Ме́ры пресече́ния, институт уголовно-процессуального права, представляющий собой системообразующую (основную) группу мер уголовно-процессуального принуждения и направленный на пресечение возможности уклонения подозреваемого или обвиняемого от дознания, следствия или суда по уголовным делам.

В Российской Федерации

Термин «меры пресечения» используется применительно к уголовному процессу и этимологически является результатом терминологической редукции. Устав уголовного судопроизводства Российской империи 1864 г. содержал более полное и точное наименование соответствующего уголовно-процессуального института – меры пресечения обвиняемому способов уклоняться от следствия и суда (ст. 415 в совокупности с наименованием гл. 6 раздела второго; см. также: Фойницкий. 1910. С. 317). Со временем понятие подверглось естественному сокращению сначала в юридической литературе (например, Фойницкий. 1910. С. 321), а затем и в законодательных актах. Например, в статьях 143 и 144 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1923 г. встречаются как редуцированное, так и полное наименования. Ныне сокращённый вариант является официальным и самодостаточным, не требуя нормативной расшифровки [гл. 13 Уголовно-процессуального кодекса РФ (УПК РФ)].

Цель и смысл института мер пресечения отражены в установленных законом основаниях для их избрания. К числу таковых, согласно ст. 97 УПК РФ, относится наличие сведений о том, что подозреваемый или обвиняемый могут скрыться от дознания, предварительного следствия или суда; могут продолжить заниматься преступной деятельностью; могут угрожать свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства (другому обвиняемому или подозреваемому, эксперту и т. п.). Также мера пресечения может быть избрана при необходимости обеспечить исполнение приговора или возможную выдачу лица другому государству в порядке международного сотрудничества (экстрадиция).

При появлении указанных оснований закон разрешает применять государственное принуждение, в том числе в определённых случаях связанное с ограничением конституционного права на свободу и личную неприкосновенность, не только к лицу, осуждённому вступившим в законную силу приговором суда, но и к подозреваемому или обвиняемому, ещё не признанному официальным виновными. Такой подход не считается ограничением или посягательством на презумпцию невиновности ни по российскому, ни по международному праву, ни по праву любого другого государства. Сущность института мер пресечения заключается в самой возможности применения государственного принуждения (иногда существенно ограничивающего физическую свободу) к лицу, ещё официально не признанному виновным, но подвергнутому уголовному преследованию в качестве подозреваемого или обвиняемого.

В то же время такая возможность допускается только при соблюдении гарантий прав подозреваемого или обвиняемого при применении мер пресечения. К их числу относится не только строго установленный законом круг оснований их применения, но и особая процедура избрания мер пресечения. Ключевой из гарантий является судебный порядок принятия решения о применении самых строгих мер пресечения, когда дознаватель, следователь и даже прокурор не могут их применять самостоятельно, будучи лишь наделены полномочием обращаться в соответствующих случаях в суд. Именно суд принимает окончательное решение об избрании запрашиваемой меры пресечения, отказе в её избрании или применении менее строгой меры пресечения в ходе специального судебного заседания, предполагающего обязательное участие подозреваемого или обвиняемого, их защитника, которые вправе изложить суду свои доводы и аргументы, представить соответствующие документы и т. п. В ретроспективе, в том числе в советском и раннем постсоветском российском праве, а также в некоторых современных правопорядках решение о применении самых строгих мер пресечения принимал и принимает не суд, а прокурор (т. н. прокурорское санкционирование; см., например, ст. 54 Конституции СССР 1977 г., ст. 154 действующего УПК Туркменистана). Такой подход имеет свои положительные стороны, поскольку прокурор знает материалы каждого уголовного дела в ходе предварительного расследования лучше и полнее суда, осуществляя постоянный надзор за его производством, однако давно превалирующие в юридической литературе взгляды (например, Петрухин. 1989. С. 200) и современные международно-правовые стандарты (например, ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966) исходят из того, что данная функция должна принадлежать преимущественно суду, обладающему большей степенью независимости и беспристрастности. Поэтому круг государств, сохраняющих данное полномочие за прокурором в рамках концепции прокурорского санкционирования, в последние десятилетия неуклонно снижается.

Действующее российское уголовно-процессуальное право предусматривает 8 мер пресечения (ст. 98 УПК РФ), которые перечислены в законе по принципу «от менее строгой к более строгой»:

• подписка о невыезде и надлежащем поведении (ст. 102 УПК РФ);

• личное поручительство (ст. 103 УПК РФ);

• наблюдение командования воинской части (ст. 104 УПК РФ);

• присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105 УПК РФ);

• запрет определённых действий (ст. 105.1 УПК РФ);

• залог (ст. 106 УПК РФ);

• домашний арест (ст. 107 УПК РФ);

• заключение под стражу (ст. 108 УПК РФ).

Запрет определённых действий, залог, домашний арест и заключение под стражу применяются исключительно по судебному решению, а остальные меры – по постановлению дознавателя или следователя, но с возможностью обжаловать их решение в суде.

При этом мера пресечения в виде наблюдения командования воинской части может избираться только в отношении военнослужащих или лиц, проходящих военные сборы, а мера пресечения в виде присмотра за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым – только в отношении лиц, не достигших 18 лет, т. е. данные меры пресечения являются специальными (по субъектному критерию), тогда как остальные – общими и применяются в отношении любого обвиняемого, независимо от его возраста, отношения к военной службе и т. п. Учитывая, что военнослужащий не может быть несовершеннолетним, по каждому конкретному уголовному делу номенклатура мер пресечения включает либо 7 (по делам военнослужащих и несовершеннолетних), либо 6 (по остальным делам, т. е. в подавляющем большинстве случаев) видов.

В России дознаватель, следователь или суд вправе избрать в пределах своих полномочий только одну из мер пресечения, предусмотренных ст. 98 УПК РФ, что исключает одновременное применение двух и более мер пресечения. Однако после реформы 2018 г. (Федеральный закон от 18 апреля 2018 № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определённых действий, залога и домашнего ареста») при применении залога и домашнего ареста на подозреваемого или обвиняемого могут возлагаться также ограничения, установленные мерой пресечения в виде запрета определённых действий (ч. 1.1 ст. 97 УПК РФ). Таким образом существуют два случая, когда две меры пресечения могут применяться одновременно: залог и запрет определённых действий; домашний арест и запрет определённых действий. Это исключение, которое ещё не привело к полному отказу от господствующего в российском уголовно-процессуальном праве подхода, но которое вписывается в общие сравнительно-правовые тенденции к увеличению гибкости системы мер пресечения и к повышению эффективности мер пресечения, не связанных с заключением под стражу, чтобы снизить количество уголовных дел с содержанием подозреваемых или обвиняемых под стражей.

В зарубежных государствах

Невзирая на то что термин «меры пресечения» как таковой характерен в основном для русского языка или языков других постсоветских государств и его прямых аналогов нет в английском, французском и других языках (непосредственному переводу на них оно не подлежит), сам феномен мер пресечения и связанный с ним правовой институт являются универсальными. Без мер пресечения, независимо от их терминологического обозначения в том или ином национальном юридическом языке, не может обойтись ни одна правовая система.

В то же время организация и правовая институционализация мер пресечения могут осуществляться разными методами, что связано с национальными юридическими традициями и общими началами построения уголовного судопроизводства. Здесь следует различать англо-американский (главным образом английский) и континентальный подходы.

В английском праве номинально существует только одна мера пресечения – заключение под стражу, которая избирается исключительно по решению суда. Однако суд вправе даже при наличии оснований для заключения под стражу оставить лицо на свободе – либо выдвинув ему какие-то условия, либо вообще без дополнительных условий (кроме надлежащего поведения). Такого рода оставление на свободе обозначается термином bail (альтернатива заключению обвиняемого под стражу) и регулируется законом 1976 г., который не содержит перечня условий оставления на свободе, оставляя их определение на усмотрение суда в каждом конкретном случае. Таковыми могут быть внесение денежных средств (залог), электронное наблюдение за обвиняемым, запрет выходить из дома в какое-то время или осуществлять какую-то деятельность, какие-либо более узкие запреты (например, на участие в забастовках, посещение футбольных матчей и т. п.), комбинации запретов.

В континентальном праве все конкретные меры пресечения устанавливаются законом, их перечень имеет исчерпывающий характер. В такой ситуации правоприменитель (суд, прокурор, следователь и т. п.) вправе выбрать меру пресечения лишь из того списка, который предусмотрел законодатель, не имея возможности ни толковать его расширительно, ни дополнять новыми правоограничениями. Однако внутри континентальной традиции, в свою очередь, встречаются два подхода, один из которых характерен для российского права, а другой – например, для французского.

Во Франции, наряду с заключением под стражу и домашним арестом с электронным наблюдением, существует ещё одна, своего рода комплексная, мера пресечения – судебный контроль (contrôle judiciaire). С одной стороны, она предусматривает исчерпывающий список правоограничений, каждое из которых можно считать автономной мерой пресечения (залог, запрет покидать жилое помещение в определённое время, посещать определённые места, изъятие заграничного паспорта и т. д.), что даёт следствию и суду весьма внушительный перечень подлежащих применению мер. С другой стороны, эти меры могут применяться не только альтернативно, но и кумулятивно, т. е. одновременно: следствие и суд вправе избрать сразу несколько из них, затем какую-то отменить или заменить, дополнить новой мерой, не отменяя прежних, и т. д., но всегда в рамках установленного законодателем исчерпывающего списка.