Конспироло́гия, теория заговора (англ. conspiracy, theory of plot), теория, приписывающая все беды, например политические и экономические, подрывной деятельности могущественных сил или тайных обществ, ставящих своей целью захват власти над миром или плетущих разнообразные интриги с теми или иными скрытыми умыслами. Также убеждение, что некие процессы, которые представляются развивающимися спонтанно, на самом деле являются результатом спланированного некоторой группой лиц сценария, служащего воплощению их интересов.

Хотя сами заговоры известны во все эпохи, начиная с эпохи древнего мира и античности, страхи перед «мировым заговором» возникли в период национальных революций, разрушавших традиционное мироустройство, когда иерархический порядок сменился хаосом, связанным с народной «вольницей», а мировые религии подверглись эрозии. Эпоха глобализации с её транснациональными корпорациями, всемирными организациями и всепроникающими системами коммуникации умножила эти страхи, обострив ощущение беспомощности перед лицом вероятного тотального контроля со стороны невидимых заговорщиков.

История теорий заговора

Современная конспирология выросла из идей, которые выработали более 200 лет назад христианские мыслители – шотландский философ Джон Робисон и французский аббат-иезуит О. Баррюэль, пытавшиеся постичь «тайну беззакония», обнаружившую себя во Французской революции 18 в. Их нарратив, отмеченный верой в «конец света» и пришествие антихриста, имеет явные черты теории заговора. Современная конспирология стала секуляризованной версией «Апокалипсиса», сохранив многие представления о нём, веками развивавшиеся в русле христианского мировоззрения.

Особое развитие конспирология получила в США, и немалую роль в этом сыграла эсхатология. Сегодня рассуждения о заговоре, тесно спаянные с эсхатологическими представлениями, можно найти и в православной среде. Такие настроения подпитываются юдофобскими рассуждениями ряда православных священников, озабоченных тем, что былой иудейско-христианский конфликт якобы принимает сегодня форму заговора иудеев и масонов с целью учреждения всемирного царства антихриста. Свой вклад в становление конспирологии внесла и эзотерика, которая способствовала появлению тайных обществ или по меньшей мере популярности представлений о них, а также о высших источниках власти, недоступных непосвящённым. Вместе с тем, заговоры вовсе не обязательно имеют религиозную составляющую. Кроме того, фантазии о заговорах следует отличать от реальных заговоров, хотя и то, и другое может иметь серьёзные социальные и политические последствия.

Конспирология опирается, с одной стороны, на веру и эмоции, а с другой – на слухи и фальшивки. Наиболее известная из фальшивок – «Протоколы сионских мудрецов», рисующие ужасный заговор евреев-иудеев для захвата власти над миром.

По словам американского политолога М. Баркуна, теория заговора демонстрирует своеобразный «бриколаж», где разнородные и иной раз несовместимые элементы (религиозные, эзотерические, политические, псевдонаучные и т. д.), вырванные из контекста, представлены в самых разных сочетаниях (Barkun. 2003. P. 10–11). В наше время технические средства для расцвета и популярности таких воззрений предоставляет Интернет, где пользователи нередко воспринимают высокую частоту упоминаний как подтверждение своим догадкам и где слухи или искажённые сведения распространяются с немыслимой скоростью.

Немецкий историк Д. Грох выделил три основные особенности конспирологии: во-первых, она искусственно упрощает сложный и динамичный характер исторических процессов; во-вторых, преувеличивает связь между намерениями и результатами действий; в-третьих, пытается найти причинно-следственную связь там, где её нет (Groh. 1987. P. 11). По словам Баркуна, конспирология основана на вере в то, что, во-первых, ничего случайного не бывает и события развиваются по составленному кем-то плану; во-вторых, ничто не является тем, чем оно внешне выглядит; в-третьих, всё в мире жёстко взаимосвязано (Barkun. 2003. P. 3–4).

Развитие конспирологической традиции шло от религиозного объяснения к секуляризованному, рационалистическому. Благоприятные обстоятельства для неё стали складываться в условиях массового общества в течение 2-й половины 19 в., а её расцвет приходится уже на 20–21 вв. – эпоху господства транснациональных корпораций и глобализации, когда общемировое единство начало ощущаться как неизбежная реальность. Популярности конспирологических настроений способствуют и новые информационные технологии, способствующие интенсивному общению и оперативному обмену информацией.

Заговор как таковой не является выдумкой. В истории многих стран известны заговоры, преследующие самые разные цели (например, знаменитое «Уотергейтское дело» в США). Резкий рост интереса к идее заговора неизменно вызывался значимыми социальными травмами, как, например, убийство президента Дж. Кеннеди или террористическая атака на башни-близнецы в Нью-Йорке. Популярности теории заговора способствует и склонность современного государства (в особенности авторитарного) безмерно расширять границы секретной информации.

В прошлом западная конспирология отталкивалась от слов премьер-министра Великобритании в 1874–1880 гг. Б. Дизраэли о скрытых от внешних глаз акторах, руководивших политикой, а также от сделанного в 1909 г. признания немецкого промышленника и политического деятеля В. Ратенау в том, что судьба европейской экономики находится в руках 300 людей. Особый вес их суждениям в глазах сторонников теории заговора придавало то, что оба они имели еврейское происхождение. Это укрепляло веру конспирологов в связь заговора с евреями. Значимость еврейской темы определялась также наличием еврейской диаспоры, фактически покрывающей весь мир, что, с точки зрения многих конспирологов, делало естественной идею о стремлении евреев к мировому господству.

Виды конспирологии и причины их распространения

Теории заговора обычно возникают там, где люди ощущают свою исключённость из политического процесса, где они не способны контролировать жизненно важные события и утратили веру в то, что такая ситуация когда-либо изменится. Так, распад СССР и превращение США в ведущую мировую державу наряду с нараставшей там тенденцией к сужению демократии дал основание правым радикалам подозревать американский истеблишмент в стремлении ввести социализм в качестве «нового мирового порядка». Волна конспирологической литературы захлестнула США ещё в 1970-х гг., а при президенте Д. Трампе, получив поддержку в высших эшелонах американского общества, конспирологические настроения достигли там необычайной популярности (Bergmann. 2018. P. 9, 110; Hellinger. 2019. P. 221–229, 246–257).

При авторитарных режимах власть опирается на конспирологию для создания образа врага, направляя недовольство и гнев народа по ложному руслу. Но и при демократии общество обеспокоено возможным посягательством тайных сил на его свободу и благополучие. К конспирологии сегодня прибегают как «правые», так и либералы вместе с «левыми».

Следует отличать теорию заговора, которая создаётся или распространяется властями (элитой), от той, которая идёт снизу из народа и направлена против властей (элиты). Первую можно назвать элитарной, вторую – народной. Однако и элита не является однородной массой; нередко она состоит из различных группировок, находящихся в сложных взаимоотношениях друг с другом и разделяющих разные политические взгляды. Поэтому даже теории заговора, создающиеся представителями элиты, отличаются разнообразием.

Конспирологические схемы выносят источник зла вовне, связывая его с какими-либо чуждыми внешними силами – «закулисой» или «невидимой рукой», которые на поверку нередко оказывались меньшинствами, т. е. «чужаками». В то же время и меньшинства или приниженные расовые группы прибегают к конспирологии как «оружию слабых», чтобы сопротивляться дискриминации и отстаивать свои права. В таком случае их подозрения направлены против доминирующего большинства и репрессивного государства.

В разных государствах и в разном национальном контексте теории заговора имеют свою специфику, связанную с конкретным контекстом. Например, в США толчок популярности теории заговора придала кампания маккартизма, сделавшая конспирологию интегральной частью господствующих политических идей и направлением массовой культуры в течение последующей эпохи «холодной войны». В СССР популярность теории заговора сперва была связана с одиноким существованием социалистического государства во враждебном окружении, а в последние советские десятилетия выразилась в идеологии борьбы с «международным сионизмом».

Сегодня предлагается различать разные «заговоры» и их образы по степени их влияния на политику и по их достоверности, но такая классификация остаётся слабо разработанной и подвергается критике (Hellinger. 2019. P. 57–66). В любом случае следует различать частные заговоры (заговор иезуитов, заговор олигархов, заговор спецслужб, заговор политических противников, заговор меньшинств) и глобальный заговор с целью обретения мирового господства и порабощения человечества. Последний призван установить «новый мировой порядок» и отдать власть «мировому правительству».

Для конспирологической литературы характерна публикация пространных списков «тайных организаций» и их членов, чтобы придать таким построениям достоверность и убедительность. Кроме того, конспирологи оперируют такими фактами или их интерпретациями, которые невозможно проверить. Если учёные пытаются показать сомнительность их построений, то конспирологи обвиняют самих учёных в участии в заговоре с целью скрыть истину.

Важной особенностью конспирологии является популизм с его обращением к псевдонаучным маргинальным идеям и его агрессивными нападками на академическую науку, в которой конспирологи обнаруживают заговор с целью скрыть некие бесценные знания от народа.

Конспирология не ограничивается рассуждениями и нагнетанием страхов. Она может стать основой общественных движений. Так, в России на рубеже 20–21 вв. возникли движения против ИНН, штрихкодов, УЭК (универсальная электронная карта), что стало следствием убеждённости их активистов в наличии мирового заговора. Конспирологические представления, рождающие недоверие и страх, способствуют конфликтам, а в тех случаях, когда их разделяет руководство страны, могут приводить к войнам.

Подходы к пониманию и изучению конспирологии

Выделяют несколько принципиально разных подходов к конспирологии. Одни авторы со всей страстью её развивают, находя всё новые и новые «тайные заговоры». Такие работы имеют наукообразный характер, а иной раз издаются в виде приключенческих романов. Другие авторы пытаются сделать конспирологию полем серьёзного научного анализа, но расходятся в её оценке: некоторые напрямую или с оговорками связывают конспирологию с иррациональным «параноидальным мышлением» (Hofstadter. 2008) и представляют маргинальным явлением; другие, подчёркивая отличие индивидуальной паранойи от коллективных представлений, предпочитают говорить о коллективных мифах, убеждениях или верованиях и о вытекающих отсюда коллективных действиях, а третьи, напротив, видят во всём этом попытки найти новое рациональное объяснение событиям, совершающимся в окружающем мире, причём речь идёт как о политических стратегиях, так и о массовых настроениях, пронизывающих всю культурную жизнь общества. К конспирологии обращаются и те, для кого она является своеобразной игрой воображения, к чему сами они относятся с иронией, иной раз работая в пародийном жанре.

Наконец, встречаются и те, кто, упоминая во введении или заключении странности и несообразности конспирологии, затем безо всякой критики излагают самые различные конспирологические концепции, причём иногда даже стремятся применить их к российской действительности. Иной раз эти авторы находят оправдание в том, что якобы в особых обстоятельствах избрали такую необычную форму для изложения нетривиальных концепций, которые в ином виде невозможно было довести до широкой общественности. К такому приёму прибегает, например, А. Г. Дугин (Дугин. 2005).

Некоторые аналитики видят вред конспирологии в том, что она переносит акцент с реальной опасности на мнимую, делая общество уязвимым. Вера в теорию заговора искажает представления об истории и об окружающем мире, порождая ошибочные решения (Рейнольдс. 2007. С. 308 ; Aaronovitch. 2010. P. 15). Действительно, конспирологические построения, подхваченные и широко растиражированные СМИ, могут стать стимулом для реальных разрушительных действий – эскалации конфликтов и насилия, войн и геноцида.

Конспирология в современной России и мире

Конспирология находит широкий общественный спрос и создаёт обширную область коммерческих интересов, пользуясь большой популярностью у авторов развлекательной литературы. В наше время увлечение ею стало заметной тенденцией массовой культуры. Некоторые исследователи считают, что если конспирология и оказывает влияние на общество, то именно в области культуры, играя здесь разрушительную роль (Jane. 2014. P. 5).

«Конспирологическая субкультура» в России отражает настроения, которые встречаются, во-первых, в правых (промонархических) и левых оппозиционных политических кругах; во-вторых, в религиозной среде (у православных, эзотериков, неоязычников); в-третьих, в кругах творческой интеллигенции (у писателей, поэтов, публицистов); в-четвёртых, у научных сотрудников; в-пятых, в среде политической элиты. Она находит выражение в художественной литературе (особенно в жанрах фэнтези и альтернативной истории), в публикациях некоторых газет («Русский вестник», «Завтра»), а также в кинофильмах и популярных телепередачах. По главным телеканалам транслируются целые сериалы, основанные на теории заговора. Эта субкультура стала частью политической повседневности России (Yablokov. 2018), что более всего заметно в «виртуальной реальности», где можно найти немало конспирологических порталов.