, благодаря которому она смогла бы сама зарабатывать на жизнь. В 1864–1870 гг. жил в Швейцарии (летом 1868 на короткий срок приезжал в Россию), в 1870–1873 гг. – в Италии. Будучи итальянцем по происхождению и оставаясь католиком по вероисповеданию, считал и называл себя русским, а своей родиной – Россию. В 1865 г. в Женеве познакомился с А. И. Герценом, однако дружеские отношения между ними продолжались недолго из-за политических разногласий и недовольства Поджио некрологом С. Г. Волконскому, написанным князем П. В. Долгоруковым и опубликованным в «Колоколе».

Мемуарное и эпистолярное наследие

Не позднее 1870 г. Поджио написал «Записки» (неоднократно издавались, в 1989 – впервые по автографу). «Записки» не являются воспоминаниями в точном смысле слова, в них сочетаются мемуарное и аналитическое начала. Они содержат рассказ о следствии, суде, объявлении приговора. Автор обосновывал мысль о неправомочности, незаконности суда, утверждал, что вынесение сурового приговора декабристам означало выбор того пути, который довёл «до бесправия, до бессилия, до бесславия России» (Поджио. 1989. С. 73), до поражения в Крымской войне 1853–1856 гг. Размышляя о причинах восстания, Поджио совершал экскурс в историю России. Он подчёркивал её своеобразие, отмечал, не находя идейных предшественников декабристов, что Россия оставалась чуждой совершавшемуся в Европе политическому движению, а европейский опыт неприменим к её реалиям. Поджио характеризовал ряд российских государственных деятелей, осуждал императора Петра I, чьи насильственные действия, по его мнению, не способствовали европеизации и просвещению страны, Е. И. Пугачёва именовал гражданином и разбойником (Поджио. 1989. С. 120). «Записки» пронизаны горькой мыслью о консерватизме русского крестьянина как основной причине сохранения существовавшего положения в стране. Но на последних страницах звучат более оптимистические ноты: если русский народ и консервативен, то тем прочнее его завоевания – он не отдаст их; и вообще «не указ нам старина! <…> Мы <…> пробьём… просеку сквозь сомкнутые ряды чиновничества, <…> уравнением прав всех и каждого, мы проложим себе посредством прямого представительства тот новый путь, самим Богом нам предназначенный, к новой жизни» (Поджио. 1989. С. 139).

Сохранилось около 300 писем Поджио, 153 из которых опубликованы. Основные адресаты – декабристы С. Г. Волконский, С. П. Трубецкой, И. И. Пущин, их дети и родственники князь М. С. Волконский, Е. С. Кочубей, Н. Р. Ребиндер, З. С. и Н. Д. Свербеевы, князь И. С. Трубецкой, Е. И. Якушкин, сибирские друзья и знакомые Н. А. Белоголовый, М. С. Корсаков, Н. А. Неустроева и др.

В письмах и «Записках», отражены взгляды Поджио по важнейшим социально-политическим вопросам эпохи. Крайне неодобрительно относился к внешней политике императора Александра I после Венского конгресса 1814–1815 гг., считая её отступлением от защиты интересов собственной страны. В 1860–1870-х гг. Поджио характеризовал французского императора Наполеона III как врага России, симпатизировал Рисорджименто, опасался политики прусского канцлера графа О. Э. Л. фон Бисмарка, видя в усилении Пруссии угрозу для России.

В первые годы царствования императора Александра II Поджио горячо одобрял его шаги по решению крестьянского вопроса [«царю нашему все благословения» (Поджио. 1989. С. 212)]. Решение об освобождении крестьян с землёй он оценил как исполнение замысла декабристов: «могли ли мы, декабристы, не видеть, как пророчески и государственно выступила тень Пестеля с Русской Правдою в руках!» (Поджио. 1989. С. 101). Он признавал необходимым скорейшее и полное личное освобождение крепостных крестьян, наделение их землей в размерах обрабатывавшегося ранее надела (в крайнем случае – с небольшим уменьшением) с обязательным выкупом при содействии государства. Письма наполнены рассуждениями о путях развития экономики России, о необходимости подъёма промышленности, перехода к интенсивным методам ведения сельского хозяйства с использованием достижений науки. Осуждая студенческие волнения 1861 г. и тем более покушение Д. В. Каракозова на Александра II (1866), он в то же время критиковал разгон земских учреждений Санкт-Петербургской губернии (1867), правительственный произвол, смертные приговоры, вынесенные участникам революционного движения [«…виселица, плаха, не могут <…> служить и страхом, и примером <…> Сила не в каре, а в праве» (Поджио. 1989. С. 326, 331)]. В «Записках» Поджио утверждал: «Конечно, время, опыт, подвергли и меня изменению, но основа все та же, <…> средства к достижению цели могут быть другие, но цель – все та же! Все то же ограничение всякой власти; искоренение произвола, в каком бы он виде и в каком бы лице они ни проявлялись; единую избирательную законодательную палату и введение выборного начала по всем отраслям правления при всеобщем голосовании. Подразумевая, конечно, суд присяжных, свободу слова, печати и сходок…» (Поджио. 1989. С. 101–102).

Был женат (с 1851) на Ларисе Андреевне, урождённой Смирновой [1823 – 23.11(5.12).1888], классной даме Иркутского института.

Похоронен в селе Вороньки.

Известен также брат Поджио – Осип (Иосиф) Викторович Поджио (1792–1848), участник движения декабристов, штабс-капитан (1818).