Абдалла́ Ансари́ (Абдаллах Ансари, полное имя Абу Исмаил Абдалла; перс. ابو اسماعیل عبدالله انصاری; араб. عبد الله الأنصاري, Абдалла аль-Ансари) (4.5.1006, Герат, ныне в Афганистане – 8.3.1089, там же), персидский суфийский проповедник, богослов-ханбалит, поэт. Писал на арабском и персидском языках.

Возводил свой род к ансарам – сподвижникам пророка Мухаммеда и исходя из этого выбрал литературное имя, которое использовал в стихах. Отец был суфием и в качестве первого наставника познакомил сына с первоосновами мистицизма. В 1015 г. Ансари начал изучать хадисы и науку комментирования Корана (тафсир) под руководством гератских богословов-шафиитов, однако в силу собственных религиозных убеждений стал ханбалитом. Продолжил образование в Нишапуре, Тусе, Бестаме и Багдаде.

Сильнейшее влияние на него оказала встреча с известным старцем Абу аль-Хасаном Харакани (ум. 1033/1034), последователем традиции Баязида Бистами. Своё отношение к знакомству Абдалла Ансари выразил так: «Абдаллах жил в пустыне, он отправился искать живую воду и неожиданно встретил Хасана Харакани; там он нашёл источник живой воды, и он выпил этой воды столько, что не осталось ни Абдаллаха, ни Харакани; Пир-и Ансари [почётное прозвище Ансари в старости – примечание переводчика] был скрытым кладом, ключ к нему был в руках Харакани» (перевод Е. Э. Бертельса. Цит. по: Бертельс. 1965, с. 68). После смерти наставника Ансари вернулся в Герат; там преподавал и руководил кружком суфиев.

Около 1041 г., во время захвата Хорасана сельджуками, подвергся гонениям, трижды его отправляли в ссылку. Однако в старости Абдалла Ансари получил широкое признание и удостоился титула шейх-уль-ислам. Среди учеников – суфии-традиционалисты Мутамин ас-Саджи (ум. 1113), Ибн Тахир аль-Макдиси (ум. 1113), Абу аль-Вакт ас-Сиджи (ум. 1157) и Юсуф аль-Хамадани (ум. 1140). К последнему восходят духовные родословные суфийских братств ясавийя и хаджаган (основатель – Гидждувани). Ансари и его ученики оказали значительное влияние на формирование течения традиционализма в суфизме.

Полемизируя с мутазилитами, ашаритами и другими школами мусульманского рационализма, Ансари негативно оценивал спекулятивное богословие (калам). Он предложил концепцию в суфизме, дававшую средства согласования религиозного закона (шариат) и божественной истины (аль-хакк, الحق), которые многие суфии никак не связывали между собой. Будучи сторонником умеренных эзотерических практик, выступал против крайних экстатических форм суфийской психотехники.

Несмотря на то что Абдалла Ансари безупречно владел языком мусульманской книжности – арабским, он, ориентируясь на местную персоязычную аудиторию, оказался среди первых религиозных философов, начавших составлять трактаты и на родном персидском языке. Создал известное руководство для вступающих на путь суфизма «Стоянки путников» (منازل السائرین), в котором дал классификацию ступеней мистического прозрения, обозначаемых терминами «макам» (مقام) или «манзиль» (منزل). Ему также принадлежат полемический трактат «В порицание калама» (ذم الکلام و اهله), собрания молитв и проповедей «Сокровенные молитвы» (مناجات), «Рифмованная проза» (مسجعات) и др. Выполненное Ансари на персидском языке переложение арабского агиографического сочинения «Разряды суфиев» (طبقات الصوفیه) – первый в персидской литературе свод жизнеописаний суфийских подвижников, на который опиралась последующая традиция, прежде всего Аттар. Большинство произведений Ансари издано и переведено на европейские языки.

Авторские стихотворные вставки в сложенных саджем проповеднических выступлениях Ансари явились самыми ранними из дошедших до нас образцов суфийской поэзии на персидском языке. В персидской литературе традиция рифмованной и ритмизованной прозы со стихотворными вставками собственного сочинения была продолжена Саади в знаменитой дидактической книге «Гулистан» (13 в.).

Среди текстов Абдаллы Ансари, изданных российским востоковедом Вал. А. Жуковским (1858–1918) в 1895 г., большинство представляет собой газели. В них Ансари-поэт сделал важнейший шаг к обретению персидской газелью статуса особой поэтической формы с определённым набором внешних признаков, закрепив в ней стандартный способ завершения стихотворения – авторскую «подпись» (تحلّص) в последнем бейте (مقطع). Подписывал газели двумя способами – Старец Ансари (پیر انصری) или просто Ансари. В его газелях традиционные любовные мотивы были переосмыслены в аллегорическом ключе, получили специфическую трактовку и отошли на второй план, уступив ведущее место дидактическим мотивам, заимствованным из арсенала аскетической лирики (зухдийят): осуждение мирской суеты, страстей и пороков, осознание быстротечности земной жизни и равенства всех людей перед лицом смерти и т. д. В дальнейшем эти мотивы хотя и не стали в газели доминирующими, но прочно закрепились в её поэтике. Развитие дидактических и афористических элементов в этой форме поэзии также дал Саади.

Ансари чуждался использования лирики в ритуальных целях, поэтому его газели почти полностью лишены блока «винных» мотивов (хамрийят), которые у других поэтов-суфиев служили метафорическим отражением экстатических состояний (احوال). Исключение составляет стихотворение-завещание, начинающееся словами «В день моей смерти – день расставания с друзьями…» (بروز مرگ چو روز فراق یاران است ), в котором Абдалла Ансари призвал не оплакивать его, а устроить пиршество с пением и плясками, ибо в этот момент его душа встретится с Возлюбленным Другом (Богом). Судя по поэтическим произведениям, Ансари признавал лишь посмертное достижение мистиком состояния истинного бытия (حقیقت), т. е. пребывания «в Боге».

Для придания искомых коннотаций традиционным поэтическим мотивам Ансари использовал технику «внутреннего» комментария, располагаемого непосредственно в произведении. На основе этого приёма сформировался язык иносказаний, который впоследствии вошёл в суфийский поэтический канон. Так, в одной из газелей для создания аллегории пути мистика к стоянке «терпение» (صبر) Ансари ввёл мотивы тягот перехода через пустынную долину (вади), перенесённые в газель из традиционной части арабской касыды, называемой рахиль (араб. رحيل – странствие). Разъяснение смысла газели дано в концовке с помощью авторского комментария: «Ключ к твоему благополучию – терпение, / Если ты муж праведный и облачён в рубище [суф – буквально "шерсть"]».

В единственной сохранившейся касыде Абдаллы Ансари был заложен фундамент развития жанра в философско-дидактическом и проповедническом плане. Этот текст вместе со стихами исмаилита Насира Хусрава, современника Ансари, послужил отправной точкой для выхода касыды за пределы исключительно придворной панегирической лирики. В произведении, начинающемся словами «Что за лавина? Что за бедствие? Что за потоп и напасть?!..», Абдалла Ансари использовал стандартный зачин, который применялся в персидской касыде для описания катаклизмов природного и социального характера, чтобы осудить нравы своего времени. В стихотворении содержится острая критика «лжесуфиев», пользующихся маской благочестия ради корыстных целей. Тема лицемерия, несоответствия внешней (ظاهر) линии поведения человека и внутреннего (باطن), истинного смысла его поступков с точки зрения суфийской этики в дальнейшем стала одним из наиболее обсуждаемых в мистической поэзии вопросов. Мотив осуждения показного благочестия и осмеяния лицемеров был продолжен поэтами-мистиками Аттаром и Хафизом.