Вое́нная необходи́мость (англ. military necessity), принцип международного гуманитарного права (МГП), связанный с возможностью отступления от международно-правовых обязательств, регулирующих ведение боевых действий, стороной, находящейся в конфликте, в случае нарушения противоборствующей стороной своих обязательств, и совершения актов вооружённого насилия, которые в иных обстоятельствах рассматриваются как противоправные.

Концептуально военная необходимость сопоставима с концепцией правомерного причинения вреда в состоянии крайней необходимости, основанной на положении о причинении посягающему такого вреда, который был необходим для предотвращения конкретного посягательства, независимо от соразмерности защиты и нападения (Арямов. 2004).

В частности, гражданский объект, обладающий иммунитетом от нападений (международно-правовой охраной), в связи с ненадлежащим характером его использования (для поддержки военных действий) рассматривается как военный объект. Решение о применении силы со ссылкой на военную необходимость (приказ о нападении) может быть принято на высшем оперативном уровне командования (командиром дивизии или части, соответствующей дивизии) после предварительного предупреждения с требованием прекратить противоправное использование объекта в военных целях.

Обоснованная ссылка на военную необходимость является обстоятельством, исключающим ответственность. Вместе с тем насилие и разрушения, не оправданные военной необходимостью, запрещены, а военная необходимость служит оправданием применения насилия только при соблюдении принципа соразмерности (Буше-Сольнье. 2004. С. 52).

Категория «необходимость» означает надобность, потребность (Ожегов. 2006. С. 408). Понятие «военная необходимость» многозначно, и самое распространённое значение оно приобрело в контексте описания сущности МГП как компромисса между требованиями гуманности и военной необходимостью (Gasser. 2002. P. 161–162). Это давняя норма обычного международного права [Обычное международное гуманитарное право. 2006. С. 226–228 (норма 50)], признанная ещё в Кодексе Либера (1863) и кодифицированная в Гаагских конвенциях 1907 г. В частности, п. ж ст. 23 Положения о законах и обычаях сухопутной войны, являющегося приложением к Гаагской конвенции (IV) о законах и обычаях сухопутной войны (заключена в г. Гаага 18 октября 1907), установлен прямой запрет истреблять или захватывать неприятельскую собственность, кроме случаев, когда подобное истребление или захват настоятельно вызывается военной необходимостью. МГП чётко устанавливает, что военная необходимость не предоставляет воюющим карт-бланш для ведения ничем не ограничиваемой войны (Мельцер. 2017. С. 20).

Само понятие «военная необходимость» является оценочным, и поэтому влияние данного принципа может варьироваться в зависимости от интерпретации. Ссылка на военную необходимость допускается в ситуациях чрезвычайной опасности, создаваемой для материальных, культурных и других ценностей, но ссылки на военную необходимость исключены в ситуациях, связанных с созданием дополнительной угрозы для жизни, здоровья и достоинства людей.

В ряде случаев речь идёт о «настоятельной военной необходимости». Следует исходить из того, что категория «настоятельная» означает насущная, очень нужная (Ожегов. 2006. С. 394), а в сочетании с категорией «необходимость» применительно к военным действиям рассматривается как вынужденный выход за установленные рамки правил. Настоятельная военная необходимость подразумевает такую ситуацию, в которой её применение является едва ли не единственным верным решением.

Ранее в международном праве имелись ссылки на случаи «крайней необходимости» (в частности, ст. 54 Положения о законах и обычаях сухопутной войны). Они касались захвата или уничтожения подводных кабелей, соединяющих занятую территорию с территорией нейтральной.

Незаконное, произвольное и проводимое в большом масштабе разрушение и присвоение имущества, не вызываемые военной необходимостью, является серьёзным нарушением Женевских конвенций 1949 г. [ст. 50 Конвенции (I) об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (далее – ЖК I); ст. 51 Конвенции (II) об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооружённых сил на море (далее – ЖК II); ст. 147 Конвенции (IV) о защите гражданского населения во время войны (далее – ЖК IV)].

Также Женевские конвенции 1949 г. [ст. 126 Конвенции (III) об обращении с военнопленными (далее – ЖК III); ст. 143 ЖК IV] содержат ссылки на «настоятельную военную необходимость» в контексте установления запрета (в виде исключения и на время) представителям или делегатам держав-покровительниц на посещения мест, где находятся военнопленные или покровительствуемые лица.

Также имеются указания на случаи абсолютной военной необходимости (Давид. 2011. С. 583). В частности, ст. 53 ЖК IV запрещает оккупирующей державе уничтожать любое имущество, являющееся индивидуальной или коллективной собственностью, если это уничтожение «не является абсолютно необходимым для военных операций».

В Дополнительном протоколе I к Женевским конвенциям о защите жертв международных вооружённых конфликтов 1977 г. (далее – ДП I) понятие «настоятельная военная необходимость» использовано 4 раза. В части защиты объектов, необходимых для выживания гражданского населения (п. 5 ст. 54 ДП I) установлено, что исходя из признания жизненно важных для любой стороны, находящейся в конфликте, потребностей в обороне своей национальной территории от вторжения, допускается отступление от запрещений стороной, находящейся в конфликте, на такой контролируемой ею территории, где этого требует настоятельная военная необходимость. В соответствии с п. 1 ст. 62 ДП I, гражданские организации гражданской обороны и их персонал пользуются уважением и защитой в соответствии с положениями настоящего протокола, особенно в соответствии с положениями данного раздела. Они имеют право выполнять порученные им задачи по гражданской обороне, за исключением случаев настоятельной военной необходимости. В соответствии с п. 4 ст. 67 ДП I, материальная часть и здания воинских подразделений, постоянно назначенных в организации гражданской обороны и предназначенных исключительно для выполнения задач по гражданской обороне, в случае, если они попадают в руки противной стороны, продолжают подчиняться законам войны. Они не могут использоваться для других целей, кроме как для целей гражданской обороны, до тех пор, пока они требуются для выполнения задач по гражданской обороне, за исключением случаев настоятельной военной необходимости, если только заранее не были приняты меры для достаточного обеспечения нужд гражданского населения. В соответствии с п. 3 ст. 71 ДП I, каждая сторона, получающая поставки помощи, в максимально практически возможной степени помогает персоналу для содействия проведению операций по оказанию помощи, особенно для транспортировки и распределения поставок помощи, в выполнении его миссии. Только в случае настоятельной военной необходимости деятельность такого персонала и его передвижения могут быть временно ограничены.

В соответствии с п. 1 ст. 17 Дополнительного протокола II к Женевским конвенциям о защите жертв немеждународных вооружённых конфликтов 1977 г. (далее – ДП II), не должны отдаваться распоряжения о перемещении гражданского населения по причинам, связанным с вооружённым конфликтом, если необходимость в этом не вызывается требованиями обеспечения безопасности упомянутых гражданских лиц или настоятельными причинами военного характера. В случае необходимости осуществления таких перемещений принимаются все возможные меры для приёма гражданского населения в условиях, удовлетворительных с точки зрения обеспечения крова, гигиены, здоровья, безопасности и питания.

Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооружённого конфликта (Гаага, 1954) (далее – ГКЦ 1954) и принятые к ней документы установили три режима охраны культурных ценностей в случае вооружённого конфликта: общий, специальный и усиленный.

Общий режим охраны культурных ценностей в период вооружённых конфликтов содержит исключения из правил в виде ссылки на военную необходимость, а также превращение культурной ценности в военный объект, в результате её использования в целях, несовместимых с её статусом. Единственным правомерным основанием не соблюдать требование об уважении культурных ценностей является ссылка на крайнюю (или неизбежную) военную необходимость. Достоинством Второго протокола к ГКЦ является то, что он чётко определил условия, при которых допустима ссылка на военную необходимость. Согласно ст. 6, «нарушение обязательства воздерживаться от совершения враждебного акта против культурных ценностей со ссылкой на крайнюю военную необходимость… может допускаться только тогда, когда: (i) эти культурные ценности по своему назначению превращены в военный объект; и (ii) нет никакой практически возможной альтернативы для получения равноценного военного преимущества помимо той, которую можно получить в результате совершения враждебного акта против этого объекта». Эти два условия должны соблюдаться в совокупности.

Так, в соответствии с п. 2 ст. 4 ГКЦ 1954 г. обязательства государств в части уважения культурных ценностей могут быть нарушены только в случае, если военная необходимость настоятельно потребует такого нарушения. Обязательства государств сводятся к уважению культурных ценностей, расположенных как на их собственной территории, так и на территории других государств, запрещению использования этих ценностей, сооружений для их защиты и непосредственно прилегающих к ним участков в целях, которые могут привести к разрушению или повреждению в случае вооружённого конфликта, и воздержанию от какого-либо враждебного акта, направленного против этих ценностей.

В соответствии с п. 2 ст. 11 ГКЦ 1954 г., иммунитет культурной ценности, находящейся под специальной защитой, может быть снят только в исключительных случаях неизбежной военной необходимости и лишь до тех пор, пока существует эта необходимость. Если государство допускает в отношении ценности, находящейся под специальной защитой, нарушение обязательств (в части использования таких ценностей и прилегающих к ним участков в военных целях), другое государство освобождается от своего обязательства обеспечить неприкосновенность данной ценности до тех пор, пока это нарушение продолжает иметь место.

Со ссылкой на военную необходимость как обстоятельство, исключающее ответственность, в Римском статуте Международного уголовного суда рассматриваются военные преступления, совершённые в условиях международного вооружённого конфликта: незаконное, бессмысленное и крупномасштабное уничтожение и присвоение имущества, не вызванное военной необходимостью (подпункт «iv» п. «а» ч. 2 ст. 8); уничтожение или захват имущества неприятеля, за исключением случаев, когда такое уничтожение или захват настоятельно диктуются военной необходимостью (подпункт «xiii» п. «b» ч. 2 ст. 8), а также военные преступления, совершённые в условиях вооружённого конфликта немеждународного характера, в частности отдача распоряжений о перемещении гражданского населения по причинам, связанным с конфликтом, если только этого не требуют соображения безопасности соответствующего гражданского населения или настоятельная необходимость военного характера (подпункт «viii» п. «е» ч. 2 ст. 8).

Наставление по международному гуманитарному праву для Вооружённых Сил Российской Федерации, утверждённое Министром обороны РФ 8 августа 2001 г. (п. 7) к запрещённым методам ведения боевых действий относит уничтожение или захват собственности противника, кроме случаев, когда такие действия вызываются военной необходимостью.