Научная биография С. Л. Рубинштейна в контексте идеологических репрессий. Жизненный и творческий путь С. Л. Рубинштейна, лидера советской психологии середины 20 в., проходил в условиях сложного и переломного времени для науки и страны в целом. В истории гуманитарного знания до сих пор существуют различные позиции (А. С. Арсеньев, А. В. Брушлинский, В. А. Лекторский, В. Н. Порус, А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский и др.) в трактовке того времени и характерных для него взаимоотношений в науке, в понимании действий её ведущих персонажей: психологов, философов, физиологов, педагогов. Так, В. П. Зинченко считал, что по сравнению с разгромом генетики, кибернетики и репрессиями против учёных ряда других областей психологии ещё повезло, ибо она обошлась почти без жертв. Однако философ и психолог Г. Г. Шпет был расстрелян в 1937 г., как и психотехник И. Н. Шпильрейн; философ, автор работ о личности Л. П. Карсавин погиб в тюрьме в 1952 г. Пострадали и другие психологи, среди них – лауреат Сталинской премии 2-й степени, член-корреспондент Академии наук СССР и академик Академии педагогических наук РСФСР (ныне РАО) С. Л. Рубинштейн. На фоне институционально-персонологической реконструкции эволюции советской психологии (Семёнов. 2018) обратимся к обзору основных фактов научной биографии Рубинштейна самого тяжёлого её периода – в условиях репрессий конца 1930-х – начала 1950-х гг. [хотя формально его опала продолжалась меньше – с 1948 по 1956 гг., от отставки с поста заместителя директора Института философии АН СССР (ИФ АН, ныне Институт философии Российской академии наук) до восстановления в ИФ АН в должности заведующего сектором философских проблем психологии].

С хрестоматийных фотографий С. Л. Рубинштейна на читателя смотрит погружённый в раздумья типичный мыслитель в «башне из слоновой кости». Этот степенный и немного отрешённый облик пожилого Рубинштейна никак не выдаёт ни его героическую молодость, ни самоотверженность, проявленную в блокадном Ленинграде, ни административные вершины элитарного руководителя двух институтов (психологии и философии), который из-за репрессий позднего сталинизма в любой момент мог быть арестован и даже лишиться жизни. И он не просто смог выстоять в этом горниле обрушившихся на него жизненных испытаний, но и разработать оригинальные философско-психологические концепции логико-предметной детерминации мышления и экзистенциально-деятельностного бытия человека в противоречивом, а порой и враждебном мире (Абульханова. 1989; Семёнов. С. Л. Рубинштейн ... 2009; Панорама развития ... 2009).

Своё философское образование в передовой методологической школе Марбургского университета сын небогатого одесского адвоката получил волею случая, а также за счёт своих эрудиции, трудоспособности и юридической сметливости, которые юный Рубинштейн проявил, помогая заболевшему «грудной жабой» отцу распутать финансовую тяжбу фабриканта С. Т. Морозова. Тот, будучи меценатом, в благодарность выделил деньги и на лечение отца в Швейцарии, и на многолетнее обучение Сергея Рубинштейна в престижном университете в Германии. Получив образование, Рубинштейн вернулся в Россию – и оказался сначала в румыно-германской оккупации, а затем в зоне боевых действий во время гражданской войны. Ему приходилось ночами пробираться через весь фронтовой город в порт, чтобы выменять одежду на провиант. Во время одной из таких вылазок он спас раненого матроса – приволок его на себе домой и затем выхаживал несколько месяцев.

Через 20 лет профессор Рубинштейн, будучи проректором Ленинградского пединститута (ЛГПИ, ныне Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена), не побоялся в разгар репрессий конца 1930-х гг. восстановить в аспирантуре своего бывшего студента, М. Г. Ярошевского (который незадолго до этого был арестован из-за дружбы с осуждённым по антисоветскому делу этнографом Л. Н. Гумилёвым), помогал ему обучением, деньгами и протекцией, а затем способствовал его эвакуации из блокадного Ленинграда по Дороге жизни вместе с преподавателями ЛГПИ ранней весной 1942 г. Осенью 1942 г., став заведующим кафедрой психологии МГУ, Рубинштейн прикрепил Ярошевского к аспирантуре Института психологии при МГУ (ныне Психологический институт Российской академии образования), а после защиты им кандидатской диссертации (1945) оформил его ассистентом в МГУ и сотрудником в сектор философских проблем психологии ИФ АН.

В 1948–1953 гг. была развязана идеологическая травля «космополитов» за их якобы «преклонение перед буржуазной лженаукой». Коснулась она и Рубинштейна: он был снят со всех руководящих постов (в 1948 – заместителя директора ИФ АН, в 1949 – заведующего сектора ИФ АН, кафедры и отделения психологии МГУ), а также получил запрет публиковать авторские труды. Организованный Рубинштейном перевод на русский язык фундаментального руководства Р. Вудвортса по экспериментальной психологии вышел в свет в 1950 г. с указанием в качестве ответственного редактора М. Г. Ярошевского – лишь таким образом книгу было возможно опубликовать. Сам Ярошевский из-за этого вынужден был уехать в многолетнее добровольное изгнание, сначала – в Монгольскую Народную Республику, где в деревнях нужны были учителя русского языка, оттуда – в Таджикистан, где находился до середины 1960-х гг.

Необходимо отметить, что в период репрессий многие учёные поддерживали опальных коллег не только дружеским сочувствием, но и заступничеством перед властью, а иногда отважными публичными деяниями. Так, в самом начале травли Рубинштейна, в 1948 г., под его редакцией был издан сборник статей по психологии восприятия. В это непростое время книгу публично поддержал положительной рецензией заместитель директора Института психологии АПН РСФСР и её академик Б. М. Теплов.

«Хитрость истории», говоря словами Г. В. Ф. Гегеля, состояла в том, что Рубинштейн сразу после войны начал цикл исследований психологических воззрений российских физиологов (И. М. Сеченова, В. М. Бехтерева, И. П. Павлова и др.). Более того, по мере реализации этой стратегии под его руководством был защищён ряд кандидатских диссертаций (Н. С. Мансурова, Е. В. Шороховой, Е. А. Будиловой, Л. И. Анцыферовой). Такие внушительные успехи на «идеологическом фронте» приобщения психологии к достижениям отечественной физиологии высшей нервной деятельности привели к смягчению ситуации вокруг обвинения Рубинштейна в «низкопоклонстве» перед западной наукой. В частности, они послужили одним из аргументов для оставления его в должности научного сотрудника ИФ АН (по личному распоряжению президента АН СССР С. И. Вавилова) и профессора кафедры психологии философского факультета МГУ (при поддержке её нового заведующего – Б. М. Теплова).

Парадоксально, но несмотря на запрет издавать авторские труды, в 1950 г. фактически репрессированный, но сохранявший свой авторитет академик С. Л. Рубинштейн был приглашён идеологическими кураторами науки выступить с докладом на печально знаменитой «Павловской сессии», стремившейся устами академиков К. М. Быкова и А. Г. Иванова-Смоленского «физиологизировать» психологию, редуцировать её до физиологии высшей нервной деятельности. Вопреки опасностям опалы, Рубинштейн смело, но аккуратно выступил с обоснованием необходимости дальнейшего развития психологии как самостоятельной науки. При этом он виртуозно воспользовался публикациями о павловской физиологии для изложения своих представлений о психологической науке начала 1950-х гг. Вопреки опале, ему даже было дозволено популярно обобщить свои впечатления об этой знаменательной сессии на страницах ведущей коммунистической газеты «Правда».

В «оттепель» середины 1950-х гг. репрессии против Рубинштейна были ослаблены, в 1956 г. его восстановили в ИФ АН в должности заведующего сектором философских проблем психологии. Укрепив своё научное положение и общественный статус в качестве заместителя председателя Всесоюзного общества культурных связей с заграницей, Рубинштейн стал исподволь актуализировать прежние связи с иностранными учёными, заложив возможности восстановления взаимодействия советской психологии с зарубежной наукой. Этому способствовало и организованное Рубинштейном в 1957 г. на базе ИФ АН совещание по проблемам психологии познания (Рубинштейн. Вступительное слово ... 1957; Сохин. 1957).

Своеобразным продолжением опалы Рубинштейна стало его административное выдавливание из преподавания на кафедре психологии МГУ при заведующем А. Н. Леонтьеве, которое в 1958 г. привело к увольнению Рубинштейна с должности профессора.

Несмотря на институциональные неприятности и ухудшение здоровья, в последние годы жизни С. Л. Рубинштейн опубликовал 3 монографии (1957; 1958; 1959) и почти завершил свою философско-психологическую систему экзистенциально-антропологическим трудом «Человек и мир», впоследствии восстановленным по рукописи его ученицей, К. А. Абульхановой (Рубинштейн. 1966), и впервые полностью опубликованным в 1973 г. По мнению другого ближайшего ученика, А. В. Брушлинского, 2-е издание учебника Рубинштейна «Основы общей психологии» (1946) являлось наиболее читаемой книгой в советской психологии. Философско-экзистенциальные и психологические идеи Рубинштейна ныне развиваются в созданной им научной школе.