Са́блин Евге́ний Васи́льевич [20 октября (2 ноября) 1875, Новочеркасск – 2 мая 1949, Лондон], российский дипломат, деятель российской эмиграции, коллежский советник (1912), камер-юнкер (1906). Из казачьего дворянского рода. Отец – полковник лейб-гвардии (1879) Василий Фёдорович Саблин (около 1838 – после 1896). Окончил Александровский лицей (1898).

На дипломатической службе (1898–1917)

В 1898 г. начал службу в Министерстве иностранных дел, в Первом (Азиатском) департаменте. С ноября 1899 г. состоял при российской миссии в Белграде сверх штата, с 1903 г. её 2-й секретарь. В 1905–1908 гг. секретарь генерального консульства в Танжере (Марокко).

В 1908–1914 гг. 1-й секретарь российской миссии в Тегеране (Персия, ныне Иран). В период с ноября 1908 по сентябрь 1909 гг. в качестве поверенного в делах управлял миссией, во время смены российских посланников в Персии, пришедшейся на важный этап Иранской революции 1905–1911 гг. Проводил в жизнь указания министра иностранных дел А. П. Извольского, рассматривавшего Персию как разменную монету в своём стремлении получить поддержку Великобритании в борьбе России за Черноморские проливы. Деятельность Саблина была высоко оценена императором Николаем II.

Весной 1914 г. командирован в распоряжение российского посла в Лондоне. В августе того же года прибыл в Великобританию. С декабря 1915 г. 1-й секретарь, с 1917 г. советник посольства под началом поверенного в делах К. Д. Набокова.

Общественно-политическая деятельность в эмиграции

После Октябрьской революции 1917 г. вместе со всем заграничным дипломатическим корпусом отказался признать советскую власть. Осенью 1919 г. министром иностранных дел «Омского правительства» адмирала А. В. Колчака С. Д. Сазоновым назначен поверенным в делах в Великобритании. Деятельность российского посольства в Лондоне была направлена на формирование благоприятного отношения к антибольшевистскому движению со стороны британского общественного мнения, на обеспечение политической и материальной поддержки Белому движению со стороны Великобритании. Входил в состав созданного в Лондоне Русского комитета освобождения (1919–1924) и вскоре стал одним из самых деятельных его членов. Комитет играл роль информационного центра о Гражданской войне в России: издавал на английском языке брошюры и бюллетени, а также газету New Russia, которые распространялись среди политиков, предпринимателей, рассылались по редакциям британских периодических изданий.

По окончании Гражданской войны продолжил деятельность в составе созданного в Париже в феврале 1921 г. Совета послов. В 1921–1924 гг. управляющий делами бывшего российского посольства в Лондоне. В 1924 г., после установления дипломатических отношений между Великобританией и СССР, русской беженской колонией в Лондоне был единогласно избран главой Комитета помощи русским беженцам. В том же году Саблин был вынужден освободить здание посольства, после чего он на свои средства арендовал здание в посольском квартале Лондона (Кромуэлл-роуд, 27), где основал Русский дом. Несколькими годами позже он в кредит купил дом в том же районе (Бречин-плейс, 5), куда перенёс и свою квартиру, и учреждения, квартировавшие в Русском доме.

Русский дом быстро стал культурно-политическим центром русской эмиграции в Лондоне. Здесь были предоставлены помещения эмигрантским организациям: Российскому обществу Красного Креста (старой организации), офицерскому обществу, Ксенинскому сестричеству, церковному приходу, эмигрантским обществам взаимопомощи. В Русском доме также проходили лекции, диспуты, светские рауты, концерты; читали свои произведения И. А. Бунин, М. И. Цветаева, Б. К. Зайцев, М. А. Алданов, Н. А. Тэффи, В. В. Набоков, пел Ф. И. Шаляпин; давали концерты С. В. Рахманинов, Н. А. Орлов, К. Хорсли, В. М. Вронская и В. Бабин; в 1948 г. проходил пианистический фестиваль. В августе 1941 г. Саблин отдал большой зал своей резиденции под богослужения. Церковь была освящена в честь преподобного Сергия Радонежского, служба в ней велась до конца Второй мировой войны 1939–1945 гг. В 1944 г. верхний этаж дома пострадал от бомбардировки германской авиации. С большим трудом Саблину удалось найти спонсоров для его восстановления.

На протяжении всей своей деятельности в Лондоне Саблин вёл большую работу по оказанию помощи соотечественникам. В 1920 г., опираясь на поддержку русских кооперативов, он взял на себя инициативу по организации помощи русским беженцам в Великобритании. Большое внимание уделял визовой поддержке. Влияние в этой сфере он сохранял в течение долгих лет: после введения виз в связи с началом Второй мировой войны британский МИД обращался к нему за справками даже о тех русских, которые приняли английское гражданство. После окончания войны он распространил опеку на новую эмигрантскую волну.

Сумел сохранить полуофициальное положение в Лондоне, участвовал в официальных церемониях, МИД Великобритании пользовался его услугами как эксперта по российским делам; держал политический салон, который посещали видные политики русской эмиграции, чиновники британского министерства иностранных дел, журналисты, члены парламента, представители дипломатического корпуса Лондона. Находился в доверительных отношениях с представителями семьи Романовых, которые обращались к нему за советами, в том числе по внутрисемейным делам.

С 1922 г. почётный попечитель, церковный староста русской церкви в Лондоне. Казначей лондонского отделения Российского общества Красного Креста (старой организации).

Будучи противником советской власти, сотрудничал с разведкой Русского общевоинского союза. Активно использовал все доступные возможности для борьбы с СССР: выступления в прессе и на митингах, рассылку циркулярных писем английскому истеблишменту. В них, в частности, негативно оценивал изданные после убийства С. М. Кирова декреты Центрального исполнительного комитета СССР об упрощённом порядке рассмотрения дел тех, кто обвинялся в связях с террористическими организациями.

В 1931 г. вместе с А. В. Тырковой-Вильямс стал инициатором коллективного обращения деятелей российского зарубежья в Лигу Наций с призывом изучить вопрос о принудительном труде в СССР. Апеллируя к той работе, которая велась одной из комиссий Лиги Наций против рабства «цветных» народов, они указывали, что в СССР трудящееся население лишено права свободно распоряжаться своим имуществом, выбора места жительства, работы и заработка. Обращение было опубликовано целым рядом эмигрантских изданий в разных странах: газетами «Возрождение», «Россия и славянство», «Руль», «За свободу!», журналами «Часовой», «Борьба за Россию» и др. Идея нашла отклик в широких кругах русской зарубежной общественности: было собрано более 100 тыс. подписей. Однако Лига Наций, готовившаяся принять СССР в свой состав, запрос отклонила (Борман. 1964. С. 253–259). Саблин считал необходимым созвать международную конференцию для выработки конвенции о международной защите прав человека вообще и русского человека в частности (практического применения эта идея не получила).

На протяжении всего межвоенного периода Саблин занимался политической аналитикой. В Париже его сообщения копировались и рассылались видным общественно-политическим деятелям эмиграции: В. А. Маклакову, М. В. Бернацкому, Н. В. Савичу и др. С его донесениями, перехваченными советской разведкой, по личному распоряжению И. В. Сталина знакомились высшие руководители внешней политики СССР.

Политические взгляды и увлечения

Главным в системе ценностей Саблина была территориальная сохранность российского государства. Он, как и значительная часть эмиграции, полагал, что советская власть – явление, хоть и затянувшееся на неожиданно долгий срок, но преходящее, а Россия – вечное. Важной особенностью его политической концепции было разделение понятий России и советской власти. Критикуя, вскрывая язвы последней, он вместе с тем защищал интересы Родины, выступал против широко распространённого в эмигрантских кругах мнения, что Россия погибла, утверждал, что её поступательное развитие продолжается. Творческой, активной личности Саблина был чужд пессимизм и апатия части эмиграции: призывал соотечественников к объединению, считал, что эмиграция должна работать в интересах будущей России, создавая социально-экономическую программу, которая могла бы «вызвать сочувствие и возбудить надежды в России» (Письмо Е. В. Саблина 1 января 1933 года, Лондон // Часовой. 1933. 1 февраля (№ 97). С. 4).

Призывал внимательно изучать ситуацию в России и в антисоветской пропаганде учитывать реальное положение в стране, опираться на факты, считал недопустимым огульную критику и обвинения. Со 2-й половины 1930-х гг., в связи с тем, что Москва стала проводить национальную политику по возврату утраченных территорий, ввиду тревожных изменений в мировой политике, Саблин смягчил критику советской власти. Считал возможным в своей деятельности «неискренний оппортунизм» (Е. В. Саблин В. А. Маклакову 6 марта 1935 года // Чему свидетели мы были… Кн. 1. Москва, 1998. С. 257), под которым понималась поддержка советского правительства по отдельным вопросам. Выражал опасения относительно планов некоторых западных политиков «устроить и успокоить Европу за счёт территории России» » (Саблин Е. В. Прошу инструкций // Последние новости. 1933. 20 декабря). Последовательно критиковал украинских националистов. Фактически он оказывал поддержку советской внешней политике. Вёл переговоры с английскими политиками и журналистами, пытаясь примирить их с осуществлённым Москвой присоединением прибалтийских государств. Привлекал внимание политиков разных стран к опасностям, которые порождает приобретение Японией новых баз на дальневосточном побережье и её чрезмерное усиление. Саблин считал недопустимым для русских эмигрантов участие в военных конфликтах, направленных против России. Открыто встал на позицию защиты СССР в начале Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. С 1942 г. безвозмездно оказывал помощь советскому посольству в Лондоне.

Саблин был большим любителем и знатоком литературы и музыки. В его доме хранились ценности российского посольства, а также его собственные коллекции произведений искусства.

Награждён орденами Святого Станислава 2-й степени (1911), Святой Анны 2-й степени (1914), Святого Владимира 4-й степени (1915) и др.

Был трижды женат: 1-м браком (1899–1905) на Анне Софии Шарлотте Густавовне (Энни), урождённой баронессе Ливен (даты жизни неизвестны), дочери сотрудника Эрмитажа барона Г. Э. Ливена (1852–1903); 2-м браком (с 1910-х гг.) на американской гражданке Саре (Серафиме Карловне) Бертис-Лангерман (1874–1921); 3-м браком (с 1924) – на Надежде Ивановне, урождённой Баженовой (1892–1966).

Похоронен на кладбище Бромптон в Лондоне.