Га́йгер Мо́риц (Moritz Geiger) (26.6.1880, Франкфурт-на-Майне – 9.9.1937, Сил-Харбор, в настоящее время Маунт-Дезерт, США), немецкий философ, представитель Мюнхенской школы феноменологии.

Биография

М. Гайгер первоначально изучал в Мюнхенском университете юриспруденцию и историю литературы, затем под руководством Т. Липпса – психологию и философию. В 1901–1902 гг. изучал в Лейпциге под руководством В. Вундта экспериментальную психологию. На его дальнейшую научную деятельность сильнейшее влияние оказало знакомство с феноменологией Э. Гуссерля. Вместе с А. Райнахом, Т. Конрадом, А. Фишером, М. Шелером, А. Пфендером образовал Мюнхенский феноменологический кружок. Завершил хабилитацию в 1907 г., работа «Методические и экспериментальные вопросы теории количеств» («Methodische und experimentelle Beiträge zur Quantitätslehre»). С 1915 г. читал в Мюнхенском университете лекции по эстетике, философии истории, философии математики и психологии. В 1913 г. стал одним из редакторов феноменологического Jahrbuch für Philosophie und Phänomenologische Forschung («Ежегодника по философии и феноменологическим исследованиям»). В 1923 г. был приглашён в качестве профессора в Гёттингенский университет. В 1920-х гг. выступал также с лекциями в университетах Риги и Стэнфорда. В 1933 г. был вынужден эмигрировать из Германии. В США стал заведующим кафедрой философии в Вассар-колледже. Умер в результате внезапного приступа стенокардии.

Философские воззрения

Уже в ранних работах Гайгер подчёркивал, что задача феноменологии состоит в исследовании «априорных отношений между предметами» (Geiger. 1907. S. 355). Для решения этой задачи необходимо прояснить исходные данности, предварительно устранив «ограничения, привносимые чувственно-созерцательными или идеалистическими предрассудками» (Geiger. 1933. S. 3). Феноменология, проясняя данность, выявляет её «динамическую сущность»; подобное усмотрение сущности данного Гайгер отличал от индуктивного обобщения отдельных случаев и дедуктивного выведения из определённых принципов. Последние два способа исследования он связывал с «естественной установкой», а установку, предполагаемую феноменологическим исследованием, характеризовал как «непосредственную».

В поздних работах Гайгер, рассуждая о возможностях построения метафизики, дополнил учение об установках: «То, что имеется только две научные установки, не означает, что одна из них должна также считаться установкой метафизики, и что таковой не может считаться какая-то третья установка, ненаучная» (Geiger. 1930. S. 178–179). Научной «онтологической» установке он противопоставил ненаучную «экзистенциальную» установку (Geiger. 1943). В рамках первой установки делаются утверждения, предполагающие возможность объективного обоснования их истинности, тогда как утверждения, сделанные в рамках второй установки, обладают иным типом значимости – «экзистенциальной» значимостью – и не могут быть опровергнуты с помощью объективной научной аргументации. Непонимание различия этих установок служило основной причиной неверной оценки метафизических тезисов; например, такое непонимание часто демонстрировали историки философии, неверно оценивая эпикурейскую или стоическую философию. Согласно Гайгеру, наиболее важная задача для философии – определить критерии, по которым можно было бы установить, какие разновидности экзистенциальных установок оправданы (Geiger. 1943. P. 258–260). Во многом под влиянием К. Ясперса Гайгер в последние годы своей жизни пытался развить «философию экзистенции» (Existenzphilosophie).

В работах, посвящённых специальным проблемам психологии, Гайгер значительное внимание уделял методологическим вопросам (Geiger. 1907; Geiger. 1911; Geiger. 1921). Он находил методологически несостоятельной господствовавшую в рамках экспериментального подхода психологию переживаний, исходившую из того, что психическое есть «последовательность переживаний, протягиваемых через сознание с помощью каузальных тросов» (Geiger. 1921. S. 1). В психологии переживаний психическое характеризуется одной своей «переживаемостью» и тем самым ставится под вопрос сама реальность такого психического. Согласно Гайгеру, любая психология отягощена определённой метафизикой, и та психология предпочтительней, метафизика которой «реалистична» (Geiger. 1921. S. 10). На место психологии переживаний должна прийти психология «имманентного реализма». Гайгер стремился показать, что для понятия психического конститутивно различие акта переживания и предмета переживания; поскольку в «имманентном реализме» такое различие изначально предполагается и поскольку предметом переживания может быть другое переживание, психология «имманентного реализма» позволяет говорить об особой психической реальности, элементы которой связываются не причинными отношениями, а мотивационными. Важным выводом из психологии «имманентного реализма» оказывается то, что любое переживание может продолжить существовать и после того, как оно перестало актуально переживаться, поскольку в отношении к переживаниям как особого рода реальностям действует тот же закон «экзистенциальной инерции», какой действует в отношении к вещам внешнего мира: «Не требуются основания, не нужны умозаключения, чтобы признать, что увиденная церковная башня продолжит существовать, – требуются основания, чтобы её снести» (Geiger. 1921. S. 93). В силу этого следствия, согласно Гайгеру, получает оправданный смысл понятие бессознательного, искажённо трактуемое в рамках психологии переживания как гипотеза, позволяющая всего лишь восполнить непрерывность потока переживаний.

В работах по эстетике Гайгер стремился прояснить природу эстетического опыта (Geiger. 1913; Geiger. 1928; Geiger. 1976). Существенный недостаток современной ему эстетики он видел в неспособности строго различить удовольствие от наслаждения. Как и удовольствие, наслаждение имеет предмет, основание и «субъективный источник», однако оно лишено мотива и в этом смысле более самодостаточно. Для понимания природы эстетического опыта и определения эстетического наслаждения, согласно Гайгеру, также надо учесть различие между «поверхностными» и «глубинными» эффектами произведения искусства: надо различить реакцию на некоторое воздействие и состояние субъекта в целом. Эстетическое наслаждение отличается от других видов наслаждения тем, что предполагает не только «внутреннюю», но и «внешнюю сосредоточенность» субъекта (внимание концентрируется не только на элементах субъективного опыта, но и на объективных деталях созерцаемого предмета): это наслаждение «незаинтересованным созерцанием полноты предмета» (Geiger. 1913. S. 663). Гайгер указывал на две функции эстетического наслаждения: во-первых, оно избавляет субъекта от заинтересованности самим собой, во-вторых, оно позволяет постичь эстетические ценности.

Гайгер выделял несколько характерных признаков эстетических ценностей. Эстетические ценности всегда предстают перед нами как качества объекта, схватываются в «непосредственном» опыте и потому обладают феноменальной объективностью. Их присутствие в объекте опознаётся по возникающему в нас чувству удовольствия или неудовольствия, при этом их признание может быть оправдано. Критическая оценка произведения искусства может быть обоснована не путём логической аргументации, а путём феноменологического выявления ценностей. Оценка произведения искусства проходит в два этапа. Первый этап – это созерцание ценностей, делающее возможным феноменологический отчёт: какие именно ценности присутствуют в этом произведении искусства. Второй этап – это собственно критическая оценка, дающая основание для эстетического суждения. Гайгер полагал, что эстетические ценности, с одной стороны, обладают очевидной «общезначимостью», с другой стороны, непосредственны и в этом смысле не могут быть определены как такие качества объекта, которые способны приносить эстетическое наслаждение. Гайгер был против того, чтобы теория эстетических ценностей понималась как составная часть психологии ценностей.

В работах по философии математики Гайгер пытался показать, что математическая предметность не конструируется, а открывается и что исследовательская установка математика отличается от установки психолога или физика и должна характеризоваться как «непосредственная» (Geiger. 1924; Geiger. 1930). Математика в том смысле служит основанием естествознания, что реальные пространственные формы и отношения между ними, как существенный аспект физического мира, являются частными случаями идеальных предметностей математического мира: «Из бесконечного множества числовых возможностей числа арифметики являются частным случаем; из бесконечного множества геометрий, физически реализованная геометрия является частным случаем» (Geiger. 1930. S. 87). Любая математическая теория, согласно Гайгеру, есть описание структурных особенностей некоторой идеальной предметности, и в любой теории должен учитываться характер соотношения между предметами (например, неверно определять прямую как пересечение двух плоскостей).