Интеракти́вный ритуа́л (англ. interactive ritual; ритуал взаимодействия или интеракции), социологически расширенное понятие обряда (ритуала) в линии исследований Э. Дюркгейма, У. Л. Уорнера, И. Гофмана, Э. Эриксона, М. Дуглас, Б. Бернстайна, А. Бергесена, Р. Коллинза.

Полноценный интерактивный ритуал означает непосредственное социальное взаимодействие, с физическим соприсутствием двух и более индивидов, при их фокусированном внимании на материальных и/или абстрактных объектах, соотнесённых с символами (сакральными объектами, святынями, ценностями), при этом автоматически возникают общая эмоция, чувство общей (разделяемой участниками) реальности, установление или поддержание, укрепление связей солидарности и взаимных моральных обязательств, а также устойчивые отношения к объектам внимания и символам (от поклонения до отвержения и ненависти).

Обычные обряды, церемонии И. Гофман и его последователи обозначают как «намеренные» или «интенциональные», «формальные» интерактивные ритуалы (сознательно спланированные, организованные). Дюркгейм в своём детальном анализе таких ритуалов в примитивном обществе делал упор на религиозной силе «мана», которую трактовал как моральное давление групповых чувств. Благодаря эмоциональному взаимодействию в ходе интерактивного ритуала социально конструируются основные концептуальные средства, которыми участники осмысляют время, пространство, всё окружающее, тем самым образуя свою общую картину мира, в частности структурированную по моделям тотемов. Дюркгейм показал первостепенную значимость культа как повторяющихся ритуалов в каждой религии. «В сущности, тот, кто по-настоящему следует какой-либо религии, знает, что именно культ порождает то ощущение радости, внутреннего спокойствия, безмятежности, воодушевления, которое является для верующего чем-то наподобие материального доказательства его веры. Культ – это не просто система знаков, с помощью которых вера выражается вовне. Это набор средств, с помощью которых вера создаётся и воссоздаётся время от времени. Неважно, состоит ли культ из физических или мыслительных актов, именно он является действенным» (Дюркгейм. 2018.С. 690). Дюркгейм настаивал на религиозном происхождении всех социальных институтов (Дюркгейм. 2018. Заключение), и таким образом ритуалы получили центральную роль в его социологической концепции.

У. Л. Уорнер, распространил понятие на общественные мероприятия (например, юбилейные торжества), которые обычно не трактовались как ритуалы. Он стал рассматривать ритуал как любое социальное поведение, выполняемое ради выражения какого-либо значения (или ценности), важного для соответствующей социальной группы. Так, устроители городских праздничных процессий в «Янки-Сити» (г. Ньюберипорт, Массачусетс) как «ритуальные функционеры» реконструировали в них важнейшие для города исторические события, причём с рациональной претензией на достоверность. Участники процессий ощущали себя находящимися в нескольких мирах или временах, чувствовали единство с умершими героями, приобщались к соответствующим сакральным символам, что было целью устроителей и главным результатом ритуала при его успешности (Уорнер. 2000).

Начиная с Гофмана, который ввёл термин «интерактивный ритуал», под «естественными» интерактивными ритуалами (в отличие от «намеренных») в микросоциологии стали рассматриваться любые встречи или столкновения повседневности, в которых присутствует социальный порядок с выполнением участниками каких-либо социальных норм – правил взаимодействия и общения (в том числе приветствия, обмен кивками, взглядами, улыбками и т. п.). Гофман трактовал интерактивный ритуал как активность или деятельность, в том числе неформальную и светскую, представляющую собой способ, которым индивид должен защищать и обустраивать символические последствия своих действий, находясь в непосредственном присутствии объекта, имеющего для него особое значение или ценность (Гофман. 2009).

Если Дюркгейм делал упор на внешнем моральном давлении общества, Уорнер – на деятельности «ритуальных функционеров» и установлении, укреплении общих чувств, установок, Гофман – на «макиавеллевских» индивидуальных манёврах для «сохранения лица» в повседневных столкновениях, уподобленных представлениям в театре, то Коллинз, создавший развёрнутую теорию интерактивного ритуала, сосредоточился на самой динамике ритуальных действ. В своём подходе радикальной микросоциологии Коллинз рассматривает процессы в интерактивных ритуалах и связи между ними как причины возникновения, поддержания, разрушения, трансформации самих социальных связей, самих символов (святынь, ценностей, социальных и культурных значений). Более того, сам индивид, вернее личность, в этой теории предстаёт не как исходная целостность, или самость, а как результат наслоения, или «осадок» (precipitate), всех цепочек предыдущих эмоционально значимых интерактивных ритуалов в личной биографии каждого.

Основными понятиями в данной теории являются также эмоциональная энергия, которой «заряжаются» попавшие в центр внимания и получившие признание участники интерактивного ритуала, а также культурный капитал, который участники накапливают между ритуалами, чтобы «инвестировать» в своём последующем поведении в интерактивный ритуал для получения этого признания (Коллинз. 2002. С. 71; Collins. 2004).

Коллинз описывает полноценный и успешный интерактивный ритуал 1-го порядка через ряд характеристик: непременное физическое соприсутствие, фокусировка участников на символах, с взаимным восприятием этой фокусировки и эмоциональных проявлений, синхронизацией психофизиологических ритмов, образованием общей эмоции и общей субъективной реальности, с появлением «невидимой мембраны», отделяющей участников от чужаков, и другими феноменами [Коллинз. 2002, с. 69]. Интерактивный ритуал 2-го порядка – это последующие обсуждения впечатливших действ, например футбольных матчей, политических речей, научных докладов, празднеств, скандалов или драк. В течение интерактивного ритуала 3-го порядка индивид наедине с собой переживает случившееся, проговаривает важнейшие реплики, неосознанно репетирует свои будущие слова и поведение в ожидаемых последующих интерактивных ритуалах (Collins. 2004. P. 98–99).

Благодаря развёртыванию этих и других понятий Коллинз объясняет такие феномены, как: солидарность, харизма, социальная роль, или позиция; классовые, межэтнические и другие конфликты, сами социальные классы, сословия, этнические группы, нации; социальные движения, социальная стратификация, отношения поклонения, власти; проявления индивидуального и массового насилия, паника бегства и паника наступления в ходе войны, разные социальные формы рынка, обмен, сделка, деньги и денежные среды; отношения, взаимодействия в сферах эротики и сексуальности; мышление, творчество, интеллектуальные сети; альтруизм, индивидуализм, невроз; ритуалы курения табака, ритуальность антитабачных движений, кампаний и т. д.

Коллинз уделяет большое внимание сложным взаимодействиям между социальными уровнями – от ультрамикро- (ситуации «здесь-и-сейчас») до макроуровней (общество и международные отношения, геополитика). Коллинз предлагает методологию микросоциологической экспликации всех понятий высоких уровней через описание их локальных проявлений на уровне ультрамикро-, в динамике конкретных интерактивных ритуалов, чтобы препятствовать фиктивности, «пустоте» социальных терминов, в том числе вполне традиционных. При этом сами ситуативные взаимодействия испытывают влияние макроструктур как сквозных паттернов множества других взаимодействий.

Понимаемые в широком смысле интерактивные ритуалы как универсальные «социальные машины», продуцирующие установки участников и управляющие в дальнейшем их сознанием и поведением, целесообразно соединить с понятиями положительного и отрицательного подкрепления в концепции оперантного обусловливания Б. Ф. Скиннера, а также с социальными и психологическими концепциями установок (Д. Н. Узнадзе, Г. У. Олпорт и др.). Кроме того, понятие интерактивного ритуала в трактовке Р. Коллинза имеет сущностное и генетическое родство с понятием «интериоризация» (превращение внешних социальных взаимодействий во внутренние психические структуры), развитым Л. С. Выготским (Коллинз начинал учёбу с психологических курсов в Гарвадском университете, где изучались труды Выготского). Благодаря расширенному таким образом концепту интерактивного ритуала появляется возможность на единой теоретической основе эксплицировать такие понятия, как установка, фрейм, ценность, идентичность, габитус, социальный институт (Розов. 2010), и объяснять широкий круг социальных и культурных феноменов.