Демографи́ческий перехо́д (демографическая модернизация), центральное понятие в социологии и экономике для обозначения фундаментальных демографических перемен, переживаемых современным человечеством. Термин «демографический переход» (demographic transition) введён в 1945 г. американским демографом Ф. Ноутстайном, однако основы теории были заложены ещё в 1-й трети 20 в. французским демографом А. Ландри (концепция была впервые сформулирована в 1909 и получила развитие в 1934), американским демографом У. Томпсоном в 1929 г., а также менее известными первопроходцами Л. Рабиновичем (Радзиновичем) (1906–1999) в 1929 г. и А. М. Кулишером в 1932 г. Британский историк и демограф С. Шретер (род. в 1957) отмечал, что теория демографического перехода родилась дважды: в первые десятилетия 20 в. и в 1940-х гг. С самого начала суть этих перемен понималась как переход от относительного равновесия высокой смертности и высокой рождаемости к новому равновесию низкой смертности и низкой рождаемости (Ландри писал о переходе от «примитивного» к «современному» демографическому режиму, позднее эта идея привела к представлению о типах воспроизводства населения).

Демографический переход состоит из нескольких более частных переходов, тесно связанных между собой. Исходным пунктом демографического перехода стало кардинальное повышение эффективности контроля общества над экзогенными факторами смертности (инфекционные и паразитарные болезни, несчастные случаи, отравления и травмы и др.), приведшее к глубокой перестройке структуры причин смерти, изменению порядка дожития до старших возрастов и значительному росту продолжительности жизни. Во 2-й половине 20 в. эти изменения были осмыслены и концептуализированы как эпидемиологический переход (Омран. 1977). Используется также термин «санитарный переход». Иногда говорят об эпидемиологической революции или даже о двух таких революциях, по мнению М. Терриса (1915–2002), обнародованному в 1985 г., – двух этапах эпидемиологического перехода. Новейший этап эпидемиологического перехода называют также кардиоваскулярной революцией, которая отмечается гигантскими успехами в увеличении продолжительности жизни по мере снижения смертности от сердечно-сосудистых болезней.

Резкое снижение смертности в результате эпидемиологического перехода изменило объективные требования к уровню рождаемости и открыло путь к расширению свободы выбора в сфере производства потомства, модификации социальных механизмов побуждения к деторождению, к распространению его регулирования на индивидуальном и внутрисемейном уровне и уменьшению среднего числа детей, рождаемых женщиной за всю её жизнь. Переход в области рождаемости повлёк за собой изменения в организации семейной жизни, сделавшие неизбежным кризис традиционной семьи. Во 2-й половине 20 в. он проявился во многих странах в ослаблении прочности брака и увеличении числа разводов, добрачных беременностей и внебрачных рождений, в уменьшении числа официально зарегистрированных браков и росте числа свободных союзов и других форм совместной жизни, в растущем замещении семейной солидарности социальной солидарностью, в эгалитарности гендерных отношений, в эмансипации детей и пожилых, либерализации сексуальных отношений и семейных нравов. Совокупность этих перемен в семейно-брачных отношениях, являющихся следствием более общих процессов возвышения индивидуальных ценностей, потребностей в самоактуализации и самореализации личности в различных сферах жизнедеятельности, обозначают термином «второй демографический переход» (Р. Лестег, Д. Ван де Каа).

Между началом и концом демографического перехода проходит обычно длительный срок – период жизни нескольких поколений. На протяжении этого времени население живёт в условиях переходного типа воспроизводства населения, которому свойственны черты как уходящего традиционного, так и формирующегося современного типа, и, соответственно, в условиях переходных режимов воспроизводства населения. Такие режимы могут не обеспечивать баланс рождаемости и смертности. На стадии второго демографического перехода эта несбалансированность проявляется в падении рождаемости ниже уровня простого замещения поколений, что ведёт к депопуляции стран, переживающих этот этап демографического развития. Уже в 20 в. страны, вступившие на путь демографического перехода, получили готовые средства борьбы с преждевременной смертью (в частности, совершенствующиеся средства коллективной и индивидуальной гигиены, антибиотики, более эффективные вакцины, высокотехнологичную хирургию и прочее) и потому смогли быстро совершить эпидемиологический переход. Однако в большинстве этих стран снижение рождаемости пока отстаёт от снижения смертности, что приводит к демографическому взрыву.

Отмеченное двоякое нарушение сбалансированности рождаемости и смертности нередко рассматривается как проявление несостоятельности классической теории демографического перехода, предполагающей восстановление равновесия этих двух процессов после завершения перехода. В особенности эта критика связывается с очень низкой рождаемостью, которая устанавливается в странах, где переход считается завершённым. Возражение сторонников теории демографического перехода сводится к тому, что демографический переход – всемирный процесс, который может быть завершён только в глобальных масштабах. Падение рождаемости в наиболее экономически развитых странах ниже уровня простого замещения поколений – часть глобального демографического перехода, этап на пути движения к прекращению мирового демографического взрыва, последующему сокращению мирового населения и восстановлению равновесия рождаемости и смертности для человечества в целом (Вишневский. 2002).

Исторически демографический переход начался одновременно с промышленной революцией в конце 18 в. в ряде стран Западной Европы, постепенно распространился на другие страны и к середине 20 в. охватил весь мир. Скорость демографического перехода в той или иной стране зависит от того, насколько успешно протекает в ней экономическая, политическая, социальная, культурная модернизация и, соответственно, историческая перестройка социальных институтов, обычаев, традиций, культурных норм, социально-психологических установок, определяющих в массе демографическое поведение человека. Отсюда огромное разнообразие конкретных форм, в которых реализуется общее содержание демографического перехода, различия в скорости и согласованности прохождения через его различные фазы в разных странах при сохранении сходства главных тенденций.

Если до начала демографического перехода ожидаемая продолжительность жизни новорождённого ни в одной стране, как правило, не достигала 35 лет, то уже к началу 20 в. в некоторых странах Запада она превысила 50 лет, а к началу 21 в. в развитых странах с общим населением свыше 1 млрд человек составляла не менее 75 лет, причём лишь в нескольких небольших африканских государствах была ниже 40 лет, в среднем же для развивающихся стран превысила 60 лет. Это означает, что все страны мира уже вовлечены в эпидемиологический переход и, хотя ещё встречаются экономические, социальные и культурные препятствия, постепенно преодолевают один его этап за другим.

Всеобщий характер приобрело и снижение рождаемости. Ещё в середине 20 в. среднее число рождений на одну женщину по миру в целом превышало 5, причём в более развитых странах оно было ниже 3, а в менее развитых, на которые тогда приходилось 68 % мирового населения, выше 6. К 2020 г. этот показатель оставался на высоком уровне (выше 5) только в некоторых из наименее развитых стран, на долю которых приходилось несколько процентов мирового населения. В остальных менее развитых странах (более 80 % мирового населения с Китаем) он опустился существенно ниже 3 (без Китая – 2,8), а в более развитых (около 16 % мирового населения) – ниже 2.

Среднемировое значение коэффициента в 2015–2020 гг. составляло 2,47, что уже недалеко от границы, отделяющей расширенное воспроизводство населения от суженного. Уровень рождаемости у более чем половины населения Земли был ниже необходимого для простого замещения поколений. Согласно прогнозам ООН, снижение рождаемости у большей части населения мира будет продолжаться и в последней трети 21 в. можно ожидать переход к стационарной модели режима воспроизводства всего населения (рис. 1).

Рис. 1. Коэффициент суммарной рождаемости в мире по группам стран с различным уровнем экономического развития: оценки за 1950–2019 и средний вариант прогноза ООН на период до 2100. Рис. 1. Коэффициент суммарной рождаемости в мире по группам стран с различным уровнем экономического развития: оценки за 1950–2019 и средний вариант прогноза ООН на период до 2100. Источник: United Nations. World Population Prospects.

В специальном аналитическом прогнозе мировой демографической ситуации до 2300 г., разработанном экспертами ООН (2003), представлены три варианта её сверхдолгосрочного исторического развития. Согласно одному из них, соответствующему классической теории демографического перехода (средний вариант), вскоре после завершения мирового демографического взрыва в середине 21 в. установится уровень рождаемости, необходимый для простого замещения поколений, и, соответственно, восстановится глобальное равновесие рождаемости и смертности, что приведёт к стабилизации достигнутой к этому времени численности населения (9 млрд человек). Согласно второму (низкий вариант), рождаемость во всём мире надолго опустится ниже уровня простого замещения поколений и численность мирового населения сократится, возвращаясь к тем её значениям, которые наблюдались в середине 20 в. (2–2,5 млрд человек). Такое развитие может рассматриваться как откладывание восстановления равновесия рождаемости и смертности в процессе самоорганизации мировой демографической системы во избежание фатального нарушения баланса между ней и окружающей средой и поэтому не опровергает теории демографического перехода. Вопрос о восстановлении равновесия может вернуться в мировую повестку дня в 24 в. И только третий (высокий) вариант исключает повсеместное снижение рождаемости, по крайней мере до уровня простого замещения, и в этом смысле не вписывается в теорию демографического перехода. Но в этом случае исключается и возможность прекращения демографического взрыва, что ведёт к неминуемой глобальной катастрофе из-за истощения ресурсов планеты и необратимых изменений природно-климатической среды.

Несинхронное развитие глобального демографического перехода приводит к росту неравномерности расселения человечества на земном шаре, появлению депопулирующего Севера и перенаселённого Юга, между которыми возникают новые небывалые миграционные потоки. Осмысление этой ситуации привело к идее «третьего демографического перехода» (Коулмен. 2006), которая существенно обогащает теорию демографического перехода за счёт включения в её проблемное поле миграции как третьего ключевого процесса, переживающего, наряду с рождаемостью и смертностью, значительные изменения и приобретающего роль фактора глобального перераспределения населения, ведущего к изменению этнокультурного и религиозного состава населения в условиях новой мировой демографической реальности. На роль миграции в демографическом переходе прозорливо указывал и А. М. Кулишер в 1930-х гг.

Демографический переход в России начался на рубеже 19 и 20 вв., позднее, чем в странах Западной Европы, и в основном протекал в 1-й половине 20 в. Его своеобразие заключалось в том, что из-за медленного снижения смертности (в том числе из-за людских потерь в войнах, вспышек голода и репрессий) при быстром снижении рождаемости (в том числе из-за вышеперечисленных социальных катаклизмов) отсутствовал обычный временной разрыв между тем и другим, вследствие чего Россия не пережила период выраженного ускорения роста населения – демографического взрыва. По уровню рождаемости Россия уже давно вошла в число постпереходных стран, тогда как эпидемиологический переход здесь всё ещё далёк от завершения, и, хотя ожидаемая продолжительность жизни в России в 20 в. удвоилась, уровень смертности остаётся намного выше уровня большинства стран, в которых демографический переход в основном завершился.