Демократи́ческий транзи́т, теория, объясняющая процесс перехода авторитарных режимов в демократические.

Основные подходы и тезисы

Ориентация на некий идеальный политический порядок отмечалась ещё в древнем мифе о золотом веке. О смене форм государственного устройства писали также древнегреческие мыслители (Платон, Аристотель). При этом они отмечали не только движение к демократии, но и перерождение последней. У Платона переход происходил от олигархии к демократии, которая, в свою очередь, вырождалась в тиранию. Аристотель же усматривал возможность перехода демократии от тирании, критически оценивая её такой «злосчастный вид», как «крайняя демократия», и предпочитая в качестве самого совершенного устройства политию. Полибий сосредоточился на круговороте, естественном цикле (фюсисе) монархии, тирании, аристократии, олигархии, демократии, охлократии, преодолеть который сможет только мудрый правитель. Историк Дж. Покок в книге «Момент Макиавелли: Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция» («The Machiavellian Moment. Florentine Political Thought and the Atlantic Republican Tradition», 2020) обратил внимание, что подобные воззрения античных мыслителей повлияли на более позднюю европейскую и американскую политическую теорию, формирование образа идеального государства. Учёт идеи стадиальности при переходе к демократии сохраняется и в современных вариациях теории демократического транзита (Ф. Шмиттер, Г. А. О’Доннелл, Д. А. Растоу).

Совокупность различных подходов, тезисов, гипотез и моделей эволюции политических режимов получило название транзитологии. Это направление начало развиваться в 1980-х гг. после публикации книги американского политолога Ф. Шмиттера и аргентинского политолога Г. А. О’Доннелла «Переход от авторитарного правления: предварительные выводы о нестабильных демократиях» («Transition from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies», 1986). Ключевыми категориями теории демократического транзита являются демократизация (П. Линденфорс, М. Уилсон, С. И. Линдберг) и консолидация [устойчивое и длительное существование демократического режима; формирование способствующей этому политической культуры; существование политических партий в условиях конкурентных выборов; появление институтов, правил, экономических норм, поддерживающих демократию в условиях государства и рыночных отношений, независимость судебной системы, верховенство закона, развитое гражданское общество (Дж. Линц, А. Степан)]. Шмиттер и О’Доннелл описывают три стадии демократического транзита: либерализацию, демократизацию и социализацию. Во время либерализации происходит институционализация гражданских свобод, снижение темпов экономического роста. Признаком второй стадии демократизации является невозможность повернуть демократические преобразования вспять. Меняется вся структура политической власти, оппозиция подключается к механизму принятия решений. Заключительная стадия социализации предполагает усвоение гражданами демократических ценностей.

А. Пшеворский в книге «Демократия и рынок: политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке» («Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America», 1991) рассмотрел несколько сценариев завершения конфликтов между политическими силами, которые связаны с демократией. Первый сценарий означает, что при конфликтах демократический институт не способен утвердиться и политические силы борются за новую диктатуру. Второй предполагает, что конфликт политических сил приводит к компромиссу в виде демократии. При третьем нужно введение нескольких отдельных демократических институтов для сохранения демократии во избежание новой политической борьбы за установление диктатуры. Четвёртый подразумевает введение нескольких демократических институтов, однако политические силы делают выбор в пользу нежизнеспособной институциональной структуры. Пятый означает такую специфику конфликтов, когда часть демократических институтов сохраняется и они становятся прочными. Пшеворский обращал внимание на взаимосвязь политических и экономических реформ при таких изменениях.

Р. Даль в книге «Полиархия: участие и оппозиция» («Polyarchy: participation and opposition», 1971) предложил пять аксиом, поясняющих причины и условия демократизации политического режима. Ключевым фактором демократизации Даль считал наличие оппозиции и конкурентные выборы. Основная идея учёного: вероятность конкурентного режима возрастает, если возрастают издержки правительства от подавления политической оппозиции.

Подход С. Хантингтона предполагает изучение периодических всплесков демократизации, или «волн демократизации». В работе «Третья волна: Демократизация в конце 20 в.» («The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century», 1994) американский политолог выделяет первую волну демократизации (1820–1920), коснувшуюся некоторых европейских и североамериканских государств, а также латиноамериканских стран (Уругвай, Аргентина, Чили) и Японии, после которой во время межвоенного периода произошёл отход ряда стран к авторитарному режиму. Вторая волна демократизации началась после Второй мировой войны; последующий откат к авторитаризму, по мнению Хантингтона, произошёл в основном в латиноамериканских странах, в том числе из-за военных переворотов (Перу, Боливия, Бразилия, Аргентина, Эквадор, Чили, Уругвай), а также в некоторых азиатских странах (Республика Корея, Пакистан, Индия, Филиппины, Индонезия). Третья волна демократизации, согласно Хантингтону, началась с «революции гвоздик» в Португалии (1974), проявившись в падении франкизма в Испании, возвращении к демократии в некоторых латиноамериканских государствах, падении коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе.

Д. А. Растоу предложил динамическую модель демократизации, в которой выделил несколько этапов: национальное единство (появление чувства государственности); длительная политическая борьба, которая может зайти в тупик, но в ходе неё может зародиться демократия; этап принятия решения (стороны начинают понимать, что их политическая борьба привела в тупик и решают пойти на компромисс с принятием демократических правил); этап привыкания (демократические правила превращаются в привычку).

Британский политолог Д. Дж. Хелд в своей книге «Демократия и глобальный порядок: от современного государства к космполитическому правлению» («Democracy and the Global Order: From the Modern State to Cosmopolitan Governance», 1995) высказал идею демократической глобализации (или космополитической демократии), согласно которой, для того чтобы политический режим стал демократическим, лица, ответственные за принятие решения, должны не просто быть подотчётны тем, над кем осуществляется власть, – процесс демократизации должен преодолеть рамки национального государства и предполагать формирование глобального демократического политического режима. Хелд выступает за создание системы международных судов, к которым можно апеллировать, если государственные служащие не соблюдают предписания, выдвигает глобальную «Хартию прав и обязанностей», которая заложит принципы космополитического демократического права. Сторонником идеи космополитической демократии является итальянский экономист и политический теоретик Д. Арчибуджи, выступающий за реформу ООН, Европейского союза, избрание Всемирного парламента и оценивающий саммиты «Группы семи» и «Группы двадцати» как недемократические.

Критика транзитологии

Американский философ и почётный профессор Университета штата Айова Т. Смит подверг критике идею демократической глобализации Д. Хелда. По мнению Смита, ключевым противоречием этой идеи является сочетание демократического равенства с фактором капиталистической классовой эксплуатации. Глобализация приводит к неравенству, экономической незащищённости и повторяющимся финансовым кризисам. При этом идеи космополитической демократии, глобальной демократизации связаны со сценариями «экспорта демократии», представляющими реальные угрозы суверенитету независимых стран. Демократический транзит фактически может обосновывать претензии государства на геополитическую гегемонию и вмешательство в суверенные дела других государств.