Ибн Шаи́р (от араб. ابن شاعر – сын поэта; настоящее имя Абу аль-Фарадж Мунаджжа ибн Садака; ивр. מנג’ה בן צדקה; араб. أبو الفرج منجا بن صدقة) (1-я половина 12 в. – около 1237, Дамаск), самаритянский мыслитель, писатель, полемист, правовед и теолог. Автор монументальной «Книги о различиях [между иудеями и самаритянами]» – важнейшего памятника, зафиксировавшего основные положения самаритянского права и богословия 12–13 вв.

Биографические сведения и сочинения

Детальных сведений о жизни Ибн Шаира мусульманские био- и библиографические источники не сохранили. Из его сочинений и биографии его сына, придворного врача Айюбида аль-Ашрафа Мусы, и философа Садаки аль-Хакима следует, что в конце своей жизни Мунаджжа обосновался в Дамаске, где служил при дворе Сайф ад-Дина Ахмада, а после – и упомянутому выше аль-Ашрафу, при котором неоднократно участвовал в диспутах с иудеями-раббанитами.

Сегодня специалистам известны несколько работ Мунаджжи, пользовавшихся популярностью в средневековых самаритянских общинах. В частности, неоднократно переписывался трактат «О благословениях господ Моисея и Иакова», повествующий о злоключениях библейских патриархов и их пророческом достоинстве. Широкое хождение получил и небольшой труд, описывающий особенности астрономических расчётов и их правовое значение. Однако подлинную славу «Солнца Религии» (Шамс ад-Дин) Ибн Шаиру принесла монументальная энциклопедия самаритянского права «Книга об исследованиях различий между иудейской и самаритянской религиями» (сокращённо – «Книга о различиях [между иудеями и самаритянами]»), написанная на арабском языке и впоследствии переведённая на иврит. В двух частях «Книги о различиях» Мунаджжа проанализировал ряд установлений Закона, касающихся обрезания, молитв, бракосочетаний, праздников, договоров, уголовных норм, наследования, пищевых запретов и ритуальной чистоты. Кроме того, в своём программном труде учёный затронул и религиозно-философскую проблематику, отмеченную влиянием арабо-мусульманской мысли. «Книга о различиях», наряду с «Книгой о забое» Абу аль-Хасана ас-Сури, ознаменовала собой переходный период в развитии самаритянской богословской литературы, авторы которой в 11–12 вв. обратились от преимущественно правоведческих штудий к самостоятельному богословскому теоретизированию.

Религиозно-философские взгляды

По мнению Мунаджжи, соглашающемуся с основоположениями мутазилитской теологии, Бог может описываться лишь как чистая, несоставная, трансцендентная самость, располагающая определённым количеством атрибутов; в свою очередь, эти атрибуты понимаются Ибн Шаиром не в качестве самостоятельных, отличных от Его сущности онтологических единиц, но как умозрительные характеристики, позволяющие твари заключать о существовании мудрого и всемогущего Творца. Одновременно с тем созданные во времени вещи существуют и действуют исключительно благодаря акциденциям, именуемым мыслителем, вслед за басрийским мутазилитом Муаммаром ибн Аббадом, «смыслами». По словам Мунаджжи, самого Бога не объемлет окружающее тела пространство, Его не постигает движение, Он не совершает внутренних действований. При этом Создатель, учит книжник, способен пребывать в мире и вне его пределов, физически не соседствуя с вещами.

Истолковывая упомянутые в Пятикнижии антропоморфизмы аллегорически, Ибн Шаир критически подошёл к интерпретации приписанного Первопричине концепта «речь». Согласно учёному, язык – результат человеческой конвенции – сам по себе представляет собой тварный конструкт, состоящий из возникающих и исчезающих звуков, слов и предложений. Как следствие, Бог признавался теологом обладающим лишь смысловой стороной речи, а словесное выражение последней объявлялось Ибн Шаиром Божественным творением. Тем не менее, соблюдая заимствованный из исламской традиции этикет, книжник почтительно именовал Тору, Священное Писание самаритян, «божественным словом».

В схожем духе Мунаджжа интерпретирует и другие «самостные» атрибуты Всевышнего – описания, призванные утвердить за Абсолютом подлинную бесконечность. Процесс богопознания объявлялся теологом «необходимой» вехой жизни человека, «естественным» образом приходящего к мысли о существовании Космократора или о невозможности одновременного бытийствования двух всемогущих божеств.

Вопреки арабским неоплатоникам, Ибн Шаир постулировал волевой характер сотворения мира. Сам по себе акт создания мира признавался теологом указанием на абсолютную благость и щедрость Господа; при этом Бог, по его мнению, сохраняет за собой возможность сотворить бессмысленное, безобразное или несправедливое деяние. Исходя из последнего тезиса, книжник делает вывод об объективности этико-эстетических свойств вещей и процессов, а также о необходимости «правообязывания» – законодательного регулирования жизни человека, стремящегося к природному совершенству. Правообязывание, будучи во многом результатом творческого усилия Творца, должно таким образом принудить субъекта к совершению не выводимых естественным путём ритуальных актов, чтобы человек сумел получить от Всевышнего соответствующее воздаяние – награду или наказание – в посю- и потустороннем мирах.

Ход сотворения мира, по Мунаджже, туманен, а текст «Книги о различиях» не позволяет его эксплицировать во всей его последовательности и полноте. Постулируя творение мироздания ex nihilo, Ибн Шаир признаёт существование некоего вневременного Первосущего – креационного посредника, произведённого Богом для управления партикуляриями; это Первосущее также именуется ученым «универсальностью души» и «всеобщей субстанцией». Именно с всеобщей субстанцией учёный связывал процесс эманации отдельных человеческих (и, возможно, животных) душ. Вместе с тем термин «субстанция» отграничивается Мунаджжей от понятия «материя», служа предельно абстрактным указанием на любую существующую вещь. «Форму» мыслитель понимал как совокупность атрибутов тварных предметов, а «природу» – как основу генезиса и эволюции единичных сущностей.

Человеческая душа, согласно Мунаджже, укрепляет человеческое тело и пространственно «соседствует» с ним. Борьба тела с душой обуславливает, по мыслителю, совершение субъектом свободного выбора: в то время как разум, созерцающий благие и безобразные «смыслы», побуждает душу к совершению добра и отвращает от зла, чувственная природа избегает умозрительного блага и влечётся к безобразному. Понятое таким образом двуединство человеческого естества подводит Ибн Шаира к неоплатоническому учению об онтологической и этической ущербности материи-природы, из снисхождения к которой Богом «легализуется» плотское наслаждение. Тем не менее выбор, отягощённый вечным противостоянием тела и души, учитывается Господом, который творит присваиваемое посредством человеческого могущества деяние.

Рецепция

Религиозно-философские и правовые работы Мунаджжи ибн Садаки, широко воспринятые многими поколениями самаритянских авторов, оказали решающее влияние на историю общины. Так, отдельные положения «Книги о различиях» цитируют в своих трактатах сын Ибн Шаира Садака аль-Хаким, аль-Газзал и Ибрахим аль-Аййа. Кроме того, Мунаджжа, будучи одним из первых самаритянских богословов, решившихся на теоретическую разработку доктрины, стал одним из авторитетных представителей её детерминистического крыла, окончательно восторжествовавшего к середине 18 в.