Юргенсме́йер Марк (Mark Juergensmeyer) (род. 1940, Карлинвилл, штат Иллинойс), американский религиовед и социолог религии. Один из ведущих специалистов в области проблематики религии и насилия, а также сравнительного религиоведения и глобальной религии. Начинал как специалист по индийским религиям (индуизму и сикхизму).

Образование и научная карьера

Получил степень бакалавра по философии в Иллинойсском университете в Эр­ба­не-Шам­пейне (1962), затем степени магистра богословия в Объединённой теологической семинарии в Нью-Йорке (1965) и магистра политологии в Университете Калифорнии в Беркли (1968). Там же в 1974 г. защитил диссертацию на степень доктора наук (PhD) «Политическая надежда: поиски политической идентичности и стратегии в социальных движениях неприкасаемых в Северной Индии, 1900–1970» («Political Hope: The Quest For Political Identity and Strategy in the Social Movements of North India’s Untouchables, 1900–1970»). Также проходил обучение в Школе международных отношений Колумбийского университета (1963–1965).

С 1974 г. преподавал в Калифорнийском университете – сначала в Беркли, затем, с середины 1990-х гг. – в Санта-Барбаре, где был профессором социологии, глобальных исследований и религиоведения, а также возглавлял несколько учебных и исследовательских программ. В 1989–1993 гг. занимал пост декана в Школе гавайских, азиатских и тихоокеанских исследований, а также профессора религиоведения и политологии в Гавайском университете. Основатель и директор (2005–2015) Орфалейского центра глобальных и международных исследований (Orfalea Center for Global & International Studies). С 2021 г. заслуженный профессор Калифорнийского университета в Санта-Барбаре.

Президент и вице-президент Американской академии религии (2007–2009). Лауреат Премии Грейвмейера за исследования религии (2003), также удостоен серебряной награды Центра королевы Софии по исследованиям насилия в Мадриде (Queen Sofia Center for the Study of Violence, 2004). Юргенсмейер регулярно выступает с комментариями в ведущих американских и мировых СМИ на темы, связанные с религиозным насилием и терроризмом.

Многие работы Юргенсмейера основаны на интервью и полевых материалах, собранных по всему миру – в США и Северной Ирландии, на Ближнем Востоке, в Индии, Японии, странах Юго-Восточной Азии и т. д. В теоретическом плане он ставит тему выше дисциплинарных и методологических ограничений, свободно ссылаясь на работы философов, антропологов, социологов и историков.

Одна из особенностей библиографии Юргенсмейера заключается в том, что, поскольку ситуация в мире постоянно меняется и происходят новые события, в ряде случаев он кардинально обновлял свои старые книги, публикуя их под иными названиями. Первые 2 издания его работы «Ужас Мой пошлю пред тобою» («Terror in the Mind of God») были опубликованы в 2000–2001 гг. ещё до теракта 11 сентября 2001 г. В 2003 г. вышло 3-е издание, уже включившее рефлексию над этим знаковым событием; в 4-м были проанализированы теракты А. Брейвика в Норвегии, деятельность ИГИЛ (запрещено в РФ) в Ираке и Сирии, теракты во Франции. Из других его работ «Как сражаться вместе с Ганди» (Fighting with Gandhi, 1984) было переиздано в 2005 г. как «Путь Ганди» (Gandhi’s Way), а монография «Новая холодная война?» (The new Cold War? 1993) – в 2008 г. как «Глобальное восстание» (Global rebellion).

Помимо этого, Юргенсмейер является теоретиком разрешения конфликтов и выступал в роли эксперта по реагированию на теракты (например, в Испании). Миротворчеству и прекращению насилия посвящены его книга про Ганди и новейшая работа «Когда Бог опускает меч: как кончается религиозное насилие» («When God Stops Fighting: How Religious Violence Ends», 2022).

Теория «космической войны»

В сфере исследований религии и насилия Юргенсмейер известен как автор теории «космической войны» (cosmic war). В общих чертах она была сформулирована уже в его первой статье на данную тему, «Логика религиозного насилия» («The Logic of Religious Violence», 1987), посвящённой сикхскому радикализму. В таких его работах как «Новая холодная война» и «Ужас Мой пошлю пред тобою», эта концепция оставалась по существу неизменной, но расширялась и дополнялась.

Исходным пунктом этой концепции служит эмпирическое наблюдение, что религиозные активисты по всему миру, включая террористов, определяют нынешнюю ситуацию как войну между светом и тьмой, в которой сами они сражаются за свет, добро и религию в противостоянии тьме, злу и секуляризму. Образы войны и противостояния, как отмечает Юргенсмейер, встречаются в священных текстах большинства религий – Библии, Коране, «Бхагавадгите», буддийских палийских хрониках («Махавамса» и «Дипавамса»), – а также пропитывают религиозную символику. В наиболее общем смысле война в религиозном мышлении, воображении и практике – это противостояние между сакральным порядком и профанным (нечистым, насильственным) хаосом, которое происходит как в сверхъестественной реальности богов и героев, так и в посюстороннем мире силами верующих. Из этого наблюдения Юргенсмейер делает по сути антропологический вывод о природе религии в целом: религия – это «представление, что существует напряжение между реальностью, какой она кажется, и какая она в действительности есть (была или будет)» (Juergensmeyer. 1987. P. 178), или попросту «идеология упорядочивания» (Юргенсмейер. 2021. С. 293).

Исходя из этого, он объясняет и «тяготение» религии к насильственным образам – тем более парадоксальное, что все религии стремятся к добру и миру. Как утверждает Юргенсмейер, религия стремится «приручить» войну и насилие, наделив то и другое символическим значением, либо «покорить» их, описав как побеждённые высшими силами. По его словам, «религиозные образы, – по сути, механизмы, посредством которых мир и порядок покоряют насилие и хаос»; и далее: «Насильственные символы наделяются религиозным смыслом, а затем "приручаются"» (Юргенсмейер. 2021. С. 312–313). Так, например, в сикхизме кханда, чакрам и 2 кирпана (т. е. меч, боевое метательное кольцо и кинжалы) становятся символами священной борьбы, единения бога и человека, а также двойственности мирской и духовной власти. Аналогично, крест в христианстве, изначально бывший орудием мучительной казни, превращается в образ спасения, победы над смертью и вечной жизни.

Как правило, космическая война происходит в символическом измерении и описывает мифологические события либо внутреннюю борьбу, которую человек ведёт со своими грехами, аффектами, привязанностями и т. д. Однако в ситуациях политических конфликтов и социальных размежеваний эта духовная борьба может проецироваться на дольний мир и воплощаться в реальности. В этом случае противник демонизируется (оформляется образ врага), а обычная война, подчинённая тактике и стратегии, имеющая достижимые цели, оставляющая возможности для компромисса, становится «вселенской». Она по существу непрактична, поскольку заточена под перформативное насилие, её исход максимально отодвинут в будущее (в пределе – эсхатологическое), а примирение становится немыслимым. Юргенсмейер называет три предпосылки, при наличии которых обычная война может превратиться в космическую:

1. Борьба расценивается как защита базовой идентичности и достоинства.

2. Поражение в борьбе немыслимо.

3. Конфликт зашёл в тупик и не может разрешиться в реальном времени на каких-либо реалистических основаниях (Юргенсмейер. 2021. С. 315–317).

Именно этой трансформацией обычного противостояния в космическое и объясняется, по мнению Юргенсмейера, динамика современных конфликтов на Ближнем Востоке (арабо-израильский конфликт, война в Ираке и Сирии), в Северной Ирландии, Афганистане, Пакистане, Индии, Шри-Ланке, Мьянме и др.

Ещё одна особенность религиозного насилия, на которую указывает автор, – его перформативный характер. С одной стороны, оно является «театрализованным» и призвано оказывать эмоциональное воздействие на зрителей – как, например, зрелищные взрывы зданий, захваты самолётов или снятые на видео казни. С другой стороны, это насилие само по себе – символическое заявление и демонстрация «истинной» картины мира как противостояния света и тьмы. Наконец, перформативный характер такого насилия означает его сходство с религиозным обрядом, смысл которого заключается в символическом «изгнании» большего и оскверняющего насилия с помощью меньшего и священного.

Насилие и «глобальная религия»

Идеология космической войны является фундаментом не только терроризма, но и милитантных движений, которые возникали по всему миру с 1970-х гг. Отвергая популярный термин «фундаментализм», Юргенсмейер предпочитает называть их этнорелигиозными и антимодернистскими (Juergensmeyer. 2008. P. 4–5). Хотя подобные движения возникали и продолжают появляться в разных традициях – христианстве, иудаизме, исламе, индуизме, сикхизме, буддизме, новых религиозных движениях и т. д., – их объединяет ряд черт: это ощущение, что религия, мораль и вечные ценности в современном мире находятся под угрозой; критика секулярного национализма и его ценностей; воинственность и склонность к насилию. Юргенсмейер выделяет в эволюции таких движений четыре этапа с рядом ключевых событий:

1. Локальные восстания (1970-е гг., Исламская революция в Иране 1979).

2. Интернационализация (1980-е гг., формирование международной джихадистской коалиции в период войны в Афганистане).

3. Антиамериканизм (1990-е – 2001 гг., теракты 1993 и 2001 гг. во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке).

4. Глобальная война (после 2001 г., вторжение США в Афганистан и в Ирак) (Juergensmeyer. 2008. P. 247–255).

Согласно Юргенсмейеру, нынешний всплеск религиозного насилия и появление по всему миру воинственных этнорелигиозных движений обусловлены двумя факторами. С одной стороны, это глобализация и сопутствующие ей экономические и политические трансформации, в том числе деколонизация и изменение миропорядка после окончания холодной войны. С другой – это кризис секулярного национализма и секулярных же источников авторитета, вызывающий потребность в альтернативных идеологиях общественного порядка. Как формулирует автор, «для религии со всеми её образами и идеями нынешний исторический момент глобальной трансформации оказался благоприятным для возвращения в качестве публичной силы» (Юргенсмейер. 2021. С. 40). Если глобализация способствовала тому, что локальные конфликты приобрели всемирный масштаб (как, например, палестино-израильский конфликт или начавшаяся в 2011 г. война в Сирии), то агрессивный отпор со стороны религии вызван именно её вытеснением из общественно-политической жизни.

Влияние и критика

В сфере исследований религии и насилия модель «космической войны» является одной из наиболее авторитетных. Её влияние прослеживается как непосредственно, поскольку к ней регулярно обращаются другие учёные (например, Aslan. 2009), так и в институциональном аспекте. Сам Юргенсмейер является редактором учебника «Oxford Handbook on Religion and Violence» (2013), редактором книжной серии «Comparative Studies in Religion and Society» издательства Oxford University Press, где выходят книги по близкой тематике, а также состоит в редколлегиях изданий Journal of Religion and Violence и Contagion: Journal of Violence, Mimesis, and Culture. Книги Юргенсмейера неизменно используются в курсах по религии и насилию, которые читаются в высших учебных заведениях по всему миру.

Вместе с тем его концепция периодически подвергалась критике со стороны других исследователей религии и насилия. Признавая заслуги Юргенсмейера в отграничении религиозного насилия от секулярного, Г. Авалос пишет, что сводить проблему религиозного насилия к реакции против секуляризма некорректно, потому что первое предшествовало появлению второго (Avalos. 2005. P. 85). Следует отметить, что в теоретическом плане Юргенсмейер не ограничивает религиозное насилие Новым временем и тем более 20–21 вв., поскольку упоминает и анализирует гораздо более древние священные тексты, жертвоприношения и религиозные войны. Однако его эмпирические изыскания действительно относятся исключительно к современности, что сказывается и на предлагаемых им объяснениях. С другой стороны, У. Кавано критикует его именно за попытку отделить религиозное насилие от секулярного, поскольку политическое насилие также может быть глубоко символичным, точно так же демонизирует врагов и эксплуатирует схожую идеологию войны и жертвы, что и «религиозные» акторы (Cavanaugh. 2009. P. 28–36). Помимо этого, Кавано отмечает натяжки Юргенсмейера в обозначении некоторых движений и активистов как религиозных: так, например, предводители Ирландской республиканской армии определяли свою борьбу как антиколониальную (а не чисто христианскую), террорист Т. Маквей, взорвавший федеральное здание в Оклахома-Сити, называл себя агностиком, и т. д. Исходя из этого, Кавано считает Юргенсмейера популяризатором «мифа о религиозном насилии». Сам Юргенсмейер, однако же, сознаёт трудность разграничения религии и политики и прямо заявляет, что «источник большей части насилия… – политика и человеческие амбиции» и что «религия – не причина насилия» (Юргенсмейер. 2021. С. 415). Несмотря на это, он призывает не недооценивать силу религиозных идей и образов, которые могут сообщить насилию и конфликту особый и новый характер.