Ге́ний (лат. genius – дух-покровитель, сопутствующий человеку с рождения, от gigno – рождать), 1) в римской мифологии первоначально божество – прародитель рода, затем бог – олицетворение мужской силы. Согласно поверьям, гении появлялись в виде змей. Считалось, что свой гений был у каждого мужчины (иногда два гения – добрый и злой). Особенно почитался гений главы фамилии. Гении могли быть также у местностей, городов, легионов, корпораций и т. п. Октавианом Августом был введён культ гения Рима и императора; клятва гениям считалась самой священной, её нарушение приравнивалось к оскорблению величества. Щит, посвящённый гению, хранился на Капитолии. Культ гения как личного покровителя близок греческому культу демона, как коллективного – культу ларов. Подобно последним, они изображались в виде юноши с чашей или рогом изобилия.

2) Новоевропейское философско-эстетическое понятие, характеризующее исключительную степень творческой одарённости человека и сложившееся в результате переосмысления традиционной латинской лексики. Античный образ гения содержал в себе смысловые моменты, указывающие на некую инстанцию, внеположную по отношению к сознанию индивида и одновременно интимно связанную с глубинами его бытия; иногда гений выступал как источник внушения и вдохновения (мотив «даймона Сократа», «гений Сократа», особенно популярный в платонической традиции от Плутарха и Луция Апулея до Ренессанса). Это дало повод для упрочения на пороге Нового времени обычая употреблять слово «гений» как один из вариантов условной метафорики вдохновения. Параллельно происходило сближение термина «гений» с однокоренным и созвучным латинским словом ingenium (лат. врождённые способности, дарования), важным для риторической традиции: характерные для неё представления о природе ораторской деятельности были распространены в эпоху Возрождения на живопись, ваяние и зодчество; слово это указывало, с одной стороны, на спонтанность и естественность природной силы духа в противоположность выучке (лат. ars – искусство) и, с другой стороны, на остроту ума, изобретательность в разработке темы. Этот последний аспект семантики термина ingenium, соединяющий «рационалистическое» начало (рассудочное остроумие) с «иррациональным» (неожиданность ассоциативных находок, являющихся «неизвестно откуда», словно кем-то подсказанных в мгновенном озарении), приобрёл особую важность в эпоху барокко.

До 2-й половины 18 в. гениальность трактуется как свойство острого ума (англ. wit), в высокой степени способного «наблюдать сходства между вещами» (Х. фон Вольф), наделённого комбинаторной изобретательностью, но также интуитивным проникновением в суть вещей. С понятием гения связывается платонический мотив творчества по незримому и вечному образцу, как творит демиург в «Тимее» Платона (а также – природа); такое творчество отмечено божественной лёгкостью (Ш. Перро). Однако одновременно намечается перенос акцента на природно-спонтанный момент, полемически противопоставляемый правилам; в гении подчёркивается первозданность, необузданность. Уже Дж. Аддисон противопоставляет «естественный гений» «гению, воспитанному правилами». Один из влиятельных провозвестников антиинтеллектуалистической реакции на рассудочность Просвещения Э. Юнг («Мысли об оригинальном сочинении», 1759) говорит о «первозданном гении», отличающемся как бы растительной природой. «Оригинальность» становится новым критерием для распознания гения. Со 2-й половины 18 в. английские концепции гения усваиваются на континенте – сначала во Франции (Д. Дидро), а затем и в Германии, где начиналась пора «Бури и натиска» – «гениального» (нем. genialisch) периода в немецкой культуре.

На рубеже 18–19 вв. в немецкой эстетике происходит переосмысление понятия «гений», которое истолковывается как творческая способность души, а затем как неповторимо-индивидуальное творческое начало и сам его носитель (быть гением в противоположность прежнему обладанию гением). И. Кант определял гения как «талант (природный дар), который даёт правило искусству», или, иначе, как «прирождённые задатки души» (ingenium), посредством которых «природа даёт правило искусству» (Кант. 1994. С. 180). В понятие «гений» у Канта входит и «оригинальность» творчества, и его бессознательность, нерефлективность (отсюда у Ф. Шиллера связь гения с «наивной», т. е. нерефлектирующей, поэзией), и его внеличностность (сама природа говорит в художнике).

В 19 в. складывается представление о гениальности как высшей творческой способности, в связи с чем становится актуальной проблема различия гения и таланта. Г. В. Ф. Гегель в «Эстетике» понимает гениальность как такое творчество, которое может проявляться в любой области (не только в искусстве). «Гениями» называют художников, великих полководцев, «героев науки». Представление о гении легко соединяется с культом «героя» как сверхчеловеческой личности (например, у Т. Карлейля, Ф. Ницше), противопоставляемого нетворческой и враждебной художнику и подлинному искусству массе, «толпе». Вместе с тем начинается и эпоха более объективного и всестороннего изучения феномена гения. В иррационалистических течениях науки и философии возникли концепции отклоняющейся от нормы, патологической природы гения (что соответствует традиционным представлениям об «одержимости» божеством, о близости «вдохновения» и безумия). Однако эта точка зрения опровергается многочисленными примерами, побуждающими заключить, что гений «отклоняется от нормы среднего человека» (Dilthey. 1924. S. 92), но не от нормы человеческого. Гениальная личность наделена редким индивидуально структурированным комплексом свойств и разносторонних творческих способностей, например, к интуитивному восприятию как единого целого огромных масс художественно-упорядочиваемого материала (В. А. Моцарт говорил о способности охватывать мгновенным взглядом целую часть симфонии), к непривычному ассоциированию различных явлений и их кажущихся далёкими сторон, приводящая к нетривиальным художественным и научным находкам и открытиям, и т. п. Показательно сравнение деятельности гения с молнией: «Внутренний замысел и осуществление гениальной фантазии одновременно предстают нам как удар молнии в их мгновенном взаимопроникновении и неуловимейшей жизненности» (Гегель. 1971. С. 341). Гениально одарённая личность в искусстве, науке, философии и т. д. выражает свою историческую эпоху с особой максимально доступной человеку глубиной, не будучи связана множеством второстепенных, несущественных её моментов, обстоятельств.