Бейль Пьер (Pierre Bayle) (18.11.1647, Карла, Лангедок – 28.12.1706, Роттердам), французский философ, крупнейший представитель скептицизма 17 в. Он окончил протестантскую академию в Пюилоране. Профессор протестантской Седанской академии (1675–1681), после закрытия её властями эмигрировал в Голландию, где издавал журнал «Новости литературной республики» (Nouvelles de la République des Lettres). В 1681 г. стал профессором философии и истории Роттердамского университета (De Illustere school te Rotterdam, École Illustre).

Допустимость атеизма

В работе «Разные мысли, изложенные в письме доктору Сорбонны, по случаю появления кометы в декабре 1680 г.» («Pensées diverses, écrites à un docteur de Sorbonne à l`occasion de la comète qui parut au mois de décembre 1680», 1682) отстаивал мнение о том, что древность того или иного учения не может считаться доказательством его истинности. Согласно Бейлю, в своей жизни люди руководствуются не столько разумом, сколько страстями. Поэтому само по себе знание о существовании Бога не делает людей добродетельными, поборники религии могут совершать недостойные поступки. Равным образом атеисты способны к благородным чувствам и деяниям. Отсюда его знаменитый вывод о возможности общества атеистов. Такого рода общество, по Бейлю, в гражданском отношении будет подобным всем другим. Атеизм нельзя считать необходимо приводящим к дурным нравам. 

В «Философском комментарии на слова Иисуса Христа "Заставь их войти"» («Commentaire philosophique sur ces paroles de Jesus-Christ, contrain-les dʼentrer», 1686–1687) Бейль выступил убеждённым сторонником веротерпимости. Он объявляет «естественный свет» разума мерилом морального истолкования Священного Писания. Если буквальный смысл текста побуждает совершить преступление, его следует отбросить и искать иной. Жестокие насилия не могут быть оправданы никакими изречениями, они противоречат евангельскому духу. 

Словарь

В своём основном произведении «Исторический и критический словарь» (Bayle P. Dictionnaire historique et critique. Vol. 1. Paris, 1820. P. 16) он выражает собственную позицию во фрагментарных, отрывочных соображениях, ремарках, примечаниях к характеристике жизненного пути и деяний того или иного известного лица.

В предисловии к первому изданию «Словаря» Бейль признавал, что его начальный план предусматривал наличие исключительно критической части. «Моим намерением было составить словарь ошибок: совершенство такого произведения требует, чтобы все ошибки, маленькие и большие, были в нём отмечены» (Bayle P. Dictionnaire historique et critique. Vol. 16. Paris, 1820. P. 1). Но этот замысел был пересмотрен автором, причём не со стороны содержания, а со стороны формы. Он принял решение выделить в словаре две части: чисто историческую, содержащую краткое изложение фактов, и критическую, представляющую собой развёрнутый комментарий к ним, «смесь доказательств и обсуждений» (Bayle P. Dictionnaire historique et critique. Vol. 16. Paris, 1820. P. 2). Такая форма, отмечал Бейль, более соответствовала вкусам публики, ибо каждый читатель получал возможность найти в словаре то, что отвечало его наклонностям.

Критика аристотелизма

Он констатирует преобладание в современных ему университетах схоластического аристотелизма. Среди всех философских школ («сект») именно аристотелизм, на первый, торопливый и не вникающий в детали взгляд, одержал над конкурентами решительную победу. Аристотель «явился основателем школы, которая пережила и в конце концов поглотила все прочие школы. Это не означает, что она не имеет поражений, неудач. В нынешнем 17 в. она подвергается особенно сильным потрясениям. Но католические богословы, с одной стороны, и протестантские – с другой, прибегают к её помощи, пользуясь ею как маяком, и они так укрепились в своей борьбе против новых философов, которую ведут, опираясь на поддержку светских властей, что нет никаких признаков того, что школа Аристотеля скоро утратит своё господство» (Бейль П. Исторический и критический словарь. Т. 1. Москва, 1968. C. 109). Бейль не соглашается признать аристотелизм истинной формой метафизики. Он ссылается на П. Гассенди, доводы которого, по Бейлю, вполне опровергают учение великого античного мыслителя. Несостоятельность схоластической философии, опирающейся на аристотелевское учение, показана и Ф. Бэконом, который «был одним из самых великих умов своего века и одним из тех, кто самым ученым образом постиг несовершенство, в котором пребывала философия» (Bayle P. Dictionnaire historique et critique. Vol. 3. Paris, 1820. P. 18).

Бейль с негодованием говорит о том, что в университетах принято цитировать тексты Аристотеля, будто они составляют Священное Писание. Интересы теологов, будучи распространены на сферу философии, породили привычку принимать за истину туманные положения, отнюдь не отличающиеся очевидностью. Бейль, настаивая на принципиальном расхождении между физическими учениями Аристотеля и современных ему авторов, принимает сторону последних.

Философский скептицизм

Он не скрывает симпатий к пирронизму, называя «вершиной человеческой проницательности» изложение установок античного скептицизма Секстом Эмпириком. Но позиция французского мыслителя не сводится к воспроизводству учения древних скептиков. Пирронизм рассматривается им как учение, которое надлежит поставить на службу христианской религии. Метод Пиррона он характеризует как искусство обсуждения теоретических вопросов, приводящее к воздержанию от суждения. Но для Бейля такого рода воздержание – лишь подготовительная ступень к принятию истин веры. Французский мыслитель был убеждён, что человеку надлежит чётко сознавать границы того, что доступно научному познанию. Природа для нас – «непостижимая бездна», раскрыть все тайны бытия не под силу даже величайшим из людей. «Философы не лучше могут судить о механизме мира, чем крестьянин о башенных часах. Они знают лишь маленькую часть этого мира, они не знают замысла его создателя, его намерения, его цели…» (Бейль П. Исторический и критический словарь. Т. 1. Москва, 1968. C. 105). Подробности устройства мироздания недоступны человеческой мудрости. 

Сама математика, по Бейлю, подтверждает тезис о непознаваемости материи. Общепризнанной в среде физиков 17 в., ясной и отчётливой считается идея протяжённости, выражающей атрибут материальной субстанции. Но эта идея вступает в противоречие с достижениями математиков: «…великие математики, которые доказывают существование пустоты, доставляют гораздо больше удовольствия, чем они думают, последователям Пиррона. И вот каким образом. Самые ясные и точные идеи ума человеческого – это идеи о природе и атрибутах протяженности. Это основа естественных наук. Но эти идеи нам ясно показывают, что протяженность – это сущность, части которой находятся вне друг друга, и, следовательно, протяженность делима и непроницаема… Между тем математики доказывают, что существует пустота, т. е. протяженность неделимая и проницаемая…» (Бейль П. Исторический и критический словарь. Т. 1. Москва, 1968. С. 262–263). Кажущаяся наиболее ясной с точки зрения рассудка идея материи не выдерживает проверки в области математического знания. Отсюда Бейль заключает о слабости человеческого разума, о возможной ложности и иллюзорности даже представляющихся бесспорными понятий, применяемых рассудком к познанию природы. 

Другим путём к обоснованию философского скептицизма выступает человеческая история. Она демонстрирует непрерывную череду взлётов и падений, которую непросто согласовать с тезисом об управлении всеми событиями бесконечно мудрым Богом. Разум теряется при попытках найти философское решение вопроса о том, какое удовольствие может извлекать создатель, периодически возвышая своё творение до «вершин славы» и низвергая затем в пучину бесчестия. «Что же делать? Надо подчинить свой рассудок вере и никогда не обсуждать определенные вопросы…» (Бейль П. Исторический и критический словарь. Т. 1. Москва, 1968. С. 336). Недостатки разума показывают, что он нуждается в руководителе, авторитете, в свете откровения. Как полагает Бейль, в этом вопросе «восхитителен Кальвин» (Бейль П. Исторический и критический словарь. Т. 1. Москва, 1968. С. 351). 

Бейлевский скептицизм не предполагает отказа от поиска истины на основании догматического утверждения о её недоступности. Напротив, несмотря на то, что во многих случаях разум пребывает во «мраке неведения», некоторые из метафизических вопросов доступны его решению. В частности, бытие Бога доказуемо наличием в мире гармонии и порядка между самыми разнообразными вещами, которое не может быть объяснено случаем и предполагает разумную причину. Далее, можно обосновать метафизическое различие души и тела, которые не должны рассматриваться в качестве проявления единой сущности. Бейль полагал, что признание положения о существовании мыслящих тел заключает в себе непоследовательность. В таком случае, настаивал он, надлежит согласиться, что любая разновидность материи «чувствует и рассуждает», а это противоречит опыту. Поскольку мышление отлично от «всякой фигуры» и пространственного перемещения, оно не может быть сведено к модификациям материи. Мысль нематериальна, и это положение позволяет установить в области философии основание учению о бессмертии души. 

Бейль выступает с критикой философского монизма. Принимая единственное метафизическое начало, монизм оказывается неспособным объяснить наличие в мире изменений. По мнению Бейля, действие, как и противодействие, невозможны в системе координат, где присутствует только единая сущность. 

Упоминая Т. Кампанеллу и Т. Мора, он говорил о том, что попытки создать идеальный тип государственного устройства на основе возвышенных философских соображений с необходимостью окончатся провалом. Человеческая жизнь управляется страстями, их многообразными отношениями, но не теоретическими суждениями. Поэтому многие философские системы невозможно применить на практике. Случается, что высказываемые мыслителем «пророчества», подразумевающие существенные перемены в жизни человечества, всего лишь части «опасного фанатизма» (Bayle P. Dictionnaire historique et critique. Vol. 5. Paris, 1820. P. 262). 

Историко-философская критика

Разбирая учения различных философов, Бейль старательно ищет заблуждения, противоречия, неточности. Но отмечает и удачные, по его мнению, мысли, доводы, формулировки. Например, в статье об Анаксагоре он «самым прекрасным» в учении греческого мыслителя объявляет положение об уме, приводящем в движение мироздание. В учении же о гомеомериях он видит серию противоречий. В частности, ссылаясь на Лукреция, он говорит о том, что в системе Анаксагора первоначала способны распадаться на части, подобно любым телам, откуда вытекает стирание границ между первоэлементами бытия и прочими объектами. Кроме того, гомеомерии введены для того, чтобы избежать доктрины возникновения вещей из ничего. Но хотя, к примеру, дом никогда не возникает из ничего, тем не менее он построен из материалов, каждый из которых сам по себе вовсе не содержит все свойства дома. 

Бейль выступил с обстоятельным опровержением спинозизма. Главный объект его критики в данном случае – учение Б. Спинозы о субстанции. Отвергая возможность существования единой субстанции во Вселенной, Бейль настаивал на том, что протяжённость не может рассматриваться как простое бытие, но всегда слагается из частей, предстаёт как сложная сущность. Поэтому атрибут протяжения лишает Бога простоты и, сверх того, сводит его к материи. Спинозу Бейль считает систематизатором атеизма, заключающего «чудовищные нелепости». Отождествление Бога и мира приводит, по его мнению, к тезису о непрерывной изменчивости субстанции, что противоречит идее её бесконечного совершенства. С другой стороны, Бог как субъект мышления оказывается носителем всех противоречащих друг другу идей и желаний. Отождествлённый с миром, Бог становится и причиной, и жертвой злых деяний. Концепция Спинозы, согласно Бейлю, стирает границы между истиной и заблуждением, ибо любая форма мышления должна признаваться модусом единой бесконечной сущности. В то же время французский скептик видит определённую закономерность в появлении спинозизма, связывая её с теоретическими затруднениями, встающими перед разумом при объяснении вопросов о том, как соотносится необходимо существующая материя с Богом, как следует мыслить творение из ничего, как добрый и свободный Бог мог допустить в мире зло и несчастья. 

В истории интеллектуальных споров для Бейля важны детали, подробности, точные факты. «Кто понимает только часть, не понимает ничего» (Bayle P. Dictionnaire historique et critique. Vol. 12. Paris, 1820. P. 449) в столкновении идей. Поэтому изложение теоретической проблемы, в его понимании, должно быть максимально полным.

Установка Бейля на следование лишь точно установленным фактам, его готовность скрупулёзно, едва ли не до бесконечности разбираться в нюансах биографий и учений, его остроумие и умение высветить самые разнообразные грани анализируемой системы того или иного автора импонировали очень многим его читателям. Как историк Бейль склонен проводить параллели между учениями различных эпох и культур. Эти зачастую изящные параллели нередко предоставляли повод последующим исследователям для выдвижения собственных интерпретаций различных аспектов интеллектуальной жизни 17 в. 

Его критические замечания, при всей их полемической заостренности, не были направлены на дискредитацию возможностей философии как таковой, на отрицание её значимости. Роль философии для французского скептика сводится к подготовке человеческого разума к глубоко продуманному принятию истин веры. Для Бейля не существует проблемы прогресса в истории философии. Он равно далёк как от признания бесплодными всех философских рассуждений, так и от концепции постепенного накопления и расширения, от системы к системе, философского знания. История развития философии видится Бейлю не последовательностью этапов, чётко спаянных общими теоретическими схемами, а совокупностью великих систем, каждая из которых заключает немалую долю заблуждений, но нередко содержит и верные положения. 

Вера и разум

Бейль разграничивает области веры и разума, полагая, что в теологических вопросах метафизические доводы оказываются слабыми и неубедительными. По его мнению, разум, пытаясь самостоятельно определить природу бесконечного Бога, встречает массу затруднений. Путём философских рассуждений невозможно найти непротиворечивое, бесспорное объяснение того, почему всемогущий Бог допустил существование в мире зла. В сфере богословских вопросов, согласно Бейлю, следует смиренно прибегать к «свету Писания». Вместе с тем он утверждал, что аксиомы «естественного света» (например, положения логики или математики) истинны и совершенно независимы от авторитета Писания.

Идеи Бейля оказали значительное влияние на современников, вызвали с их стороны колоссальный интерес. Востребованным наследие французского скептика оказалось и в последующие эпохи. Особенно значительным было его воздействие на просветительскую мысль 18 в.