Бе́ргер Пи́тер Лю́двиг (Peter Ludwig Berger) (17.3.1929, Вена – 27.6.2017, Бруклайн, США), американский социолог, ведущий теоретик в области феноменологической социологии знания и социологии религии, автор концепции «социального конструирования реальности». Автор книг «Социальное конструирование реальности» (1966), «Священная завеса. Элементы социологической теории религии» (1967) и т. д.

В 1946 г. после краткого обучения в Лондонском университете эмигрировал в США. В 1949 г. Бергер окончил Вагнеровский колледж в Нью-Йорке. В 1950 г. в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке ему была присуждена степень магистра, а в 1954 г. – доктора философии. В 1954–1955 гг. проходил службу в американской армии. В 1955–1956 гг. преподавал в женском колледже Университета Северной Каролины. В 1958–1963 гг. профессор в Хартфордской теологической семинарии. В 1963–1970 гг. профессор в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке. В 1979–1981 гг. профессор в Бостонском колледже. С 1981 г. профессор социологии и теологии в Бостонском университете, с 1985 г. директор Института изучения экономической культуры Бостонского университета, который в 2003 г. был преобразован в Институт культуры, религии и международных отношений Бостонского университета. С 2009 г. главный научный сотрудник этого института, заслуженный профессор религии, социологии и теологии (emeritus).

Теоретические основания и главные труды

Социология знания Бергера в значительной степени обусловлена влиянием феноменологической социологии А. Шюца, символического интеракционизма Дж. Г. Мида, социологических традиций Э. Дюркгейма и М. Вебера. Теоретико-методологические основы социологии, её цели, задачи, этические принципы и основные проблемы изложены Бергером в книге «Приглашение в социологию» («Invitation to Sociology : A Humanistic Perspective», 1963). Они развивались и дорабатывались Бергером совместно с Т. Лукманом в работе «Социальное конструирование реальности» (The Social Constructionof Reality. 1966; Москва, 1995) – самой известной из их совместных работ, где были сформулированы основные положения феноменологической социологии знания как методологии социального познания. Именно учение о «жизненном мире» в интерпретации А. Шюца как мира обыденного, повседневного знания стало исходным пунктом теоретических построений Бергера и Лукмана. «Реальность повседневной жизни» оказывается для них «высшей реальностью», из которой они выводят все теоретические надстройки и «символические универсумы».

Впоследствии к проблемам теоретической социологии Бергер обращается в «Реинтерпретированной социологии» («Sociology Reinterpreted», 1981), где совместно с Х. Кельнером размышляет о сущности, специфике и границах социологического видения действительности. Специфика интерпретативной социологии, которую сам Бергер называет «психологической» или «реинтерпретированной», состоит в постоянном внимании к многообразию значений и смыслов, которыми живут люди, в «когнитивном уважении» к идеалам, верованиям, мнениям и предубеждениям людей, групп, культур, в их понимании и интерпретации. В социологии религии, которая представляет собой важную и необходимую часть феноменологической социологии знания, Бергер считается видным специалистом, оказавшим немалое влияние на развитие этой дисциплины в последние четыре десятилетия. Ему удалось уловить важные тенденции развития религии, показать влияние социокультурных факторов (в первую очередь религии) на развитие экономики, политику и т. д. Социологическая теория религии сформулирована Бергером в книге «Священная завеса» (The Sacred Canopy. 1967; Москва, 2019), где, применяя разработанный совместно с Лукманом понятийный аппарат, Бергер показал взаимосвязь между религией и конструированием человеком социальной реальности, проследил процесс секуляризации в исторической перспективе, показав роль и значение религии в современном мире. По мнению Бергера, на протяжении большей части человеческой истории религия играла стратегическую роль при конструировании человеком социальной реальности и была наиболее эффективным и широко распространённым средством «легитимации», т. е. объяснения и оправдания социального порядка. Это объясняется тем, что непрочные, подверженные изменениям, социальные институты, помещённые в пределы космической, священной системы отсчёта, приобретают предельно действительный онтологический статус. Религия, которую Бергер определяет как «священный космос» или «космизацию в сакральном модусе», выступает в качестве «священной завесы», защищая человека от аномии, хаоса, потери собственной личности и легитимируя на космическо-трансцендентальном уровне существующий социальный порядок.

Работа «Слухи об ангелах» («A Rumor of Angels: Modern Society and the Rediscovery of the Supernatural», 1969) была, по собственному выражению Бергера, попыткой преодоления кризиса «секуляризма» изнутри и возрождения веры в нашем безрелигиозном мире, где о сверхъестественном остались лишь слухи. По его мнению, эту задачу должна решить социология. Анализируя различные традиции, воспринимая «сигналы трансценденции» (те феномены, которые, будучи проявлением «сверхъестественной» реальности, можно обнаружить в нашей повседневной жизни), прослеживая их источники, она позволит человеку сделать свой собственный выбор, ибо вера, которая уходит из нашей жизни, необходима современному человеку так же, как и много лет назад.

Поискам выхода из кризиса, переживаемого религией в настоящее время, посвящены Хартфордское воззвание (1975), подписанное Бергером наряду с другими представителями различных христианских организаций и содержавшее призыв к христианскому миру вернуть трансцендентное ядро его веры, и книга Бергера «Еретический императив» (The Heretical Imperative. 1979). Если раньше ересь – буквально означающая «выбор» – была всего лишь возможностью, причём маловероятной, то для современного человека «ересь» становится необходимостью, поскольку он находится в ситуации, когда поиски и выбор становятся «императивом». При этом положение человека, которое Бергер называет «переходом от судьбы к выбору», оказывается амбивалентным, так как освобождение от бремени традиции несёт тревогу и страх перед неопределённостью настоящего и будущего. Поэтому процессы модернизации, подчёркивает социолог, неизбежно сопровождаются контрмодернизацией, и человек, не успев освободиться от религиозных уз, вновь к ним стремится. В таком случае «еретический императив» может оказаться религии на руку, так как никогда ещё в истории не было такой ситуации, когда в распоряжении человека, тяготеющего к религии, было бы такое обилие информации по интересующим его вопросам. Характеризуя современную ситуацию, Бергер указывает на то, что парадигмой столкновения религиозной традиции с современностью является история протестантской теологии, которая, с одной стороны, содержала в себе семена секуляризации, а с другой – бросала ей вызов. Дав рождение библейской школе и подрывая авторитет священных книг, протестантизм в то же время ведёт продолжительную борьбу с наступлением модернизации и секуляризации на религиозную традицию. Поскольку, считает Бергер, любая религиозная традиция рано или поздно сталкивается с подобными проблемами, то можно говорить о наступлении «эры протестантизма» (по выражению П. Тиллиха).

В настоящее время, по мнению Бергера, существуют три возможных пути развития теологической и религиозной мысли: дедуктивный, редуктивный и индуктивный. Отвергая дедукцию (т. е. неоортодоксальное утверждение религиозной традиции при полном игнорировании последствий модернизации и секуляризации, характерное для диалектической теологии К. Барта) и редукцию (реинтерпретацию традиции в терминах секуляризованного сознания современного человека, характерную для программы демифологизации Р. Бультмана), единственной возможностью выхода из кризиса Бергер считает индуктивный подход к религии, восходящий к теологии сознания Ф. Шлейермахера. Этот подход представляет собой историко-феноменологический метод исследования религиозных феноменов, позволяющий проследить традицию вплоть до первоначального религиозного опыта, уловить сущность этого опыта и сделать свой собственный выбор.

Отправным пунктом этого метода является человеческий опыт, а не божественное Откровение, а его цель – поиски христианства, в конечном счёте приводящие к усмотрению Бога, т. е. к вере. Бергер отдаёт предпочтение индуктивному подходу, так как это позиция середины между игнорированием последствий модернизации «справа» и капитуляцией перед секуляризмом «слева». В отличие от позиции «правых», индуктивный подход означает утверждение человеческого как единственно возможного отправного пункта рефлексии и отрицание внешнего авторитета. В отличие от позиции «левых», это означает утверждение сверхъестественного и священного характера религиозного опыта, отказ от подавляющего авторитета светского сознания. В духе современного экуменического движения Бергер говорит о необходимости диалога, контактов между религиозными традициями и отказа от приспособления к религиозному сознанию. Это означало сдвиг «влево» по сравнению с его изначальной неортодоксальной позицией. 

Большое внимание Бергер уделял изучению феномена секуляризации, взгляды на которую претерпели со временем значительные изменения. В 1960-х гг. Бергер называл секуляризацией процесс, посредством которого различные секторы общества и культуры освобождаются от влияния религиозных институтов и символов, что проявляется в отделении церкви от государства, экспроприации церковных земель, освобождении системы образования от церковного авторитета. Секуляризация в культуре означает уменьшение религиозного содержания и влияния в философии и литературе, науке и искусстве. Помимо секуляризации в обществе и культуре существует секуляризация сознания, означающая, что всё больше людей смотрят на свою жизнь и на мир без помощи религиозных интерпретаций. По мнению Бергера, наиболее важный фактор, обусловивший процесс секуляризации, – «плюрализация социальных миров», и эти два процесса столь тесно взаимосвязаны, что трудно определить, какой же из них первичен. «Плюрализация социальных миров» означает, что в обществе происходит «демонополизация» религиозной традиции, когда религия оказывается не в состоянии претендовать на конечное определение реальности и вынуждена конкурировать в этом не только с другими религиями, но также с нерелигиозными идеологиями и мировоззрениями. Если раньше христианская традиция могла насаждаться принудительно либо силой авторитета, то теперь, в рыночной ситуации, она становится товаром. Чтобы товар имел спрос, необходимо рационализировать его производство, что, в свою очередь, приводит к бюрократизации религиозных структур и «картелизации», происходящей в результате слияния религиозных организаций и групп и их функционирования на основе взаимных соглашений.

Впоследствии, в 1980-х гг., он пришёл к выводу, что секуляризацией охвачены главным образом различные сферы социокультурной жизни – «публичная сфера», чего не скажешь о «частной сфере» индивидуальной жизни, где религиозная легитимация не теряет своего значения даже в высокосекуляризованных стратах. Происходит «индивидуализация» и «приватизация» религии, когда человек открывает её в рамках своего собственного сознания, и она становится делом индивидуального выбора и предпочтения, но при этом теряет своё значение в качестве всеохватывающего символического универсума. Социолог приходит к выводу, что, с одной стороны, традиционные религии переживают кризис, а с другой – возникает такой феномен, как «новая религиозность», которая проявляется либо вообще вне церквей, либо в форме, весьма далёкой от церковной традиции.

Поздние работы

В 1990-х гг. Бергер приходит к заключению, что в молодости совершил ошибку, преувеличив значение секуляризации. Так, в работе «Десекуляризация мира» («The Desecularization of the World: ResurgentReligion and World Politics», 1999), анализируя современную ситуацию, он отмечает, что сегодня за некоторыми исключениями мир является столь же религиозным, как и раньше, а в некоторых странах – даже и более религиозным, что позволяет ему говорить о десекуляризации мира. Это не значит, что нет такого феномена, как секуляризация, просто она не является прямым и неизбежным следствием становления модерна и современного общества. Развитие многих восточноазиатских стран опровергает это; общество может быть экономически развитым, и в то же время не затронутым влиянием секуляризации. Если секуляризация и существует сегодня, то её главные носители – небольшая, но влиятельная страта интеллектуалов главным образом в сфере гуманитарных и социальных наук, встречающаяся в любой стране мира. И во-вторых, единственное место в мире, где ещё применима старая теория секуляризации, – Западная и Центральная Европа.

Свои разносторонние интересы как исследователя, преподавателя, организатора Бергеру удалось реализовать во время работы в Институте изучения экономической культуры (ISEC, 1985–2003), впоследствии реорганизованном в Институт культуры, религии и международных отношений (CURA, 2003–2017). Поскольку основу программы и проектов ISEC составляет концепция «экономической культуры», вся его деятельность нацелена на изучение «культурных оснований капитализма», взаимосвязей между культурными и экономическими факторами, выявление общего и особенного в развитии стран «первого», «второго» и «третьего» мира. Кроме того, со временем возникла необходимость объяснить, как в разных странах осуществляется процесс становления и трансформации демократических институтов; как религиозный фактор влияет на формирование рыночной экономики; как соотносится тезис Вебера об «избирательном сродстве» между кальвинистской этикой (с её внутримирской аскезой) и экономическим развитием с появлением «восточноазиатской модели развития». Большое внимание уделяется кросс-национальным проектам, для участия в которых привлекаются как известные, так и начинающие учёные. В рамках своей программы Бергер сотрудничал со многими центрами изучения религии из разных стран.

Среди проектов и публикаций Бергера и сотрудников института можно выделить, например, работу «Бизнес и демократия» («Business and Democracy: Cohabitation or Contradiction», 2000), написанную Бергером в соавторстве с Э. Бернштейн, – результат двухлетнего исследования роли бизнеса в процессе экономического развития разных стран (Бразилии, Мексики, Испании, Индонезии, Филиппин, Нигерии, США, ЮАР), становлении и трансформации демократических институтов. Итогом большого проекта, посвящённого изучению «культурной динамики глобализации» на примере десяти стран (Китая, Тайваня, Японии, Индии, Германии, Венгрии, ЮАР, Чили, Турции, США), стала монография «Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире» под редакцией П. Бергера и С. Хантингтона (Many Globalizations: Cultural Diversity in the Contemporary World. 2002; Москва, 2004).