Севасто́польская оборо́на 1941–1942 (Вторая оборона Севастополя, оборона Севастополя 1941–1942), боевые действия частей Черноморского флота (ЧФ) и Красной Армии при поддержке местного гражданского населения по защите Севастополя от германо-румынских войск в ходе Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.; наиболее длительная оборона военно-морской базы во Вторую мировую войну 1939–1945 гг.

События, предшествовавшие Севастопольской обороне

Началу Севастопольской обороны предшествовали месячные оборонительные сражения в северной части Крымского полуострова.

Потерпев поражение в боях за Перекопский перешеек (24–30 сентября 1941), 51-я Отдельная армия (командующий – генерал-полковник Ф. И. Кузнецов) отошла южнее на т. н. Ишуньские позиции в Красноперекопском районе Крымской АССР (ныне Республики Крым). В октябре помощь в защите полуострова могла оказать Приморская армия (командующий – генерал-майор И. Е. Петров): завершив в середине месяца оборону Одессы 1941 г., основные силы Приморской армии 16–17 октября эвакуировались по морю в Севастополь и в соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) от 30 сентября «по высадке в Крыму» перешли в подчинение 51-й Отдельной армии (Русский архив. [Т.] 16, [вып.] 5, [ч.] 1. Москва, 1996. № 319. С. 213). В ходе сражения за Ишуньский перешеек (18–28 октября) Приморская армия стала перебрасываться на север полуострова, где её первые соединения вступили в бой 22 октября. Одновременно директивой Ставки ВГК от 22 октября вместо 51-й Отдельной армии созданы войска Крыма (командующий – вице-адмирал Г. И. Левченко), которым в оперативном отношении было подчинено командование ЧФ.

Несмотря на некоторое усиление, созданные войска Крыма потерпели неудачу и отступили вглубь полуострова, дав возможность противнику стремительно оккупировать его территорию.

Организация обороны

Постановлением бюро Крымского областного комитета ВКП(б) от 23 октября 1941 г. в Севастополе создан чрезвычайный орган власти – городской комитет обороны (ГорКО; председатель – 1-й секретарь городского комитета партии Б. А. Борисов). Сосуществуя без официального разграничения обязанностей с исполнительным комитетом городского Совета депутатов трудящихся (председатель В. П. Ефремов, также входил в ГорКО) и городским комитетом партии во главе с Борисовым, ГорКО к весне 1942 г. постепенно стал центром гражданской власти в городе.

В связи с объявлением Военным советом войск Крыма с 28 октября 1941 г. на полуострове осадного положения приказом заместителя командующего ЧФ и начальника гарнизона Севастополя контр-адмирала Г. В. Жукова от 29 октября в городе введены правила поведения населения, порядка работы организаций торговли и обслуживания, движения автомобильного транспорта и обеспечения световой маскировки.

Согласно директивам Г. И. Левченко от 31 октября и 1 ноября, Приморская армия должна была выйти на рубеж реки Альма, не позднее утра 4 ноября заняв оборонительные позиции, чтобы «активными действиями не допустить проникновение противника к Севастополю» [Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО). Ф. 406. Оп. 9837. Д. 2. Л. 183, 187].

Приказом Г. И. Левченко от 4 ноября для обороны города с суши был создан Севастопольский оборонительный район (СОР) во главе с И. Е. Петровым, непосредственно подчинённым Левченко. Однако директивой Ставки ВГК по инициативе народного комиссара Военно-Морского Флота (ВМФ) СССР адмирала Н. Г. Кузнецова от 7 ноября для оперативного руководства Севастопольской обороной с суши, моря и воздуха во главе СОР поставлен командующий ЧФ вице-адмирал Ф. С. Октябрьский (вступил в должность 10 ноября). Значительную роль при Октябрьском играл член Военного совета ЧФ дивизионный комиссар Н. М. Кулаков. Первоначально СОР оставался в подчинении Левченко, 19 ноября был передан в непосредственное подчинение Ставке ВГК, с 20 декабря находился в оперативном подчинении («во всех отношениях») разных фронтов – Закавказского (конец декабря 1941; Русский архив. [Т.] 16, [вып.] 5, [ч.] 1. 1996. № 546. С. 341), Кавказского (конец декабря 1941 – январь 1942), Крымского (январь – май 1942; командующий всеми тремя фронтами – генерал-лейтенант Д. Т. Козлов), Северо-Кавказского (май – июль 1942; командующий – Маршал Советского Союза С. М. Будённый).

Для повышения эффективности управления войсками территория СОР делилась на особые единицы во главе с комендантами: первоначально на 3 сектора (3-й сектор состоял из 2 подсекторов) и 2 боевых участка (городской и балаклавский), с 9 ноября 1941 г. – на 4 сектора.

Весной 1942 г. Н. Г. Кузнецов неоднократно перед Ставкой ВГК поднимал вопрос об отзыве Ф. С. Октябрьского из Севастополя и передаче должности командующего СОР генерал-лейтенанту береговой службы С. И. Кабанову, отличившемуся при обороне Ханко 1941 г., или И. Е. Петрову, однако против этого решительно возражали члены Военного совета ЧФ, которых поддержал начальник Главного политического управления ВМФ армейский комиссар 2 ранга И. В. Рогов (ср.: Кузнецов Н. Г. Курсом к Победе. Москва, 1989. С. 162–165; Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 82. Оп. 2. Д. 827. Л. 142–143); при этом сам Октябрьский ошибочно подозревал в интригах против себя Петрова (Историку на заметку. 2013. С. 155–156, 158, 160).

Силы сторон

С моря, воздуха и отчасти с суши город защищали 2 береговые бронебашенные батареи (ББ) – № 30 и № 35, имевшие по 4 орудия калибра 305 мм (в германских документах ББ фигурировали как форты «Максим Горький I» и «Максим Горький II»; располагались в устье реки Бельбек и близ мыса Херсонес, командиры – капитан, в 1942 майор Г. А. Александер и капитан А. Я. Лещенко соответственно), одна полубашенная батарея № 10 с 4 орудиями калибра 203 мм (южнее устья реки Кача, командир – капитан М. В. Матушенко) и 6 береговых батарей открытого типа (суммарно имели 23 орудия калибрами от 45 до 152 мм).

Для защиты Севастополя с суши в 2–15 км от городской черты гарнизоном (около 1,2 тыс. человек) и горожанами (около 2 тыс. человек) под руководством начальника инженерного отдела ЧФ военного инженера 1 ранга В. Г. Парамонова в июле – октябре 1941 г. по дуге возведены 3 рубежа фортификационных сооружений (70 артиллерийских и 223 пулемётных дота и дзота, усиленных окопами с укрытиями, минными полями и проволочными заграждениями) – главный, или основной (3 июля – 15 сентября; протяжённость 35 км, глубина 300 м), тыловой (1 августа – 15 октября; протяжённость 19 км, глубина 300–600 м) и передовой (с конца сентября, частично не достроен; состоял из 4 опорных пунктов, между которыми отсутствовали окопы; протяжённость 30 км при общей длине фронта 46 км, глубина до 2,5 км) (Отчет по обороне Севастополя. Ч. 1. 2022. С. 13–15). В Стрелецкой, Карантинной и Южной бухтах базировались преимущественно сторожевые катера и катерные тральщики, составлявшие Охрану водного района (командующий – контр-адмирал В. Г. Фадеев); боевые корабли и подводные лодки, уведённые по решению Ф. С. Октябрьского в ночь на 1 ноября во главе с линейным кораблём «Парижская коммуна» в другие черноморские порты, как правило, сопровождали конвои, доставлявшие в город пополнения, вооружение, провиант, горючее и эвакуировавшие раненых. Во 2-й половине мая – июне 1942 г. от мыса Херсонес до Южной бухты дополнительно устроен противодесантный рубеж с дотами, проволочными ограждениями и окопами, далее от мыса Павловский по южному побережью Северной бухты с 20 июня создавалась линия окопов.

Численность участников Севастопольской обороны к середине ноября 1941 г. достигла 55 тыс. человек, среди них – силы Береговой обороны ЧФ (комендант – генерал-майор П. А. Моргунов; около 23 тыс. человек, главным образом морская пехота, которая вошла в состав Приморской армии – отдельные батальоны влились в стрелковые полки, отдельные полки и бригады находились в оперативном подчинении), Военно-воздушные силы (ВВС) ЧФ [командующий – генерал-майор авиации Н. А. Остряков (после его гибели с мая 1942 генерал-майор авиации В. В. Ермаченков); около 1 тыс. человек, 103 самолёта, 2 сухопутных аэродрома и 3 гидроаэродрома в бухтах Северной стороны – Константиновской, Матюшенко и Голландии], силы противовоздушной обороны ЧФ [командующие – полковник И. С. Жилин (до конца осени 1941), подполковник (с 1942 полковник) Н. К. Тарасов (до марта 1942), полковник А. М. Никитин (как начальник походного штаба, март – апрель 1942), полковник А. М. Хлебников (с мая 1942); около 4 тыс. человек, 75 орудий], отступившие к Севастополю через горы под прикрытием 184-й стрелковой дивизии пограничных войск Народного комиссариата внутренних дел СССР (НКВД) части Приморской армии (командующий – И. Е. Петров; 19 тыс. человек, 107 орудий). В боях участвовали оборудованный на заводе № 201 (Севастопольском морском заводе имени Серго Орджоникидзе) бронепоезд № 5 («Железняков») и созданная там же из опытового отсека (размером 30 × 50 м) линейного корабля плавучая несамоходная зенитная батарея № 3 (известна как «Не тронь меня»; с ноября 1941 базировалась в Казачьей бухте, прикрывая основной сухопутный аэродром СОР – Херсонесский маяк).

Противник сосредоточил вокруг города части значительно более мощной 11-й армии вермахта в составе 54-го и 30-го армейских корпусов, а также румынского горнострелкового корпуса под общим командованием генерала пехоты (с марта 1942 генерал-полковника) Э. фон Манштейна (свыше 60 тыс. человек, свыше 450 артиллерийских орудий и свыше 160 единиц бронетанковой техники), поддерживавшиеся 4-м авиационным корпусом 4-го Воздушного флота люфтваффе (свыше 200 самолётов; в Крыму использовала 8 захваченных советских аэродромов).

В ходе Севастопольской обороны силы обеих противоборствующих сторон пополнялись. К лету 1942 г. советские войска имели: 106,6 тыс. человек, свыше 600 артиллерийских орудий, около 40 танков и 109 самолётов (3 сухопутных аэродрома и 3 гидроаэродрома), германо-румынские – свыше 166 тыс. человек [по неподтверждённой советской оценке, 203,8 тыс. человек, из них 175,8 тыс. человек в боевых частях (Отчет по обороне Севастополя. Ч. 1. С. 74)]; по уточнённым данным, свыше 600 артиллерийских орудий (ср.: Неменко. 2019. С. 183; Отчет по обороне Севастополя. Ч. 1. С. 74), в том числе сверхтяжёлые осадные – гаубицы «Гамма» (официально именовалась мортирой) и М.17 калибра 420 мм, 2 самоходные мортиры системы «Карл» («Тор» и «Один») калибра 600 мм и крупнейшее в мире артиллерийское орудие на железнодорожном ходу «Дора» калибра 800 мм, размещённое примерно в 1,5 км на юго-запад от железнодорожной станции Бахчисарай; свыше 60 штурмовых орудий и танков; 528 самолётов 8-го авиационного корпуса 4-го Воздушного флота (Морозов. 2007. С. 294–295). В июне в акватории Чёрного моря, участвуя в блокаде Севастополя, действовала предоставленная Третьему рейху Италией группа из сверхмалых подводных лодок СВ-1 – СВ-6 и торпедных катеров.

Боеспособность СОР во многом обеспечивалась благодаря успешным действиям ЧФ в условиях противодействия силам люфтваффе; также ряд нужд СОР покрывался местными предприятиями оборонной и лёгкой промышленности, объединёнными в ноябре 1941 г. в спецкомбинаты № 1 и № 2 (находились в Троицкой балке и в Инкерманских штольнях, взорваны 30 июня и 29 июня 1942 соответственно).

Ход событий

В 1940-х гг. в хронологии событий Севастопольской обороны были выделены три наступления противника, начало первого наступления на город (и самой обороны) датировалось 5 ноября 1941 г., начало третьего наступления относили ко 2 июня 1942 г. (Замятин. 1943. С. 6, 7, 16, 26). Однако с 1950-х гг. в отечественной литературе постепенно получило распространение представление о трёх штурмах Севастополя, даты которых были скорректированы (термин «наступление» применяется в ряде поздних работ, например П. А. Моргунова). Дата 5 ноября 1941 г. как первый день обороны фигурировала в приложении к Федеральному закону «О ветеранах» (в 1-й редакции принят Государственной думой 16 декабря 1994, подписан президентом Б. Н. Ельциным 12 января 1995) до осени 2017 г., затем была изменена на 30 октября 1941 г.

Начало обороны

Началом Севастопольской обороны принято считать боевые действия 30 октября – 2 ноября 1941 г. 54-й береговой батареи ЧФ (имела 4 орудия калибра 102 мм, командир – лейтенант И. И. Заика) против передовых частей 11-й армии в районе села (ныне посёлок городского типа) Николаевка Симферопольского района Крымской АССР (ныне Республики Крым). Приказом Г. В. Жукова от 30 октября частям городского гарнизона и ЧФ предписывалось уничтожить противника на подступах к Севастополю.

Наступая с севера, северо-востока и востока вдоль побережья, Евпаторийского (ныне трасса 35К-004) и Симферопольского (ныне трасса 35Р-001) шоссе, германское командование в начале ноября, после оккупации курортного посёлка (ныне город) Саки и г. Евпатория с одной стороны, городов Симферополь и Бахчисарай – с другой, попыталось с ходу овладеть Севастополем. К 10 ноября город был блокирован с суши: противник занял рабочий посёлок Кача (ныне в составе Севастополя), сухопутные аэродромы Кача (1 ноября) и Бельбек (2 ноября), а затем прорвал передовой рубеж СОР на нескольких участках, взяв населённые пункты в трёх районах Крымской АССР – 5 ноября селения Гаджикой (Аджи-Кой) и Дуванкой Бахчисарайского района (ныне сёла Пироговка и Верхнесадовое в составе Севастополя), 6 ноября селение Черкез-Кермен Куйбышевского района (ныне территория Бахчисарайского района близ городища Эски-Кермен), 7 ноября хутор Мекензия того же района [ныне территория Севастополя близ пересечения трассы 67К-2 с трассой А-291 («Таврида»)], 8 ноября селение Шули Балаклавского района (ныне село Терновка в составе Севастополя).

Три штурма

Первый штурм

В ходе первого штурма (германской стороной в таком качестве не рассматривался) 11–21 ноября главный удар наносился с юго-востока, при этом бои шли по всему периметру передового рубежа обороны.Оборона Севастополя (1941–1942). Оборона Севастополя (1941–1942). Противником в первый день штурма были взяты селения Кучук-Мускомья и Варнутка (Варнаутка) Балаклавского района (ныне сёла Резервное и Гончарное в составе Севастополя), затем 12–14 ноября в районе высоты 386,6 (с фортом «Южный» и броневыми «башенками» на обрыве высоты, юго-восточнее г. Балаклава) прорваны передовой и главный рубежи обороны. Однако в ходе тяжёлого боя 21 ноября на передовом рубеже войскам СОР несмотря на потерю высоты 440,8 (кроме её западных скатов) удалось сохранить контроль над селением Камары Балаклавского района (ныне село Оборонное в составе Севастополя) близ Ялтинского (Старого Севастопольского) шоссе.

В ходе штурма секретным приказом от 13 ноября, который был адресован командирам и комиссарам дивизий Приморской армии и комендантам секторов СОР и подлежал сожжению после прочтения, Военный совет Приморской армии, стремясь предотвратить панику, установил строжайшую дисциплину среди защитников Севастополя:

Никакого деления на «МОРЯКОВ» и «СУХОПУТНЫХ», «СВОИХ» и «ЧУЖИХ» быть не может. Все мы одна боевая семья… <…>

Твердо внедрить [в] каждого – отступать некуда.

Стоять до конца, кто отступает[,] тот паникер, предатель и трус, паникеров и предателей – расстреливать.

От первого штурма ко второму: ноябрь – декабрь 1941 г.

При поддержке артиллерии до середины 25 ноября морская пехота в упорном противостоянии румынским частям удерживала селение Алсу Балаклавского района [ныне село Морозовка в составе Севастополя (ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 28. Л. 70, 95, 113)].

Германское командование планировало 27 ноября возобновить наступление (начать, с его точки зрения, собственно штурм), но в итоге отложило операцию. По свидетельству Э. фон Манштейна, из-за дождей и действий партизан к 17 ноября из строя вышло 50 % автогужевого транспорта и 4 паровоза из 5, что затрудняло снабжение войск (Манштейн Э. фон. Утерянные победы. Ростов-на-Дону, 1999. С. 242).

В конце ноября – середине декабря стороны вели артиллерийско-миномётный и ружейно-пулемётный огонь (с участием снайперов), проводили оборонительные работы.

Второй штурм

Во время второго штурма (согласно мнению германской стороны, первая попытка штурма) 17 декабря 1941 – 1 января 1942 гг., после артиллерийской и авиационной подготовки, главный удар наносился вдоль обеих сторон долины реки Бельбек по грунтовым дорогам и в направлении селения Камышлы Балаклавского района (ныне село в составе Севастополя) из района гор Азис-Оба – Кымыр-Кая (близ Дуванкоя) в целях захвата железнодорожной станции (полустанка) Мекензиевы Горы и выхода к Северной бухте (ныне Севастопольская), вспомогательные – из селения Алсу на селение Нижний Чоргунь Балаклавского района (ныне село Черноречье в составе Севастополя) и вдоль реки Чёрная для овладения железнодорожной станцией Инкерман (ныне на территории Инкермана в составе Севастополя, южнее современной станции Инкерман-1), из района селения Кучук-Мускомья на Балаклаву.

Германским частям удалось в первый же день боёв занять Камышлы, а румынским через день, вечером 19 декабря, – Нижний Чоргунь (ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 28. Л. 514, 521–522), а затем 22 декабря и селение Верхний Чоргунь (ныне Черноречье). В ходе упорных боёв морская пехота закрепилась западнее этих селений, удержав (до 17 июня 1942) гору Гасфорта (без фронтальных склонов) и отделённую от неё рекой Чёрная высоту 90,5.

В ожидании подкреплений 20 декабря 1941 г. командование Приморской армии направило командирам дивизий, бригад и полков секретную телеграмму с призывом:

Задача войск – ни шагу назад! до последней возможности держать свои рубежи, дабы обеспечить возможность развертывания прибывающих частей.

Советские войска были оттеснены к главному рубежу обороны, который был прорван в районах рек Кача и Бельбек: 22 декабря была оставлена береговая батарея № 10, а 23 декабря – селение Бельбек Балаклавского района (ныне село Фруктовое в составе Севастополя). Вместе с тем благодаря пополнениям, прибывавшим на территорию СОР с 21 декабря, и начавшейся 26 декабря Керченско-Феодосийской десантной операции 1941–1942 гг., оттянувшей в итоге часть сил противника от Севастополя, советские войска закрепились в районе Мекензиевых Гор. Станция была утрачена СОР 29 декабря 1941 г., в течение следующего дня переходила «из рук в руки» (Отчет по обороне Севастополя. Ч. 1. С. 40, 41).

От второго штурма к третьему: январь – начало июня 1942 г.

Частичный отвод сил германским командованием в район Бахчисарая в первых числах января 1942 г. был принят командованием Кавказского фронта за их общий отвод. По приказу Военного совета фронта, отданному ещё 30 декабря 1941 г., части СОР, перейдя 2–3 января 1942 г. в контрнаступление, заняли 3 января оставленные германскими частями Камышлы, но отступили из селения через 2 дня, 3–4 января отбили обратно Мекензиевы Горы (ср.: Оперативные сводки. 2021. С. 105, 110), а 7-го числа овладели селением Бельбек. Однако в связи с неподготовленностью наступательных действий (отсутствие тылов у стрелковых дивизий, разведки перед боем, незнание расположения огневых средств противника и др.) они были приостановлены до 12, а затем до 16 января, когда войска Кавказского фронта должны были перейти в общее наступление (не состоялось из-за перехода противника 15 января в контрнаступление с последующим занятием Феодосии). После упорных боёв 16–17 января, не принёсших значительных успехов частям СОР, наступление его войск было остановлено.

Вскоре на фронте установилось относительное затишье: стороны осуществляли операции частного характера, не вносившие принципиальных изменений в общую конфигурацию фронта; так, 27 февраля – 1 марта части войск СОР на ряде участков в ходе попытки контрнаступления продвинулись на несколько сотен метров.

Вечером 23 – 24 февраля в связи с годовщиной создания Красной Армии на город были совершены наиболее мощные за январь – апрель авиационные налёты и сброшено около 1,4 тыс. зажигательных и несколько десятков фугасных бомб.

В ходе налёта на филиал 36-й Окружной авиационной мастерской в бухте Круглая (Омега) близ Севастополя (ныне в городской черте) 24 апреля погибли Н. А. Остряков, заместитель начальника Управления ВВС ВМФ СССР генерал-майор авиации Ф. Г. Коробков, командир 5-й авиационной базы ВВС ЧФ майор Р. Н. Бегляров, работники мастерской и офицеры сопровождения (свыше 40 человек), что нанесло серьёзный урон авиации СОР.

Фрагмент кинохроники «Оборона города Севастополя». 1942.Фрагмент кинохроники «Оборона города Севастополя». 1942.

Из фондов Российского государственного архива кинофотодокументовИз фондов Российского государственного архива кинофотодокументов

После вторичной оккупации Керчи и Керченского полуострова, установленной в ходе провала Керченской оборонительной операции (германская наступательная операция «Охота на дроф», 7–19 мая 1942), 20 мая – 6 июня противник осуществлял массированную авиационную (свыше 3,7 тыс. самолёто-вылетов) и артиллерийскую бомбардировку СОР, при этом до начала июня преимущественно бомбардируя город, порт, сухопутные аэродромы и гидроаэродромы, береговую и зенитную артиллерию, а со 2 июня – боевые порядки советских войск.

Третий штурм

В период третьего штурма (германское наименование операции – «Лов осетра») 7 июня – 1 июля главный удар противником наносился с севера и северо-востока, вспомогательный – с юго-востока. Наступление [о времени его начала командование СОР узнало накануне (ср.: Историку на заметку. 2013. С. 180; Донесения военной контрразведки … 2012. № 4. С. 499)] сопровождалось усилившимися авиационными налётами сил люфтваффе: ежедневно совершалось 400–600 самолёто-вылетов, в конце июня – свыше 1,2–1,3 тыс.

На основном направлении войска вермахта 10–12 июня взяли станцию Мекензиевы Горы (11 июня на несколько часов она была отбита), 17 июня блокировали (26 июня захватили) ББ № 30, 18 июня вышли к северному побережью Северной бухты и к 23 июня установили над ним контроль, заняли 24 июня Цыганскую балку (ныне частично на территории г. Инкерман), 29 июня – станцию Инкерман.

В донесении в 9-й отдел Управления особых отделов НКВД СССР начальник Особого отдела НКВД ЧФ майор государственной безопасности Н. Д. Ермолаев от 22 июня указал, что среди защитников Севастополя «отмечаются случаи апатии» (Донесения военной контрразведки … 2012. № 20. С. 508). По сообщению Ф. С. Октябрьского 24 июня противник стал сбрасывать на город листовки с призывами «сдаваться», поскольку «сопротивление… бесполезно», а сам «адмирал… уже сбежал» (Историку на заметку. 2013. С. 198). Около этого времени, согласно донесению Ермолаева от 27 июня, контрразведка установила, что противник начал забрасывать в советский тыл «агентуру с заданиями» совершать «террористические акты», разведывать расположение огневых точек и «агитировать за сдачу в плен» [Донесения военной контрразведки … 2012. № 22. С. 509; упомянутые Ермолаевым диверсанты идентифицируются как бойцы Приморской армии (ЦАМО. Ф. 58. Оп. 18 003. Д. 1447. Л. 163; Д. 1589. Л. 103) – рядовой Н. М. Миронов, 1900 г. р., из 773-го полка 388-й стрелковой дивизии и лейтенант И. А. Кравченко, 1913 г. р., из 314-го гаубичного артиллерийского полка 172-й стрелковой дивизии (полк и дивизия фактически уничтожены в 1-й половине июня), попавшие, по германским данным, в плен 21 июня и 5 июля 1942 соответственно, возможно, за них выдавали себя третьи лица; атрибуция, ранее выполненная А. П. Черепковым, неверна, ср.: Донесения военной контрразведки … 2012. С. 518. Примеч. 60, 61; ЦАМО. Оп. 977 522. Д. 317. Л. 96; Оп. 818 883. Д. 287. Л. 19].

Не позднее 27 июня Ф. С. Октябрьский получил сведения о том, что противником на 28 июня намечено «решительное наступление» (Историку на заметку. 2013. С. 202). Тем не менее неожиданно для советских войск в ночь на 29 июня под прикрытием дымовой завесы и авиации германские войска начали форсировать Северную бухту в её самой узкой и одновременно плохо защищённой с суши части – от истока до восточного берега Килен-бухты: высадившись первоначально в районе балки Воловья, к концу дня подразделения двух пехотных дивизий (22-й и 24-й) 54-го армейского корпуса продвинулись на юг до 2 км, где овладели высотой гора Суздальская, и на запад до 2,5 км, охватив бо́льшую часть Килен-балки. Сумев закрепиться на побережье и обеспечив возможность для дальнейшей переброски войск через Северную бухту, противник создал угрозу захвата Корабельной стороны Севастополя. К вечеру 30 июня в ходе упорных боёв силами 24-й пехотной дивизии был взят Малахов курган.

На вспомогательном направлении германские части овладели 14 июня селением Камары, поздно вечером 21 июня Федюхиными высотами (Историку на заметку. 2013. С. 194–195; Донесения военной контрразведки … 2012. № 20. С. 508), утром 22 июня почти на сутки селением Новые Шули Балаклавского района (ныне село Штурмовое в составе Севастополя), днём 30 июня хутором Максимова (Максимова дача; ныне природный парк в городской черте), румынские части 27 июня – высотой Сахарная Головка, 29 июня – селением Новые Шули, 30 июня – построенным весной 1942 г. сухопутным аэродромом Юхарина балка, совместными действиями 29 июня – хутором Дергачи (ныне не существует) и 29–30 июня – Сапун-горой. На рассвете 30 июня советские войска оставили Балаклаву, отодвинув фронт в самой южной точке западнее на 4 км – на линию бухта Мраморная – близ высоты 133,7 (около 340 м над уровнем моря) за селением Карань Балаклавского района (ныне неподалёку от села Флотское в составе Севастополя).

В ночь на 1 июля противник занял железнодорожный вокзал в верховьях Южной бухты и исторический центр Севастополя. Румынские части рано утром 1 июля захватили Балаклаву с портом, а затем в течение дня подавили сопротивление ряда групп западнее города – до мыса Фиолент, включая Карань и бывший Балаклавский во имя великомученика Георгия Победоносца мужской монастырь.

В ходе боёв 29 и 30 июня в германский плен попали 8,8 тыс. человек, почти столько же, сколько в предшествующие дни июня. К 30 июня советские войска, испытывая дефицит в боеприпасах, продовольствии и горючем, по свидетельству Ф. С. Октябрьского, находились в состоянии сильной усталости и деморализации («устали, ярко выражая апатию. Резко увеличилось количество самоутечки», по словам контр-адмирала в их первой редакции, или «устали, дрогнули» – согласно второй), хотя и продолжали «геройски драться» (Русский архив. [Т.] 16, [вып.] 5, [ч.] 2. Москва, 1996. Приложения. № 38. С. 522; цит. по: Ванеев. Кн. 2. 1995. С. 232; ср.: Моргунов. 1979. С. 440). Из 90-тысячной группировки, из которой свыше 34 тыс. человек были ранены, боеспособность сохранили, по мнению командующего, только около 6 % (см.: Историку на заметку. 2013. С. 204–205).

Эвакуация и завершение обороны

Поздно вечером 29 июня, осознав «явную угрозу, что завтра противник прорвётся в город» (возможно, после разговора с П. А. Моргуновым), Ф. С. Октябрьский перенёс береговой флагманский командный пункт с западного берега Южной бухты на запасной командный пункт на ББ № 35 (ср.: Историку на заметку. 2013. С. 203; Моргунов. 1979. С. 433–434).

Рано утром 30 июня В. В. Ермаченков, уведя из СОР основную группу боеспособных самолётов (истребителей и штурмовиков), по решению Военного совета ЧФ вылетел в Анапу, откуда должен был организовать эвакуацию пассажирскими и военно-транспортными самолётами ПС-84 (ср.: Денисов К. Д. Под нами – Черное море. Москва, 1989. С. 174; Раков В. И. Крылья над морем. Ленинград, 1974. С. 349–350; Историку на заметку. 2013. С. 204; Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Вып. 2. 1946. С. 326). Утром того же дня Ф. С. Октябрьский, полагавший, что надо спасать флот, а не армию (26 июня на пути в Севастополь погибли эскадренный миноносец «Безупречный» и дизель-электрическая подводная лодка С-32, 27 июня лидер эскадренных миноносцев «Ташкент», возвращаясь из Севастополя, получил серьёзные повреждения), а также командные кадры (командный состав от командира полка и выше), запросил у С. М. Будённого и его заместителя адмирала И. С. Исакова, а затем и у Н. Г. Кузнецова разрешение на эвакуацию себя вместе с несколькими сотнями командиров и ответственных работников при условии нахождения в СОР И. Е. Петрова. Кузнецов и Будённый независимо друг от друга поддержали эту просьбу, после чего и Ставка ВГК (фактически И. В. Сталин после разговора с Кузнецовым) согласилась начать эвакуацию командного состава, войск и ценностей СОР (ранее не предполагалась); параллельно Будённый наделил Петрова полномочиями командующего СОР и отдал приказ начальнику штаба ЧФ контр-адмиралу И. Д. Елисееву организовать эвакуацию всеми наличными подводными лодками, сторожевыми катерами, быстроходными тральщиками и катерами МО (типа морской охотник).

Вечером на состоявшемся на ББ № 35 военном совете СОР члены самостоятельных органов – Военного совета ЧФ и Военного совета Приморской армии – и ряд высокопоставленных офицеров, приглашённых Ф. С. Октябрьским (В. Г. Фадеев, Н. Д. Ермолаев, начальник штаба СОР капитан 1 ранга А. Г. Васильев, П. А. Моргунов и комиссар Береговой обороны полковой комиссар К. С. Вершинин), находясь под определённым давлением командующего, высказали или поддержали идею замены И. Е. Петрова командиром рангом ниже; по предложению Петрова им стал командир 109-й стрелковой дивизии Приморской армии генерал-майор П. Г. Новиков. Петров, констатировав, что «дальнейшая организованная оборона исключена», отдал приказ Новикову силами боеспособной группы (фактически для прикрытия эвакуации) численностью свыше 5,5 тыс. человек держать оборону на рубеже мыс Фиолент – хутор Пятницкого (ныне не существует, территория города в районе пересечения Фиолентовского и Камышового шоссе) – истоки бухты Стрелецкой с возможностью на юге отойти на 5 км западнее по побережью до хутора Фирсова (ныне садовое товарищество «Наука» в городской черте) [цит. по: Моргунов. 1979. С. 449; Октябрьский, не знавший о существовании этого документа, впоследствии предполагал, что он был оформлен Петровым «задним числом», однако изложение приказа Петрова как решение Октябрьского имеется в дневнике самого вице-адмирала (ср.: Историку на заметку. 2013. С. 205, 247)].

В ночь на 1 июля Ф. С. Октябрьский и Н. М. Кулаков в сопровождении Н. Д. Ермолаева на единственном ПС-84 улетели в Краснодар, П. А. Моргунов, К. С. Вершинин, В. Г. Фадеев, А. Г. Васильев, И. Е. Петров, Б. А. Борисов, В. П. Ефремов и другие представители командования СОР и городских властей эвакуировались на двух подводных лодках в Новороссийск.

Бо́льшая часть советских войск (около 70 тыс. человек, включая раненых) отступила на запад – сначала к Стрелецкой и Камышовой (1 июля), а затем и к Казачьей (2 июля) бухтам. Из-за интенсивного обстрела германской авиацией и артиллерией эвакуация с Херсонесского п-ова была осуществлена в самом ограниченном масштабе: удалось вывезти около 3 тыс. человек главным образом 1–3 июля.

Ночью 2 июля, израсходовав боезапас, А. Я. Лещенко приказал взорвать ББ № 35, затем с небольшой группой на катере МО был эвакуирован в Новороссийск. Одновременно П. Г. Новиков на сторожевом катере покинул Херсонесский п-ов (через несколько часов, приняв неравный бой в море, попал в германский плен): организованная оборона СОР была полностью прекращена.

Через день Совинформбюро сообщило о завершении Севастопольской обороны:

По приказу Верховного Командования Красной Армии 3 июля советские войска оставили город Севастополь. <…> Бойцы, командиры и раненые из Севастополя эвакуированы.

Оставленные командованием СОР советские бойцы на Херсонесском п-ове до утра 4 июля удерживали аэродром Херсонесский маяк и маяк на мысе Херсонес (этот день, согласно Федеральному закону «О ветеранах», официально признан в Российской Федерации последним днём Севастопольской обороны). В последующие дни на полуострове отдельные группы, укрывшиеся под скалами вдоль береговой линии и в ББ № 35, продолжали оказывать сопротивление. Одной из последних днём 12 июля в районе ББ № 35 была пленена группа (около 140 человек, включая гражданских лиц) во главе с начальником артиллерии 95-й стрелковой дивизии Приморской армии полковником Д. И. Пискуновым (1901–1992).

Узнав о существовании этих групп, 4 июля Генеральный штаб Красной Армии потребовал через С. М. Будённого от Ф. С. Октябрьского продолжить эвакуацию мелкими судами и самолётами.

Причины прекращения обороны и ограниченной эвакуации

После окончания Севастопольской обороны под председательством заместителя начальника штаба ЧФ А. Г. Васильева в 1942 г. несколько месяцев работала комиссия по составлению итогового отчёта о событиях (издан в 2022). Согласно её заключению, прекращение советскими войсками Севастопольской обороны стало следствием взаимосвязанных причин: отсутствие годового запаса продовольствия, боеприпасов и горючего, созданного в мирное время в подземных хранилищах; зависимость войск от подвоза всего им необходимого; уязвимость коммуникаций в условиях интенсивной работы авиации и артиллерии противника; затруднённость и/или невозможность использовать для подвоза большие корабли типов крейсер и лидер эскадренных миноносцев и соответственно вынужденное привлечение к перевозкам обладающих значительно меньшим тоннажем подводных лодок и самолётов (Отчет по обороне Севастополя. Ч. 2. 2022. С. 270). Также отмечалось, что при выборе оборонительного рубежа для обеспечения эвакуации была допущена ошибка: «неправильно решённая позиция рубежа эвакуации не обеспечила плановой вывозки войск», поскольку «коммуникации транспортов находились под ударом противника»; необходимо было, с точки зрения комиссии, выбрать в качестве рубежа линию старый турецкий земляной вал (т. е. район хутора Фирсова – район хутора Пятницкого) – бухта Стрелецкая, а для её прикрытия линию мыс Фиолент – хутор Максимова (в 8 км восточнее хутора Пятницкого) (Отчет по обороне Севастополя. Ч. 1. С. 120), что вечером 30 июня было уже невозможно.

Потери сторон

Общие потери ЧФ и Красной Армии во время Севастопольской обороны составили около 200 тыс. человек (из них безвозвратные – около 157 тыс. человек), около 240 самолётов. В июле попало в плен не менее 40 тыс. человек, из них ¾ на Херсонесском п-ове [по оценке Э. фон Манштейна (Манштейн Э. фон. Утерянные победы. С. 287); по официальным германским данным, численность пленных составила 58 тыс. человек, но среди них был высок процент гражданского населения], свыше 30 тыс. человек погибли или были расстреляны. В ходе Севастопольской обороны противником было разрушено свыше 5 тыс. жилых домов (или свыше 80 % жилого фонда), многие общественные здания и промышленные предприятия, фактически была уничтожена панорама «Оборона Севастополя 1854–1855» (в результате попадания фугасных бомб 25 июня 1942 в здание музея там начался пожар); эти разрушения позволили Ф. С. Октябрьскому отрапортовать Ставке ВГК 1 июля, что «захватив Севастополь, противник никаких трофеев не получил. Город как таковой уничтожен и представляет груду развалин» (цит. по: Моргунов. 1979. С. 459).

По официальной советской оценке (значительно, по-видимому в несколько раз, завышена), общие потери противника приблизились к 300 тыс. человек; попытки ряда исследователей вычислить итоговые потери германо-румынских сил успехом не увенчались в связи с фрагментарностью источниковой базы и особенностями германского военного учёта.

Значение Севастопольской обороны и память о ней

Севастопольская оборона стала важным этапом 1-го периода Великой Отечественной войны, участники Севастопольской обороны 8 месяцев сковывали крупные силы противника, не позволяя ему начать наступление на Кавказ.

Многие участники обороны подали яркие примеры мужества, стойкости и самопожертвования, что активно использовалось в патриотическом воспитании и публицистике. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 г. учреждена медаль «За оборону Севастополя», ею награждены свыше 52,5 тыс. человек (по состоянию на 1995); в разные годы около 50 человек (не менее 9 посмертно) удостоены звания Героя Советского Союза.

О важности оккупации Севастополя и Крымского п-ова для Третьего рейха свидетельствует присвоение Э. фон Манштейну звания генерал-фельдмаршала (1 июля 1942) и награждение личного состава 11-й армии специальным нарукавным знаком «Крымский щит» (учреждён 25 июля 1942; в 1957 разрешён к ношению в ФРГ без нацистской символики).

Севастопольской обороне посвящены рассказы А. П. Платонова «Одухотворённые люди (рассказ о небольшом сражении под Севастополем)» (1942), Е. П. Петрова «Севастополь держится» (1942, издан за несколько дней до гибели писателя) и «Прорыв блокады» (1942, не окончен; о последнем рейсе лидера эсминцев «Ташкент»), Л. С. Соболева «Держись, старшина…» (1942; о пребывании дизель-электрической подлодки М-32 в Севастополе 22–23 июня 1942 перед её возвращением в Новороссийск), Б. А. Лавренёва «Чайная роза» (1943), романы В. С. Кучера «Черноморцы» (1952) и «Голод» (1961, в переводе на русский язык «Плещут холодные волны», 1964), стихи участника обороны Г. М. Поженяна [«Севастополь» («Декабрь 1941 года»; «Когда война приходит в города…»), «Мы отошли, точнее – сдали…» (оба – 1955), «Херсонес» («Когда узлом завяжется беда…»; 1982) и др.], цикл «Рассказы о героическом Севастополе» в сборнике «Богатырские фамилии» С. П. Алексеева (1978; для детей), картина А. А. Дейнеки (1942, ныне в Русском музее, Санкт-Петербург), документальный фильм «Черноморцы» (1942, режиссёр-монтажёр В. Н. Беляев; наряду с кинохроникой картина содержит постановочные эпизоды), художественные кинофильмы «Малахов курган» (1944, режиссёры А. Г. Зархи и И. Е. Хейфиц), «Трое суток после бессмертия» (1963, режиссёр В. З. Довгань), «Море в огне» (1970, режиссёр Л. Н. Сааков), «Следую своим курсом» (1974, режиссёр В. Г. Лысенко; посвящён лидеру эсминцев «Ташкент» и эсминцу «Безупречный», выведенным под названиями «Стремительный» и «Дерзкий»), «Битва за Севастополь» (2015, режиссёр С. Е. Мокрицкий; посвящён женщине-снайперу Л. М. Павличенко, во время Севастопольской обороны, по официальным данным, уничтожившей свыше 120 человек), телевизионный документально-игровой фильм «Севастополь. Испытание войной» (2007–2008, режиссёр В. В. Хапаев), короткометражный фильм «Воздух» (2021, режиссёр Д. Г. Хонин).

События Севастопольской обороны описаны в обширной мемуарной литературе их непосредственными участниками, в том числе руководящего звена, например: Б. А. Борисовым («Подвиг Севастополя», 1957, и др.), Е. И. Жидиловым, в ходе обороны командовавшим 7-й бригадой морской пехоты ЧФ («Мы отстаивали Севастополь», 1960), Н. М. Кулаковым («250 дней в огне», 1965, и др.), Н. И. Крыловым, во время обороны являвшимся начальником штаба Приморской армии («Огненный бастион», 1973). Со 2-й половины 1950-х гг. Ф. С. Октябрьский указывал на несправедливые по отношению к ЧФ, по его мнению, описания Севастопольской обороны и преувеличение роли в ней Приморской армии, обращаясь, в частности, в издательство «Советская энциклопедия» и к главному редактору журнала «Новый мир» писателю А. Т. Твардовскому, вёл заочную полемику с И. Е. Петровым. С 1960-х гг. участниками Севастопольской обороны, попавшими в июле 1942 г. в плен, поднимался вопрос об организации эвакуации, с конца 20 в. исследователи открыто стали обсуждать проблему ответственности за ограниченный характер эвакуации, а также подвергать сомнению ряд получивших широкую известность подвигов, совершённых в дни обороны.

В 1942 г. в городе несколько месяцев действовал музей второй обороны Севастополя. В селе Верхнесадовое в 1966 г. открыт Музей истории 4-го сектора обороны Севастополя, где с 1972 г. экспонируется диорама «Героическая гибель пяти матросов Черноморского флота в ноябре 1941 года» («Защитники Севастополя», «Подвиг пяти»; художник В. В. Кузнецов). На территории ББ № 35 создан музейный историко-мемориальный комплекс героическим защитникам Севастополя «35-я береговая батарея» (2008–2012, архитектор А. И. Хомяков), ББ № 30 передана Военно-историческому музею фортификационных сооружений филиала в г. Севастополь Управления имуществом специальных проектов Министерства обороны Российской Федерации (2021).

В память о Севастопольской обороне и её участниках в городе названа улица Второй Обороны, установлены различные монументы, в частности в центре воздвигнут мемориал с перечнями частей, оборонявших Севастополь (1964, проект архитекторов Н. Н. Бегунова, В. М. Артюхова и Б. В. Калинкова), железобетонным изображением воина (1967, архитектор Е. И. Фиалко, скульптор В. В. Яковлев) и Вечным огнём (зажжён в 1999).

В честь Севастопольской обороны Дирекцией по изданию и экспедированию знаков почтовой оплаты Народного комиссариата связи СССР (1944) и Министерства связи СССР (1962), а также предприятием «Марка» (2017) выпущены почтовые марки, Банком России – памятная монета достоинством 5 руб. (2015).