«Но́вый атеи́зм» (англ. New Atheism), одно из современных радикальных популяризаторских направлений в критике религии, во многом повторяющее идеи ряда французских просветителей и радикального крыла американского агностицизма и атеизма начала 20 в.

Выделяется несколько причин оживления атеистического дискурса в манере, заявленной «новыми атеистами». Прежде всего это теракт 11 сентября 2001 г. (Stenger. 2010). Другими причинами явились особый статус науки в современном обществе, обострение дебатов о креационизме, в частности о преподавании его наряду с эволюционизмом в школах, а также всплеск протестантского фундаментализма в США.

Возникновение названия связывают со статьёй «Церковь неверующих» (Wolf. 2006), где «новыми атеистами» названы трое: С. Харрис, Д. Деннет и Р. Докинз. Возникновение же самого направления относится к 2004 г., когда нейробиолог С. Харрис опубликовал книгу «Конец веры: религия, террор и будущее разума» («The End of Faith: Religion, Terror, and the Future of Reason»), в которой подверг резкой критике авраамические религии и религиозную веру. Следом за «Концом веры» Харрис опубликовал в 2006 г. работу «Письмо к христианской нации», объектом критики в которой выступают уже не все авраамические религии, а конкретно христианство. В том же году увидели свет книги «Бог как иллюзия» («The God Delusion») Докинза и «Разрушая чары: религия как естественный феномен» («Breaking the Spell: Religion as a Natural Phenomenon») Деннета. В 2007 г. вышла книга «Бог не любовь: как религия всё отравляет» («God Is Not Great: How Religion Poisons Everything») журналиста К. Хитченса. Все эти работы объединены общей идеей, которую можно кратко сформулировать следующим образом: религия и религиозная вера вредны всегда, а сейчас – особенно. Так, Харрис писал: «Мы уже не можем отмахиваться от того факта, что миллиарды наших ближних верят в метафизику мученичества…поскольку наши ближние сегодня могут пользоваться химическим, биологическим и ядерным оружием» (Харрис. 2011. С. 18).

Докинза, Деннета, Харриса и Хитченса поддержали некоторые другие авторы, в первую очередь физик В. Стенджер. Он, как и Докинз и Деннет, придерживался атеизма натуралистического толка задолго до возникновения «нового атеизма», однако в момент оживления атеистического дискурса в 2006 г. выразил солидарность со сциентистским подходом «новых атеистов» и впоследствии опубликовал ряд работ о том, что современная физика отвергает существование Бога. В отличие от Докинза, Деннета, Харриса и Хитченса, которые негативно отнеслись к присвоенному им названию «новые атеисты», Стенджер взял его на вооружение, назвав одну из своих работ «Новый атеизм: отстаивая науку и разум» («The New Atheism: Taking a Stand for Science and Reason»).

«Новыми атеистами» назвали себя также философ Р. Кэрриер (Richard C. Carrier) и религиовед Г. Авалос (Hector Avalos), педагог П. Богоссян (Peter Boghossian). Отказавшийся от религиозной веры Дж. У. Лофтус (John W. Loftus) также относится к «новым атеистам».

Некоторые исследователи не считают очень удачным название «новый атеизм», оно вносит скорее путаницу в академическое описание мировоззрения его представителей. Во-первых, термин «атеизм» неоднозначно трактуется разными исследователями и приверженцами атеизма. Во-вторых, единственная новизна, которую можно указать для этого направления критики религии, заключается не в содержании, поскольку оригинальных аргументов «новые атеисты» не выдвигают, а в форме критики религии, в несвойственной для современного веде́ния теистически-атеистической полемики резкости, доходящей временами до грубости.

Основные идеи

Несмотря на то что «новый атеизм» достаточно разнороден, в нём можно выделить несколько общих черт:

1. «Новый атеизм» нацелен на популяризацию критики религии, на ознакомление широкой аудитории с аргументацией против теизма, религии и религиозной веры.

2. Для продвижения своих идей «новые атеисты» используют не только печатное слово, но и публичные выступления, ролики на платформе YouTube, интервью и другие подобные этим формы ознакомления людей со своими взглядами.

3. Центральной идеей, объединяющей «новых атеистов», является убеждённость в иррациональности религиозной веры и в том, что религиозная вера – корень всех проблем современного общества.

4. Согласно «новым атеистам», причины появления, сохранения и распространения религии – психофизиологические особенности человека, такие как стремление к заполнению «белых пятен» в картине мира и страх смерти. Таким образом, к религиозной вере, как полагают «новые атеисты», людей толкают либо трусость и малодушие, выражающиеся в нежелании признать лишь земное существование человеческой личности, либо глупость и нежелание рационально мыслить, либо и то и другое одновременно.

«Новых атеистов» объединяет критика основных положений различных религий, главным образом христианства, с рационалистических позиций, например обнаружение противоречий и несоответствий в Библии в целях дискредитации её как текста, имеющего Божественное происхождение. Они стремятся к рассмотрению религий в их исторической перспективе, т. е. в качестве феноменов, подверженных изменениям с течением времени, а не как чего-то устойчивого и постоянного. Они полагают, что даже если прежде религия имела некоторые полезные функции, как, например, создание и укрепление социальных связей в раннем человеческом обществе, то в настоящее время она полностью утратила свою позитивную роль и, вместо того чтобы сплачивать, разъединяет людей, не успевая реагировать на изменения, происходящие в культурной, технологической и этической сферах современного общества.

Резким нападкам «новых атеистов» подвергается не только религиозный радикализм, но и религиозная терпимость. Во-первых, утверждается, что верующий человек по определению не может быть терпимым: невозможно одновременно быть твёрдо уверенным в правоте своих воззрений, например на загробную жизнь, и при этом допускать возможность истинности других воззрений на этот счёт: «Природа религии вынуждает ее вмешиваться в жизни неверующих, еретиков и последователей других вероучений» (Хитченс. 2011. С. 25). Во-вторых, религия в любой форме, радикальной или умеренной, основывается на крайне пагубной, с точки зрения «новых атеистов», идее – бездоказательном принятии тех или иных утверждений.

В то же время резкая критика религии как набора бездоказательно принимаемых убеждений не мешает «новым атеистам» признавать важность и значимость культурного измерения религии, например произведений искусства, для понимания которых требуется знакомство с теми или иными религиозными текстами. Культурное измерение религии должно охраняться и сохраняться как памятник прошлого. Более того, согласно воззрениям «новых атеистов», в частности Докинза, возможно даже участие в религиозных ритуалах как дань сентиментальной привязанности к культурному измерению религии, без принятия сопутствующего набора убеждений. Подобным же образом ознакомление людей с резко критикуемыми «новыми атеистами» священными текстами, например с Библией, признаётся возможным постольку, поскольку она представляет собой важный литературный памятник. Так, изучая античную мифологию, мы не пытаемся уверовать в богов Древней Греции или Рима, равным образом возможно и чтение Библии с полным исключением претензии на истинность того, что написано в этом тексте (Докинз. 2008. С. 357).

Значимой чертой, объединяющей «новых атеистов», является высокая оценка естественных наук и возведение ряда их процедур в статус эпистемического идеала. Так, например, согласно «новым атеистам», основаниями для формирования веры в пропозицию являются свидетельство или доказательство, выведенное из эмпирически проверяемых утверждений. Соответственно, религия, согласно такому эвиденциалистскому подходу, предоставляет крайне слабые основания для формирования убеждения, поскольку религиозные убеждения формируются на основании авторитета, традиции и Откровения.

Позитивную роль науки в современном обществе, с точки зрения «новых атеистов», невозможно переоценить. Она не только может и должна критиковать религию, но и обязана также предоставить людям ценности, которые способствовали бы созданию действительно зрелого мировоззрения, проживанию более полноценной и счастливой жизни, чем это возможно в рамках религиозного мировоззрения.

Говоря о высокой оценке естественных наук «новыми атеистами», следует отметить их приверженность эволюционизму как теории, способной противопоставить работающую научную модель креационистской. В первую очередь с разработкой этого аспекта «нового атеизма» связано имя Докинза, который критикует телеологический аргумент и аргумент, в русском переводе книги «Бог как иллюзия» получивший название «доказательство от невероятности» («the argument from improbability») (Dawkins. 2006. С. 113; Докинз. 2008. С. 163). Согласно этому аргументу, вероятность возникновения сложно устроенных живых существ ничтожно мала.

Помимо «четырех всадников» «нового атеизма» существует ряд их менее известных последователей, сделавших упор на иных аспектах критики религии. Эти люди, в отличие от «всадников», идентифицируют себя именно как «новых атеистов», иногда как «вторую волну нового атеизма» (Avalos. The bad Jesus. 2015). Согласно Г. Авалосу и А. Ганье, «вторая волна» должна показать, что в рядах «новых атеистов» есть и серьезные религиоведы, и библеисты, однако они приходят к выводам о ложности религиозной веры. «Вторая волна» должна продемонстрировать, как именно идентифицирующие себя как атеисты, изучающие религию и священные тексты, подходят к вопросам, поднятым «первой волной» (Avalos. The second wave ... 2015; Avalos. The bad Jesus. 2015).

Дж. Лофтас, акцентируя иррациональность религиозной веры, предлагает придуманный им тест для проверки рациональности принятия верующим своего мировоззрения, т. н. тест для веры с позиции стороннего наблюдателя (Outsider Test for Faith или OTF). Лофтас говорит, что существуют два факта, свидетельствующие в пользу ложности религиозной веры: (1) религиозное разнообразие и (2) культурно обусловленное принятие людьми той или иной религии. Для проверки вывода, следующего из этих фактов, Лофтас предлагает верующим пройти OTF, заключающийся в том, чтобы занять «внешнюю» по отношению к своим убеждениям позицию и скептически осмыслить её. Если такая проверка верующим проведена, он может остаться на своей позиции (хотя Лофтас считает, что пройденная проверка приводит верующего к неверию), если же убеждения проверку не прошли, от них следует отказаться (Loftus. 2010. С. 84).

В практическом ключе разрабатывает идеи об иррациональности религиозного мировоззрения и необходимости бороться с ним при помощи разума П. Богоссян, педагог и психолог. В своей книге «Manual for Creating Atheists» [«Инструкция по созданию атеистов»; в русском переводе «Евангелие от атеиста» (Bohossian. 2013; Богоссян. 2015)], Богоссян поставил своей целью создание «уличных эпистемологов». Для него религиозная вера – это ложная эпистемология, претензия человека на знание вещей, о которых он на самом деле не имеет никакого понятия. Таким образом, уличные эпистемологи – это атеисты, которые «на улицах», т. е. в общественных местах, будут разъяснять верующим ошибочность религиозных взглядов. При этом предполагается, что уличные эпистемологи будут использовать ряд приёмов, взятых из педагогической и психологической литературы, в частности той, что работает с людьми, лечащимися от наркотической зависимости или вышедшими из религиозных общин.

Критика «нового атеизма»

Воззрения «новых атеистов» стали предметом резкой критики как со стороны теологов и теистов, так и со стороны неверующих различных направлений: агностиков, атеистов, светских гуманистов. Общим для всех критиков является возмущение беспощадностью и непримиримостью нападок «новых атеистов» на религию и религиозную веру, а также указание на риторичность и легковесность аргументации. Для ряда представителей обеих сторон кажется ошибочным воспроизведение «новыми атеистами» идеи о непримиримой войне между наукой и религией (McGrath. 2007; Ruse. 2009). По сути, «новый атеизм» полностью игнорирует современную философию религии, оставаясь в своей аргументации на крайне низком теоретическом уровне.

Теистическая критика «нового атеизма» движется в нескольких направлениях. Во-первых, это стандартные упрёки эвиденциалистским концепциям, пытающимся полностью изгнать веру из познавательного процесса. Так, Дж. Хот указывает, что «новый атеизм» основывается на пропозициях, которые не могут быть доказаны, вроде «истина может быть достигнута только с помощью разума», а значит, сами являются предметом веры (Haught. 2009. С. 11). Тесно связано с этим критическое замечание о переоценке представителями «нового атеизма» значения дарвинизма. А. Макграт отмечает, что, как и любая научная теория, дарвинизм подвержен изменениям и уточнениям с течением времени и, возможно, будет даже отброшен, подобно ряду научных теорий, казавшихся абсолютно истинными, а значит, убеждение, что дарвинизм истинен, является предметом веры (McGrath. 2007. С. 102–107).

Во-вторых, теисты указывают на то, что опровержение аргументов в пользу существования Бога не достигает той цели, к которой стремятся «новые атеисты». Невозможно с помощью этих доказательств разубедить верующих в существовании Бога, поскольку зачастую вера строится вовсе не на телеологическом, моральном или космологическом аргументах (Haught. 2008; Robbins and Rodkey. 2010). В-третьих, критике подвергается постулат о несовместимости науки и религии. Согласно А. Макграту, конфликт науки и религии – это не столько конфликт мировоззрений, сколько конфликт социальных групп: стремящихся к независимости от Церкви учёных, с одной стороны, и духовенства – с другой (McGrath. 2007. С. 139–149). В-четвёртых, натурализм, которого придерживаются «новые атеисты», в отличие от теизма, не способен дать ответ на вопрос о том, почему мы должны доверять своим мыслительным способностям, сложившимся в результате слепой эволюции (Haught. 2008).

Со своей стороны, агностики, атеисты и гуманисты, критикующие «новый атеизм» в первую очередь были озабочены созданием негативного образа неверующего как человека нетерпимого, высокомерного и грубого, претендующего на обладание полнотой истины. Они сетовали на чрезмерный обличительный пыл «новых атеистов», на использование ими слов «верующий» и «плохой» в качестве синонимов (Baggini. 2009; Ruse. 2009; Kurtz. 2011). Критики со стороны неверующих подчёркивают псевдорелигиозность «нового атеизма», в котором вера в Бога заменена верой в науку (Ruse. 2011).

Свой вариант критики «новых атеистов» предлагает в своей статье светский гуманист К. Линч. Он исходит из утверждения о специфичности религиозного языка. Религиозный язык не выражает убеждение относительно пропозиций, которым могут быть присвоены значения истинности и ложности. Религиозный язык имеет дополнительные смысловые слои, поэтический, моральный и эстетический: «Религиозный язык может выражать эстетическое отношение, поскольку он может выражать попытку одухотворить вселенную волшебством, вторым измерением реальности, или… всеохватывающим замыслом. Равным образом религиозный язык может быть использован в качестве способа выражения важности и значимости морали» (Lynch. 2014. P. 54). Однако «новые атеисты» полностью игнорируют всю специфику религиозного языка и подходят к рассуждениям о нём с той же меркой, что и к любым научным пропозициям, например «вода состоит из двух атомов водорода и одного атома кислорода», или к любым историческим пропозициям, таким как «Пётр I основал Санкт-Петербург».

Отечественные авторы в целом говорят о тех же недостатках «нового атеизма», что и зарубежные коллеги. Д. А. Узланер характеризует «новый атеизм» как «антирелигиозный фундаментализм» (Узланер. 2015), отмечает легковесность доводов его сторонников, игнорирование большинства академических исследований о религии (Узланер. 2017. См. также замечания к этой статье: Левин. 2017). В. К. Шохин указывает на то, что «новый атеизм» воспроизводит «паттерны старого, преимущественно французского просвещенческого и постпросвещенческого атеизма», в первую очередь «квазирелигиозность» и «квазицерковность» (Шохин. 2016. С. 156–157).