Машко́в Пётр Алексе́евич (Мошков) (около 1807 – 1(13).7.1849, места рождения и смерти неизвестны), русский прозаик, поэт.

Из дворян Петербургской губернии. Поступил в Морской кадетский корпус, однако в октябре 1820 г. «за неспособностью по болезни к морской службе» был отчислен и определён канцеляристом в Кабинет императора Александра I. В 1823 г. определён юнкером в учебную артиллерийскую бригаду, в 1826 г. произведён в прапорщики и назначен в 24-ю конно-артиллерийскую роту. В 1828 г. уволен подпоручиком («по домашним обстоятельствам»). Вторично определён на службу прапорщиком (май 1830) и назначен помощником столоначальника Артиллерийского департамента. Произведён в поручики (1834), утверждён столоначальником (1836). В 1843 г. в звании штабс-капитана уволен от должности по собственному желанию, зачислен в число кандидатов департамента. В марте 1849 г. уволен (за болезнью) в чине капитана. Умер от холеры.

Машков заявил о себе на литературном поприще как поэт романтического направления: поэмы «Разбойник» (1828), «Могила на берегах Маджоре» (1829), «Ночь мщения» (1829), варьирующие сюжетные схемы, композиционные приёмы, стиховые формулы из арсенала русской массовой литературы 1-й трети 19 в., относятся к самым характерным подражаниям «южным» поэмам А. С. Пушкина. Машков прибегает к прямому заимствованию пушкинских стихов, контаминирует в одном персонаже «мотивы» нескольких героев Пушкина. Отзывы критики на поэмы Машкова были неодобрительными: подчёркивался их эпигонский характер, автор причислялся к ряду «копиистов литературных» и поэтов «четырнадцатого класса» («Московский телеграф». 1828). Видимо, в надежде на поощрение Машков предварил текст поэмы «Могила на берегах Маджоре» прозаическим посвящением персидскому принцу Хосров-мирзе (1813–1875), прибывшему в Россию после убийства А. С. Грибоедова с т. н. искупительным посольством. Попытка переиздать эту поэму в 1854 г. натолкнулась на цензурные препятствия и не была осуществлена.

В 1832 г. И. Я. Ветринский, цензор поэмы «Разбойник», привлёк Машкова к сотрудничеству в журнале «Северная Минерва», где печатались его стихотворения «Романс» («Не наводи лазурь очей...»), «Мечта» (№ 8), «Тайна», «Бессмертие» (№ 10), проникнутые элегическими настроениями и мечтами о высоком предназначении. В журнале «Заволжский муравей» (1832, № 21) Машков поместил стихотворение «Блажен, кто тайну разгадал...», посвящённую Д. И. Хвостову.

Одновременно Машков пробовал свои силы в прозе. Романтические повести с мелодраматическими сюжетными ходами – «Три креста», «Институтка», «Черный рыцарь», «Мария» (отмечена влиянием «Станционного смотрителя» Пушкина) – составили вместе с прежними и новыми стихотворениями (в том числе стилизованными «Русскими песнями») сборник «Повести» (1833–1835). В романе «Виктор Полинский» (1834) и повести «Ужасный брак» (1835) романтические сюжетные схемы осложнены элементом дидактической заданности (покаяние разбойника Лоренцо под воздействием добродетельной героини в «Ужасном браке»).

Последним «рецидивом» романтизма в творчестве Машкова явился роман «Тайна жизни» (1845), единодушно осуждённый критикой. Банальность сюжета, включающего избитые нравоучительные и мистические мотивы, злоупотребление романтическими описательными клише дали основание упрекать автора в «скудной» работе воображения (Плетнёв П. А. Сочинения и переписка. СПб., 1885. Т. 2. С. 479).

В 1840-е гг. Машков приобрёл известность как автор многочисленных юмористических произведений, темы, сюжеты, названия которых, а также эпатирующие псевдонимы сочинителя типичны для массовой беллетристики того времени. Скандальную славу Машкову принесло периодическое издание «Сплетни. Переписка жителя Луны с жителем Земли, издаваемая дворянином Кукарику» (1842). По мнению критика, «мысль этой брошюры очень остроумна, но исполнение – так, ни то, ни се» (Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. 1955. М., Т. 6. С. 394). По композиции издание приближалось к газете, включало юмористические зарисовки («Искатели обедов», «Бунт на Луне»), рассказы (в том числе «Черт-почтальон», отмеченный гоголевским влиянием), подборки анекдотов, библиографический отдел (в частности, рецензия на «Мёртвые души», в которой указывались «погрешности» поэмы, критический разбор статей из журнала «Маяк»). Следуя традиции, восходящей к дидактической сатире 18 в., Машков избрал форму «переписки» (хотя и слабо реализовал её возможности), традиционных сатирических иносказаний (ср. упоминание о законах «на Луне», которые «никто не имеет права изменить ни при каком важном обстоятельстве, несмотря на то, что они сочинены назад 8000 лет». С. 51).

Внимание публики привлёк очерк «Недремлющее око» («1-е письмо с Луны»), герой которого – начальник области, неспособный к государственным делам и отдавший их на откуп взяточнику-секретарю, – был списан с Петра Кирилловича Эссена (1772–1844), генерала-губернатора Петербурга в 1830–1842 гг. Точно схваченная характеристика делала иносказание весьма прозрачным, а прототип легко узнаваемым, что явилось причиной запрещения издания лично императором Николаем I и наложения взыскания на цензора А. Н. Очкина. Запрету подвергся даже псевдоним Машкова: за упоминание его в рекламном объявлении выговор получил цензор А. В. Никитенко. Напуганный таким поворотом событий, Машков отошёл от сатирического изображения действительности: последующие его сочинения, в том числе композиционно близкие «Сплетням» «Юмористический альбом, содержащий в себе разные любопытные сведения, собранные в 2182 году в городе Якутске студентами тамошнего университета...» (1844), и «Литературный калейдоскоп, или Собрание мелких сочинений» (1844), не содержат политических аллюзий и лишены сатирической остроты.Пётр Машков. Сны, или Повести и рассказы дворянина Кукарику. СПб., 1843. Титульный лист.Пётр Машков. Сны, или Повести и рассказы дворянина Кукарику. СПб., 1843. Титульный лист.

В 1843 г. в Петербурге вышли «литературные фарсы» Машкова: «Муж под башмаком» и «Дочь губернского секретаря» – в сборнике «Сны, или Повести и рассказы дворянина Кукарику»; отдельными брошюрами – «Письма госпожи Бесхвостовой», «Голь хитра на выдумки», «Средство выдавать дочерей замуж», «Записки удивительного человека», получившие в основном негативные отклики критики. Однако среди массы «пустой болтовни и натянутого юмора» В. Г. Белинский нашёл «действительно ловкие намёки и острые выходки» (Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. М.,1955. Т. 8. С. 16). Н. А. Некрасов отмечал замысловатость содержания и живой язык (Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем. Критика. Публицистика 1840–1849. Л., 1989. Т. 11. Кн. 1. С. 86). Не лишено остроумия изображение споров «сиистов» и «этистов» («Записки удивительного человека»), пародирующее начатую О. И. Сенковским борьбу против архаического словоупотребления (известная полемика о местоимениях «сей» и «оный»), травестийное перенесение сюжетных и композиционных схем романтической поэмы в обстановку провинциального городка («Дочь губернского секретаря»).

Стремление Машкова к занимательности, ориентация на невзыскательного читателя (приводящие подчас к безвкусице и обусловившие пошловато-приторный тон многих его произведений), попытки сочетания юмористических и дидактических мотивов сближали его сочинения с «нравственно-сатирическими» романами Ф. В. Булгарина, который, проявляя интерес к творчеству Машкова, привлёк его к сотрудничеству в «Северной пчеле»: рассказы «Образцовый детский приют» (1843, 1 ноября), «Адам Адамович Адамгейм» (1844, 19–22 января). Влиянием Булгарина отмечены и «Юмористические рассказы нашего времени, издаваемые Абракадаброю» (1846) – авантюрно-сентиментальный роман о возвышении бедного чиновника Вертихвостова, изобилующий авторскими морализаторскими отступлениями при описании ростовщиков и «капиталистов». В изображении быта петербургского чиновничества очевидно влияние натуральной школы. Возможно, учитывая критические отклики на первые выпуски (упрёки в «голом» комиковании и обыгрывании жалкой внешности героев, лишённых «проблесков лучшего внутреннего», – «Финский вестник». 1846. Т. 8), Машков усиливает сентиментальное звучание романа.

Начиная с назидательных «Мыслей и замечаний» («Северная Минерва». 1832. № 10), Машков постоянно выступал с обличениями современной критики, продиктованными в основном уязвлённым авторским самолюбием. В «Энциклопедическом альбоме» (1835), содержащем отрывочные сведения по музыке, истории, астрономии, медицине, он декларирует, что критика есть «подкупленный приговор, проданное мнение, фальшивый паспорт, папская Булла на отпущение грехов» (С. 8). В «антикритической» статье «Как аукнется, так и откликнется...» (1843), направленной против журналов «Маяк» и «Библиотека для чтения», прохладное отношение рецензентов к своим сочинениям Машков объясняет завистью к независимому литератору, который «не забегал ни к одному журналисту с просьбой составить <...> литературную репутацию» (С. 1).

Гладкость слога, владение версификацией, обращение к авантюрной интриге, попытка откликнуться на актуальные темы обеспечили некоторый успех книг Машкова (Белинский не без оснований называл его подобием «миниатюрного Поль де Кока, неутомимо пишущего для известного разряда публики» – (Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. 1955. М., Т. 8. С. 122), хотя их низкий уровень нередко являлся причиной цензурных запретов.

И. Ф. Масанов, вероятно, ошибочно приписывает Машкову авторство произведений, изданных под псевдонимом «Барон фон Ку-ка-ре-ку» и «Ку-ка-ре-ку» («По усам текло, а в рот не попало», 1873; публикации в журнале «Развлечение». 1872. № 22; 1876. № 13, 14). Сомнительно также авторство Машкова сборника «Петербургский базар и Шато-де-флёр!.. Составил Монсьер Кукареку!» (1869). Тематически и особенно стилистически эти произведения не похожи на сочинения Машкова.