Вое́нная диктату́ра (от лат. dictatura), неограниченная экстраординарная власть в государстве военного главнокомандующего или группы воинских должностных лиц, насильственно захваченная в результате государственного переворота в период острого национально-государственного кризиса или же введённая с назначением военного диктатора из-за начала войны в целях спасения нации и государства.

Диктатура всегда персонифицирована и ассоциируется с конкретным лидером, часто именуемым диктатором (от лат. dictator – временный экстраординарный правитель с чрезвычайными, иногда неограниченными полномочиями) (Абдулмуталинова. 2018. С. 10–11).

По мнению известного немецкого политолога К. Шмитта, одного из ключевых исследователей данного феномена, «диктатура – это всевластие без закона» (Шмитт. 2005. С. 150), направленное на преодоление ненормального состояния, особенно войны и мятежа.

Диктатура может возникнуть при любой форме осуществления государственной власти: монархии, аристократии и демократии. Реализовывается при любых видах политических режимов. Наделение чрезвычайными полномочиями главы государства в период острого внешнего или внутриполитического кризиса для спасения нации и государства в принципе характерно для всех политических режимов, даже если подобные действия не предусмотрены конституциями этих стран.

При военной диктатуре военные обладают всей полнотой власти вследствие или захвата власти в результате государственного переворота, или назначения военного диктатора из-за начала войны. Характеризуя данный режим, в научном обороте также используются понятия «стратократия» (от греч. στρατός – армия, войско и κράτος – господство, власть) и «милитократия» (от лат. miles, род. падеж militis – воин, солдат и греч. κράτος – власть). При стратократии государство и армия практически сливаются, а высшие государственные должности обычно занимают военачальники. При милитократии участие военных в государственных делах существенно меньшее, однако базовый кадровый резерв правительства формируется в основном из военных.

В современном мире к стратократии был близок Государственный совет мира и развития в Мьянме, правивший с 1988 по 2011 гг. Власть военных в данной стране обеспечивалась не только силой оружия, но и законом: в частности, согласно Конституции Мьянмы, действовавшей с 2008 г., 25 % мест в парламенте было зарезервировано для военнослужащих (Burma 'approves new constitution' // BBC News.). По результатам 10-летнего периода политических реформ попытка прекращения власти военных в Мьянме окончилась неудачей, и в феврале 2021 г. по итогам военного переворота власть снова захватили военные под командованием главнокомандующего Вооружёнными силами Мьянмы старшего генерала Мин Аун Хлайна (СМИ: организовавшие переворот в Мьянме военные назначили врио президента // РИА Новости.).

Одним из ярких примеров установления диктатуры военным путём можно считать режим диктатуры Суллы. Захватив в 82 г. до н. э. Рим, Сулла оформил свою власть с помощью института диктатуры, впервые получил диктаторские полномочия на неограниченный срок. Сулла поставил своих противников вне закона, обнародовал проскрипции (Ерёмин. 2004. № 14. С. 69–78), увеличил число сенаторов до 600 человек за счёт включения в сенат своих сторонников.

Следует констатировать, что режим Суллы заметно отличался от традиционных для того времени диктатур. Поскольку Сулла обрёл власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Интересным также является факт, что эффективность института военной диктатуры в римской истории признавалась впоследствии многими учёными, философами и исследователями этого явления. Так, Н. Макиавелли отмечал, что «...за много времени ни один Диктатор не причинил Республике ничего, кроме блага… Опыт показывает, что Диктатура всегда оказывалась полезной» (Макиавелли. 1982. С. 425).

Как и любая диктатура, военная диктатура может быть официальной, при которой верховная власть военных легализована законодательно, или неофициальной, при которой военные номинально подчиняются гражданскому правительству, несмотря на силовую структуру режима (например, режим М. А. Норьега в Панаме). Существуют и смешанные формы правления, в которых военные оказывают очень сильное влияние, но не единовластно контролируют ситуацию (Турянская. 2019. № 3. С. 19–23).

Установление военной диктатуры, как правило, связано с глубоким социально-экономическим кризисом в государстве, неспособностью гражданского правительства найти эффективные методы управления для преодоления кризиса. Обычно период правления военных носит временный характер и завершается либо «несиловым», добровольным (Португалия, Чили), либо насильственным переходом власти в руки гражданской администрации. В истории есть случаи, когда военные диктатуры просуществовали длительное время [в Бирме (Мьянма) почти 30 лет].

Признаки военной диктатуры:

• переход власти к бывшему или действующему военному (группе военных) в результате отсутствия гражданских лидеров в стране;

• реальная отмена гражданских свобод и замена их на государственные гарантии социальной защиты;

• ограничение действия политических прав и свобод человека;

• возможность создания управляемых («карманных») политических партий, парламента, местных органов власти;

• введение полного, тотального военного контроля за всеми государственными органами;

• подготовленность военных диктаторов к применению насилия, обладание ими преимущества в военной технике, вооружении, поддержка их армией;

• достижение вооружёнными силами должного уровня специализации и профессионализации как условие установления военной диктатуры как типа режима.

Сторонники военной диктатуры обычно указывают на следующие её преимущества:

• военный диктатор обретает власть с помощью армии, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»;

• военная диктатура обеспечивает единство и, как следствие, прочность системы власти;

• при единоличной военной диктатуре диктатор в силу своего положения выше любой политической партии (в том числе и своей) и поэтому является непредвзятой политической фигурой;

• при военной диктатуре больше возможности осуществить какие-либо долговременные (не ограниченные сроком избрания) кардинальные преобразования в жизни государства, необходимые в долгосрочной перспективе, но непопулярные в краткосрочной;

• к диктаторской власти обычно приходит человек, обладающий организационными и иными способностями, волей и знаниями. В сравнении с монархией замещение власти проходит не по способностям кандидата, а по факту рождения, вследствие чего верховную государственную власть может получить человек, совершенно не готовый к исполнению подобных обязанностей;

• военный диктатор обычно хорошо осведомлён о реальной жизни, о проблемах и потребностях народа.

Необходимо отметить, что режимы военных диктатур редко бывают эффективными, что является следствием недостатков, свойственных всем авторитарно-бюрократическим режимам. Обозначим некоторые из них:

• поскольку диктаторы обычно не уверены в прочности своей власти, они склонны к массовым политическим репрессиям;

• после смерти диктатора существует риск политических потрясений, связанных с борьбой различных политических лидеров или групп за государственную власть;

• при единоличной диктатуре диктатор не несёт юридической ответственности перед кем-либо за своё правление, что может привести к принятию решений, объективно не отвечающих интересам государства;

• плюрализм мнений полностью отсутствует либо ослаблен;

• при единоличной диктатуре отсутствует легальная возможность сменить диктатора, если его политика оказалась противоречащей интересам народа;

• велика возможность прихода к власти людей, для которых власть является самоцелью.

Большинство военных диктатур складывались в развивающихся странах Латинской Америки, Африки и Ближнего Востока, склонных к государственным переворотам. Это объясняется тем, что гражданское общество конкретных стран в данных регионах не может противостоять хорошей организованности и сплочённости военных и военные режимы в данном случае становятся альтернативой демократии, а армия – единственной значимой политической силой. Однако часто данные режимы не содержат достаточного потенциала для радикальной модернизации страны.

Типичной военной диктатурой в Латинской Америке, как правило, является хунта (производное от португальского/испанского слова, которое можно перевести как «собрание») или комитет, состоящий из нескольких представителей высшего военного руководства (например, совместное правление военных в 1980-х гг. в Аргентине и Сальвадоре) либо других, более низких военных должностей (например, режим «чёрных полковников» в Греции). Другие военные диктатуры полностью находятся в руках одного офицера, обычно старшего командующего армией. В любом случае председатель хунты или единоличный командир часто может сам вступать в должность главы государства.

По наблюдению С. Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трёх или четырёх глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-х гг. младшими и средними офицерами, в среднем состояли из 11 членов (Finer. 1988. P. 260).

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооружённых сил. В Индонезии, например, за армией, осуществившей государственный переворот, была зарезервирована ⅕ всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооружённые силы (Brooker. 1995). Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал т. н. «процесс национальной реорганизации» в Аргентине. Накануне переворота 1976 г. 4 рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооружённых сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы (Fontana. 1987).

В других странах власть была сосредоточена в руках одного верховного главнокомандующего: А. Пиночет в Чили в период с 1973 по 1990 гг., генерал У. Бансер Суарес в Боливии в период с 1971 по 1978 гг., генерал А. Стреснер в Парагвае в период с 1954 по 1989 гг., А. Сомоса Гарсия в Никарагуа в период с 1936 по 1956 гг. и ряд других диктаторов.

На Ближнем Востоке и в Африке военные правительства чаще всего возглавляются одним харизматичным, авторитетным лидером.

Как правило, большинство военных диктатур возникают после государственного переворота, в ходе которого свергается предыдущее правительство. Вместе с тем есть и примеры режимов Саддама Хусейна в Ираке и Ким Ир Сена в Северной Корее, в период правления которых государства с однопартийной системой правления преобразовались в военные диктатуры.

Военные диктатуры могут постепенно восстанавливать важные компоненты гражданского правительства, в то время как старший военный командующий продолжает сохранять исполнительную власть. Например, в Пакистане правящие генералы Мухаммад Зия-уль-Хак (1977–1988) и Первез Мушарраф (1999–2008) провели референдумы, чтобы избрать себя президентом Пакистана на дополнительные сроки, что запрещалось конституцией.

В 21 в. количество государственных переворотов, которые привели к установлению военных диктатур, значительно снизилось, хотя они имеют место (Фиджи – военные захватили власть в декабре 2006; Таиланд – военные захватили власть в мае 2014; Судан – военные захватили власть весной 2019; Мьянма – военные захватили власть 1 февраля 2021). Это снижение является следствием процесса «демократизации» цивилизации, отказа мирового сообщества в международной легитимности военных диктаторов, учёта неудачного опыта управления государством военными диктатурами в прошлом и других причин.