«Вели́кий спор и христиа́нская поли́тика», цикл статей русского философа Вл. С. Соловьёва, публиковавшихся в течение 1883–1885 гг. в славянофильском еженедельнике «Русь». В центре внимания цикла – раскол христианского Запада (Рима) и христианского Востока (Византии), который стал основой великого спора между Западом и Востоком Европы. Воссоединение христианского Востока и христианского Запада, по мнению Соловьёва, возможно только при всеобщем признании Рима в качестве законного и единственного центра христианской ойкумены, а Римского понтифика – верховным первосвященником, преемником апостола Петра и высшим духовным наставником Вселенской церкви. Одновременно Соловьёв формулирует своё видение исторической задачи России по примирению двух частей христианской семьи: России необходимо доказать, что она не является формальным продолжением Византии, а представляет собой истинный Третий Рим, способный примирить и соединить вновь между собой первый и «второй» Рим. Философ выстраивает диалектический процесс исторического бытия европейской цивилизации, где Рим – это тезис, Византия – антитезис, а Россия – синтез. Соловьёв глубоко убеждён, что никакого сущностного раскола Церкви не произошло и она мистически пребывает в своём единстве, а в действительности существует только временный факт исторического отчуждения.

Одновременно в цикле философ вводит термин «христианская политика», который призван обозначить новый – евангельский – тип взаимоотношений между народами вне христианской исторической государственной и церковной политики. Христианская политика замещает политику национального эгоизма, согласно которой каждый народ должен соблюдать исключительно свои интересы, пренебрегая благом всего человечества как единого организма.

Структура и содержание цикла

Цикл «Великий спор и христианская политика» состоит из семи отдельных статей. В первой статье, «Польша и Восточный вопрос», Соловьёв отмечает, что великий спор и раскол западного и восточного христианства для России приобретает свою особую политическую форму в восточном вопросе (Соловьёв. 1914.). Соловьёв утверждает, что историческая задача России по-новому освещает её отношения с католической Польшей.

Во второй статье, «Восток и Запад в древнем мире. Историческое место христианства», Соловьёв показывает, каким путём шло становление религиозного сознания и мировоззрения человека на Востоке и на Западе. Он отмечает, что сверхчеловеческая сила, которой подчинялось восточное человечество, принимала различные формы. В Индии она приняла форму чистой отрешённой бесконечности, в египетской религии и культуре проявилась как идея вечной жизни. Египет обоготворил саму идею жизни, но пытался найти её в области внешней природы, а не внутренней духовной жизни.

Одновременно человек Запада, с точки зрения Соловьёва, действовал в сфере свободы. Так, в Греции появились свободное искусство и свободная философия. Однако творческий человек Греции был бессилен против общественного зла. В Риме появилась новая идея – идея человеческой воли и свободы как основы права. Эти тезисы уже были озвучены Соловьёвым в его ранней речи «Три силы» (1877): в ней синтезом между Востоком и Западом становится славянская идея; в статье «Восток и Запад в древнем мире...» речь идёт об универсальной христианской идее. Во взглядах Соловьева назревает перемена и формируется основа критики национальной идеи славянофилов (Соловьёв. 1914. С. 35).

В третьей статье, «Христианство и реакция восточного начала в ересях. Смысл мусульманства», Соловьёв пишет о становлении христианского общества и возникавших исторических противоречиях на этом пути. Такие противоречия как несоответствие жизни и быта людей основам их веры Соловьёв считает причинами появления ересей внутри христианства и новой религии – ислама. Он отмечает, что сущность Церкви во внутреннем сочетании божественного и человеческого. Задача исторической Церкви утвердить этот принцип в качестве основы веры, оправдать для индивидуального сознания и осуществить в практической жизни. В случае, если этого не происходит, против истинной христианской веры восстают ереси.

В четвёртой статье, «Разделение Церкви», Соловьёв пишет о мистическом единстве Церкви, определяя её как богочеловеческое тело, по существу своему состоящее из двух частей: «данной истины Божией и сообразной с нею деятельности человеческой» (Соловьёв. 1914. С. 49). По Соловьёву, причиной исторического разделения Церквей являлось нарушение равновесия богочеловечества: Восток выбрал неподвижность и неизменность божественного основания Церкви, а Запад, в свою очередь, выбрал человеческий элемент Церкви, который в папизме трансформировался во власть, а в протестантстве – в свободу.

В пятой статье, «Византизм и русское староверие. Народность церкви», Соловьёв объясняет, почему русское православие как хранитель византийской традиции не может быть духовным центром христианской ойкумены по причине внутреннего раскола и подмены вселенского начала местным началом. Россия приняла православие из Византии в той форме, в которой оно сформировалось к 10–11 вв., т. е. вместе со смешением вселенского предания и местного обычая. В итоге местной форме было присвоено безусловное вселенское значение. В России греческий элемент был заменён русским, что послужило основой формирования прочного убеждения в том, что «истинное благочестие должно сохраниться только в России, находящейся под благочестивыми государями» (Соловьёв. 1914. С. 72). Местные особенности русского православного народа почитались как принципиальные основы веры. С точки зрения Соловьёва, староверы отошли от основ Вселенской церкви. Однако стремление к восстановлению принципов вселенского христианства не было основополагающим и для церковной реформы патриарха Никона (Соловьёв. 1914. С. 77). Философ называет русский раскол естественным следствием и законным возмездием византизма. Никон и его последователи правы в попытке устранить из Церкви национальное обособление, но при этом предпочли истинному единству Церкви греческий обряд.

В шестой статье, «Папство и папизм. Смысл протестантства», Соловьёв проводит различие между идеями папства и папизма. Под папством он понимает утверждение безусловного единства, нераздельности духовной власти и церковного авторитета, сосредоточенного в кафедре верховного апостола Петра, преемником которого является папа Римский. Папизм означает ревнивое, суетливое отношение к светской власти, стремление поставить эту власть на почву внешнего формального права, обосновать его юридически, укрепить умной политикой и защитить силой оружия. В церковной сфере папизм проявляется прежде всего в упразднении самостоятельности крупных поместных церквей, или митрополий. Зависимость епископов от своих архиепископов или митрополитов прекращается и заменяется прямым подчинением всех епископов папе. Протестанты, с точки зрения Соловьёва, восстали против принудительной силы церковного авторитета, но главная их ошибка была в том, что они на этом не остановились и отвергли обязательное для каждого отдельного лица значение вселенской церковной истины, без которого стремление человеческой души к божественному представляет собой только бесплодный субъективный порыв.

В седьмой статье, «Общее основание для соединения церквей», Соловьёв отмечает, что восстановление единства Церкви представляет собой основную цель христианской политики. Философ формулирует принципиальные основания христианского единства и примирения Востока и Запада:

1. Необходимость осознания православными и католиками мистического единства Церкви и закрепление его в нравственном общении;

2. Признание Римско-католической церкви центром христианского человечества и римского понтифика единым верховным духовным наставником Вселенской церкви;

3. Сохранение автономии православного Востока и его церковной правды, однако при признании правды католического принципа по организации церковной деятельности;

4. Пересмотр всех ключевых спорных вопросов «с искренним желанием вполне понять противную сторону, оказать ей всю справедливость и, в чем должно согласиться с нею» (Соловьёв. 1914. С. 112).

Также Соловьёв отмечает, что восстановление христианского единства зависит строго от католиков и православных, он лишает протестантов церковного равноправия с представителями двух других конфессий (Соловьёв. 1914. С. 113).

Дискуссия вокруг работы

Одним из центральных тезисов этого цикла статей является убеждение Соловьёва в том, что западное, или католическое, христианство ложно лишь в своих исторических частностях, в своей сути оно имеет преимущество перед остальными христианскими церквями, и прежде всего – перед Русской православной церковью, которую Соловьёв критиковал за чрезвычайно выраженный национальный элемент. Эти идеи подвергались критике со стороны славянофилов.

Редактор еженедельника «Русь» И. С. Аксаков настоятельно просил Соловьёва отредактировать рукопись. В ответных письмах Соловьёв подчёркивал, что он намеренно разводит идеи папства и папизма и что он непоколебим в своей вере в «Вечный Рим», который далёк от притязаний на светское владычество (Соловьёв. 1923. С.18–21).

В полемику с Соловьёвым также вступил А. А. Киреев. Будучи сторонником движения «старокатоликов», он не принимал тезис о первенстве папы Римского и полностью отрицал догмат о его непогрешимости. Однако, как и Соловьёв, Киреев писал об особой задаче России и видел цель исторического процесса в создании Вселенской церкви и в осуществлении на её основе идеи Богочеловечества.

Цикл «Великий спор и христианская политика» был первой работой Соловьёва, в которой он открыто изложил свою позицию о необходимости поиска практических путей восстановления исторического единства христианских церквей и предлагал свой вариант объединения вокруг скалы Святого Петра, т. е. престола Римского понтифика. Его взгляды были развиты в последующих текстах теократического периода, таких как «История и будущность теократии» (1887) и «Россия и Вселенская Церковь».