Социоло́гия пра́ва Соро́кина, совокупность социолого-правовых концепций, разработанных в трудах П. А. Сорокина. В значительной степени Сорокин продолжает и развивает в социологическом ключе идеи психологической теории права Л. И. Петражицкого (Сорокин. 2018. С. 601). По замечанию Н. С. Тимашева, инкорпорируя в свою теорию идеи Петражицкого, Сорокин придаёт им новое значение (Timasheff. 1963. P. 253).

Понятие права

В отличие от Л. И. Петражицкого (Петражицкий. 2000. С. 67–85), П. А. Сорокин понимал под правом не специфические эмоции, а совокупность правил поведения (норм), которые могут быть отграничены от других норм по своему содержанию. Таким содержательным отличием является установление прав и обязанностей. Как пишет Сорокин, «любая норма поведения (действие, бездействие или терпение), которая предоставляет определённое право (объект права) одной стороне (субъекту права) и определённую обязанность (объект обязанности) другой стороне (субъекту обязанности), является правовой нормой» (Сорокин. 2018. С. 603).

Более точное определение правовой нормы Сорокин даёт через перечисление семи необходимых признаков, явно или неявно присутствующих в ней: 1) субъект права, 2) субъект обязанности, 3) объект права, 4) объект обязанности, 5) отсылка к источнику права, 6) дополнительное указание на время, место, условия, способ действия и другие условия и 7) адресат правовой активности (отличное от субъектов права и обязанности лицо, в пользу или против которого исполняются права и обязанности) (Сорокин. 2018. С. 603–605).

Отличие права от иных нормативных систем

Исходя из своего определения права, П. А. Сорокин сопоставляет правовые нормы с нормами нравственными, техническими, правилами этикета и моды, а также нормами религии, нравов (mores), народных обычаев и традиций.

Нравственные нормы отличаются от правовых односторонне обязывающим характером своего содержания: они устанавливают только обязанности, но не субъективные права требовать их исполнения (Сорокин. 2018. С. 617). В качестве примеров нравственных норм Сорокин использует нормы Нагорной проповеди, такие как правило «кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую» (Мф 5:39). Как отмечает исследователь: «Эти нормы только подталкивают к определённому поведению и рекомендуют его, но они не предоставляют никому права требовать подставлять другую щёку, или брать и верхнюю одежду, или заставлять идти поприще» (Сорокин. 2018. С. 617).

Следствием основного различия права и нравственности по П. А. Сорокину являются пять производных:

1) правовая норма может быть исполнена принудительно, нравственная норма может быть исполнена только добровольно;

2) правовая норма во многих случаях допускает замену субъекта, исполняющего обязанность, нравственная обязанность может быть исполнена только лично;

3) для права важен результат исполнения обязанности, в то время как для нравственности важен в первую очередь мотив;

4) исполнение правовой обязанности психологически рассматривается как нормальное поведение, в то время как исполнение нравственной обязанности вызывает эмоции восхищения и благодарности;

5) содержание правовой обязанности всегда ограничено и конкретно, в то время как степень возможного исполнения нравственной обязанности не ограничена (Сорокин. 2018. С. 617–618).

Технические нормы, правила этикета и правила моды, в отличие от правовых и нравственных норм, по мнению П. А. Сорокина, не содержат ни прав, ни обязанностей. Оговорка в том, что в случае, если к таким правилам относятся как к императивно-атрибутивным или императивным, они становятся правовыми или нравственными соответственно (Сорокин. 2018. С. 619). Нормы нравов (mores), народных обычаев и традиций, по мнению Сорокина, представляют собой «смесь разнородных норм», в силу чего они могут быть как правовыми, так и нравственными или техническими (Сорокин. 2018. С. 619). Исходя из сорокинского содержательного отличия правовых норм от иных видов правил поведения, любая нормативная система, в принципе, может включать в себя как правовые нормы, так и нормы нравственности, технические нормы и т. д.

Организационная функция права

Развивая идеи Р. Штаммлера (Штаммлер. 2010. С. 113) и Л. И. Петражицкого (Петражицкий. 2000. С. 165–181), П. А. Сорокин помещает в центр своей концепции понятие организованной группы. По мнению Сорокина, социальная группа «является организованной, когда все действия и реакции её членов в их взаимоотношениях, равно как и со внешними субъектами и миром в целом, ясно определены нормами права и производятся в соответствии с ними» (Сорокин. 2018. С. 600).

Социальные группы возникают под влиянием целого ряда космических, биологических и социально-психологических факторов, побуждающих людей вступать между собой во взаимодействие (Сорокин. 1993. С. 318–360), после чего либо распадаются, либо, в силу уже иных космических, биологических и социально-психологических факторов, сохраняются продолжительное время (Сорокин. 1993. С. 360–412). Право как социальное явление возникает тогда, когда существующая долгое время социальная группа вступает в стадию организации. Основная общая причина организации групп состоит в том, что без «кристаллизации функций и ролей, прав и обязанностей взаимодействующих индивидов» контакты между ними неизбежно приведут к постоянным конфликтам, «войне всех против всех», по выражению Т. Гоббса (Сорокин. 2022. С. 435). По утверждению П. А. Сорокина, организация группы является необходимым условием её сохранения и продолжительного существования (Сорокин. 2022. С. 435), при этом характер организованной группы может быть самым разным, в зависимости от соотношения сил членов группы и иных условий – справедливым или несправедливым, семейственным или принудительным (Сорокин. 2022. С. 435).

Организация группы может происходить 1) целенаправленно со стороны всех членов группы; 2) спонтанно (методом проб и ошибок) со стороны всех участников; 3) целенаправленно со стороны одних при противодействии других; и 4) при всеобщем противодействии (Сорокин. 2022. С. 435–441). Первые три из выделяемых П. А. Сорокиным способов организации групп могут быть соотнесены с классическими теориями правогенеза (Краевский. 2022. С. 758–760).

Детерминация поведения правовыми нормами

Раскрывая понятие определённости (детерминированности) поведения члена группы нормами, П. А. Сорокин поясняет, что нормы детально определяют: «а) каковы права и обязанности каждого члена; б) что, при каких условиях, в отношении кого и сколь много каждый из членов управомочен и обязан делать или не делать, терпеть или не терпеть; в) какие именно функции или роли члены должны исполнять; д) каков статус члена в системе взаимодействий, как он определён совокупностью его прав-обязанностей, функций и ролей» (Сорокин. 2018. С. 600). В результате такой нормативной детерминации поведения группа взаимодействующих индивидов превращается «в чётко дифференцированное и стратифицированное сообщество, в котором каждый член исполняет специальное задание в общих функциях группы и занимает определённую позицию в иерархии властей» (Сорокин. 2018. С. 600).

П. А. Сорокин характеризует правовые нормы как «чёткий и динамичный ориентир человеческого поведения и как сердце и душу организованной группы (социального института)» (Сорокин. 2018. С. 608). Для обоснования своей позиции Сорокин, следуя психологической теории права Л. И. Петражицкого (Петражицкий. 2000. С. 21–57), разграничивает три основных вида человеческой мотивации – целевую, нормативную и аффективную (мотивацию «вследствие»).

Нормативная мотивация отличается как от целевой мотивации человеческого поведения, так и от мотивации «вследствие». Она отличается от целевой мотивации, поскольку «многие правовые действия осуществляются без идеи будущей цели или задачи, без какого-либо будущего гедонистического, утилитарного или иного возмещения» (Сорокин. 2018. С. 607). В отличие от мотивации «вследствие», нормативная мотивация самодостаточна и имеет определённую схему в соответствии с нормами, в то время как мотивация «вследствие» может «принимать любую форму в зависимости от природы предшествующего стимула» (Сорокин. 2018. С. 607–608). По этой причине по П. А. Сорокину любая организованная группа (в том числе семья, государство, церковь, политическая партия, деловая фирма, школа и даже организованная преступная группа) является объективацией и материализацией соответствующих правовых норм и правовых предубеждений их членов (Сорокин. 2018. С. 609).

В целом П. А. Сорокин отстаивал представление о самодостаточности нормативной мотивации и её способности детерминировать человеческое поведение, выступая его чётким и динамичным ориентиром. Данный подход фокусируется на социальном значении активных юридических обязанностей (им соответствуют права-требования в широком смысле), которые часто возникают на основании общих норм, определяющих полномочия органов власти и обязанности им подчиняться.