Легити́мность, в социологии и политологии – способность социальных (в том числе политических) институтов обеспечивать признание и поддержку индивидов, действия которых организуются и регулируются данными институтами. Легитимность выступает в качестве необходимой предпосылки социального порядка и его возможных изменений. Социальные институты как устойчивые исторически сложившиеся комплексы общественных отношений воспроизводятся не только через механизмы принуждения, но и благодаря их легитимности, предполагающей наличие известного уровня лояльности большинства индивидов к устанавливаемым ими нормам и требованиям. Такая лояльность выражается в готовности к добровольному подчинению законам, обычаям, традициям, субъектам, наделённым властью, согласии следовать предписаниям, соответствовать поведенческим образцам. Социальные и политические порядки опираются на доминирующие в конкретном обществе коллективные представления, ценности, верования, «идеалы», «картины мира», находя в них субъективное обоснование и оправдание. Для наименования сложных и многоуровневых процессов формирования легитимности в различных сферах общественной жизни обычно используется термин легитимация (или легитимизация).

Классическая интерпретация понятия легитимности принадлежит М. Веберу. В противоположность юридически нормативистской трактовке легитимности как «легальности», «законности», определяемой через соответствие правовому установлению, Вебер употребляет данный термин для описания реально-эмпирического отношения людей к социально-политическим структурам. Легитимными с социологической точки зрения являются не «формально» законные практики или институты, но те, которые наделяются статусом «законности» в сознании большинства индивидов, вовлечённых в процессы социального (и в частности, политического) взаимодействия. Легитимность в рамках подхода Вебера предстаёт как условие существования любых институциональных форм социальных отношений, и политических в особенности. Власть, опирающаяся лишь на силу или угрозу её применения, отличается от господства, характеризующегося легитимностью и предполагающего «взаимность ожиданий» властвующих и подвластных (когда установка на подчинение чужой воле у одной стороны сочетается с готовностью встретить повиновение приказу у другой). Поэтому государство, будучи одной из форм организации политического господства, определяется Вебером как институт, осуществляющий монополию на легитимное физическое насилие.

Исключительное значение имела также веберовская концепция идеальных типов легитимного господства, в которой конструировались модели стандартных «мотивов уступчивости», побуждающих людей подчиняться носителям политической власти (легальное, традиционное и харизматическое господство). Легитимность, характерная для господства легального типа, на которой по преимуществу базируются современные демократические политические режимы, апеллирует к «рациональным» аргументам: технической целесообразности и оптимальной организации механизмов государственного управления, профессионализму, специализации и подотчётности бюрократического аппарата, универсальности и деперсонифицированности политического «делопроизводства» и т. п. Легитимность, соответствующая традиционному господству (и распространённая главным образом в традиционных обществах) эксплуатирует «авторитет вечно вчерашнего» – привычки, устои, обычаи, «освящающие» своей древностью те или иные системы политических учреждений. Наконец, харизматическая легитимность обосновывается ссылкой на исключительные таланты и достоинства («внеобыденный дар») конкретного политического или духовного лидера, якобы присущие ему – в глазах его последователей. При этом во всех трёх описанных случаях, как и в их многочисленных комбинациях, в качестве источника легитимности рассматривались ценностно окрашенные, социально, экономически и культурно обусловленные субъективные установки, побуждающие индивидов, вступающих в определённые политические отношения, считать последние «разумными», «нормальными», «справедливыми», оправданными с моральной, религиозной, рационально-прагматической или иной точек зрения.

На протяжении всего 20 в. проблематика легитимности была одной из центральных для ряда социологических и политических теорий различной мировоззренческой и методологической ориентации. Так, например, сопоставлению концептов легитимности и легальности посвящены исследования К. Шмитта. Особенности механизмов легитимации в современных западных обществах становятся одной из ключевых тем в работах Ю. Хабермаса. Политико-социологическая концепция С. М. Липсета выстраивается на соотнесении понятий легитимности и «эффективности», где первое выступает в качестве символического, а второе – инструментального ресурса политики. В феноменологической социологии знания П. Бергера и Т. Лукмана легитимация и институционализация различных форм общественных отношений (не только политических) рассматриваются как важные этапы универсального процесса социального конструирования реальности.