Серва́нтес Миге́ль де, Мигель де Сервантес Сааведра (Miguel de Cervantes Saavedra) [29.9(?).1547, крещён 9.10.1547, Алькала-де-Энарес – 22.4.1616, Мадрид], испанский прозаик, поэт, драматург.

С 1585 г. подписывал свои произведения, а также деловые бумаги двойной фамилией Сервантес Сааведра, превратившейся из псевдонима в фамилию (фамилию Сааведра дал своей внебрачной дочери Исабель, 1584–1652).

Статуя Мигеля де Сервантеса. Ок. 1925–1929. Скульпторы: Рафаэль Мартинес Сапатеро, Педро Мугуруса, Лоренцо Кулло Валера. Фрагмент скульптурной группы.Статуя Мигеля де Сервантеса. Ок. 1925–1929. Скульпторы: Рафаэль Мартинес Сапатеро, Педро Мугуруса, Лоренцо Кулло Валера. Фрагмент скульптурной группы.Сын лекаря-хирурга Родриго де Сервантеса (1509–1585) и Леонор де Кортинас (1520–1593), дочери кастильского землевладельца. В 1551 г. Сервантесы переехали в Вальядолид, в 1553 г. – в Кордову (здесь у деда писателя, адвоката, лиценциата Хуана де Сервантеса, был свой дом), затем в Севилью. В 1566 г. семья обосновалась в Мадриде. Предположительно в 1567–1568 гг. М. де Сервантес посещал занятия в городской школе, предназначенной для подготовки учащихся к поступлению в университет. Молодой поэт пользовался особым расположением её основателя Х. Лопеса де Ойоса (ум. 1583) – гуманиста и последователя Эразма Роттердамского. Лопес де Ойос в 1567 г. первым «обнародовал» сонет Сервантеса (посвящён третьей жене Филиппа II – Изабелле де Валуа), использовав его как одну из надписей на арках, украшавших улицы Мадрида в честь рождения инфанты Каталины. Благодаря поддержке Лопеса де Ойоса и дружбе с П. Лаинесом (ум. 1584), поэтом и камердинером Дона Карлоса, Сервантес посещал собрания двух «академий» (литературных сообществ).

В 1569 г. Сервантес оказался в свите кардинала Дж. Аквавивы д'Арагона (1546–1574) в Риме, куда предположительно бежал, спасаясь от судебного преследования (сохранился королевский указ от 15 сентября 1569 о розыске и аресте некоего «студента Мигеля де Сервантеса», ранившего в уличной схватке устроителя дворцовых интерьеров А. де Сигуру).

В 1570–1571 гг. жил в Риме, путешествовал по Италии, изучал язык и культуру итальянского Ренессанса. В июле 1571 г. встретился в Неаполе со своим младшим братом Родриго и по его примеру вступил в пехотный полк под командованием Диего де Урбины. 7 октября 1571 г. на борту галеры «Маркиза» Сервантес принял участие в битве при Лепанто, в ходе которой был ранен в грудь и предплечье (его левая рука на всю жизнь утратила подвижность). Ранения не помешали писателю ещё в течение 4 лет сражаться против Османской империи.

В конце сентября 1575 г. отплыл из Италии в Испанию с рекомендательными письмами от 3-го герцога де Сесса (ум. 1578) и Хуана Австрийского. У каталонского побережья галеру, на борту которой находились Мигель и Родриго Сервантес, захватили алжирские пираты. Писатель провёл в плену 5 лет; 4 раза пытался бежать. В неволе он продолжил занятия литературой, чему свидетельство – стихотворное «Послание» («Epístola a Mateo Vázquez», около 1577), адресованное секретарю Филиппа II М. Васкесу, знакомому по «академическим» собраниям. В сентябре 1580 г. при посредничестве тринитариев был выкуплен родственниками из плена.

С конца 1580 г. жил в Мадриде, Толедо и в отчем доме своей жены Каталины де Саласар-и-Паласиос (1565–1626) в селении Эскивиас, находящемся на полпути между этими городами. В 1581 г. Сервантесу представилась возможность послужить короне: используя опыт и связи бывшего алжирского пленника, он вернулся в Африку с секретной миссией – забрать и передать Филиппу II письмо от испанского резидента в Оране.

С 1587 г. служил комиссаром по закупке провианта для испанского флота в Андалусии, затем – сборщиком налогов. В 1592 г. в селении Кастро-дель-Рио неподалёку от Кордовы Сервантеса ненадолго заключили в тюрьму, обвинив в попытке реквизировать часть урожая у священника. В 1597 г. писатель около 7 месяцев провёл в севильской тюрьме по обвинению в растрате казённых денег, которое после многолетнего расследования было снято. В прологе к «Дон Кихоту» Сервантес признавался, что во время одного из заключений в его воображении возник образ сельского идальго, сошедшего с ума от чтения рыцарских романов и отправившегося совершать подвиги в подражание их героям. Это был замысел комической новеллы, превратившейся позднее в роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» («El ingenioso hidalgo Don Quijote de la Mancha», 1605).

После 1600 г. жил в Эскивиасе, много времени проводил в Толедо, где часто бывал Лопе де Вега, с которым Сервантес поддерживал дружеские отношения. Однако Лопе де Вега, познакомившись с рукописью «Хитроумного идальго», осознал, насколько критически Сервантес относился к созданной им модели театрального представления, и в 1604 г. дружба сменилась многолетней враждой. Поэтому Лопе де Вега и поэты из его окружения не стали писать традиционные посвятительные стихотворения к «Дон Кихоту», и Сервантес сочинил их сам от лица придуманных им поэтов.

Летом 1604 г. (по другим сведениям, в 1603) жил в Вальядолиде (в 1601–1606 столица Испании), пытаясь получить королевское разрешение на публикацию «Дон Кихота». Скромное жилище, расположенное на городской окраине (ныне Дом-музей Сервантеса), было предназначено для большого семейства писателя: после гибели брата Родриго во Фландрии на Сервантеса как единственного мужчину в роду легла ответственность не только за жену и официально признанную им внебрачную дочь, но и за двух незамужних сестёр и племянницу.

Сервантес продал права на «Дон Кихота» мадридскому книготорговцу Ф. де Роблесу, который позднее стал его постоянным издателем. Появление первых экземпляров «Хитроумного идальго» в Вальядолиде к рождественским праздникам 1604 г. (основной тираж вышел в Мадриде в начале 1605) произвело фурор, принесло Сервантесу известность, но скромное денежное вознаграждение. Второе (1605) и третье (1608) издания «Дон Кихота», содержащие авторские правки, также не принесли существенного дохода и не предоставили писателю возможности посвятить себя литературе.

Летом 1605 г. в Вальядолиде Сервантес и его семья фигурировали сначала как подозреваемые, а затем как свидетели в судебном процессе по «делу Эспелеты» (речь шла о смерти в их доме человека, которого сёстры писателя нашли раненым у своих дверей и попытались оказать ему помощь).

С 1606 г. и до самой смерти писатель жил в Мадриде и периодически в Эскивиасе. Осенью 1615 г. поселился в Мадриде на улице Франкос (с 1835 улица Сервантеса) в районе (ныне «Литературный квартал»), где были расположены крупнейшие коррали города и популярный игорный дом, куда он любил заглядывать. Дом на улице Франкос, где умер писатель, почитается как Дом Сервантеса.

«Восемь комедий и восемь интермедий»

Будучи знакомым с итальянской комедией дель арте, хорошо знавший произведения испанских и португальских драматургов-маньеристов 1560–1580-х гг. (Х. де ла Куэвы, А. Феррейры, К. де Вируэса), Сервантес обратился к сочинению пьес для корралей. Помимо трагедии «Нумансия» («La Numancia», 1585), Сервантес, по собственному признанию, написал в те годы «двадцать, а то и тридцать» комедий, не сохранившихся за исключением комедии «Алжирские нравы» («Los tratos de Argel», 1582). Однако некоторые из них, существенно переработанные в 1605–1610-х гг. [например, «Лес любви» («El bosque amoroso») лёг в основу комедии «Обитель ревности, или Арденнский лес» («La casa de los celos y Selvas de Ardenia»)], вошли в известный сборник «Восемь комедий и восемь интермедий, новых и ранее нигде не представленных» («Ocho comedias y ocho entremeses nuevos nunca representados», 1615).

Отдельную группу сервантесовских пьес составляют комедии на восточную тему, основанные на воспоминаниях автора о пребывании в алжирском плену: «Удалой испанец» («El gallardo español»), «Алжирская каторга» («Los baños de Argel»), «Великая султанша донья Каталина де Овьедо» («La gran sultana doña Catalina de Oviedo»). В любовных комедиях – «Обитель ревности», «Лабиринт любви» («El laberinto de amor»), «Путаница» («La entretenida») – Сервантес использовал сюжеты итальянских рыцарских поэм «Влюблённый Роланд» М. М. Боярдо и «Неистовый Роланд» Л. Ариосто, испанского пасторального романа «Диана» Х. де Монтемайора и приёмы «комедий плаща и шпаги» Лопе де Веги. Тяготеющие к повествовательности пьесы Сервантеса не смогли конкурировать с новой комедией Лопе де Веги, основанной на незамысловатой интриге, которая разворачивалась на глазах напряжённо ожидающего развязки зрителя.

Особое место среди «Восьми комедий...» занимают агиографическая «комедия о святых» «Благочестивый плут» («El rufian dichoso») и комедия «Педро де Урдемалас» («Pedro de Urdemalas»), в центре которой – популярный персонаж испанского фольклора и литературы, трикстер Педро де Урдемалас, представленный как двойник актёра Николаса де лос Риоса и воплощающий родство пикаро и актёра, жизни и театра.

Интермедии Сервантеса, не вошедшие в сборник 1615 г., использовались писателем в качестве отдельных эпизодов его романов или перерабатывались в новеллы («Ринконете и Кортадильо», «Rinconete y Cortadillo», 1613, и др.).

«Галатея»

Пасторальный роман «Галатея» («La Galatea», 1585), созданный предположительно в 1581–1583 гг. и доброжелательно встреченный в литературно-театральном окружении Сервантеса, был продиктован чувством национальной гордости и желанием писателя показать преимущества кастильского языка перед латинским. Патриотические настроения писателя отразились в «песне Каллиопы» – стихотворном фрагменте романа, представляющем собой критический смотр литературных сил Испании того времени. Действие «Галатеи» разворачивается на ограниченном, отдалённом от остального мира пространстве (на берегах Тахо; на поляне, окружённой лесом; в долине среди гор), своего рода «сцене», где Творящая Природа (одна из ипостасей Бога-Творца в представлениях ренессансных натурфилософов) создаёт соответствующий содержанию действия декорум. Сервантес включил в «Галатею» четыре вставные новеллистические истории – исповеди влюблённых героев, пришедших в пасторальную утопию из условного «реального» мира и рассказывающих пастухам о бурных событиях, которые происходили с ними на просторах кишащего пиратами и жадными торговцами Средиземноморья. Идеал пастушеской жизни в сочетании с неоплатонической доктриной любви составляет философско-тематический аспект «Галатеи».

Сопоставление в «Галатее» двух образов мира, реального (новеллистического) и театрализованного (пасторального), различных точек зрения героев (спор о созидательной или деструктивной природе любви проходит через весь роман) создаёт особый диалогический строй пасторального жанра. Этот подход стал основой творческого метода Сервантеса.

«Назидательные новеллы»

К середине 1612 г. Сервантес подготовил книгу «Назидательные новеллы» («Novelas ejemplares», 1613), в которую вошли произведения, написанные в 1590–1600-х гг. Исключительное происшествие, житейский казус или чудесное вмешательство высших сил в обыденный ход событий, находящиеся в центре каждой из 12 «назидательных новелл», у Сервантеса романизируются: новеллистический эпизод расширяется до повествования о судьбе человека от его рождения до смерти.

В основе архетипического сюжета многих «назидательных новелл» лежит история потери и обретения «драгоценности» – имеющего товарную или символическую ценность предмета (алмазный крест, золотая цепь в «Высокородной судомойке», «La ilustre fregona») или человека, чаще всего ребёнка («Английская испанка», «La española inglesa»).

Мир, изображённый в «Назидательных новеллах», – общество беззакония, унижения бедных и торжества богатых, в котором преступление – обыденное событие. Однако насилие и жестокость – не главный предмет авторского внимания; под пером Сервантеса сюжеты ревности и возмездия превращаются в уроки щедрости и готовности великодушных персонажей к прощению и примирению.

Характерная черта «назидательных» повестей – обилие героев-двойников. В процессе развития новеллистического сюжета один персонаж оказывается связанным сразу с несколькими действующими лицами, что приводит к игровому обману и подмене одних лиц другими; прояснение истинной роли и намерений каждого героя знаменует развязку новеллистической театрализованной интриги, а бракосочетание влюблённых – восстановление социального порядка и природной гармонии.

Сервантес исходит из того, что человек, наделённый Богом свободой воли и разумом, в решающий момент жизненного испытания сам делает выбор. Он живёт, совершая ошибки, но его судьба – дело его рук, и встретить её удары он должен достойно, полагаясь на Провидение и удачу.

Финансовый успех «Назидательных новелл» вдохновил Сервантеса на работу над продолжением «Дон Кихота», скорый выход которого писатель анонсировал в прологе к сборнику. Среди читателей новый роман не имел такого же успеха, как первая часть, и продавался значительно хуже. Прохладный приём лишь частично объясняется тем, что публика была отвлечена появлением подложного «Дон Кихота»: вторая часть Сервантеса сложнее и «аристократичнее» первой, в ней меньше карнавального смеха, но больше авторской горечи и иронии. Именно во «Второй части хитроумного кабальеро Дон Кихота Ламанчского» («La Segunda parte del ingenioso caballero don Quijote de la Mancha», 1615) сосредоточена изысканная метатекстуальная игра Сервантеса – наиболее характерная примета романа Нового времени.

«Странствия Персилеса и Сихизмунды»

Большой успех (17 переизданий за одно столетие) выпал на долю романа «Странствия Персилеса и Сихизмунды» («Los trabajos de Persiles y Sigismunda», 1617), опубликованного вдовой писателя вскоре после его смерти. Сервантес стремился создать образец развлекательной прозы, в котором вымысел перестал притворяться подлинной историей (творением какого-нибудь древнего хрониста), но само повествование при этом приобрело черты житейского правдоподобия и художественного единства (образцами такового служили творения позднегреческих романистов, прежде всего «Эфиопика» Гелиодора). Философский замысел последнего сочинения Сервантеса включал создание увлекательной книги, претендующей на постановку важнейших религиозно-космологических, философско-антропологических, морально-политических и эстетических проблем.

Общий фон повествования – история Европы середины 16 – начала 17 вв., тесно переплетённая с Реформацией, Контрреформацией, гражданскими и межгосударственными, религиозными войнами.

Сюжет «Персилеса» развивается по «гелиодоровскому» методу: начало повествования «с середины» (in medias res); погружение читателя в события и переживания героев на фоне сокрытия от него тех или иных обстоятельств происходящего, переодеваний и переименований действующих лиц; последующее разоблачение подмен посредством авторской игры с литературными и культурными аллюзиями, отсылками к разнообразным мифологическим мотивам и литературным прообразам.

Главные герои романа – Персилес и Сихизмунда, принц и принцесса из северных фантастических государств Туле (Фуле) и Фрисландии, скрывающиеся под именами Периандра и Ауристелы и выдающие себя за брата и сестру. Покинув свои королевства, чтобы избежать замужества Сихизмунды за старшим братом Персилеса Максимином, они совершают паломничество в Рим, чтобы в Юбилейный год приобщиться к истинной вере, якобы испорченной протестантской ересью. Роман написан для утверждения основ христианства в широком (гуманистическом, эразмистском) понимании слова и веры, проявляющейся в жизни христианина как «человека внутреннего», объединяющей её последователей в единое мистическое «тело Христово», в союз, который воплощал бы древний идеал неразделённого человечества.

Сервантес увидел в романе Гелиодора не просто пример увлекательного авантюрно-любовного повествования, он распознал и философский смысл «Эфиопики», её жанрообразующую тему – идеальное супружество. В романе испанского писателя показана сбывшаяся счастливая любовь, на пути к осуществлению которой его герои (а также сопровождающие их другие влюблённые) сталкиваются с многочисленными препятствиями и испытаниями. Включение в повествование о любви Персилеса и Сихизмунды судеб людей из разных стран, говорящих на разных языках и тем не менее слушающих и понимающих друг друга, обусловило превращение греческого авантюрно-любовного моносюжетного романа в «роман из новелл».

В «Персилесе» соединены черты «паломнического» романа и «романа странствий» («романа пути»). Паломничество для Сервантеса – не просто круговое блуждание героев по северным морям, подчинённое капризам Фортуны (сюжетная основа первых двух книг романа), или линейное перемещение из Лиссабона в Рим (третья и четвёртая книги), но состояние человеческой души и закон устройства мироздания. На протяжении всего романа влюблённые соотносят свою судьбу и свои идеалы с образом движения души человека вокруг Бога, а автор «Персилеса» – с древними и новейшими космогоническими теориями вращения Солнца вокруг Земли, планет вокруг Солнца. В аллегорическом романе Сервантеса мотивы кругового и прямолинейного движения дополняют друг друга, а также демонстрируется торжество движения восходящего над нисходящим.

Ощущение связи земного и небесного, языческого и христианского, движения и покоя, поэзии и прозы, прошлого Испании и её настоящего пронизывает восьмую главу третьей книги, описывающей пребывание Персилеса и его спутников в междуречье Ла-Сагра, по которому проходила древняя дорога вестготов из Лиссабона в Италию. По ней пересекают Испанию Персилес и его возлюбленная, жаждущие припасть к земле их предков, поклониться реликвиям древних готов, хранящимся в толедских храмах и в сагрской земле (в лесах Ла-Сагры были расположены святилища готов-язычников).

В прологе к роману «Странствия Персилеса и Сихизмунды», написанном за несколько дней до смерти, Сервантес прощается с читателем с тем мужественным достоинством и христианским смирением, которое выказывает и герой «Дон Кихота» – идальго Алонсо Кихано, уходя из жизни.

Восприятие творчества

Основой англоязычной сервантистики 21 в. стал пересмотр основных положений труда испанского филолога А. Кастро «Мировоззрение Сервантеса» («El pensamiento de Cervantes», 1925), в котором создатель первого романа Нового времени предстаёт творцом, превыше всего ценящим свободу: физическую (от тюремных и иных уз), творческого воображения, выбора супруга или супруги, веры и образа мыслей, свободу следовать своему призванию (предназначению). С этим переосмыслением непосредственно связана тенденция лишить Сервантеса статуса творца европейского романа Нового времени, хотя исторический маршрут формирования жанра в странах Европы 18–19 вв. (Англия – Франция – Германия – Россия) следует за линией утверждения в них представления о взаимосвязанности таких понятий, как личность, свобода и ответственность. Говоря об «освобождающей силе» смеха, М. М. Бахтин живописует карнавал – историко-культурное лоно формирования романа – как пространство свободы (Бахтин. 1990. С. 46). Но герои «карнавализованного» романа Сервантеса одновременно и личности, осознающие своё особое предназначение, свою человеческую участь, нацеленные на осмысление того, что такое человек и что за отведённый ему срок он смог узнать о себе. Именно этот замысел и превратил комическую новеллу о «хитроумном идальго из Ла-Манчи» в прообраз т. н. романа сознания.