Па́рфит Де́рек, Дерек Энтони Парфит (Derek Antony Parfit) (11.12.1942, Чэнду, провинция Сычуань, Китай – 2.1.2017, Лондон, Великобритания), британский аналитический философ, получивший широкую известность благодаря своим публикациям по проблеме тождества личности, а также трудам в области этики и метаэтики. Принадлежит к числу наиболее значимых моральных философов 20 – начала 21 вв.

Биография

Родился в г. Чэнду на юго-западе Китая, где его родители – Джессика и Норман Парфит, бывшие врачами, – преподавали профилактическую медицину в христианском миссионерском госпитале. В 1945 г. семья вернулась в Великобританию. Благодаря стипендии получил возможность обучения в престижном Итонском колледже, где изучал историю. В 1961 г. получил стипендию, позволившую ему продолжить изучение истории в одном из старейших колледжей Оксфорда – Баллиол-колледже.

В 1964–1966 гг. благодаря стипендии Фонда Содружества Парфит совершил длительную поездку в США, где посещал различные лекции и семинары в Гарвардском и Колумбийском университетах. В этот период он окончательно решил посвятить себя изучению философии. После возвращения в январе 1967 г. в Великобританию Парфит приступил к обучению по программе бакалавриата философии в Баллиол-колледже. Его первыми учителями стали П. Стросон, А. Айер, Д. Пирс и Р. Хейр. Осенью того же года получил стипендию по философии колледжа Олл-Соулс (Всех Душ). Стипендия позволила ему в течение семи лет заниматься исследовательской работой без преподавательских обязанностей. Ректор колледжа Олл-Соулс Дж. Спэрроу рекомендовал ему сменить бакалаврскую программу на докторскую с темой «Философское понятие тождества личности» под научным руководством А. Монтефиоре. Несмотря на то что докторскую диссертацию Парфит так никогда и не представил, в 1971 г. он опубликовал свою первую философскую статью «Тождество личности» (Parfit. 1971; рус. пер. 2019), принёсшую ему всемирную известность. В 1977 г. ему присудили премию Т. Х. Грина за эссе «Благоразумие, моральность и дилемма заключённого» (Parfit. 1979), предвосхитившее некоторые идеи его позднейшей монографии «Доводы и лица» (1984), в частности тезис, что в случае, когда каждый из нас делает наилучшее для самого себя, результат оказывается хуже для всех.

После завершения семилетней стипендии Парфит стал научным сотрудником колледжа Олл-Соулс, а затем – после успешной публикации в 1984 г. монографии «Доводы и лица» – получил должность старшего научного сотрудника, которым он оставался вплоть до конца жизни. В 1986 г. Парфит был избран членом Британской академии.

В 1990-х гг. в творчестве Парфита начал проявляться интерес к метаэтической проблематике: он приступил к реализации своего проекта по обоснованию морального реализма. Результаты были опубликованы в трёхтомном труде Парфита «О важном» (Parfit D. On what matters. Oxford, 2011–2017). В 2014 г. Парфит удостоился престижной премии имени Рольфа Шока с формулировкой «за революционные идеи в области тождества личности и анализ структуры моральных теорий».

Парфит практически всё своё время посвящал занятиям философией и не мыслил её без постоянного обмена мнениями и дискуссий между коллегами и учениками. Поэтому он тратил огромное количество времени на комментарии к тем статьям и книгам, которые они ему присылали. Сам также рассылал рукописи своих будущих книг коллегам, чтобы получить от них критические замечания. Помимо работы в Оксфорде, Парфит регулярно читал лекции в Гарварде, Нью-Йоркском и Ратгерском университетах. У него было немало талантливых учеников, в том числе американский специалист по нормативной этике Л. Темкин.

Парфит страстно увлекался фотографией и архитектурой и в течение многих лет ежегодно посещал Венецию и Санкт-Петербург, чтобы делать снимки восхищавших его архитектурных памятников, фотографии которых украшают обложки его книг.

Философские идеи

В статье 1971 г., посвящённой проблеме тождества личности, Парфит предложил радикально новый подход к её осмыслению, выдвинув два тезиса:

1. Наше предположение, что вопрос «буду ли я тождественен кому-либо в будущем» всегда должен иметь определённый ответ «да» или «нет», не является достаточно обоснованным.

2. Многие действительно важные вопросы, касающиеся нашего будущего выживания, памяти и ответственности, могут быть разрешены без определённого ответа на вопрос о тождестве личности (Parfit. 1971. P. 3–4).

В поддержку 1-го тезиса он привёл ряд мысленных экспериментов, которые продолжают ранее встречавшиеся в работах Б. Уильямса (Williams. 1957. P. 237–239), С. Шумейкера (Shoemaker. 1963. P. 22) и Д. Виггинса (Wiggins. 1967. P. 50). В современной литературе, посвящённой проблеме тождества личности, подобного рода мысленные эксперименты называются случаями деления и слияния. Предположим, что мозг некоторой личности Х трансплантируется в другое тело таким образом, что при этом получившаяся личность Y обладает характером и воспоминаниями исходной личности. В этом случае можно предположить, что Х выжила и теперь тождественна Y. При этом основанием для такого предположения будет отношение психологической непрерывности между Х и Y. Однако, что бы случилось с Х, если бы её мозг был разделён и трансплантирован в два различных тела с аналогичным результатом? Возможны три варианта ответа на данный вопрос:

1. Исходная личность Х не выживет.

2. Исходная личность Х выживет, но только в качестве одной из получившихся в результате операции личностей, т. е. Х будет тождественна либо только Y₁, либо только Y₂.

3. Исходная личность выживет в обоих личностях, но при этом она не будет тождественна ни Y₁, ни Y₂, т. к. последние не тождественны друг другу.

Парфит утверждал, что данный мысленный эксперимент делает наше убеждение о том, что вопрос о тождестве должен иметь определённый ответ, неправдоподобным, поскольку если принять, что выживание предполагает тождество, то ни один из трёх ответов не является убедительным (Parfit. 1971. P. 8). До Парфита большинство философов из отсутствия тождества между Y₁ и Y₂ делали вывод о недостаточности отношения психологической непрерывности для тождества личности и, как следствие, для выживания исходной личности в случае деления. Новшество Парфита состояло в предложении разорвать привычную связь между выживанием и тождеством. Он утверждал, что в обычных ситуациях, т. е. когда не происходит деления исходной личности и отношение между исходной и последующей личностью – это отношение один к одному, психологическая непрерывность является основанием для утверждений об их тождестве. Более того, сами утверждения о тождестве личности являются для нас значимыми именно потому, что они подразумевают сохранение психологической непрерывности. Однако в случаях деления, когда между исходной и последующими личностями отношение психологической непрерывности оказывается отношением одного к нескольким, оно также не утрачивает своей значимости, хотя о тождестве между исходной и последующими личностями в этих случаях говорить уже невозможно. Выход, по мнению Парфита, заключается в переносе значимости с тождества к его непосредственному основанию, т. е. психологической непрерывности (Parfit. 1971. P. 12). Таким образом, выживание исходной личности возможно без сохранения её тождества с последующими личностями, с которыми она связана отношением психологической непрерывности (Parfit. 1971. P. 18).

Другой (2-й) важный тезис Парфита заключается в том, что выживание не является чем-то абсолютным, но допускает степень выживаемости. По мнению Парфита, если психологическая непрерывность – это то, что важно при выживании, то выживание допускает свою собственную степень. Парфит утверждал, что не только в воображаемых случаях деления и/или слияния тождество личности может быть неопределённым, но неопределённость тождества распространяется и на обычную, достаточно долгую, жизнь, которая представляет собой последовательность нетождественных личностей, находящихся между собой в отношениях психологической связанности и/или психологической непрерывности (Parfit. 1971. P. 25). Границы между этими личностями не определяются каким-либо реальным фактом, а зависят только от нашего решения. Единственной возможностью мыслить личность как некую определённую сущность, с точки зрения Парфита, является теория личности как картезианского Я, или души (субстанциальный дуализм). Однако её он отвергает на основании того, что в её пользу имеется недостаточно данных (Parfit. 1984. P. 228). Парфит отмечал сходство своей теории личности с учением Будды о несамости (анатман), видя в этом подтверждение того, что она является чем-то большим, нежели только артефактом определённой культурной традиции (Parfit. 1984. P. 244, 501–502). Из своей теории тождества личности Парфит предлагает сделать два вывода, имеющих важное значение для этики. Во-первых, действие в собственных интересах не всегда должно признаваться рациональным. Во-вторых, страх смерти, если она не угрожает человеку непосредственно, или сожаление о том, что ему дана только одна жизнь, не являются для человека чем-то естественным (Parfit. 1971. P. 26–27).

Идеи Парфита, высказанные в статье 1971 г., позднее легли в основу его первой объёмной монографии «Доводы и лица» (Parfit. 1984). В этой книге можно выделить три относительно самостоятельные линии размышлений. В первых двух частях Парфит выдвинул аргументы, позволяющие сделать заключение, что теория собственного интереса, консеквенциализм и мораль здравого смысла косвенно опровергают сами себя, т. к. цели, полагаемые этими теориями, достигались бы лучше, если бы агенты действовали исходя из иных установок, нежели те, которых требуют данные теории (Parfit. 1984. P. 111–112). Выход из этой ситуации он видит в разработке единой теории на основе сближения пересмотренных версий консеквенциализма и морали здравого смысла (Parfit. 1984. P. 112). В перспективе единая моральная теория могла бы, по мнению Парфита, поколебать моральный скептицизм, питаемый разногласиями между моральными теориями (Parfit. 1984. P. 114).

В 3-й части книги «Доводы и лица» Парфит развивает свою теорию тождества личности, уделяя значительное место тем последствиям, которые проистекают из неё для морали и рациональности. Поскольку, с его точки зрения, является неопределённым, будет ли личность Х, существующая в t₁, тождественна некоторой личности Y, существующей в t₂, если между t₁ и t₂ имеется значительный промежуток времени, то для Х не всегда будет иррациональным, если под рациональностью понимать действие в собственных интересах, когда она действует вопреки интересам или будущим желаниям Y (Parfit. 1984. P. 317–318). Сам Парфит постоянно утверждал, что видит в пересмотре нашего отношения к тождеству с будущими личностями источник утешения и освобождения от излишней заботы о собственном будущем, от страха смерти, а также шанс уделять больше внимания другим людям (Parfit. 1971. P. 3; 26–27; 1984. P. 147).

Четвёртая часть работы «Доводы и лица» посвящена теории ценности и начинается с «проблемы нетождества», под которой понимается вопрос: каким образом можно провести аксиологическое различие между некоторыми действиями или нормами, если нет конкретного лица, для которого они являются худшими или лучшими. В этой части Парфит сформулировал несколько парадоксов, касающихся этики будущих поколений. Их суть заключается в том, что эти наши моральные установки ведут к парадоксальному выводу, что лучше, чтобы существовало огромное население с уровнем благополучия на грани того, чтобы жизнь сохраняла для него ценность, чем небольшое количество людей с крайне высоким уровнем жизни, близким к блаженству.

Вторая большая монография Парфита «О том, что важно» посвящена проблемам метаэтики, которым он прежде уделял немного внимания. В своём трёхтомном труде он, во-первых, предложил обоснование тезиса, что 3 классические позиции нормативной этики (кантианство, консеквенциализм правил и контрактуализм), которые на первый взгляд противоречат друг другу, могут быть представлены как различные аспекты единой позиции; во-вторых, формулирует и защищает свою версию морального реализма, т. е. утверждения, что существуют объективные моральные истины.

C середины 1990-х гг. Парфит активно читал И. Канта, к которому ранее относился довольно скептически, считая его ответственным за проникновение в философские сочинения «дурного стиля». Постепенно он пересмотрел свою оценку, начиная всё больше и больше ценить стремление Канта дать объективное обоснование человеческой морали. Универсальность категорического императива оказывается тем, что импонирует Парфиту в первую очередь. В то же время эта универсальность должна быть не столько чем-то вроде внешнего, абстрактно рационального принципа, сколько результатом согласия людей доброй воли. В этом пункте кантианства универсализм встречается с контрактуализмом Т. М. Скэнлона. Таким образом, универсальные моральные принципы, которым обязаны следовать все люди, – это не что иное, как принципы, признания которых желают все люди постольку, поскольку они разумны. По мнению Парфита, именно это и утверждает утилитаризм правил. Он показывает, что все три главные моральные теории стремятся к одной-единственной вершине, которой, по его мнению, является «тройственная теория». Главный тезис последней гласит, что «некоторое действие является [морально] неправильным, если подобные действия запрещаются принципом, который ведёт к максимально положительным последствиям, является единственным предметом всеобщего воления и который невозможно отвергнуть на разумных основаниях» (Parfit. Vol. 1. 2011. P. 413). Первый критерий парфитовского принципа консеквенциалистский; второй – кантианский; третий – контрактуалистский.

Парфита волновало существование объективных моральных истин. В монографии «О том, что важно» (Parfit. Vol. 2. 2011) он предложил собственную концепцию подобных истин. Он принимал концепцию ценности как «подходящего отношения» (fitting attitude), согласно которой для вещей обладать ценностью означает, что существуют разумные основания проявлять заботу о них, сохранять их, способствовать их существованию и процветанию и т. п. Парфит различает субъективистские и объективистские теории разумных оснований. Согласно первой теории, разумные основания зависят от наших желаний, тогда как во второй указывается на то, что было бы для нас наилучшим (Dancy. 2020. P. 53). Парфит на стороне объективистских теорий разумных оснований.

Свою концепцию объективных моральных истин он обозначил как нереалистический когнитивизм. Парфит выделил 2 типа когнитивизма: концептуальный и субстанциальный. Концептуальный когнитивизм утверждает, что моральные суждения представляют собой убеждения, т. е. суждения или ментальные состояния, предполагающие истинность или ложность. Его противоположностью является нонкогнитивизм, который рассматривает моральные суждения как выражения желаний и предпочтений, не предполагающих истинность или ложность. Субстанциальный когнитивизм противопоставляется Парфитом нигилизму, или теории ошибки. Теория ошибки утверждает, что все моральные суждения являются ложными, тогда как субстанциальный когнитивизм полагает, что некоторые моральные суждения являются истинными.

Далее Парфит рассмотрел четыре варианта, которые может принимать субстанциальный когнитивизм: метафизический ноннатурализм, нереалистический когнитивизм, неаналитический натурализм и аналитический натурализм. Метафизический ноннатурализм и нереалистический когнитивизм сходны в том, что они признают существование нередуцируемых к естественным фактам моральных истин, и различны в том, что метафизический ноннатурализм утверждает, что их существование предполагает онтологические импликации, тогда как нереалистический когнитивизм это отрицает. Аналитический и неаналитический натурализм отрицают существование нередуцируемых к естественным фактам моральных истин. Аналитический натурализм утверждает при этом, что моральные истины являются аналитическими истинами, в которых фигурируют исключительно понятия о наблюдаемой физической реальности. В противоположность аналитическому натурализму неаналитический натурализм не рассматривает моральные истины как аналитические, но в то же время считает, что они укоренены в естественных фактах.

Парфит аргументировал свою позицию путём исключения альтернатив. Он утверждал, что нигилизм отрицает нормативность разумных оснований (Parfit. Vol. 2. 2011. P. 357 и далее). Метафизический ноннатурализм, с его точки зрения, плохо совместим с научным мировоззрением (Parfit. Vol. 2. 2011. P. 486), и, кроме того, объяснение существования моральных истин по аналогии с необходимыми логическими и математическими истинами не требует признания независимого существования объективной неприродной реальности (Parfit. Vol. 2. 2011. P. 479). Против нонкогнитивизма и натуралистических концепций моральных истин Парфит возражает, что нонкогнитивизм не способен объяснить существование моральных разногласий, возможность моральных заблуждений, равно как сущность и функционирование практического разума (Parfit. Vol. 2. 2011. P. 385 и далее), тогда как натуралистические концепции ведут к устранению морали и нормативности (Parfit. Vol. 2. 2011. P. 303 и далее).

Рецепция

Концепция тождества личности Парфита получила широкое признание и во многом стала своего рода исходным пунктом для современной дискуссии по данной проблематике. Некоторые авторы подвергли критике позицию Парфита. Так, Д. Льюис в статье «Выживание и тождество» (Lewis. 1976) пытался дать ответ на вызов, брошенный Парфитом нашему обыденному представлению о тождестве и месте психологической непрерывности в выживании. Главный тезис Льюиса заключается в том, что у нас нет необходимости выбирать между тождеством и отношением психологической непрерывности, т. к., несмотря на формальное несовпадение их свойств, эти отношения не исключают друг друга. С точки зрения Льюиса, Парфит ошибается, сравнивая формальный характер отношения психологической непрерывности и/или связанности с формальным характером тождества как такового. Эти два отношения обладают различными свойствами, но в этом нет абсолютно ничего удивительного, поскольку эти отношения имеют место между различными релятами. Отношение тождества – это отношение личности к самой себе, а отношение психологической непрерывности – это отношение между психологическим состоянием некой личности в один момент времени и психологическим состоянием некой личности в другой момент времени. По мнению Льюиса, адекватный ответ на проблему тождества личности в случаях, подобных делению или слиянию, состоит в признании четырёхмерной онтологии, утверждающей, что две нетождественные личности могут иметь общие стадии в прошлом или в будущем.

Парфит не согласился с возражением Льюиса, показав, что, несмотря на всю изобретательность предложенного им решения, оно не способно разрешить обозначенную им проблему, т. к. ставит нас перед дилеммой: либо отрицать осмысленность случаев деления/слияния, либо признавать, что будущие или прошлые стадии одной и той же личности могут принадлежать одновременно двум разным личностям (Parfit. 1976. P. 95).

Т. Меррикс выдвинул возражение против аргумента Парфита о несовместимости психологической непрерывности и/или связанности с тождеством личности, но с позиции трёхмерной онтологии личности (Merricks. 2022). Согласно Мерриксу, утверждение Парфита о необходимости и достаточности отношения психологической непрерывности для тождества личности в случаях, когда не происходит деления или слияния, является неверным, поскольку, во-первых, если каждый из нас тождественен человеческому организму, то выживание возможно без сохранения психологической непрерывности. Во-вторых, если мы являемся человеческими организмами, то наше выживание невозможно при сохранении только лишь психологических характеристик, например если бы они передавались удалённо без сохранения физической непрерывности с исходной личностью. Поэтому одна только психологическая непрерывность и/или связанность без тождества личности не может быть признана тем, что важно при выживании (Merricks. 2022. P. 76–77).

Этические и метаэтические идеи Парфита вызвали бурное обсуждение среди известных философов, психологов и экономистов, включая А. Сена, Ш. Кагана, Л. Темкина, Б. Уильямса, Дж. Брума, и породили значительное количество публикаций (Reading Parfit. 1997; Reading Parfit ... 2017; Does anything really matter? ... 2017; Derek Parfit's Reasons and persons ... 2020; Principles and persons ... 2021). Достижением Парфита является разработка собственной концепции объективной моральной истины; в то же время возникают определённые затруднения с пониманием того, что именно с точки зрения Парфита означает объективность моральной истины (Suikkanen. 2017).