Риши́р Марк (Marc Richir) (2.2.1943, Шарлеруа, Бельгия – 9.11.2015, Авиньон, Франция), бельгийский и французский философ, создавший собственную версию трансцендентальной феноменологии, соединяющую в себе черты постгуссерлевской феноменологии и немецкого идеализма.

Биография

Ришир по первому образованию – физик. Научный сотрудник Бельгийского национального фонда научных исследований (FNRS), преподавал в Свободном университете Брюсселя и в Университете Париж-VII. Начиная с 1987 г. Ришир руководил книжной коллекцией Krisis, выходящей в издательстве Jérôme Millon (Гренобль), а с 2002 г. был главным редактором основанного им журнала Annales de Phénoménologie. Ришир, который среди своих предшественников-философов ценил в первую очередь позднего Э. Гуссерля, О. Финка и Я. Паточку, испытал также влияние дазайн-анализа (в первую очередь Л. Бинсвангера) и особенно А. Мальдине.  Для становления его концепции также значимы работы теоретиков структурализма и постструктурализма (К. Леви-Стросса, М. Мерло-Понти, Ж. Деррида) и труды М. Хайдеггера, в полемике с которым в значительной степени строится его философия.

Философские идеи

Философскую стратегию Ришира можно характеризовать словами «назад, к самому Гуссерлю». Однако это возвращение к Гуссерлю идёт обходным путем: через французский структурализм, дазайн-анализ и немецкий идеализм. Для Ришира феноменологическая работа заключается не столько в эйдетическом анализе переживаний сознания, сколько в выявлении той неопределённости, которая составляет феноменологическую основу всякого переживания.

Центральное место в наследии Ришира занимает работа «Феноменологические размышления» («Méditations phénoménologiques»), опубликованная в 1992 г. В этой книге он вводит различие между символическим и феноменологическим измерениями опыта. Ришир опирается на сформулированное Гуссерлем различие между смыслообразованием (Sinnbildung) и учреждением смысла (Sinnstifung), однако у Ришира это различие смещается: речь идет уже не о процессах в сознании, как это было у Гуссерля, а о формах бытия смысла. Таким образом, это различие оказывается различием между смыслом, который разворачивается в каком-то всегда уже заданном горизонте опыта, присутствует в уже консолидированных, «седиментированных» слоях смысла, и неприрученным смыслом, который не поддается определению, поскольку смыслом, строго говоря, еще не стал, а лишь находится в становлении. Именно эту, более глубокую область смысла Ришир и обозначает как «феноменологическую» – в противоположность области символического, которая всегда уже определенным образом структурирована, учреждена. Эта исходная структурированность смысла описывается Риширом в терминах учреждения (institution), которое отсылает и к понятию Stiftung Гуссерля, и к institution у позднего Мерло-Понти. Для Ришира феномен феноменологии – это кантовский «предмет природы» в описании возвышенного, то, представление о чем «побуждает душу мыслить недосягаемость природы как изображения идей» (Кант. 1994. С. 138). «Изображение идей», т. е. первичная фиксация смысла, запускающая смысловую машину символического учреждения, не может быть соразмерна опыту как таковому, данности как таковой, которую наша фиксация смысла непременно искажает и обедняет. Мечта о символической системе, которая позволит описать наш опыт в целом, неосуществима, т. к. ни одна система подобного рода не может вместить в себя вечно ускользающий от неё феноменологический смысл. Именно в слепоте к уровню феноменологического – т. е. к тому смыслу, который не является смыслом чего-то определенного или смыслом определяемым, – и состоит, с точки зрения Ришира, ошибка немецкого идеализма, мечтавшего о подобной всеохватной системе.

Символическое учреждение – то символическое учреждение, в котором живем мы сегодняшние (в отличие от символического учреждения, в котором жили архаические народы), – включает в себя философию и логику, однако далеко не ограничивается ими. Философский смысл всегда питается от общей символической системы, от символического учреждения в целом, которое включает в себя культурные практики, способы репрезентации, технику, структуры родства и прочее (все, что включено в понятие «цивилизация»). Однако, в отличие от классического структурализма, ришировское символическое учреждение – это принципиально открытая структура, которая все время расширяется и обновляется и тем самым не является в строгом смысле отдельным объектом, поддающимся идентификации, – тем, что может стать предметом самостоятельного изучения. Символическое не просто противостоит феноменологическому, оно несет на себе глубокий отпечаток феноменологического; символическое и феноменологическое «встречаются». Без этой встречи функционирование смысла свелось бы к чистой машинальности [то, что Ришир по-хайдеггеровски называет «постав» (Gestell)], а на уровне психики – к «автоматизму повторения». Однако человек, будучи одним из «учредителей» символического учреждения, не является единоличным хозяином, полновластным творцом смысла; символическое учреждение всегда превосходит любой горизонт, конституированный субъектом, даже если это субъект трансцендентальный.

Область «феноменологического» (так, как ее определяет Ришир) является расширением предметного поля феноменологии. Но в отличие от Ж.-Л. Мариона, который вводит в феноменологию понятие «глубокие феномены», феномены исключительные, ришировская феноменология открывает новые способы работы с более «слабыми феноменами» – с традиционными феноменами обыденного, в которых открывается сырой, не поддающийся понятийному схватыванию опыт жизни. Обновление феноменологического метода, осуществленное Риширом, состоит во введении новой формы феноменологической редукции, которую он называется «гиперболической редукцией». Эта радикализированная редукция дает доступ к тому «еще безмолвному опыту», который разрушается любой рефлексией, оперирующей уже готовыми понятиями. Гиперболическая редукция феноменологически «подвешивает» всю систему символических смыслов, приостанавливая работу символического учреждения; тем самым гиперболическая редукция расширяет поле феноменологической работы за пределы сознания, за пределы поля феноменов, понимаемых в узко гуссерлевском смысле как переживания сознания, за пределы данности (под данностью Ришир понимает исключительно данность, выраженную в словесной дескрипции). Полем феноменологической работы, открывающимся в результате такой редукции, оказывается поле феноменов как «только феноменов и ничего, кроме феноменов», которые «мерцают» между уже сформированным явлением и еще бесформенной кажимостью.

Ришир считает, что гиперболическая редукция открывает возможность другой трансцендентальной феноменологии – феноменологии, в которой уже нет места какой бы то ни было трансцендентальной инстанции, обеспечивающей легитимное поле феноменологической работы. У Гуссерля агентом и получателем феноменализации, гарантировавшим такую легитимность, была трансцендентальная субъективность; в хайдеггеровской феноменологии эту же роль берет на себя Dasein. Но в ришировской феноменологии это место, место феноменализации феноменов, остается вакантным: согласно Риширу, и трансцендентальная субъективность, и Dasein – суть всего лишь «онтологические симулякры», суррогаты Бога, которые должны быть разоблачены как трансцендентальная иллюзия. В ришировской феноменологии моё явление самому себе перестает быть эталоном всякого явления вообще; субъективность – как эмпирическая, так и трансцендентальная – перестает играть роль медиума, универсальной среды феноменализации. В то же время ришировская феноменология отказывается и от радикальной анонимности смысла: тезис, согласно которому феномены мыслят себя сами, представляет собой другой вариант той же самой «трансцендентальной иллюзии». Смысл и его структуры не могут быть присвоены ни одним субъектом, в том числе и трансцендентальным, но это не означает, что моя субъективность никак не участвует в возникновении смысла. Напротив, как указывают Гондек и Тенгели, в приключениях самостановящегося смысла я могу опознать часть своей личной истории (Gondek und Tengelyi, 54).

Рецепция

Д. Жанико видел в М. Ришире одного из представителей антихайдеггерианской феноменологии, который тем не менее сохраняет определенную зависимость от мысли Хайдеггера. В свою очередь Л. Тенгели назвал Ришира самым интересным из представителей «новой французской феноменологии». В последнее время труды М. Ришира вызывают пристальный интерес исследователей – как во Франции, так и в Германии и Испании. В 2019 г. в Университете Вупперталя был открыт Архив Марка Ришира.