Ибрахи́м аль-А́ййа́ (Ибрахим ибн Йакуб аль-Аййа ад-Данфи; ивр. אבראהים בן יעקוב אלעיה, араб. ابراهيم بن يعقوب العية الدنفي ) (1715, Сихем – 1788, там же), самаритянский религиозный и политический лидер, писатель, гимнограф, философ и апологет. Систематизатор классического арабоязычного богословия самарян, автор ряда важнейших для самаритянской теологии сочинений – в частности, монументального комментария к книге Бытия, нескольких малых поэтических и прозаических богословских трактатов, а также сборника гимнов.

Биографические сведения и сочинения

Ибрахим аль-Аййа родился в 1715 г. в г. Сихем (ивр. שכם‎. – Шхем, араб. نابلس – Наблус). Семейство возводило свои родословные к Ефрему, сыну библейского патриарха Иосифа и, наряду с потомками колен Левия и Манассии, составляло значительную часть современной Ибрахиму самаритянской общины. Будучи племянником проповедника Муслима (Мешламы) ибн Мурджана, Ибрахим вместе с ним возглавил самаритянское сообщество после смерти первосвященника Табиа бен Ицхака (1787). Прозванный единоверцами аль-Аййей, «Усталым», богослов оставил после себя богатое творческое наследие: ныне специалисты располагают списками его хроники 1770–1773 г., описывающей последние годы жизни галилейского правителя Захира аль-Умара, отчёта об эпидемии чумы в Сихеме 1787 г., монументального комментария к книгам Бытия и Исход, трактата о самаритянских праздниках, сборника малых полемических работ, выполненных в прозаической и поэтической формах, а также сборника гимнов, часть которых была одновременно составлена автором на иврите и арабском языке.

Теологические взгляды

Отмеченные влиянием арабо-мусульманской мысли богословские взгляды аль-Аййи повторяют многие мутазилитские и ашаритские теологические концепции. В частности, провозглашая абсолютную трансцендентность Творца тварному миру, Ибрахим выделял несколько типов божественных атрибутов: самостные, «утверждённые» или «угадываемые» за сущностью Всевышнего и онтологически неотличимые от неё; смысловые, отличные от самости Господа; оперативные, созданные самим Богом во времени для взаимодействия с тварью; и, наконец, дедуктивные, приписанные Первоначалу в вероучительных текстах. Вместе с тем все типы божественных атрибутов противопоставляются Ибрахимом по-аристотелевски понятым формальным атрибутам созданных вещей – людей, животных, растений и неодушевлённых предметов.

Краткие пассажи аль-Аййи позволяют реконструировать ряд его идей, касающихся символико-аллегорического истолкования природы божественных атрибутов. Так, согласно богослову, атрибут «речь», не раз упомянутый в отношении к Всевышнему в тексте Торы, должен быть понят как указание на два Его свойства – внутреннюю речь, неотделимую от самости Создателя, и речь внешнюю, сотворённую Им в виде отдельных слов и звуков. Так же описывается Ибрахимом и «восседание» Бога на Его престоле – акт извечного «покорения» могуществом Господа всей твари.

Что касается знания первоначала, то мыслитель в перипатетическом духе заключал о его универсальном характере: Бог, по мнению теолога, не может располагать знанием обо всех единичных актах существ и их индивидуальных атрибутах. Последнее утверждение плохо согласуется с основным положением антропологии Ибрахима, согласно которой именно Вседержитель создаёт в акторах атомарные – и, как следствие, партикуляризированные – способности присваивать отдельные действия. В схожем, аллегорическом ключе, аль-Аййа постулировал необходимость иносказательной интерпретации многих других библейских антропоморфических выкладок.

Антропологическое учение

Человек, по мнению аль-Аййи, создан Богом из всех четырёх первоэлементов, последовательно возникавших в продолжение первых дней творения. Согласно книжнику, исключительной чертой человеческой природы должно считать разум – божественную тайну, изошедшую из самой Истины. Разум был призван уравновесить действие страсти, утвердившейся в естестве человека после грехопадения Адама и Евы; результатом их проступка стала неуёмная тяга к половому общению, перенятому первыми людьми у животных. Физическое устройство человеческого тела увязывалось аль-Аййей с универсальным характером Откровения, служило указанием на изоморфность священного хронотопа: так, количество пальцев на руках и ногах соотносилось книжником с количеством книг Торы, а количество фаланг – с 15 словами Ааронова благословения. Подобно абсолютному большинству самаритянских авторитетов 11–18 вв., аль-Аййа верил в телесное воскресение и полное восстановление человеческого естества в преддверии Страшного суда.

Ибрахим был знаком с арабо-перипатетической психологией, различавшей в душе человека действие нескольких сил. Так, в комментариях к Книге Бытия учёный различал в индивиде словесную и имагинативную силы. По словам аль-Аййи, именно первой из этих двух сил принадлежит заслуга формулирования космологического аргумента и заключения о существовании Творца. Вместе с тем богослов строил собственную теорию «естественного профетизма», до определённой степени схожую и с гносеологией калама, и интуициями арабских неоплатоников: природно расположенный к познанию посредством божественных внушений, человек лишился после грехопадения врождённой прямой коммуникации с Господом, и потому вынужден обретать знания силлогистически. Подобно мутакаллимам, Ибрахим разграничивал необходимые и дискурсивные интеллигибилии; выведение же первых правил силлогистического мышления аль-Аййа приписывал библейскому персонажу – Иавалу, сыну Ламеха.

В части метафизического истолкования человеческого действования Ибрахим держался детерминистических взглядов. Согласно книжнику, человек обладает лишь волей, выбор которой предвечно известен Творцу – носителю абсолютного могущества. Человек же, оперируя могуществом частичным, вынужден присваивать сотворённые Богом действия и признавать за Ним статус единственного актора мировой причинности.

Натурфилософия

Натурфилософия и космология аль-Аййи представляют собой частичный синтез средневековой арабо-мусульманской философии природы и библейской мифологической картины мира. По мнению Ибрахима, небо и земля были единовременно созданы из ничего в форме шара; простое, несоставное небо служило обиталищем бесформенных, простых и бесстрастных ангелов, задавало пределы неподвижной земной «обители». Вслед за сотворением неба и земли последовательно появлялись элементы воды, воздуха и огня. На четвёртый день творения были созданы сферы семи планет, неподвижных звёзд и эмпирей, названный аль-Аййей «Престолом» Всевышнего и служивший высшей точкой мистического восхождения Моисея.

Согласно учёному, суша с трёх сторон света (за исключением востока) омывается мировым океаном и разделена на семь регионов, из которых три четверти непригодны для проживания людей. Центром мироздания – и одновременно с тем, пространственной осью священной истории – Ибрахимом – объявляется священная для самаритян гора Гризим: по преданию общины, именно у неё был оставлен Каин, к ней пристал ковчег Ноя, в её окрестностях патриарх Иаков узрел знаменитую лестницу. Книжник отмечал, что порядок причинности, обеспечиваемый тварными актами Бога, был неоднократно Им изменён в заповедных локусах земли; в частности, сохраняя ритуальную чистоту гризимского святилища, Создатель менял привычный человеческий метаболизм, чтобы отходы жизнедеятельности организма выводились с потом патриархов, не оскверняя сакрального пространства горы.

Влияние

Религиозно-философское наследие Ибрахима аль-Аййи завершило формирование арабоязычной мысли самаритян 11–18 в. и ознаменовало последнюю веху в развитии самаритянского богословия. Упомянув в своих работах значимые идеи предшественников (Мараки, Ибн Шаир, Садаки аль-Хакима, аль-Кабаси, аль-Газзала и др.), аль-Аййа подвёл итог экзегетическому творчеству самаритянской общины, по сей день обращающейся к популярным толкованиям Ибрахима и его гимнам, известным специалистам в многочисленных списках.