Револю́ция ме́неджеров (англ. Managerial Revolution), процесс разделения функций владения и управления частным бизнесом, который сопровождается появлением влиятельной группы профессиональных управляющих – менеджеров. Сам термин был введён Дж. Бернемом в книге «Революция менеджеров: что происходит в мире» («The Managerial Revolution: What Is Happening in the World», 1941).

В этой книге автор, исходя из мировой политической и экономической ситуации в период между двумя мировыми войнами, оценивает будущее капитализма и утверждает, что капитализм и социализм являются промежуточными формами экономической организации. На смену им приходит система, в которой слой профессиональных управленцев становится правящим классом, осуществляющим реорганизацию управления государством и промышленностью на основе технократических принципов планирования. К этому новому классу Бернем относит руководителей производства, инженеров-администраторов, старших техников, заводских технических управляющих, руководителей правительственных учреждений, комиссионеров и администраторов. 

Книга передаёт дух того общего разочарования, которое в 1930-е гг. испытывали политики, интеллектуалы и массы в отношении свободного конкурентного капитализма, основанного на принципах laissez faire, поскольку глобальные экономические потрясения Великой депрессии, последовавшие за биржевой паникой конца 1920-х гг., заставили многих усомниться в действенности свободной конкуренции. Как отмечает П. Мёрфи, в 1930-е гг. казалось, что контроль превыше всего, поскольку на все слои общества влиял сложный «коктейль» из идей социализма, коммунизма, популизма и прогрессивизма, которые предполагали, что регулирование, опирающееся на налоговый пресс, корпоративистскую организацию управления и даже национализацию, становится панацеей от хаоса свободного рынка. Все, начиная от социальных либералов и кейнсианцев, заканчивая марксистами и сторонниками сильного тоталитарного правления, соглашались с необходимостью усиления управленческого контроля, хотя далеко не все понимали, как именно этот контроль может быть применён (Murphy. 2020).

Элементы новой системы Дж. Бернем увидел в нацистской Германии, СССР периода правления Сталина и в том «новом курсе», который реализовывал в 1930-е гг. в США президент Рузвельт. Идеи технократического правления, когда власть в обществе переходит к квалифицированным техническим специалистам и организаторам производства, стала популярной в 1920-х гг. Одним из её авторов является Т. Веблен, опубликовавший в 1921 г. книгу «Инженеры и система ценообразования» («Engineers and the Price System»), в которой обосновал переход от предпринимательского капитализма к технократической организации хозяйства. Выводы Бернема опираются также на работу А. Берле и Дж. Минза «Современная корпорация и частная собственность» («The Modern Corporation and Private Property», 1932). Авторы книги пришли к выводу, что рост масштабов капиталистической организации и техническое усложнение производства заставляет владельцев передавать управленческий контроль над предприятиями в руки наёмных работников. Согласно Берле и Минзу, в результате акционирования корпоративная собственность размывается, а частный контроль над корпорациями вытесняется контролем социально-профессиональной группы управленцев.

В послевоенный период социальные теоретики и исследователи бизнеса неоднократно констатировали этот же переход власти к классу менеджеров в капиталистической экономике. П. Друкер на основе исследования системы управления корпорации «Дженерал Моторс» показал возрастание роли менеджеров в системе корпоративного менеджмента (Drucker. 1962). В 1953 г. П. Сорокин отметил переход класса капиталистов в класс менеджеров (Sorokin. 1953. P. 87–92), а Т. Парсонс увидел движение к утрате владельцами корпораций контроля над ними и рост власти технического и управленческого персонала (Parsons. 1960.). Югославский теоретик М. Джилас, опираясь на концепцию «революции менеджеров» и идеи Л. Троцкого, показал, что в плановой социалистической экономике власть и контроль переходят к «новому классу» – партийной и хозяйственной бюрократии, сосредоточившей в своих руках управление и распоряжение собственностью (Djilas. 1957). Анализируя организацию власти и собственности в США 1950-х гг., Ч. Р. Миллс в своей книге «Властвующие элиты» («The Power Elite», 1959) говорит о появлении узкой группы управленческой элиты, тесно связанной с владельцами капиталистической собственности, однако имеющей определённую автономию и особые интересы. На рубеже 1950–1960-х гг. Д. Белл (Bell. 1960) называет изменения, связанные с ростом влияния менеджеров в экономике и обществе, «молчаливой революцией», а Р. Г. Дарендорф (Darendorf. 1959) делает вывод об отделении юридических прав собственности от формального контроля над ней, что позволяет говорить об утрате буржуазией социальных позиций. Дж. К. Гэлбрейт в книге «Новое индустриальное общество» («The New Industrial State», 1967) предсказывал появление «техноструктуры» – новой социально-профессиональной группы, состоящей из специалистов и менеджеров и берущей на себя ответственность за управление экономикой и промышленностью на принципах рациональной организации.

До 1970-х гг. исследователи анализировали процесс «революции менеджеров» преимущественно на примере американского бизнеса, значительная часть которого в послевоенный период превратилась в систему крупных транснациональных корпораций, имеющих сложную организационную структуру и нуждающихся в массовом слое профессиональных менеджеров. Между тем восстановление европейской промышленности и быстрый экономический рост Японии формировали сходную с американской структуру корпоративного управления, где роль профессиональных менеджеров также оказалась высокой. Исходя из этого, авторы из Европы и Юго-Восточной Азии нередко увязывают «революцию менеджеров» с американизацией экономических институтов в их странах. С другой стороны, исследователи нередко связывали кризис американской промышленной системы 1970-х гг. с доминированием техноменеджерилистской модели управления, которую реализовал класс компетентных управленцев – «механических менеджеров», которые действовали в режиме целеполагания и расчёта издержек и ресурсов, а потому слабо учитывали сложную социальную среду организаций. Предполагалось, что на смену этой модели менеджмента должна прийти партисипаторная, которая предполагает вовлечение наёмных работников как в практики управления, так и во владение корпоративной собственностью (Preston. 1974).

А. Чандлер в книге «Видимая рука: революция менеджеров в американском бизнесе» («The Visible Hand: The Managerial Revolution in American Business», 1977) проанализировал последствия революции менеджеров в США и констатировал, что они выходят за рамки внутрикорпоративной системы управления и затрагивают отношения акционерной собственности, институциональные аспекты рыночной экономики и трансформацию профессиональной структуры. Позже Р. Ланглойз констатировал, что современные компании уже не так нуждаются в «видимой руке» менеджмента, и назвал её «исчезающей рукой», поскольку растущая эффективность рынков сегодня снижает потребность в развитых управленческих иерархиях (Langlois. 2003).

В период мирового экономического кризиса 1970–1980-х гг. феномен «революции менеджеров» утратил свою актуальность в бизнесе, перейдя на систему государственного управления. На фоне падения конкурентоспособности американского бизнеса профессиональных менеджеров стали всё чаще критиковать как утративших лидерские качества и гибкость. Произошла диверсификация организационных структур крупных корпораций, которая привела к снижению роли количества менеджеров. Одновременно неолиберальные реформы М. Тэтчер и Р. Рейгана способствовали появлению модели «нового общественного управления» (new public management), которая предусматривала переход власти в системе государственного управления от администраторов к менеджерам, имевшим опыт руководства в сфере бизнеса и внедрение менеджериалистских технологий управления, контроля и оценки эффективности в общественный сектор и государственное управление.

В настоящее время подход «нового общественного управления» реализуется во многих странах мира при проведении реформ в сфере образования, здравоохранения, науки. Начиная с 1970–1980-х гг. стали говорить о «менеджериальных интервенциях» в различные сферы, причём для обозначения качественных изменений в структуре управления и организации труда профессионалов этих и других областей нередко использовался термин «революция менеджеров». Одной из первых подобных работ стала статья американских авторов Р. Ф. Рурке и Дж. Брукса, написанная ещё в 1964 г., в которой они выдвигают тезис о свершившейся «революции менеджеров» в университетской системе США и обнаруживают её признаки по нескольким направлениям: это развитие институциональных исследований, ориентированных на сбор данных о различных сторонах деятельности университета, растущая алгоритмизация, сбор и автоматизированная обработка данных, ресурсное бюджетирование, позаимствованное из бизнеса и менеджериалистские ориентации высшего руководства университетов (Rourke. 1964). К 21 столетию эти тенденции стали повсеместными (The Higher Education Managerial Revolution. 2003).

В настоящее время мировой корпоративный сектор базируется на принципах управления, заложенных в американском менеджменте. Соответственно, вместе с интеграцией национальных бизнесов в глобальный контекст происходит модернизация их организационных структур и управления, соответствующая требованиям мировой капиталистической системы. Исследователи говорят о «революциях менеджеров» в разных странах в связи с процессами глобализации. Эти явления означали появление нового режима владения бизнесами (т. е. «распылённый» акционерный капитал вместо семейного бизнеса), новые организационные структуры (мультидивизиональные вместо простых функциональных) и новый рост стратегического менеджмента (агрессивная диверсификация вместо вертикальной интеграции организационной структуры). Например, европейский бизнес стал активнее идти по этому пути по мере развития общеевропейского рынка и ЕЭС (Binda. 2007).

В России о «революции менеджеров» стали говорить в 1990-х гг., после проведения приватизации и появления класса крупных и средних собственников предприятий. Были организованы бизнес-школы и факультеты менеджмента, которые давали профессиональное образование в сфере управления. С конца 1990-х гг. российские компании строят собственные системы управления по образцу зарубежных корпораций, где профессиональные менеджеры контролируют текущую и стратегическую деятельность бизнеса.