Тео́рия справедли́вой войны́, этическая нормативная концепция, позволяющая определить моральную обоснованность вступления в войну и дать нравственную оценку способам её ведения и действиям в отношении поверженного противника непосредственно после войны. При анализе вооружённого конфликта, таким образом, выделяется три этапа: принятие решения о войне, ведение боевых действий, послевоенная активность в отношении врага. Каждому из этих этапов даётся нравственная оценка. Справедливой признаётся война, соответствующая критериям нравственной оценки на каждом этапе.

Представляет собой одну из древнейших традиций рефлексии о войне наряду с пацифизмом и политическим реализмом. Наиболее известные представители: Аристотель, Амвросий Медиоланский, Аврелий Августин, Г. Гроций, С. фон Пуфендорф. Современные представители: М. Уолцер.

Базовые предпосылки теории справедливой войны: признание права на жизнь и личную неприкосновенность, моральное осуждение войны как таковой, возможность морального оправдания применения военной силы в строго ограниченных случаях. Практическая цель, которую решает теория справедливой войны, – ограничить военную составляющую политических конфликтов и предоставить политическим и военным лидерам руководство по нравственному принятию решений в условиях войны. Таким образом, теория справедливой войны отличается от политического реализма, отрицающего или не воспринимающего всерьёз необходимость моральной оценки принятия решения о войне и считающего войну неизбежной составляющей политической реальности, или пацифизма, который в своей абсолютной форме накладывает полный запрет на организованное вооружённое насилие.

Понятие справедливости означает моральную обоснованность или оправданность применения военных средств для решения конфликта, а не моральное оправдание самой войны. Возможно, это несколько лучше передаётся в латинском термине bellum justum (справедливая война) или его английском аналоге (just war), которые в большей степени артикулируют ограниченность войны правовыми рамками.

Моральная обоснованность войны определяется при помощи анализа, который устанавливает, в какой степени действия политиков и военных на каждом из выделенных этапов развития вооружённого конфликта (вступление в войну, её ведение, послевоенная фаза) соответствуют требованиям морали. Для этого используется набор принципов jus ad bellum (в пер. с лат. – «право на войну»; задают нормы поведения при принятии решения о войне), jus in bello («право во время войны»; диктуют нормы нравственного ведения боевых действий) и jus post bellum («право после войны»; определяют должное отношение к врагу после нанесения ему поражения).

История развития теории справедливой войны

В истории формирования теории справедливой войны можно выделить три основных этапа: этико-политическое учение о войне в греко-римской философии, создание христианской парадигмы мышления о войне и её переосмысление в Новое время.

Корни учения о справедливой войне уходят в античную философию. Аристотель, рассуждая о правомерности войны греков с варварами, приходит к заключению, что подобная война является средством восстановления естественной справедливости. При этом впервые используется понятие «справедливая война» (δίκαιος πόλεμος): «охотиться должно как на диких животных, так и на тех людей, которые, будучи от природы предназначенными к подчинению, не желают подчиняться; такая война по природе своей справедлива» (Аристотель. Т. 4. 1983. С. 389. 1256b). 

Это рассуждение Аристотеля опирается на более древнюю традицию различения «правильной» и «неправильной» войны. Подобное противопоставление злосчастной или погибельной и благой, прославляющей войны встречается уже у Гомера. Его перенимают древнегреческие историки и философы. Уже у Платона разграничение войны на правильную и неправильную основано на «этническом» критерии. Для обозначения борьбы с варварами он использует слово война (πόλεμος), в то время как столкновения между греческими полисами именуются раздором или распрей (στάσις). В 5-й книге «Государства» Сократ говорит, что эллины по природе своей друзья (Платон. Т. 3. 1994. С. 248), подразумевая, как и Аристотель впоследствии, что война между ними противоестественна, а значит, не может быть справедливой.

Мышление в духе теории справедливой войны было характерно и для Цицерона. В трактате «О государстве» он формулирует актуальные и для современной теории справедливой войны положения: справедлива та война, которая имеет вескую законную причину и цель которой – положить конец конфликту, т. е. восстановить мир: «Несправедливы те войны, которые были начаты без оснований. Ибо, если нет основания в виде отмщения или в силу необходимости отразить нападение врагов, то вести войну справедливую невозможно… Ни одна война не считается справедливой, если она не возвещена, не объявлена, не начата из-за неисполненного требования возместить нанесенный ущерб» (Цицерон. 1994. С. 65. 3.23.35). Цицерон не признаёт справедливости войны-охоты с целью приобретения рабов-варваров, но соглашается с другими аристотелевскими справедливыми причинами войны: самозащита от порабощения (в том числе и упреждающее нападение на агрессивного соседа) и завоевание, если оно послужит благу покорённых народов.

Цицерон оперирует понятиями «справедливый» и «несправедливый» враг (justus/injustus hostis). Важно подчеркнуть, что несправедливым врага делает не противостояние справедливой стороне, а его несправедливые действия или внеморальный статус. Таким несправедливым врагом для Цицерона мог быть пират, мятежник, разбойник – люди преступные и аморальные, враждебные всему человеческому. Эти идеи будут затем развиты христианскими авторами уже в новом религиозном контексте.

Христианские авторы 4–5 вв., реагируя на легализацию христианства и затем превращение его в единственную законную религию Римской империи, создают учение о войне, опираясь на теологическую аргументацию и античную философскую традицию. В этом отношении наиболее представительны Амвросий Медиоланский (около 339 – 397) и Аврелий Августин (354–430).

Амвросий Медиоланский несколько раз обращается к военной проблематике в трактате «Об обязанностях священнослужителей». Он объясняет, что христианин может браться за оружие в тех случаях, когда его действия получают Божественную санкцию. В качестве примера приводится царь Давид: «никогда Давид не предпринимал войны, если только не вызывался (на то самими врагами)… А после того [после победы над Голиафом] он никогда не начинал войны иначе, как по испрошении совета (II Цар. V:19 и сл.) от Господа (consulto Domino)» (Амвросий Медиоланский. 1995. I. XXXV. 177). Бог может непосредственно руководить человеком и направлять его действия; война в таком случае не будет греховной. Эту идею разовьёт Аврелий Августин. По его представлениям, правитель может и даже обязан наказывать тех, кто отпадает от справедливости, т. е. от Бога. Идея наказания за грехи становится основой парадигмы христианского учения о войне – bellum punitivum (буквально – наказательная война). Война, таким образом, справедлива, если она оказывается способом избавления от греха, приводит к восстановлению порядка и служит объединению христиан. Сама по себе она не грех, если служит благу и если конечной целью её остаётся мир, который Господь «пришел принести на землю» (Мф. 10:34).

При этом важно, что христианские авторы постоянно указывают на сдержанность, которая требуется от верующего человека на войне. «Атлет Христов», пишет Амвросий, получает венец «только в том случае, если он сражается законно» (Амвросий Медиоланский. 1995. I. XXXVI. 182). Справедливый воин – всегда миротворец, он должен быть милосердным и благожелательным.

В поздней схоластике постепенно образ справедливой войны, служащей наказанию грешника, заменяется идеей справедливости войны как средства разрешения серьёзных правовых коллизий. Эта тенденция получит широкое распространение в 17 в., когда такие учёные, как Г. Гроций и С. фон Пуфендорф, произведут настоящую революцию в учении о справедливой войне, заменяя теологическую наказательную парадигму секулярной легалистской парадигмой. Со временем именно такой подход, соотнесённый с учением о естественном праве и праве народов, окажется доминирующим.

Война рассматривается Гроцием и многочисленными авторами, находившимися в 17–18 вв. в орбите его мысли, в этико-правовых понятиях: «справедливой причиной начала войны может быть не что иное, как правонарушение» (Гроций. 1994. С. 186). Юридическое понятие правонарушения выступает в качестве основания, санкционирующего войну, а сама война считается способом восстановления справедливости, когда «нет возможности прибегнуть к суду» (Гроций. 1994. С. 188). К основаниям, допускающим военный ответ, Гроций относит самозащиту и помощь союзнику, возвращение имущества и по традиции – наказание.

Принципиально, что именно самозащита воспринимается теперь в качестве первой и главной причины оправдания войны. Это соответствует политической трансформации раннего Нового времени, становлению европейской государственности и монополизации государством военной сферы. Именно государство в представлениях авторов Нового времени обладает обязанностью защищать своих граждан и, соответственно, правом на самооборону. Одновременно развивается и ещё одна тенденция – на первый план в дискуссии о войне выходит правовая составляющая, которая приглушает значимость этического измерения. После И. Канта, который близок к доктрине справедливой войны, начинается период упадка теории справедливой войны – она плохо развивается именно в теоретическом отношении, появляется мало оригинальных работ, они становятся не слишком востребованными. При этом с середины 19 в. активно идёт процесс кодификации международного гуманитарного права, в ходе которого некоторые принципы учения о справедливой войне закрепляются в правовых положениях.

Современная теория справедливой войны

Возрождение теории справедливой войны пришлось на 1960–1970-е гг. На фоне «холодной войны» и ядерных кризисов, непопулярной вьетнамской войны и нового витка развития этической теории начинается современный этап концептуализации теории справедливой войны. Знаковым событием стала публикация в 1977 г. книги американского философа и политического теоретика М. Уолцера «Справедливые и несправедливые войны: нравственный аргумент с историческими иллюстрациями» (Walzer. 1977). Уолцер, полемизируя главным образом с политическим реализмом, выстраивает легалистскую моральную концепцию войны: в системе международных отношений наивысшей ценностью обладают права государств – в первую очередь суверенитет и территориальная целостность. Агрессия, покушение на суверенитет государства санкционируют войну. Нравственное обоснование, таким образом, получает самооборона, а кроме того, ещё несколько случаев: упреждающий удар, помощь в борьбе за национальное освобождение, контринтервенция и гуманитарная интервенция. Однако война будет справедливой только при условии соблюдения того, что Уолцер называет военной конвенцией (the war convention), – формализованных норм, традиций и обычаев ведения войны, т. е. комплекса установок, ограничивающих жестокость войны.

Работа Уолцера превратилась в классический текст, который часто критикуется, но всё же неизбежно принимается во внимание. Наиболее современное направление в теории справедливой войны – т. н. ревизионизм (revisionist just war theory). Ревизионисты, в частности Дж. Макмахан (Jefferson McMahan) и Д. Родин (David Rodin), оспаривают ключевые положения традиционалистской (уолцеровской) версии теории справедливой войны. Они выступают за приоритет прав индивида, а не больших политических сообществ, отказываются от мышления в категориях коллективных идентичностей (комбатант, некомбатант, военный, политик) в пользу рассмотрения вопроса о персональной ответственности за совершения тех или иных действий во время войны, ставят под сомнение однозначность моральной обоснованности самообороны и т. д.

В наиболее обобщённом виде современная теория справедливой войны представляет собой перечень принципов, позволяющих дать моральную оценку действиям участников войны на каждом этапе развития вооружённого конфликта.

Нормы jus ad bellum используются для определения нравственной обоснованности принятия решения о войне. К ним относят следующие принципы:

• правое дело – должна существовать действительно веская причина, чтобы участие в войне было признано морально необходимым. Как правило, такими причинами являются самооборона, помощь жертве агрессии, борьба за национальное освобождение, защита граждан другого государства от массового насилия, т. е. гуманитарная интервенция;

• легитимная власть – решение о войне должно приниматься исключительно лицом или лицами, наделёнными подобными полномочиями по закону;

• вероятность успеха – необходимо оценить шансы на победу в войне и при сомнениях в возможности завершить её успешно следует отказаться от участия в ней;

• пропорциональность – война должна быть соразмерной мерой ответа на совершённое беззаконие. Только действительно серьёзные нарушения прав политических сообществ или людей могут санкционировать войну. Кроме того, результат войны должен значительно превосходить все связанные с ней потери;

• добрые намерения – государство, вступая в войну, в соответствии с принципом правого дела не должно иметь тайных агрессивных или эксплуататорских целей;

• крайнее средство – перед тем как обратиться к военному насилию, необходимо испробовать все прочие способы урегулирования конфликтов: переговоры, экономические и политические санкции, выдвижение ультиматумов.

Принципы jus in bello регулируют способ ведения войны. Обычно выделяется два таких принципа:

• пропорциональность – мера военного насилия, необходимая для проведения конкретной военной операции, должна быть соразмерна цели этой операции; необходимо стремиться минимизировать степень насилия;

• дискриминация (различие) – участники войны должны проводить различие между легитимными и нелегитимными целями, между комбатантами и гражданским населением; нападение на гражданское население всегда аморально и преступно, в некоторых случаях недопустимо атаковать и комбатантов.

Наконец, принципы jus post bellum регулируют отношения с поверженным противником непосредственно после окончания войны:

• пропорциональность – требования в отношении проигравшего врага должны соответствовать мере ущерба от его агрессивных действий;

• восстановление прав – нельзя оспаривать право противника на политическую субъектность, суверенитет и территориальную целостность;

• наказание для политического руководства и военных – необходимо наказать обозначенные группы пропорционально тому ущербу, который принесли их решения или действия;

• компенсации – агрессор обязан возместить убытки потерпевшей справедливой стороне, однако при этом не следует чрезмерно обременять противника, подрывая его политическую или экономическую самостоятельность;

• реконструкция – необходимо провести реформу политического и военного аппарата противника, с тем чтобы не допустить повторения агрессивных действий с его стороны (Orend. 2006. P. 160–222).

Среди теоретиков справедливой войны ведётся спор относительно того, можно ли признать справедливой ту войну, в которой одна из сторон выполняет все требования jus ad bellum, in bello и post bellum, или можно говорить об ограниченной справедливости в случае, если соблюдаются лишь некоторые из этих принципов.

Теория справедливой войны в последние десятилетия переживает бурное развитие. Ежегодно публикуются десятки книг и сотни статей, посвящённые различным аспектам современной войны и истории учения о справедливой войне. Существует немало научных институтов и университетов (преимущественно в США, Великобритании и Северной Европе), занятых исследованиями в области этики войны и мира. Этика войны также изучается в военных учебных заведениях стран – членов НАТО. Наконец, теория справедливой войны с начала 1990-х гг. оказывается политически востребованной – моральные обоснования с привлечением аргументов, характерных для теории справедливой войны, давались операции «Буря в пустыне», бомбардировкам Югославии 1999 г., Иракской войне 2003–2011 гг., войне США в Афганистане (2001–2014).