Уи́льямс Бе́рнард (Bernard Williams) (21.9.1929, Уэстклифф-он-Си, графство Эссекс – 10.6.2003, Рим), британский философ и интеллектуал, известный исследованиями в области античной философии, моральной философии, этики и философии сознания. Испытал влияние Дж. С. Милля, однако сам утилитаристом не являлся, поэтому Милль стал объектом его критики. На Уильямса повлияли также Фукидид, Ф. Ницше и Р. М. Хейр. Среди опубликованных работ Уильямса – исследования, посвящённые Платону, Аристотелю, моральному сознанию древних греков, Р. Декарту, Ф. Ницше и Л. Витгенштейну, а также статьи и книги о тождестве личности, связи морали с человеческой мотивацией, идее социального и политического равенства, природе и ценности истины, значении смерти, роли и границах объективности в науке, морали и человеческой жизни. В противовес современному ему увлечению метаэтикой Уильямс открыто выступал против абстрактных вопросов и вместо этого сосредоточился на практической этике.

Среди известных учеников и впоследствии друзей Уильямса – М. Нуссбаум; Уильямс также повлиял на С. Р. Вулф, Дж. Лира и Д. Морана.

Биография

Б. Уильямс получил образование в оксфордском Баллиол-колледже, где он изучал античную философию и литературу и современную философию.

Начиная с ранних работ, Уильямс сопротивлялся тенденции рассматривать научное знание как модель понимания, к которой должна стремиться философия, – тенденции, усилившейся при его жизни благодаря растущему влиянию американского философа У. Куайна и смещению центра англоязычной философии из Великобритании в США. Уильямс, напротив, рассматривал философию как попытку достичь более глубокого понимания человеческой жизни и человеческой точки зрения в её многочисленных измерениях. Он утверждает, что стремление науки к объективности и универсальности не имеет смысла для гуманистических предметов, бросая тем самым вызов стремлению к универсальности и объективности в этике, выраженному не только в утилитаризме, но также в традиции, заложенной И. Кантом.

В 1972 г. Уильямс публикует свою первую книгу «Мораль: введение в этику» («Morality: An Introduction To Ethics»). Критикуя пустоту моральной философии в том виде, в котором она практиковалась в то время, он приходит к выводу, что в действительности такая философия не обсуждает моральные проблемы вообще (Williams. 1972. Р. x).

С 1979 по 1987 гг. Уильямс занимает должность проректора Королевского колледжа в Кембридже. Именно он в значительной степени повлиял на то, что Королевский колледж стал первым учреждением в Кембридже, куда начали принимать женщин. В конце 1980-х гг. Уильямс становится профессором в Калифорнийском университете в Беркли, но впоследствии, в 1990 г., возвращается в Великобританию и занимает кафедру моральной философии в Оксфордском университете, где преподаёт до выхода на пенсию в 1996 г. Уильямс умер 10 июня 2003 г. в Риме от сердечного приступа.

Философия как гуманистическая дисциплина

Уильямс не предлагает систематической философской теории. К философским системам он относился с подозрением по причине их несоответствия случайности, сложности и индивидуальности человеческой жизни: «Философы вновь и вновь призывают нас смотреть на мир sub specie aeternitatis, но для большинства человеческих существ такой вид не является наилучшим» (Williams. 1973. P. 118). Он отвергает и противостояние двух стилей философствования, строгого аналитического и литературного континентального: восхищаясь М. Фуко и Ж. Деррида, он в то же время был поклонником американского философа-аналитика Д. Дэвидсона. Понимая философию как дисциплину, фундаментально отличную от науки по своим целям и методам, главным её вопросом Уильямс считает вопрос «что значит быть человеком?».

Абсолютная концепция реальности

В своей работе «Декарт: проект чистого исследования» («Descartes: The Project of Pure Inquiry») Уильямс предлагает описание идеала объективности в науке, «абсолютной концепции» реальности. Согласно данной концепции, различные человеческие перспективы и репрезентации мира являются продуктом взаимодействия между людьми как составляющими мира и самим миром как независимо существующей реальностью. Человеческие существа не могут узнать о мире иначе как через какую-либо форму восприятия или представления – распознавая и в некоторой степени определяя и компенсируя искажения или ограничения, вносимые их собственной точкой зрения и её отношением к остальной реальности. Идеал научной объективности заключается в том, чтобы с помощью этого метода максимально приблизиться к абсолютной концепции того, что существует в любом случае, независимо от человеческой точки зрения.

Уильямс понимает сомнения, существующие в отношении того, является ли этот идеал умопостигаемым, не говоря уже о его достижимости, поскольку человеческая мысль всегда исходит из конкретного исторического момента и использует условные биологические способности и сподручные культурные инструменты. Но каковы бы ни были трудности на пути к этому идеалу, даже одно стремление узнать, что этот идеал из себя представляет, Уильямс считает достойным.

Этика и метаэтика

В одной из своих самых известных работ, «Этика и пределы философии» («Ethics and the Limits of Philosophy»), Уильямс утверждает, что греческий вопрос «как следует жить?» может быть принят за отправную точку для этического исследования. Правильное решение этого вопроса не приводит к жёсткому отделению моральных требований от возникающих в ответ других интересов или к тому, что требования ставятся выше всех интересов. Скорее, разрешение вопроса отсылает к проблеме природы морального конфликта, порождаемого в свою очередь конфликтом ценностей, который сами ценности обязательно подразумевают. Конфликт должен быть преодолён, и эта потребность – не логического, а социального и личного характера – даёт о себе знать в определённых исторических обстоятельствах. В нашем обществе споры о ценностях находятся скорее в ценностном конфликте, который человек может обнаружить в себе, чем в конфликтах между группами с разными ценностями. И здесь Уильямс заинтересован не в конкретных этических суждениях, а в концептуальных рамках, из которых такие суждения производятся.

Факт и ценность

Многие идеи Уильямса выросли из его разочарования в нормативной моральной философии. Традиционные этические теории, по мнению философа, не смогли адаптироваться к разнообразию жизни: повседневность оказывается сложнее любого мысленного эксперимента. На сомнения Б. Уильямса в практическом потенциале теоретических этических теорий также повлияла его приверженность юмовскому пониманию моральной мотивации, согласно которой разум находится только на службе у эмоций.

Для Уильямса факты определяются тем, как устроен мир. Мы открываем факты путём наблюдения и экспериментов, а наши представления о фактах могут быть пересмотрены. Если наши убеждения соответствуют фактам, они истинны, если нет – ложны. Ценности, с другой стороны, не определяются тем, как устроен мир: мы не открываем ценности путём наблюдения и экспериментов.

Моральные оценки – это не рассуждения о том, как устроен мир, а эффективные реакции на то, как он устроен, их значения не могут быть истинными или ложными. Предварительные различия между фактом и ценностью формируют основу для другого набора различий – между «плотными» (англ. thick) и «тонкими» (англ. thin) этическими концептами и терминами (Williams. 1985). Бо́льшая часть недостатков в практическом применении теорий связана с их чрезмерным акцентом на первых, а не на вторых. Тонкие термины носят общий, абстрактный и предписывающий характер («хороший», «неправильный», «должен»), однако далеко не всегда они ведут к практическому применению. Этическая жизнь гораздо шире, чем обозначение некоторых действий как правильных или неправильных. Плотные термины, на которых призывает сосредоточиться Уильямс, подразумевают более описательное оценочное содержание (жестокость, доверие, ложь, обещание), и именно плотные термины должны определять наше обсуждение этических вопросов, они универсальные и действительные моральные понятия (Williams. 1985. P. 129).

Против утилитаризма и систематизации

В монографии «Этика и пределы философии» Уильямс утверждает, что именно уверенность объясняет убеждённость людей в этической жизни и позволяет им использовать этические понятия, чтобы найти свой путь в социальном мире (Williams. 1985. Р. 170). Хотя Уильямс не дает чёткого определения своей концепции уверенности, он описывает её, в отличие от конкурирующих понятий когнитивной уверенности и решения, как «в основном социальное явление», которому способствуют «институты, воспитание и общественный дискурс», что предполагает «социальное подтверждение и поддержку установок индивида» (Williams. 1985. Р. 170). Такая поддержка помогает этическим концепциям противостоять вызовам и делает их устойчивыми. Так, в работе «Истина и правдивость» («Truth and Truthfulness: An Essay in Genealogy») Уильямс хочет повысить уверенность в последней. Обнаруживая и представляя напряжение между истиной и правдивостью, Уильямс призывает стать скептиками: правдивость подразумевает уважение к истине.

Интернализм

Свою позицию в исследовании практических причин Уильямс обозначал как интернализм, что предполагало акцент на внутренних причинах. Практические (разумные) причины всегда должны исходить из заданных мотивов, которые не могут быть оценены как разумные или неразумные. В работе «Внутренние и внешние причины» («Internal and external reasons») Уильямс аргументирует тезис о том, что все практические причины являются внутренними причинами и что утверждения о внешних причинах всегда ложны. Практический разум – это поиск средств, которые служат исполнению данных желаний. То, чего требует мораль, может быть востребовано действующим лицом только в той мере, в какой в его силах действовать соответствующим образом, но, как отмечает Уильямс, бо́льшая часть нашей жизни формируется случайностью. Он критикует идею морального долга из-за сильного понятия автономии, на котором эта концепция базируется. Приписывание моральной ответственности в этике, ориентированной на долг, связано с сильными предположениями о контроле над собственными действиями, о свободе выбора. Выполнения обязанностей можно ожидать от субъектов лишь постольку, поскольку оно зависит от их волевого контроля, что выражается в сентенции «"должен" подразумевает, что "может"».

Проблема моральной удачи (англ. moral luck) возникает, когда мы понимаем, что бо́льшая часть нашей жизни формируется благодаря совпадениям гораздо чаще, чем нам хотелось бы признать. Страна, в которой мы родились, время, в которое мы родились, или отпечатки раннего детства, которые мы переживаем, никак не зависят от нашего волевого контроля. Признание огромной роли случайности, определяющей ход нашей индивидуальной жизни, приводит Уильямса к следующему выводу: когда мы знаем, что такое признание обязательства, если мы всё ещё делаем его центром этического опыта, мы строим этическую жизнь вокруг иллюзии. Парадокс моральной случайности возникает, когда мы считаем, что бо́льшая часть нашей жизни формируется случайностью в гораздо бо́льшей степени, чем мы хотели бы признать.

Уильямс критикует моральные концепции из перспективы общей случайности нашей жизни; при этом для самого Уильямса его критика является основой добродетельно-этической концепции, не обязанной придерживаться иллюзии приписывания ответственности в узком смысле. Вместо этого она может задаваться вопросом о более широком понятии хорошей жизни – о том, как человек должен проектировать и формировать свою жизнь в целом.