Попули́зм (лат. populus – народ), качественная характеристика политических доктрин, партий и движений, для которых противопоставление элит и масс – центральный или один из важнейших пунктов повестки дня.

Понятие популизма

Феномен популизма не имеет однозначного определения. Наиболее распространённой является его характеристика признанным авторитетом в этой области К. Мудде как минималистской (thin-centered) «идеологии, которая рассматривает общество однозначно разделённым на две гомогенные и антагонистические группы, истинный народ против коррумпированной элиты, и которая утверждает, что политика должна быть выражением народной общей воли» (Mudde. 2004. P. 543). На обиходном уровне популизмом именуют циничные, демагогические заявления политиков с целью завоевать или сохранить поддержку народных масс.

Основной посыл популизма – борьба против неадекватного представительства интересов широких слоёв населения элитами, но в то же время его главная институциональная особенность – неуважение плюрализма. Апеллируя к массе, большинству, он стремится наполнить своим нарративом всю политическую арену, освободить её от всех посредующих институтов (в первую очередь – партий), процедур (Urbinati. 2014. P. 131–145).

В самой природе популизма, таким образом, заложены глубокие институциональные противоречия. Во-первых, он по определению «антиэлитарен», но его проповедники в политическом пространстве – некая часть политической элиты, которая и становится благоприобретателем народной поддержки антиэлитарных идей. Во-вторых, принижая роль институтов, он ставит под угрозу цельность всей политической системы, особенно той её составляющей, которая обеспечивает ответственность власти и защиту интересов меньшинств. Если же в политической системе плюрализм неразвит, популизм фактически монополизирует власть.

Популизм часто атрибутируют обществам демократическим или, во всяком случае, таким, где власть, хотя бы формально, обретается и теряется через выборы. Его называют «симптомом болезней демократии» – коррупции, неэффективности управления, разрушения обратных связей между властью и обществом (Populism on the rise ... 2016. P. 113). Однако спрос на антиэлитарную политику, на апелляцию к населению «поверх голов» привилегированных слоёв может возникать и в других типах обществ, в том числе авторитарных. С ещё большей вероятностью популизм будет востребован в обществах гибридных и переходных, в которых происходит масштабная ротация элит, где нет крупных и устойчивых партий. Популизм в странах «третьего мира» и на постсоветском пространстве заслуживает иного подхода в изучении в сравнении с «классическим Западом». Если в конкурентных политических режимах популизм – заявка на смену или видоизменение элиты, то в неконкурентных – фактически отрицает элиту как автономный политический институт: власть подразумевается как «всенародная», доверенная высшему правителю или бессменно правящей партии. Фактически несменяемая власть может разыгрывать тему противопоставления общества и элиты через популистскую риторику, поиск «внешнего врага» и т. п., широко пользуясь популизмом как стилем мобилизации масс и управления ими.

К популизму может прибегать как сама «истеблишментная элита», так и периферийные элитные группировки, стремящиеся потеснить истеблишмент. Возможен и популизм контрэлиты, которая стремится не просто изменить политический режим, а радикально трансформировать его.

История популизма

Исторически более ранними были левые версии популизма, апеллировавшие к обездоленным «низам» и требовавшие более справедливого распределения общественного богатства. Теоретик левого популизма Э. Лаклау упоминает в своей книге, что популизм возникает в тот момент, когда требования народа, как одной из противоборствующих сторон на политическом поле, остаются без внимания власти (институциональной системы) и эти требования начинают объединяться в рамках единого дискурса (Laclau. 2005).

Первыми из таких политических сил стали популистские в прямом смысле этого слова массовые движения, базой которых были либо аграрные производители, либо низший средний класс в городах (в США – Популистская партия в конце 19 в., в межвоенный период – движение Х. Лонга «Поделимся нашим богатством», прогрессисты Р. Лафоллета).

Сильную популистскую составляющую имели и монопольно правящие партии в тоталитарных режимах, как фашистские, так и коммунистические партии, которые в последние десятилетия утратили роль «контрэлиты». Если такие партии пережили окончание холодной войны, то стали периферийной альтернативной элитой (Франция, Германия, Португалия, Греция) либо вписались в широкую левую коалицию (Италия). Для современного популизма они не релевантны.

Особая вариация популистских движений появилась в Латинской Америке. Наиболее известное из них – перонизм, политический курс президента Аргентины (1946–1955 и 1973–1974) Х. Перона, сочетавший левую перераспределительную социальную политику с правой внутриполитической и макроэкономической. Общие черты с ним имеют политические доктрины и движения в других латиноамериканских странах (Ж. Варгаса в Бразилии, У. Чавеса в Венесуэле, супругов Н. Киршнер и К. Киршнер в Аргентине и др.).

Современное развитие популизма

Современный этап развития популизма наступил в Европе и Северной Америке после экономического кризиса 2008–2009 гг. Кризис модели евроинтеграции, усугублённый резким ростом миграционного наплыва в Европу, особенно в 2015–2016 гг., спровоцировал радикальное усиление евроскептицизма и антиглобализма. Аналогичные по сути процессы – замедление экономического роста, антимигрантские и антиглобалистские настроения имели место и в США. Сумма этих явлений была воспринята заметной частью западных обществ как угроза не только благосостоянию, но и идентичности, образу жизни и безопасности. Разочарование обществ в сломе модели «постоянного роста» и социального государства вызвало к жизни подъём «новых левых» и «новых правых» партий. Тем самым антиглобализм, а также скептическое отношение к евроинтеграции в Европе добавляются к двум общим чертам всех проявлений современного популизма – оппозиции истеблишменту и авторитарности.

Для правых версий современного популизма универсальной общей чертой также является нативизм (форма национализма, главной чертой которого является утверждение предпочтительных прав коренного населения, его культуры и образа жизни), зачастую сопровождающийся ксенофобией и резко отрицательным отношениям к иммигрантам и шире – любым меньшинствам (Fagerholm. 2018. P. 541–542).

У левых версий популизма в центре стоит классовое понимание противопоставления «народа» и «верхушки»; им присущ сильный антикапиталистический и эгалитаристский посыл, но при этом общество видится как инклюзивное, права меньшинств (в том числе иммигрантских) не только признаются, но и защищаются (Fagerholm. 2018. P. 542–543). Возможны и всеохватные (catch-all) популистские движения, которые ни по социально-экономическим, ни по социокультурным параметрам невозможно определить ни как «левые», ни как «правые» («Движение пяти звёзд» в Италии или Акция недовольных граждан 2011 в Чехии).

Социальную базу практически всех популистских движений составляет низший средний класс – те слои, которые испытывают наибольшие трудности в адаптации к новым вызовам, не самые бедные, а «предпоследние двадцать процентов [по уровню доходов] постмодернистского общества, слой, относительно защищённый от бедности, но всё же боящийся ещё что-то потерять» (Minkenberg. 2000. P. 187). Это – «синие воротнички», мелкие собственники, самозанятые. Среди голосующих за популистские партии почти везде преобладают мужчины, старшие возрастные группы, жители малых городов. К характеристикам базы поддержки правых популистских партий добавляются люди без высшего образования, религиозные, представители этнокультурного большинства.

Правый популизм более распространён на севере и в центре Европы (Скандинавские страны, Германия, Австрия, Швейцария, страны Бенилюкса), а также в западных посткоммунистических государствах (Польша, Венгрия, Словакия). В Греции и Испании изначально преобладал левый популизм. Однако со временем, из-за разочарования избирателя неспособностью популистских партий выполнить свои обещания, в ряде стран появились их конкуренты – либо иного (например, в Испании ультраправое движение «Голос» – против левого популизма «Подемос», во Франции – к давно существующему правому Национальному фронту добавилось левое движение «Непокорённая Франция» Ж.-Л. Меланшона), либо того же идейно-политического направления (в Нидерландах – ультраправый Форум за демократию наряду с правой «Партией свободы»). Наличие общих свойств в электоральной базе (низший средний класс) и политическом кредо (противопоставление общества элите, евроскептицизм) делает возможными перетоки значимых электоральных когорт от одних популистских партий к другим, в том числе между правыми и левыми вариациями популизма. По этой причине голосование за популистские партии в большинстве стран отличается большей волатильностью, чем за другие партии.

Политическое влияние партий, относимых к популистским, действительно выросло с 1960-х гг. по 2016 г.: вдвое – по голосам избирателей (с 5,1 до 13,2 %), втрое – по местам в парламентах (с 3,8 до 12,8 %). Однако период максимального подъёма пришёлся на 2016 г., совпав с пиком иммиграции в Европу. В этом году на президентских выборах в США победил популист Д. Трамп, на референдуме в Великобритании победу одержало популистское решение о выходе страны из ЕС. В этом же десятилетии популисты пришли к власти или укрепились в Венгрии («Фидес — Венгерский гражданский союз»), Польше («Право и справедливость»), Греции («СИРИЗА», 2012–2019), Чешской Республике («Акция недовольных граждан»), Италии (2 разные коалиции во главе с популистами). Популистские партии входили или входят в правящие коалиции в Австрии, Финляндии, Дании, Норвегии.

Преимущества популизма

Положительное влияние популизма на политику заключается в том, что он смягчает противоречие в политическом представительстве, давая существенным сегментам населения возможность быть представленными во властных институтах и оказывать влияние на политическую повестку. Во многих случаях популисты мобилизуют в свою поддержку тех граждан, кто ранее не участвовал в голосовании. К тому же популистские партии вынуждены подстраиваться под действующие институциональные правила и процедуры. Даже изначально экстремистские проявления были присущи лишь некоторым из правопопулистских партий (например, греческой «Золотой заре» или венгерскому «Йоббику»). Если же популистская партия добивалась успеха – получала или увеличивала своё представительство в парламенте, это служило стимулом к сдвигу в сторону большей респектабельности, отказу от экстремистских компонентов программы. Так, французская партия Национальное объединение отказалась от антисемитизма, который был присущ его основателю – Ж.-М. Ле Пену, ещё ранее исчезли расистские высказывания из дискурса Партии независимости Соединённого Королевства, существенно более умеренными стали программы венгерского «Йоббика» и испанской «Подемос».

Недостатки популизма

Минусы популизма также очевидны. Во-первых, он максимизирует одну, хотя и «первую» функцию демократии – власть большинства, но он куда менее внимателен к другим её функциям, которые принято называть либеральными: выверенный баланс сдержек и противовесов, роль судебной ветви власти, толерантности и недискриминации меньшинств. Если демократичность западной политики, понимаемая как более широкое участие граждан в голосовании, благодаря популистской волне повышается, то либеральность этих режимов снижается, что разбалансирует всю институциональную систему, на которой строилась политическая жизнь этих государств на протяжении десятилетий.

Влияние популизма на власть

Влияние популистских партий на политику в случае прихода к власти (или участия во власти) различается от страны к стране. Опыт Латинской Америки показывает, что реализация популистской экономической политики в долгосрочной перспективе действительно чревата серьёзными кризисами и спадами, но краткосрочный эффект и экономическое самочувствие население могут, напротив, быть положительными. В США политика администрации Д. Трампа совмещала традиционную для консерваторов «правую» повестку с популистской риторикой, но в целом институциональная система не претерпела существенных изменений. В Греции правящая коалиция во главе с левым и евроскептическим движением «СИРИЗА» в реальности реализовывала антикризисную программу, согласованную с руководящими структурами ЕС. В Венгрии и Польше, где институциональные основы либеральной демократии существенно слабее, правопопулистским правительствам удалось провести антилиберальные конституционные реформы. В экономической же политике факт участия популистов во власти значимых изменений не принёс: для правого популизма эта тема неприоритетна и (кроме ограничения влияния на эту политику европейских структур) не имеет радикальных отличий от правоцентристских партий, левые же популисты оказались во власти в единственном случае – в Греции, где в тот период не было альтернативы антикризисной программе действий.

Однако после 2016 г. дальнейшего подъёма популизма не произошло. В 2017–2018 гг. популистские партии получили достаточно высокие результаты на выборах во Франции, Голландии, Италии, Австрии и Германии, но в правительственные коалиции не вошли. В 2018–2020 гг. неудачно выступили на выборах популистские партии в Греции, Дании, Словакии. Политические скандалы спровоцировали выход из правящих коалиций правопопулистских «Лиги Севера» в Италии и «Партии свободы» в Австрии. На выборах Европарламента в 2019 г. правые популисты увеличили своё представительство с 5 до 10 %, что существенно меньше, чем ожидалось накануне выборов.

Ответом политического истеблишмента стран Запада на подъём популизма стали меры по частичному перехвату программных требований (например, по иммиграционной политике – у правоцентристов) и стиля публичной политики, более «открытого» общественным чаяниям (как у новых политических лидеров – президента Франции Э. Макрона и федерального канцлера Австрии С. Курца); привлечение популистских партий в правительственные коалиции в роли «младших партнёров», что почти всегда приводит к снижению их популярности (Австрия, Финляндия, Дания). Серьёзную конкуренцию популистам в последние годы в Европе составляют «зелёные» (экологические) партии, небезуспешно позиционирующие себя как альтернативу «старым» партиям в смысле представления общественных интересов, не отличаясь при этом ни евроскептицизмом, ни радикальными позициями по большинству вопросов. За последние годы выросло их присутствие и в Европейском, и в целом ряде национальных парламентов.

Популизм останется – по крайней мере на среднесрочную перспективу – весомым явлением политики в странах Запада, поскольку не устранены предпосылки его подъёма (слабый рост экономики и благосостояния, трудное «вписывание» мигрантов» в западные общества, кризисные явления в европейской интеграции и т. п.). Основной тренд, проявившийся в европейской политике за последние годы, состоит в том, что популизм в разных своих инкарнациях, с одной стороны, оказывает воздействие на мейнстримные политические силы, с другой – сам адаптируется к мейнстриму и институциональным правилам, тем самым развивая и усложняя систему политического представительства в плюралистических обществах.