Популя́рная филосо́фия (Populärphilosophie), философское направление эпохи немецкого Просвещения. Характеризуется стремлением к популярному изложению философских положений, которое должно было служить целям просвещения общества. Особое распространение получило во 2-й половине 18 в. Основные представители – И. Г. Зульцер, И. Г. Г. Федер, К. Майнерс, М. Хиссман, И. А. Эберхард, И. Я. Энгель, Т. Аббт, К. Гарве, М. Мендельсон и др.

История развития

Основание для активного развития популярной философии в эпоху зрелого и позднего Просвещения заложил родоначальник немецкого Просвещения К. Томазий (1655–1728), активно выступавший с критикой школьной философской традиции, господствовавшей тогда в немецких университетах, за её спекулятивность и отвлеченность от жизни. Он призывал сменить тип философствования на практический и жизненно ориентированный, как в трудах французов, гораздо дальше продвинувшихся на этом пути. Для популяризации философских знаний Томазий выступал за устранение латыни из университетской практики и сам читал свои лекции на немецком языке. Основные философские сочинения Томазий также писал на немецком, причём заботился о простоте и доступности изложения, снабжая его не только развёрнутыми пояснениями, но и наглядными примерами. Идеалом философии для Томазия была «придворная философия» (Hof-Philosophie), понимаемая как практически ориентированное учение, содержащее полезные для повседневной жизни рекомендации, и противопоставляемая бесплодным метафизическим спекуляциям. Другой известный философ раннего Просвещения Х. фон Вольф вслед за Г. В. Лейбницем изначально не противопоставлял свою философию популярному методу изложения, полагая, что истинной философии присуща общедоступность и понятность. Однако в дальнейшем вольфианская традиция стала ассоциироваться с основательностью. Она нередко противопоставлялась популярной философии, выделившейся во 2-й половине 18 в. в отдельное направление.

Отправной точкой развития популярной философии как самостоятельного направления можно считать небольшую работу лейпцигского филолога И. А. Эрнести «De philosophia populari prolusio» (1754). Ссылаясь на Д. Дидро, ставящего в упрёк философам неясность их изложения, Эрнести призывает вернуться к предложениям Томазия и сделать философию более жизненной и доступной широким кругам читателей. Более популярный и изящный стиль изложения способен принести большую пользу как читателям, так и самим философам, делая основные философские положения доступнее и понятнее, привлекая тем самым к философии большее число людей и стяжая философам большую славу. Само стремление к популярности, по его мнению, заложено в природу философии и делает её подлинно гуманистичной.

Этот взгляд нашёл отклик в философской среде, поскольку коррелировал с основной интенцией просветительской философии. Главной задачей философы считали просвещение общества, что было бы немыслимо, если бы знания по-прежнему оставались достоянием лишь узкого круга лиц. Популярность изложения основных философских и научных идей рассматривалась как необходимое средство просвещения как можно большего числа людей. Популярные философы полагали, что философия, понимающая саму себя как науку для всех, должна преподносить свои идеи так, чтобы стиль её изложения был ясен и приятен всем читателям. При этом некоторые популярные философы были настолько прогрессивны, что включали в круг своих потенциальных читателей, под вкусы которых нужно было подстраиваться, даже женщин (М. Хиссман), что было большой редкостью для того времени. Предпочтительными считались легко воспринимаемые литературные жанры, такие как письма и диалоги.

В то же время среди мыслителей, стремившихся к популярности философии, не было единства в отношении того, как именно нужно было понимать популярность. Достаточно быстро сформировалось два противоположных лагеря. Одни полагали, что популярной должна быть не только форма изложения, но и содержание. Такой взгляд был распространён в Гёттингене (И. Г. Г. Федер, К. Майнерс, М. Хиссман). Для этого крыла популярной философии была характерна эмпирическая направленность, приводящая к тому, что основание практической философии и даже логики усматривали в эмпирической психологии. Сторонники другого понимания популярности полагали, что она должна касаться только формы изложения и не может затрагивать содержания. В таком понимании популярность становилась всего лишь методом, сами же положения, таким образом излагаемые, могли быть самыми разнообразными. Именно так понимал популярность К. Гарве (1742–1798), полагая, что она становится признаком высшей степени совершенства и проработанности философских идей.

Неоднозначность понимания популярности в рядах самих философов этого направления приводила к двойственности в отношении популярной философии со стороны их современников. И. Кант, часто воспринимаемый как прямая противоположность популярной философии, резко критиковал популярную философию в первом её понимании, однако соглашался с тем, что конечной целью философа должно быть понятное и доступное изложение его идей широкому кругу читателей, особенно в отношении положений практической философии. Однако прежде чем излагать эти идеи популярно, философ сам должен проделать основательную, глубокую работу и продумать все свои положения в мельчайших деталях. Именно этого, по мысли Канта, нередко и не достаёт популярным философам, маскирующим под стремлением к популярности изложения отсутствие глубокой философской рефлексии.

Историография понятия «популярная философия»

Понятие «популярная философия» в значении историографического термина, используемого для обозначения определённого философского направления 2-й половины 18 в. в Германии, по всей видимости, восходит к сочинению В. Л. Г. фон Эберштайна «Опыт истории логики и метафизики немцев от Лейбница до настоящего времени» (1794). В этой работе популярная философия противопоставляется духу основательности, присущему лейбницианско-вольфианской традиции. Представленная оценка популярной философии крайне неоднозначна. С одной стороны, положительно оценивается стремление популярных философов к общедоступному представлению основополагающих истин. С другой – в упрёк популярным философам ставится использование необоснованных понятий и ложных заключений, пренебрежение к логике и метафизике, а также сильная ориентация на зарубежные образцы философствования (прежде всего английские). В то же время Эберштайн не считает, что популярное изложение само по себе вредит основательности, и полагает возможность их объединения. Успешными примерами он считает Г. С. Реймаруса, И. Г. Зульцера, Г. Г. Федера.

Однако уже в 1790-е гг. начинают преобладать резко негативные оценки популярной философии. Это обозначение становится практически ругательным, ассоциируется с необоснованностью, поверхностностью, ложностью, отсутствием спекулятивного таланта. Распространению такого отношения к популярной философии способствовали немецкие идеалисты. Кантианец К. Л. Райнхольд резко противопоставляет популярную философию и систематическую рефлексию над основополагающими философскими принципами, находящую своё воплощение в критической философии, которая единственно и может считаться подлинной философией. В отличие от Канта, Райнхольд понимает популярную философию не как метод популярного изложения, применимый к самым различным по своему содержанию положениям и никак не влияющий на их содержательную истинность или ложность, а как отдельную философскую школу, отстаивающую ложные философские представления. Не более лестно о популярной философии отзывался И. Г. Фихте, полагавший, что популярная философия лишь вводит в заблуждение и по сути своей не является философией. Однако решающей в изменении отношения к популярной философии на резко негативное и пренебрежительное стала позиция Г. В. Ф. Гегеля, который отрицал возможность популяризации истинной философии. У гегельянцев популярная философия стала синонимом бессистемности и поверхностности и нередко отождествлялась с эклектикой и философией немецкого Просвещения как таковой. Такая оценка негативно отразилась на восприятии не только направления популярной философии, но и всего немецкого Просвещения. Сегодня термин «популярная философия» всё чаще употребляется нейтрально, как историографическое обозначение совокупности определённых философских тенденций 2-й половины 18 в.