Неоламарки́зм, термин предложенный американским учёным А. Пакардом (1888) для обозначения ряда эволюционных концепций, опирающихся или на учение Ж.-Б. Ламарка в целом, или на какие-либо отдельные его стороны. Все эти концепции прямо или косвенно признавали целесообразность изначальным свойством живого и стремились или вообще отказаться от признания роли естественного отбора, или приуменьшить его эволюционное значение.

Направления неоламаркизма

В неоламаркизме обычно выделяют несколько направлений:

• собственно неоламаркизм связан с попыткой возродить в модернизированном виде все основные стороны учения Ламарка;

• ортоламаркизм постулирует жёсткую направленность эволюционного развития или даже его изначальную запрограммированность;

• психоламаркизм рассматривает в качестве причин эволюции сознательные волевые акты;

• механоламаркизм сводит весь процесс эволюции к прямому или функциональному приспособлению путём наследования приобретаемых признаков;

• ламаркодарвинизм придаёт наследованию приобретённых признаков ведущую роль в эволюции, а естественному отбору – второстепенную.

Сторонники неоламаркизма

Одна из первых попыток модернизировать ламаркизм принадлежит К. Негели (1884), разделившему признаки растений на организационные и приспособительные, которые эволюционировали по разным законам. Позднее американский палеонтолог Э. Коп (1887) постулировал некую «анагенетическую энергию», приписав ей функции «закона градации» Ламарка – стремление к усложнению форм. В качестве дополнительных факторов эволюции Коп признавал физико-химические воздействия среды и «упражнение и неупражнение органов», закрепляемые наследованием приобретаемых признаков. Концепция Копа, как и её аналоги в 20 в., в том числе аристогенез, номогенез, аллелогенез (французский зоолог А. Лаббе), апогенез (австрийский зоолог Х. Пшибрам), ологенез (итальянский зоолог Д. Роза), была снабжена натурфилософскими рассуждениями.

Основу ортоламаркизма составила идея Ламарка о законе градации, действующем прямолинейно, в сторону повышения уровня организации независимо от факторов внешней среды. Главную роль в эволюции ортоламаркисты приписывали «законам роста» (немецкий зоолог Т. Эймер), «закону внутреннего стремления к прогрессу» (французский палеонтолог А. Годри), «холизму» (южноафриканский философ Я. Смэтс), «принципу омега» (П. Тейяр де Шарден), «органицизму» (французский зоолог А. Вандель), «конструктивной морфологии» (немецкий зоолог В. Ф. Гутман), «автоэволюции» (шведский цитогенетик А. Лима де Фариа) и другим факторам, имевшим, по существу, автогенетическую и телеологическую природу.

Сторонники психоламаркизма (немецкие учёные Р. Земон, А. Паули, Х. Дриш, Я. фон Икскюль, французский философ А. Бергсон и др.) выдвигали в качестве главных факторов эволюции активность или разумность поведения животных, психику, память, волю или чисто мистические явления («клеточная душа», «творческий порыв»).

Основоположником механоламаркизма считается Г. Спенсер (1864), трактовавший эволюцию как приспособительное изменение организмов путём прямого приспособления к среде или косвенного – через естественный отбор. Спенсер считал отбор крайне неэффективным фактором, действовавшим лишь в эволюции низших организмов.

К механоламаркизму был близок ламаркодарвинизм, сторонники которого (Э. Геккель, М. Неймайр) считали, что прямое приспособление действует наряду с естественным отбором, иногда по своему значению и приравнивается к нему.

Провал основных гипотез неоламаркизма в 20 в.

На протяжении почти века предпринимались многочисленные попытки экспериментально проверить возможность наследования приобретённых признаков. В экспериментальной морфологии растений и в опытах на животных была показана возможность воздействовать на онтогенез, но доказательств возникновения новых, наследственно закреплённых адаптаций они не дали. За наследование приобретаемых признаков в одних случаях принимали результат отбора, в других – отдельные мутации, в третьих – длительные модификации. Многие опыты оказались просто невоспроизводимыми, что особенно было характерно для приверженцев Т. Д. Лысенко.

Начиная с опытов А. Вейсмана по возможности наследования травм у мышей, многократно опровергалась идея о наследовании приобретаемых признаков. Механизм замещения модификаций наследственно закреплёнными адаптациями был объяснён теорией стабилизирующего отбора И. И. Шмальгаузена, концепцией «генетической ассимиляции» английского эмбриолога К. Уоддингтона и доказан экспериментально Г. Ф. Гаузе.

Несмотря на резкое уменьшение влияния неоламаркизма в современной биологии, его сторонники продолжают искать аргументы в широком исследовательском поле: от панпсихизма до термодинамики и кибернетики. Для них по-прежнему неприемлемо статистическое объяснение закономерностей и направленности эволюции как результатов случайных взаимодействий мутаций и отбора, так как эволюция не может быть математической игрой, а статистические закономерности не ведут к творчеству.

Английский кибернетик С. Бир в эволюции видел те же жёсткие системы предетерминированности и планирования, что и при управлении концернами. Ссылками на законы термодинамики Н. А. Бернштейн и российский биофизик К. С. Тринчер объясняли запрограммированность эволюции в сторону увеличения упорядоченности, а немецкий учёный В. Ф. Гутман, А. А. Любищев и С. В. Мейен считали, что существуют законы формы, канализирующие эволюцию. Французский зоолог П. Вентребер писал о «химическом ламаркизме», французский зоолог А. Вандель – о «биохимическом», а итальянский ботаник Л. Круаза – о панбиографических параллелизмах и т. д.

Неоламаркизм в 21 в.

Открытия последних десятилетий подняли вопрос о «молекулярном ламаркизме», или молекулярно-генетических основах наследования приобретаемых признаков, к которым относят явления, связанные с прионами, мобильными генетическими элементами, обратной транскрипцией, приобретённым иммунитетом и т. д. В качестве доказательств его существования называют наследование изменённых структур клеточной оболочки или кортекса, эпигенетические изменения (без каких-либо модификаций ДНК), наследование ДНК-модификаций и др. Высказываются предположения о возникновении адаптивных или отборзависимых «направленных» мутаций.