Пушкин Александр Сергеевич
Пу́шкин Алекса́ндр Серге́евич [26.5(6.6).1799, Москва – 29.1(10.2).1837, Cанкт-Петербург], русский поэт, драматург, прозаик, историк, литературный критик и журналист. 
Герб рода Пушкиных. Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи. Ч. 5. С. 18.
Российский государственный исторический архив. Ф. 1411. Оп. 1. Д. 95. Л. 24.Создатель современного русского литературного языка.
Происходил из древнего дворянского нетитулованного рода Пушкиных. Отец – Сергей Львович Пушкин (1767 или 1771 – 1848). Мать – Надежда Осиповна, урождённая Ганнибал (1775–1836), внучка генерал-аншефа А. П. Ганнибала. Дядя – В. Л. Пушкин. Сестра – Ольга Сергеевна (в замужестве Павлищева; 1797–1868), брат – Лев Сергеевич (1805–1852).
В Москве (1799–1811)
Пушкин утверждал, что появился на свет в Москве на улице Большая Молчановка (Бартенев П. И. Александр Сергеевич Пушкин. Москва, 1854. С. 1–2). В настоящее время считается, что это произошло в Немецкой слободе, в доме И. В. Скворцова, располагавшемся на углу современных Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка (Романюк С. К. Пушкины в Москве в конце 18 – начале 19 вв. // Временник Пушкинской комиссии. 1979. Ленинград, 1982. С. 5–14); в Богоявленском соборе в Елохове сделана запись о его рождении.
Детство провёл в Москве. Первые запомнившиеся ему события жизни – прогулки в Юсуповском саду, недолгая разлука с матерью, уезжавшей в деревню, и землетрясение, случившееся в Москве 14 октября 1802 г.
Няня А. Р. Яковлева рассказывала Пушкину сказки; бабушка по матери, Мария Алексеевна Ганнибал [1745–1818; с ней связаны стихотворения «Сон (Отрывок)» (1816; опубликовано в 1841), «Наперсница волшебной старины» (1822; опубликовано в 1854 частично, в 1855 полностью)], учила читать и дала ему первые уроки грамоты. В числе его домашних учителей – священники А. И. Богданов (1786–1860) и А. И. Беликов (1773–1848) – переводчик, лингвист, автор богословских сочинений, обучавшие Пушкина Закону Божьему и русскому языку.
Лето Пушкин проводил вместе с семьёй в подмосковном имении Захарово. Читал книги из библиотеки отца: французских поэтов 17–18 вв. и античных авторов. Быстро обнаружил интерес к русской словесности; обладая хорошей памятью, повторял наизусть стихи И. И. Дмитриева, на чтении которых однажды присутствовал. В родительском доме получил первые представления о светской и литературной жизни, русской истории и культуре, создал первые литературные произведения, в том числе не дошедшие до нас комедию «L'Escamoteur» («Похититель», в подражание Мольеру) и герои-комическую поэму «La Tolyade» («Толиада», 1809–1811); в дальнейшем к этим жанрам Пушкин не обращался, если не считать нереализованные замыслы комедии «Философ» (1815) и «комедии об игроке» (1821).
Определённое влияние на становление литературных интересов юного Пушкина оказал дядя В. Л. Пушкин, а также бывавшие у Пушкиных Н. М. Карамзин, И. И. Дмитриев, В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, Ксавье де Местр. Домашнее воспитание Пушкина состояло, согласно прошению С. Л. Пушкина о приёме сына в лицей, в «приобретении первых сведений в грамматических познаниях российского и французского языков, арифметики, географии, истории и рисования».
В Царском Селе (1811–1817)
В 1811 г. по протекции А. И. Тургенева А. С. Пушкин был принят в новооткрытый Царскосельский лицей. Жизнь воспитанников была подчинена строгому расписанию; из Царского Села их не выпустили ни разу за 6 лет обучения. В лицее культивировались идеи и ценности европейского Просвещения, поощрялся интерес к изящной словесности; образовательная система была ориентирована на подготовку чиновников высшего звена, которым предстояло участвовать в осуществлении либеральных реформ Александра I. В числе преподавате
Е. И. Гейтман. Портрет Александра Пушкина. 1822 г.лей Закона Божьего – священник Н. В. Музовский (1772–1848), духовник великих князей Николая (будущего императора Николая I) и Михаила Павловичей, настоятель собора Нерукотворного образа Спасителя в Зимнем дворце и протопресвитер; священник Казанского собора Г. П. Павский (1787–1863). Российскую и латинскую словесность преподавали А. И. Галич и Н. Ф. Кошанский (1781–1831), французскую – младший брат Ж.-П. Марата Д. И. де Будри (1756–1821), немецкую – Ф. М. Гауеншильд (1783–1830), «нравственные науки» – А. П. Куницын (1783–1841), историю – И. К. Кайданов (1782–1843).
В лицее у Пушкина появились друзья, повлиявшие на его мировоззрение: А. А. Дельвиг, И. И. Пущин, В. К. Кюхельбекер. Дельвиг посвятил Пушкину стихотворения «К А. С. Пушкину» (не позднее 1817, опубликовано в 1855) и «Пушкину» (1815); Пушкин упомянул его в стихотворениях «19 октября» (1825, опубликовано в 1827) и «Чем чаще празднует лицей...» (1831, опубликовано в 1841), в «Евгении Онегине», посвятил ему комплиментарную миниатюру «Кто на снегах возрастил феокритовы нежные розы» (1830), а после его смерти издал в память о нём и в пользу его семьи последний выпуск альманаха «Северные цветы» (1832), написал воспоминания о нём (не окончены). И. И. Пущин оставил ценные воспоминания о Пушкине; ему посвящено стихотворение «Мой первый друг, мой друг бесценный...» (1826, опубликовано в 1841). В. К. Кюхельбекер посвятил Пушкину стихотворения «К Пушкину» (1818), «К Пушкину из его нетопленной комнаты» (1819, опубликовано в 1934), «К Пушкину» (1822, опубликовано в 1871), «Тени Пушкина» (1837, опубликовано в 1902); был упомянут в элегии «19 октября 1836 года» (1836, опубликовано в 1861) и других произведениях. Пушкин воспринимал Кюхельбекера преимущественно иронически, что нашло выход в ряде эпиграмм и в «Евгении Онегине», но посвятил ему и серьёзные стихотворения – «К другу стихотворцу» (1814), «Разлука» (1817, опубликовано в 1820).
В эти годы пришло первое признание: его литературное дарование оценили П. А. Вяземский, К. Н. Батюшков и В. А. Жуковский, которого Пушкин считал своим учителем и посвятил ему стихотворения «К Жуковскому» (1816, опубликовано в 1840), «К Ж***. По прочтении изданных им книжек: Для немногих» (1818, опубликовано в 1821), «К портрету Жуковского» (1818), «Раевский, молоденец прежний» (1819, опубликовано в 1888), «Штабс-капитану, Гёте, Грею» (не ранее июня 1817 – не позднее апреля 1820, опубликовано в 1897).
Важным событием в жизни Пушкина оказался лицейский переводной экзамен (8 января 1815), на котором присутствовал Г. Р. Державин. Внимательно и сочувственно выслушав в чтении автора «Воспоминания в Царском Селе», специально написанные к данному случаю, мэтр заявил, что видит в юном поэте своего преемника; данный эпизод впоследствии был упомянут в «Евгении Онегине» и подробно изложен в заметке о Державине, первоначально входившей в уничтоженные Пушкиным записки, а позднее включенной им в «Table-Talk» (1835–1836, полностью опубликовано в 1881).
В 1816 и 1817 гг. (до окончания лицея) лицеист часто бывал у Карамзина, проводившего лето в Царском Селе, беседовал с ним об истории России. Известно, что Карамзин посоветовал Ю. А. Нелединскому-Мелецкому заказать Пушкину стихи к свадьбе принца Вильгельма Оранского и великой княжны Анны Павловны («Принцу Оранскому», 1816, опубликовано в 1841).
В 1816 г. познакомился с П. А. Вяземским, литературные и дружеские отношения с которым поддерживал до конца жизни. Уже в начале 1820-х гг. Вяземский пришёл к выводу о том, что творчество Пушкина стало исключительно важным фактором литературного процесса: его статьи о поэмах «Кавказский пленник» (1822), «Бахчисарайский фонтан» (1824) и «Цыганы» (1827) принято считать важнейшими источниками по ранней истории осмысления эстетики и поэтики романтизма в России. Пушкин посвятил Вяземскому стихотворения «К портрету Вяземского» (1820, опубликовано в 1824), «Язвительный поэт, остряк замысловатый» (1821, опубликовано в 1881), «Сатирик и поэт любовный» (1825, опубликовано в 1874), «Так море, древний душегубец...» (1826, опубликовано в 1911), «Любезный Вяземский, поэт и камергер...» (1831, опубликовано в 1907), в «Евгении Онегине» цитировал его элегию «Первый снег (В 1817 году)» (1819, опубликовано в 1822), в поэме «Медный всадник» – «Разговор 7 апреля 1832 года (Графине Е. М. Завадовской)» (1832, опубликовано в 1833). Вяземский посвятил Пушкину свой перевод романа Бенжамена Констана «Адольф», который рассматривал как основной подтекст «Евгения Онегина»; Пушкин откликнулся в «Литературной газете» заметкой «Князь Вяземский перевёл и скоро напечатает славный роман Бенж. Констана» (1830, впервые атрибутировано Пушкину в 1909). Стихотворения Вяземского 1830–1870-х гг. содержат множество явных и скрытых отсылок к пушкинским текстам.
В лицейские годы А. С. Пушкин познакомился с французской «лёгкой поэзией» и с литературой Просвещения, изучил творчество Ж. де Лафонтена, Вольтера, Ж.-Ж. Руссо, Э. де Парни, Ж.-Б.-Л. Грессе, составил представление об основных произведениях У. Шекспира, Дж. Мильтона, А. Поупа, Дж. Томсона, Т. Грея, Э. Юнга; прочитал сочинения А. Д. Кантемира, В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Д. И. Фонвизина, Г. Р. Державина, И. И. Дмитриева, И. А. Крылова. Он хорошо ориентировался в литературном процессе в России с середины 18 в.; противостояние А. С. Шишкова Н. М. Карамзину, «Арзамаса» «Беседе любителей русского слова» – одна из тем лицейской лирики Пушкина, избравшего амплуа убеждённого последователя Карамзина, которое запечатлено в эпиграмме 1815 г. (опубликована в 1899) на его противников.
Основные темы ранней лицейской лирики – любовь, вино, дружба, поэзия. Первое опубликованное стихотворение – «К другу стихотворцу» (Вестник Европы. 1814. № 13).
Во 2-й половине 1810-х гг. на первый план выступили иные интонации: подражая «унылым» элегиям Жуковского, Пушкин обратился к темам непреодолимого одиночества, предчувствия смерти, утрат и ударов судьбы: послания «Городок (К***)» (1815), «К Жуковскому» (1816, опубликовано в 1840) и др. Характерны эксперименты с поэтикой русской оды: ориентированные на этот жанр лицейские стихотворения осложнены ассоциациями с элегией («Воспоминания в Царском Селе», 1814, опубликована в 1815), балладой («Наполеон на Эльбе», 1815), посланием (прямое обращение к адресату в стихотворениях «Принцу Оранскому», 1816, опубликовано в 1841) и в меньшей степени с топикой идиллии (тема детства в «Воспоминаниях в Царском Селе» и в оде «На возвращение Государя Императора из Парижа в 1815 году», 1815, опубликована в 1817). Незавершёнными остались лицейские поэмы: «антиклерикальная» вольтерьянская («Монах», 1813, опубликована в 1928–1929) и «богатырская» («Бова», 1814, опубликована с цензурной правкой в 1841, полностью – в 1899).
В Санкт-Петербурге (1817–1820)
По окончании лицея в июне 1817 г. А. С. Пушкин поступил в Санкт-Петербурге на службу в Коллегию иностранных дел в чине коллежского секретаря; энергично включился в литературную жизнь. Если в лицее он выступал против литераторов архаического направления на стороне последователей Н. М. Карамзина, объединившихся в «Арзамасе», то, формально вступив в это общество, стал постоянным посетителем вечеров прежде осмеивавшегося им князя А. А. Шаховского и проявил интерес к творчеству П. А. Катенина, чуждых «арзамасцам». Эта явная непоследовательность оказалась плодотворной: в творчестве Пушкина сформировалась система литературных приёмов, основанная на парадоксальном сближении разнородного жизненного материала и принципиально разных литературных традиций. На мировоззрение Пушкина в 1817–1820 гг. повлияли Н. И. Тургенев и П. Я. Чаадаев: первый старался приобщить его к идеям европейского либерализма, второй разъяснял необходимость интеллектуальной независимости.
В Петербурге продолжилось его общение с Н. М. Карамзиным. В феврале 1818 г. Пушкин прочитал первые 8 томов «Истории государства Российского»; в «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях» (1828) он называл труд Карамзина «созданием великого писателя» и «подвигом честного человека», а позднее посвятил его «драгоценной для россиян памяти» трагедию «Борис Годунов» (1-я редакция 1824–1825, 2-я редакция 1829, опубликована в 1830, на титульном листе 1831) как «труд, гением его вдохновенный».
Основное произведение Пушкина этого периода – поэма «Руслан и Людмила» (1817–1820, опубликована в 1820; 2-е издание, исправленное, с прозаическим предисловием и стихотворным вступлением «У Лукоморья дуб зелёный…», – в 1828), в которой лёгкость слога сочеталась со знанием русского фольклора, истории, традиций русской былины и западноевропейских рыцарских романов. Оригинальность построения поэмы состояла в резких переходах от отступлений и описаний к сюжетной динамике, в насыщенности литературно-полемическими подтекстами, имевшими пародийный оттенок. В состав поэмы вошла, в частности, пародия на «Двенадцать спящих дев» (1817) В. А. Жуковского, который не без скрытой иронии надписал Пушкину свой портрет: «Победителю-ученику от побеждённого учителя…». «Руслан и Людмила» принесли автору не только похвалы критиков, но и обвинения в излишней вольности эротических сцен, в соединении безнравственности с безверием и в недостойном памяти Святого Владимира упоминании о нём при описании языческих нравов.
Особое место в лирике этого времени занимали политические стихотворения, как не противоречившие государственной идеологии и политике («Деревня», 1819, опубликовано в 1826), так и принципиально несовместимые с ними. Так, «Сказки (Noёl)» (1818, опубликованы в 1856) представляют собой сатирическую стилизацию французской рождественской песенки с нарочито легкомысленном упоминанием о Спасителе, а в оде «Вольность» (1817 или начало 1819, опубликована в 1856) рассказывается об истинных обстоятельствах убийства Павла I, что могло восприниматься как обвинение Александра I во лжи (официальная версия гласила, что Павел I скончался от апоплексического удара), и в обращении к «царям» разъясняется, что единственной надёжной «стражей трона» являются «народов вольность и покой». В апреле 1820 г. Александр I поручил графу М. А. Милорадовичу начать следствие о возмутительных стихах. Тот потребовал у поэта предоставить ему рукописи, на что Пушкин заявил, что все они им сожжены, но выразил готовность написать стихи по памяти. Растроганный его благородством, граф отпустил поэта, объявив прощение от имени государя. Однако Александр I настаивал на наказании поэта: в качестве одного из вариантов решения его судьбы рассматривалось заточение в Соловецкий монастырь. Но благодаря хлопотам П. Я. Чаадаева, Н. И. Гнедича, Н. М. Карамзина император распорядился о переводе в Кишинёв, в канцелярию И. Н. Инзова, приказав «снарядить Пушкина в дорогу, выдать ему прогоны и, с соответствующим чином и с соблюдением возможной благовидности, отправить его на службу на юг» (Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1. 1974. С. 208).
Итоги петербургской жизни были неутешительны: репутация в обществе и в правительственных кругах была подорвана; даже деятели тайных обществ, живо интересовавших Пушкина, не приняли его к себе, опасаясь его неблагоразумия, «подвижного и пылкого нрава» (Пущин И. И. Записки о Пушкине // Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1. 1974. С. 97).
На Юге России (1820–1824)
Поездка к новому месту службы позволила А. С. Пушкину увидеть Россию в её культурной сложности, протяжённости, насыщенности историческими воспоминаниями. Проехав через Лугу, Порхов, Великие Луки, Оршу, Могилёв, Чернигов, Киев, Золотоношу, Пушкин остановился в Екатеринославе. Затем, с разрешения Инзова, отправился с семейством Н. Н. Раевского на Кавказские Минеральные Воды и в Крым через Александровск, Мариуполь, Таганрог, Ростов, Новочеркасск, Ставрополь и Георгиевск в Горячие Воды и Константиногорскую крепость (Пятигорск), где провёл июнь и июль. В августе – начале сентября вместе с Раевскими совершил путешествие по городам Крыма (Керчь, Феодосия, Гурзуф, Ялта, Ореанда, Кореиз, Мисхор, Алупка, Симеиз, Бахчисарай и Симферополь).
Впечатления, полученные поэтом в Екатеринославе, на Кавказе и в Крыму, отразились в его поэмах «Кавказский пленник» (1820–1821, начата в Гурзуфе; опубликована в 1822), «Братья разбойники» (1822, опубликована в 1825), «Бахчисарайский фонтан» (1821–1823, опубликована в 1824), в «романе в стихах» «Евгений Онегин», в лирических стихотворениях «Погасло дневное светило» (1820), «Чаадаеву» (1824), «Фонтану Бахчисарайского дворца» (1824), в «Отрывке из письма к Д.» (1825).
В Кишинёве проводил время в обществе М. Ф. Орлова, несколько раз общался с П. И. Пестелем, установил приятельские отношения с В. Ф. Раевским (стихотворения «Ты прав, мой друг, напрасно я презрел...», 1822, опубликовано в 1855, и «Не тем горжусь я, мой певец....», 1822, опубликовано в 1887), а также с историком И. П. Липранди (прототип Сильвио в повести «Выстрел», 1830).
4(16) мая 1821 г. А. С. Пушкин был принят в масонскую ложу «Овидий» [прекратила работу 9(21) декабря 1821], но не принимал в ней деятельного участия. Его единственное произведение, с уверенностью интерпретируемое как масонское, – послание «Генералу Пущину» (1821, опубликовано в 1874), подчёркнуто риторическое и патетическое, допускает возможность иронического прочтения:
И скоро, скоро смолкнет брань
Средь рабского народа,
Ты молоток возьмёшь во длань
И воззовёшь: свобода!
Хвалю тебя, о верный брат!
О каменщик почтенный!
О Кишинёв, о тёмный град!
Ликуй, им просвещённый!
В лирике Пушкина этого времени «высокие» религиозно-мистические темы становятся частью картины мира поэта, опирающейся на «вольтерьянство», эпатаж и культуру светского острословия: «Христос воскрес, моя Ревекка!..» (1821, опубликовано в 1861 частично, в 1903 полностью), «Десятая заповедь» (1821, опубликовано в 1858), «Проклятый город Кишинёв!..» (из письма к Ф. Ф. Вигелю, 1823). 
А. С. Пушкин. Автопортрет в монашеском клобуке. 1829 г. Рисунок из рукописи: ИРЛИ РАН, ф. 244, оп. 1, № 1723, л. 16.Высшей точкой развития этой тенденции стала кощунственная «Гавриилиада» (1821, опубликована в 1853 частично; в 1861 полностью; впервые в России полностью – в 1918), в которой осмеиваются Благовещение Пресвятой Бородицы и догматы о Непорочном зачатии и Святой Троице. Примечательно, что в поэме «Бахчисарайский фонтан» (1823, опубликована в 1824), начатой одновременно с «Гавриилиадой», тема христианства представлена как высокая и значительная. Так обнаружились два полюса в мировидении Пушкина, а вместе с тем наметилось направление духовного развития – от Вольтера и вольтерьянства к примирению с Богом и церковью.
Любовная лирика Пушкина южного периода сочетала демонстрацию интимности пылких чувств с умолчаниями и недосказанностями, граничившими с мистификацией: до сих пор в популярной литературе обсуждается не находящий документальных подтверждений миф о «потаённой любви» Пушкина и кандидатуры на роль его главной героини (как правило, называются имена Е. К. Воронцовой, М. Н. Раевской, А. Ризнич и К. Собаньской).
На юге России Пушкин увлёкся творчеством Дж. Байрона, отчасти в подражание ему были созданы поэмы «Кавказский пленник» (1820–1821, опубликована в 1822), «Бахчисарайский фонтан» и «Цыганы» (1824, отдельное издание 1827) – с их местным колоритом, лаконизмом повествования, отступлениями, намёками, умолчаниями и страстями. Герои поэм не верили в достижимость счастья, не умели и не хотели примириться с несовершенством мира, не понимали своего предназначения, искали и не находили свободы. Байронизмом отмечены некоторые лирические стихотворения («Погасло дневное светило…»; «К морю», 1824, опубликовано в 1825, частично; в 1858 полностью) и в меньшей степени «Евгений Онегин». Южные поэмы Пушкина вызвали волну подражаний (подробнее см.: Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Ленинград, 1924).
В июле 1823 г. А. С. Пушкин был переведён в Одессу в канцелярию М. С. Воронцова.
В духовной биографии Пушкина этот год оказался переломным. Неудачи революций в Греции и Италии он воспринял как предвестие окончательного торжества охранительной идеологии Священного союза, а среда декабристов открылась ему не столько героикой подвига и самопожертвования, сколько претенциозным пустословием и борьбой за лидерство. Ни П. И. Пестель, ни генерал М. Ф. Орлов не казались поэту людьми, с которыми можно было бы связать надежды на светлое будущее отечества, как и начальник штаба 2-й армии генерал П. Д. Киселёв, совмещавший демонстрацию либерализма с прагматизмом во всём, что касалось его карьеры, и энергично поддержавший следствие по делу В. Ф. Раевского. В послании «К морю» Пушкин представил революционное «просвещенье» и тиранию как две равно неприемлемые возможности:
Мир опустел... Теперь куда же
Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где благо, там уже на страже
Иль просвещенье, иль тиран.
Те же воззрения обнаруживаются в послании Вяземскому (1825, опубликовано в 1874), в отрывке «Из Пиндемонти» («Не дорого ценю я громкие права…», 1836):
Зависеть от царя, зависеть от народа
Не все ли нам равно?
В одесском обществе Пушкин имел некоторый успех (здесь уже прочли поэму «Кавказский пленник»), но более или менее демонстративно им пренебрегал, не останавливаясь перед эпатажем.
В 1823 г. в Кишинёве и Одессе Пушкин приступил к написанию «Евгения Онегина», работа над которым продлилась до 1831 г. «Роман в стихах» стал своеобразным литературным дневником Пушкина: в нём отразилась не только история героев, но и выдвинутая на первый план духовная эволюция самого поэта, его мировосприятие, ценности, опыт взаимодействия с культурным пространством России и Европы. Фабула «романа в стихах» развёртывается в исключительно сложном пространстве отступлений, прямо или косвенно характеризующих современный Пушкину светский, усадебный, частный дворянский быт, а также историю русской и европейских литератур.
Летом 1824 г. именным императорским указом А. С. Пушкин был отставлен от службы и выслан под надзор в имение своего отца – село Михайловское Опочецкого уезда Псковской губернии (ныне Пушкинский заповедник). В числе причин этого решения обычно называются его увлечение женой Воронцова Елизаветой Ксаверьевной (1792–1880), которой посвящены стихотворения «Сожжённое письмо» (1825, опубликовано в 1826) и «Храни меня, мой талисман...» (1825, опубликовано в 1916), демонстративное небрежение служебными обязанностями и перлюстрированное письмо Пушкина к неустановленному лицу, в котором Пушкин якобы выражал приверженность атеизму.
В Михайловском (1824–1826)
В Михайловском, куда Пушкин приехал 9(21) августа 1824 г., он застал отца, мать, сестру Ольгу и брата Льва. Встреча с семьёй, обеспокоенной известием о высылке Пушкина из Одессы, оказалась омрачена ссорой с отцом, после которой поэт остался в родовом имении в одиночестве.
В числе его немногочисленных знакомых в это время – настоятель Святогорского Успенского монастыря Иона (1759 – около 1827; предположительно, прототип Пимена в «Борисе Годунове»), священник храма Воскресения Христова в селе Воронич Илларион Раевский (1786–1858), в котором 7(19) апреля 1825 г. Пушкин заказал «обедню за упокой души» Байрона, а также архиепископ Псковский Евгений (Казанцев), упоминание о встрече с которым содержится в рассказе неизвестного лица, зафиксированном П. И. Бартеневым: «Когда Евгений (теперь Ярославский) был архиепископом Псковским и посетил Святогорский монастырь, к нему внезапно явился с ярморки <так!> Пушкин в одежде русского мужика, чем очень удивил преосвященного» (Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851–1860 гг. 1925. С. 53).
Общался Пушкин и с митрополитом Евгением (Болховитиновым), его нелицеприятный отзыв о поэте содержится в письме к И. М. Снегирёву от 15 февраля 1837 г.: «Вот и стихотворец Пушкин умер от поединка. Он был хороший стихотворец; но худой сын, родственник и гражданин. Я его знал во Пскове, где его фамилия» (Снегирёв И. М. Старина Русской земли. Санкт-Петербург, 1871. С. 135).
Михайловское уединение скрашивали частые поездки в соседнее Тригорское, имение семьи Осиповых-Вульф (ныне музей-усадьба в составе Пушкинского заповедника). П. А. Осиповой (1781–1859) Пушкин посвятил «Подражания Корану» (1824, опубликовано в 1826) и стихотворения «Простите, верные дубравы...» (1817, опубликовано в 1911), «Быть может, уж недолго мне...» (1825, опубликовано в 1828), «Цветы последние милей...» (1825, опубликовано в 1838). Её дочери, Е. Н. Вульф (в замужестве Вревской), посвящены стихотворения «Если жизнь тебя обманет» (1825) и «К Зине» («Вот, Зина, Вам совет: играйте...»; 1826, опубликовано в 1857; в настоящее время печатается под редакторским заглавием «К Е. Н. Вульф»).
А. С. Пушкин. Автопортрет и три женских профиля. 1823 г. Рисунок из рукописи: ИРЛИ РАН, ф. 244, оп. 1, № 834, л. 27 об.
Деревенская жизнь пробудила у А. С. Пушкина интерес к русскому фольклору, однако в большей мере его досуг заполнило чтение Библии, сочинений по русской истории, произведений У. Шекспира и И. В. Гёте, с которым поэт вступил в своеобразное творческое состязание в «Подражаниях Корану». Если Гёте, апологетически отзывавшийся о Коране, подчёркивал религиозно-метафизическое значение священной книги мусульман, то Пушкин воспринимал её как выдающееся поэтическое творение, а в вариациях на темы отдельных сур широко использовал церковнославянскую лексику и библеизмы. Основной предмет его литературных размышлений – проблема смысла русской литературной эволюции. В наброске статьи «О поэзии классической и романтической» (1825) он рассматривал классицизм и романтизм как категории, обобщающие историю литературных жанров, связывая с классицизмом формы, известные древним авторам, и относя к романтизму те, которые возникли позднее или претерпели существенные изменения. Полагая, что «истинный классицизм» в России дело будущего, Пушкин со 2-й половины 1820-х гг. всё чаще обращался к античным формам, одновременно пытаясь актуализировать топику и отчасти язык торжественной оды и эпической поэмы; мотивы и стилистика этих жанров нашли отражение в эпилоге «Кавказского пленника», позднее – в поэмах «Полтава» (1828, опубликована в 1829), «Медный всадник» (1833; опубликована в 1837 посмертно, с цензурной правкой В. А. Жуковского; в 1923 полностью).
Интерес Пушкина к классицизму не означал разрыва с романтизмом, но был симптомом пересмотра его значения: в поэме «Цыганы» тема романтического индивидуализма, неизбежно ассоциировавшаяся с творчеством Байрона, выдвинута как центральная и при этом проблематизирована этически, как и тема свободы («Ты для себя лишь хочешь воли»). Вместе с тем проявился скепсис в отношении Ж.-Ж. Руссо и его последователей: опыт «возвращения» в мир «естественных людей» в «Цыганах» был осмыслен как принципиально невозможный.
Трагедия «Борис Годунов» мыслилась Пушкиным как романтическая, поскольку представляла собой результат глубокого переосмысления формы классицистической трагедии (демонстративное нарушение требований единства времени и места, чередование стихотворных фрагментов с прозаическими, допущение просторечий и т. д.). В ней Пушкин выступил как единомышленник Н. М. Карамзина, всегда стремившегося подчеркнуть ответственность аристократии за судьбу государства: народное мнение предстаёт как объект манипуляций, движущей силой событий оказывается провидение – Божий суд. Вместе с тем в «Борисе Годунове» Пушкин впервые обратился к теме внешней угрозы существованию российского государства; в дальнейшем эта тема в различных её аспектах нашла продолжение в «Полтаве», политических одах 1831 г., «Истории пугачёвского бунта» (1834), «Капитанской дочке» (1836). Портрет Годунова открыл созданную Пушкиным галерею образов русских самодержцев (Пётр I, Екатерина II, Александр I, Николай I).
Раздумья Пушкина о своей судьбе были связаны с темой выбора между гражданским поприщем и сознательным самоустранением с политической сцены ради творчества; в стихотворении «19 октября» (1825, опубликовано в 1827) эта тема рассматривается в связи с воспоминаниями о лицее и лицейских друзьях, в исторической элегии «Андрей Шенье» (1825, опубликована с цензурными сокращениями, в 1880 полностью) – в связи с размышлениями о революционном терроре, жертвой которого стал А. Шенье, чья участь мыслилась Пушкиным как возможный прообраз его собственной в случае победы революции в России.
30 декабря 1825 г. (11 января 1826) вышел в свет сборник лирических произведений «Стихотворения Александра Пушкина» (на титульном листе – 1826) в Санкт-Петербурге; хлопоты по изданию взял на себя П. А. Плетнёв. Книга имела успех; тираж разошёлся в течение 2 месяцев; на её читательское восприятие оказало влияние восстание на Сенатской площади 1825 г.
Вооружённое выступление декабристов, следствие и суд над ними Пушкин воспринял двойственно. С одной стороны, лично зная многих участников восстания, он относился к ним сочувственно (в первую очередь к И. И. Пущину и В. К. Кюхельбекеру, которых до конца жизни считал друзьями), участвовал в альманахе «Полярная звезда», далёком от политики, но издававшемся «государственными преступниками» А. А. Бестужевым и К. Ф. Рылеевым; неслучайно в нескольких его позднейших стихотворениях возникала тема «милости к падшим»: «Пир Петра I» (1835, опубликовано в 1836). С другой стороны, Пушкин не верил в революцию в России, а поскольку ни прямо, ни косвенно не участвовал в подготовке восстания на Сенатской площади, надеялся на освобождение из ссылки. Оно состоялось в ночь с 3(15) на 4(16) сентября 1826 г., когда поэт получил предписание явиться в Москву.
В Москве (1826–1827)
8(20) сентября 1826 г. между Николаем I и Пушкиным состоялся длительный и откровенный разговор, результатом которого стало позволение поэту выбирать место жительства и отмена общей цензуры: император объявил, что сам будет его цензором. Как выяснилось впоследствии, эта милость не в полной мере оградила Пушкина от цензуры: трагедия «Борис Годунов» была разрешена к печати далеко не сразу; «Медный всадник» потребовал поправок и при жизни автора не был напечатан.
А. С. Пушкин. Пророк. Страница из журнала «Московский вестник». Т. 3. С. 269. Государственный музей А. С. Пушкина. Примирение с властью поэт воспринял с энтузиазмом; он был искренне благодарен императору и посвятил ему стихотворения «Стансы» (1826, опубликовано в 1828), «Друзьям» (1828, опубликовано в 1857), «Герой» (1830, опубликовано в 1831). По поручению Николая I написал «Записку о народном воспитании» (1826, опубликована в 1872), в которой говорил о необходимости пересмотра всей системы образования дворянства, с тем чтобы оно могло «служить отечеству верою и правдою».
Осень 1826 г. – вершина прижизненной славы Пушкина, восторженно встреченного литературной и светской Москвой; публичные чтения «Бориса Годунова» следовали одно за другим. Успех, однако, был омрачён: когда в либеральном Английском клубе Пушкин провозгласил тост за нового государя, это было воспринято как конформистское отступничество от прежнего свободолюбия и вызов оппозиционными кругами, воспринимавшими поэта через призму таких его произведений, как «Вольность» и «Кинжал». К маю 1827 г., когда Пушкин уехал в Санкт-Петербург, его отношения с московским обществом были уже основательно испорчены; показательно, что в «Путешествии из Москвы в Петербург» (1833–1835, частично опубликовано в 1841, полностью в 1880) Москва описана Пушкиным сочувственно, как город лишившийся ореола культурной самодостаточности и неформального статуса центра дворянской («барской») независимости.
Сотрудничал с «Московским вестником» с момента его основания; поместил в нём сцену из трагедии «Борис Годунов», оду «Пророк» (1826, опубликована в 1828) и связанное с ней стихотворение «Поэт» (1827), отрывок из поэмы «Граф Нулин» (1825, опубликовано полностью в 1827), отрывки из «Евгения Онегина» и др. Однако постепенно дистанцировался от журнала, не испытывая ни почтения к философии немецкого идеализма, ни сочувствия к решению М. П. Погодина напечатать критический разбор «Истории государства российского» Н. М. Карамзина.
Со 2-й половины 1820-х гг. Пушкин всё чаще обращался к религиозной тематике: ода «Пророк» (1826, опубликована в 1828), элегия «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» (1829, опубликована в 1830); стихотворения «Воспоминания в Царском Селе» (1829, опубликовано в 1854); «Отцы пустынники и жены непорочны» (1836, опубликовано в 1837), «Мирская власть» (1836, опубликовано в 1856) и др. Религиозная поэзия Пушкина – опыт создания нового «библейского стиля». Образы представителей духовного сословия в творчестве Пушкина претерпевают существенную эволюцию – от предающегося земным радостям монаха в «Монахе» до строгого священника, требующего почтительного отношения к смерти и напоминающего о жертве Христа в «Пире во время чумы» (1830, опубликовано в 1831).
В Санкт-Петербурге (1827–1837)
Начиная с 1828 г. в лирике А. С. Пушкина усиливаются мотивы недовольства жизнью («Воспоминание», 1828), отчаяния и разуверения в ценности существования, не находящего духовной опоры. Наиболее полно эти настроения отразились в элегии «Дар напрасный, дар случайный» (1828), на которую митрополит Филарет откликнулся полемическим стихотворением «Не напрасно, не случайно…».
Не позднее весны 1828 г. познакомился с Иакинфом (Н. Я. Бичурин). В «Истории пугачёвского бунта» учёл переданную им в рукописи книгу «Историческое обозрение ойратов, или калмыков, с 15 в. до нынешнего времени» и оценивал её апологетически.
В мае – августе 1829 г. А. С. Пушкин совершил поездку на Кавказ и в Закавказье; через Калугу, Белёв, Орёл (где посетил генерала А. П. Ермолова), Воронеж, Новочеркасск, Георгиевск приехал во Владикавказ, откуда отправился в Тифлис, где дожидался разрешения отправиться в действующую армию. Под Карсом представился главнокомандующему генералу И. Ф. Паскевичу, 14(26) июня участвовал в стычке с турками и наблюдал взятие Эрзерума. Впечатления от этой поездки обобщил в очерке «Военная Грузинская дорога» (1830), в незавершённой поэме «<Тазит>» (1830, опубликована в 1837), в стихотворениях «Обвал» (1829, опубликовано в 1831), «Кавказ» (1829, опубликовано в 1831), «Делибаш» (1829, опубликовано в 1831), «На холмах Грузии…» (1829, опубликовано в 1831), «Монастырь на Казбеке» (1829, опубликовано в 1830), а также в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года» (1829–1836, опубликовано в 1836, частично; в 1903 полностью), построенном как опыт сопряжения деталей собственной биографии с историческим и социально-этнографическим контекстами. В частности, Пушкин коснулся проблемы миссионерской деятельности на Кавказе, оценив её перспективы скептически: «Кавказ ожидает христианских миссионеров. Но легче для нашей лености в замену слова живого выливать мёртвые буквы и посылать немые книги людям, не знающим грамоты».
Пребывание А. С. Пушкина в Санкт-Петербурге, куда он вернулся осенью 1829 г., было отмечено драматической борьбой с Ф. В. Булгариным, который, пытаясь скомпрометировать «литературных аристократов», писал доносы на поэта, распространял сведения о заискивании Пушкина перед властями и печатал разборы его произведений, констатируя «совершенное падение» пушкинского дарования (Северная пчела. 1830. № 35. С. 1). Пушкин отвечал эпиграммами и памфлетами, принимал активное участие в «Литературной газете», которая вела борьбу с «Северной пчелой» Булгарина.
Идеологической основой противостояния был вопрос об отношениях правительства со «старой» и «новой» аристократией: первая, получавшая свой статус по праву рождения, была способна сохранять независимость и требовать политических прав (с ней связывала себя «Литературная газета»); вторая, выдвинувшаяся в ходе реформ Петра I, получила свой статус от власти и в силу этого оставалась полностью от неё зависимой. Острота конфликта засвидетельствована памфлетом Ф. В. Булгарина «Второе письмо из Карлова на Каменный остров» (1830) с упоминанием о «поэте-мулате», предок которого был «негритянский принц», купленный шкипером «за бутылку рома», и рядом пушкинских произведений, в том числе статьёй «О записках Видока» (1830), в которой прямо указывалось на «полицейские» связи Булгарина, стихотворением «Моя родословная» (1830, опубликовано в 1846, частично; в 1880 полностью). Кроме того, вопрос о положении «старого» дворянства подробно обсуждался Пушкиным в напечатанной в «Литературной газете» заметке «Новые выходки противу так называемой литературной нашей аристократии…» (1830), в которой стратегия Булгарина и его покровителей в политической полиции соотносилась с эпохой революционного террора во Франции, в незаконченной поэме «Езерский» (1833, опубликовано в 1855) и отразился в том числе в романе «Дубровский» (1833), очерке «Путешествие из Москвы в Петербург» (1835, опубликовано в 1841, частично; в 1880 полностью) и поэме «Медный всадник».
В обращённом к Н. Б. Юсупову послании «К вельможе» (1830) набросал идеальный образ аристократической культуры предреволюционной Европы. Эти стихи вызвали полемику; многие усмотрели в них не оппозицию революции и демократическому движению, а желание угождать сильным мира. Эта точка зрения упрочилась осенью 1831 г. после выступления Пушкина с одой «Клеветникам России». Эти стихи резко осудили П. А. Вяземский и Н. И. Тургенев. Среди немногих, кто открыто выступил на стороне поэта, был П. Я. Чаадаев. Толки об «искательстве» Пушкина обобщил польский поэт А. Мицкевич в стихотворениях «Памятник Петру Великому» и «Русским друзьям» (оба 1832). Пушкин ответил Мицкевичу в стихотворении «Он между нами жил...» (1834, опубликовано в 1841).
Первая Болдинская осень: 31 августа (12 сентября) – 5(17) декабря 1830 г.
Осень 1830 г. Пушкин провёл в родовом имении Большое Болдино (Лукояновский уезд, Нижегородская губерния; ныне Большеболдинский район, Нижегородская область), куда выехал 1(13) сентября для вступления во владение частью родового имения – селом Кистенёво (там же), которое отец выделил ему накануне женитьбы, и где задержался до конца ноября из-за холерных карантинов. В это время он завершил работу над основным текстом «Евгения Онегина», написал «Сказку о попе и о работнике его Балде» (опубликована в 1840 с цензурной правкой Жуковского), прозаическую «Историю села Горюхина» (не завершена; опубликована в 1837), поэму «Домик в Коломне» (опубликована в 1833), около 30 лирических стихотворений, среди которых «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье…», опубликовано в 1834), «Бесы» (опубликовано в 1831), «Поэту» («Поэт! Не дорожи любовию народной», опубликовано в 1830), «Румяный критик мой…» (опубликовано в 1841), «Что в имени тебе моём?» (опубликовано в 1830).
Попыткой пересмотра всей традиции новой русской прозы стал цикл «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» (опубликован в 1831), объединивший повести «Выстрел», «Метель», «Гробовщик», «Станционный смотритель» (с упоминанием притчи о блудном сыне) и «Барышня-крестьянка», в которых Пушкин противопоставил насыщенной перифразами, иносказаниями, почерпнутыми из лирики метафорами и сравнениями прозе Н. М. Карамзина, В. А. Жуковского, А. А. Бестужева лаконизм и простоту выражения. Непривычной или непонятной современникам оказалась сюжетная техника «Повестей Белкина»: в каждой из пяти повестей осуществлялось резкое переключение сюжета из трагического плана в игровой (сюжет кровавой мести оборачивается отказом от неё, фатальным образом разлучённые влюблённые соединяются, страшный сон с мертвецами оборачивается возвращением в обыденность, девушка, увезённая от отца, оказывается счастлива со своим «похитителем», враждующие семьи, к которым принадлежат влюблённые, случайным образом примиряются), который, в свою очередь, нередко осложнялся за счёт демонстрации драматической двусмысленности некоторых счастливых развязок (моральное поражение героя-рассказчика «Выстрела», смерть Самсона Вырина). В основе литературной игры, затронувшей весь цикл повестей с этими благополучными финалами, сюжетная модель, выдвинутая Жуковским в «Светлане» (1812, опубликована в 1813) и базирующаяся на мотиве ожидаемой «ужасной» развязки, неожиданно оборачивающейся «благополучной» («Здесь несчастье лживый сон, счастье – пробужденье»). Неслучайно «Гробовщик» опирается на балладную тему появления мертвецов во сне, принимаемом за явь; «Метели» предпослан эпиграф из «Светланы», а героиня повести представляет собой «реально<->бытовую разновидность типа Светланы» (Виноградов. 1941. С. 559). Под пером Пушкина проза обогащалась новыми жанровыми ассоциациями: бытовой, исторический или литературный анекдот входили в неё вместе с элементами традиционных новеллы и романа, а ироническое переосмысление банальных или предсказуемых сюжетных решений сочеталось с поэтизацией дворянской жизни, которая, как и в романе «Евгений Онегин», мыслилась одновременно печальной и забавной, полной предрассудков и простодушия, легкомыслия и серьёзности, поэзии и прозы.
Наконец, в Болдине написаны «драматические сцены» («маленькие трагедии») «Скупой рыцарь» (опубликована в 1836), «Моцарт и Сальери» (1831, поставлена на сцене Александринского театра в 1832), «Пир во время чумы» (1832), «Каменный гость» (1839), обобщающие проблематику европейских литератур от Средневековья к Новому времени и, в частности, затрагивающие конфликт традиционного церковного мироощущения с новым, «безбожным», неприемлемым для Пушкина. В «Скупом рыцаре» психология скупца представлена как вершина индивидуализма и атеистической морали. «Пир во время чумы» выдвигает другой аспект той же темы: если человек мыслится как центр мироздания, то всё, что ему остаётся на пороге смерти («бездны мрачной на краю»), – до конца упиваться жизненным «пиром», сознавая свою обречённость. «Моцарт и Сальери» обычно воспринимается как своеобразная реплика на миф об убийстве Моцарта за разглашение тайн масонского братства; Пушкин снял масонскую тему, придав сюжету принципиально новый смысл противостояния двух типов отношения к искусству и жизни («гармония» и «алгебра»). «Каменный гость» представляет собой сложную и не лишённую автобиографических подтекстов вариацию на тему неизбежного возмездия за пренебрежение установленными свыше законами морали.
1830-е гг. в творчестве А. С. Пушкина
В произведениях Пушкина 1830-х гг. европейская культура, её «вечные» образы и темы обобщались и связывались с русской культурой и общественной жизнью, народность как выражение русского духовного склада сочеталась с принципами аристократизма. При этом во всей совокупности частных литературных замыслов 1830-х гг. оформился пушкинский реализм, с его установкой на воссоздание целостной картины жизни.
Особое место в лирике Пушкина заняли стихотворения «Жил на свете рыцарь бедный…» (1829; 2-я редакция, вошедшая в состав «Сцен из рыцарских времён» 1835; опубликовано в 1837) и «Мадонна» (1830): в них заявлена тема Богоматери как глубоко личная и при этом обусловившая всю духовную жизнь поэта.
В 1830-х гг. в мировоззрении Пушкина окончательно созревает религиозная тема как высокая и необходимым образом связанная с церковной ортодоксией: в 1830–1831 гг. он переводит с церковнославянского на русский проложное житие преподобного Саввы Сторожевского и делает выписки из житий преподобного Иоанна Кущника, преподобного Ора Черноризца, преподобного Исаакия, затворника Киево-Печерского, преподобной Ксении Миласской.
А. С. Пушкин. Автопортрет рядом с изображением Н. Н. Пушкиной. 1832 г. Рисунок из рукописи: ИРЛИ РАН, ф. 244, оп. 1, № 823, л. 2 об.
Пушкин подходит к осмыслению национальной идеи во взаимообусловленности её констант: Бог и церковь, царь и государство, народность и отечество становятся темами, обретающими единство в постоянных испытаниях прочности системных связей между ними; вере угрожают грехи гордыни («Пир во время чумы»), эгоизма и алчности («Сказка о попе и о работнике его Балде»), а вместе с тем и безумие («Пиковая Дама», 1834), государственности – беспечность, умственная леность и страсти («Сказка о Золотом петушке», 1834, опубликована в 1835; поэма «Анджело», 1833, опубликована в 1834), а вместе с тем революционная стихия, наступающая с Запада («Бородинская годовщина», «Перед гробницею святой», 1831), народу – духовная разобщённость сословий и неполная прояснённость религиозно-нравственных и культурно-идеологических основ его существования («История пугачёвского бунта», «Капитанская дочка»).
В 1830-х гг., когда А. С. Пушкин создал свои главные произведения, у него стало меньше читателей: публика желала развития романтической темы, найденной в «южных поэмах», и с трудом воспринимала всё возраставшую сложность пушкинской художественной системы. Последние главы «Евгения Онегина» читательским спросом не пользовались, известность «Повестей Белкина» ограничилась ироническими комментариями журналистов. «Борис Годунов» был принят критикой в целом холодно или враждебно, тираж «Истории пугачёвского бунта» не раскупался. В этой ситуации перед Пушкиным возник вопрос об исчерпанности возможностей его влияния на русское общество, а вместе с тем и вопрос о смерти. Впервые Пушкин заговорил о ней после того, как в 1831 г. умер его ближайший друг, Дельвиг («Чем чаще празднует лицей» и др.); постепенно эта тема занимала всё большее место в творчестве поэта. Так, в «Осени» (1833) образ корабля и знаменитый вопрос «Куда ж нам плыть?» двусмысленны, указывая как на попытку выбрать литературный сюжет, так и на осознание необходимости выбирать между жизнью и смертью. Мотивами грусти и одиночества проникнуты стихотворения «Пора, мой друг, пора!» (1834 или 1835, опубликовано в 1886), «Странник», «Полководец» (1835, опубликовано в 1836), «Когда за городом, задумчив, я брожу...» (1836, опубликовано в 1857); в горацианской оде «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (1836, опубликована в 1841) собственная смерть обсуждается в связи с темой посмертной славы, а творчество – в связи с готовностью «музы» быть «послушной» «веленью Божию».
18 февраля (2 марта) 1831 г. в Москве А. С. Пушкин женился на Н. Н. Гончаровой, с которой был знаком с конца декабря 1828 г. и к которой сватался весной 1829 г., но получил уклончивый ответ от её матери. Семейная жизнь осложнялась отсутствием постоянного дохода, долгами, неустроенностью быта.
В мае – октябре 1831 г. супруги жили в Царском Селе; в это время наметились все основные темы дальнейшего творчества Пушкина, а вместе с тем и «сюжеты» его жизни. Он сблизился с придворным кружком А. О. Смирновой-Россет и Жуковского; выступал как политический поэт, обеспокоенный революционным брожением в Европе (статья «<О французской революции>», 1831, опубликована в 1855) и польским восстанием 1830–1831 гг., которое он воспринимал как попытку исторического реванша Польши и Запада за поражение в 1812 г., а потому с нетерпением ждал его подавления.
В написанных летом 1831 г. одах «Перед гробницею святой…» (опубликована в 1836 с цензурной купюрой; полностью – 1859), «Клеветникам России», «Бородинская годовщина» (обе вошли в брошюру «На взятие Варшавы», Санкт-Петербург, 1831) он связывает историческую судьбу России с темами победоносного для неё окончания наполеоновских войн и её многовекового противостояния экспансии Запада; одновременно выдвигает тему исторической миссии России, которая состоит в объединении славянства:
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.
С этого времени на смену «либеральной» версии литературно-общественной позиции Пушкина пришла «консервативная»: он все чаще воспринимался как апологет власти. Понимая судьбоносный характер этого конфликта, Пушкин обдумывал возможности его прояснения и углубления: во вступлении к «Медному всаднику» он недвусмысленно заявил тему «торжества» петербургской империи «над врагом», в «Пире Петра I» – тему идеального монарха, «торжествующего» примирение «с подданным», в «Путешествии из Москвы в Петербург» выступил против «прошумевшей соблазном» книги А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790), в «Капитанской дочке» создал апологетический образ Екатерины II; в статье «Последний из свойственников Иоанны Д’Арк» (1836, опубликована в 1837) осудил Вольтера как писателя, который «довёл» «презрение ко всему, что почитается священным для человека и гражданина» «до последней степени кинизма»; в статье «Джон Теннер» (1836) – «демократию в её отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве».
В январе 1832 г. распоряжением императора А. С. Пушкин был возвращён на службу в Коллегию иностранных дел, получив разрешение работать в архивах для написания исторического труда о царствовании Петра I (не завершён, сохранились лишь подготовительные материалы). «Истории Петра» (1831–1836) поэт придавал особое значение: в ней должны были отразиться его представления о фундаментальных основаниях исторического и нравственного бытия Российской империи. Он исследовал отношение Петра I и его соратников к патриархальным формам церковного и частного быта в связи с процессами «европеизации» и «обмирщения культуры» (петровские гуляния на святках, «ругательства веры»), вызвавшими в обществе ответную реакцию («народ почитал Петра антихристом»).
С февраля 1833 г. работал над историей восстания Е. И. Пугачёва, которая в его глазах имела не только историческое, но и современное значение: холерные бунты и возмущения военных поселений в 1830 г. показали, насколько непрочен социальный мир. В августе – сентябре 1833 г. Пушкин совершил санкционированную властями поездку по «пугачёвским» местам, посетив Нижний Новгород, Казань, Симбирск (ныне Ульяновск), Оренбург, Уральск; ему удалось разыскать нескольких ещё живых участников восстания. «История пугачёвского бунта» (первоначальное заглавие «История Пугачёва» изменено по указанию Николая I) стала первым трудом Пушкина-историка, стремившегося сочетать критику источников с исторической аналитикой и публикацию документов с разработкой особого стиля изложения; его отличительными чертами стали лаконизм, последовательная нацеленность авторского высказывания на показания источников, историзм, выразившийся не столько в ориентации на язык изучаемой эпохи, сколько в соположении в повествовании фрагментов текста различного происхождения, отражающих широкий спектр стилей речи и мышления.
Своеобразным приложением к основному тексту книги, не предназначенным для печати и распространения, стали обращённые к Николаю I «Замечания о бунте» (1834, представлены адресату 1835, опубликованы в 1859). Одной из наиболее драматических тем, затронутых здесь Пушкиным, стала позиция священства на охваченных восстанием территориях: оно соединилось с бунтовавшим народом и противопоставило себя дворянству.
Вторая Болдинская осень: 2(14) октября – 9(21) ноября 1833 г.
Вторая Болдинская осень увенчалась поэмами «Медный всадник» и «Анджело», элегией «Осень» (опубликована в 1841), повестью «Пиковая Дама», «Историей пугачёвского бунта», стилизациями народных сказок («Сказка о рыбаке и рыбке», опубликована в 1835; «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях», опубликована в 1834), отразившими его интерес к фольклору, который, в соответствии с представлении эпохи романтизма, рассматривался им как свидетельство о национальной душе и одновременно как материал, позволяющий рассмотреть универсальные страсти, заблуждения и ценности. Вместе с тем «народные» сказки Пушкина пользуются репутацией «закрытых» текстов «с ключом» и ожидают адекватного прочтения в контексте его творчества.
В «Медном всаднике» обобщены многолетние размышления Пушкина о Петре I и Санкт-Петербурге, о власти и личности и об исторической судьбе России. Скрытой от внимания большинства читателей (но понятной литераторам пушкинского круга) осталась полемика с А. Мицкевичем, который в приложении к 3-й части своей поэмы «Праотцы» («Дзяды», 1832, опубликована в 1833) создал образ Санкт-Петербурга как имперской столицы, построенного Петром I в союзе с сатаной на погибель рода человеческого и ценностей европейской цивилизации: во вступлении к «Медному всаднику» Пушкин создаёт гимн столице, опирающийся на мотивы этих стихов А. Мицкевича и одновременно переводящий их из негирующего плана в утверждающий (подробнее см.: Ивинский. 2003. С. 287–324).
Поэму «Анджело», представляющую собой переработку драмы У. Шекспира «Мера за меру» («Measure for Measure», 1603 или 1604) Пушкин считал лучшим своим произведением. В ней показано, что верное служение правосудию под влиянием страстей может стать прикрытием преступления, а милосердие – единственное средство ограничить их губительное воздействие на личность и общество.
В «Пиковой даме», посвящённой теме «тайной недоброжелательности», карточная игра становится символом эпохи, породившей нового человека, способного вступить в борьбу с судьбой ради обогащения и не знающего ни моральных ограничений, ни страха перед потусторонними силами. Герой повести Германн, жаждущий денег и иронически соотнесённый с Наполеоном I и Мефистофелем, в момент своего торжества терпит неожиданное поражение и сходит с ума. Недостаточно исследован «декабристский» подтекст повести, на который указывают взятые в качестве эпиграфа к 1-й главе стихи Пушкина «А в ненастные дни…» (1828), отсылающие к «песне» А. А. Бестужева и К. Ф. Рылеева «Ах, где те острова…» (1822 или 1823).
В Болдине начал работу над стихотворным циклом «Песни западных славян» (1833–1834, опубликован в 1835), в значительной степени опиравшимся на прозаическую мистификацию П. Мериме «Гусла, или Сборник иллирийских песен, записанных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине» («La Guzla, ou choix de Poesies Illyriques, recueillies dans la Dalmatie, la Bosnie, la Croatie et l'Herzegowine», 1827). Здесь тема жестокой борьбы славян с турками, в сознании современников Пушкина обладавшая высокой степенью актуальности (недавно закончилась русско-турецкая война 1828–1829), была подана в соответствии с эстетикой романтического фольклоризма и этнографизма и интерпретировалась в двойной смысловой перспективе – в связи с проблемой могущества всепроникающего зла и в аспекте упования на Провидение; в этой связи особое значение приобрели мотивы кары небесной, православия, храма, молитвы, смерти, спасения души.
«Современник»
В 1836 г. Пушкин приступил к изданию журнала «Современник», задуманного как продолжение «Литературной газеты». Из его произведений большей частью состояли первые 5 номеров; некоторые из них затрагивали религиозную проблематику и историю Русской церкви: рецензии на «Собрание сочинений Георгия Кониского, архиепископа Белорусского» (СПб., 1835. 2 т.) и «Словарь исторический о святых, прославленных в Российской Церкви, и о некоторых сподвижниках благочестия местно-чтимых» (СПб., 1836), статьи «Мнение М. Е. Лобанова о духе словесности как иностранной, так и отечественной», «Об обязанностях человека: Сочинение Сильвио Пеллико».
В том же году в «Современнике» опубликован роман «Капитанская дочка», ставший своеобразным манифестом «либерального консерватизма»: либеральная идея личности связывается с темами личной чести и верности присяге, укоренённости в патриархальном образе дворянской жизни, милосердия и человечности самодержавной власти. В романе сложная система эпиграфов (частью придуманных Пушкиным), основная функция которой – актуализация литературной традиции 18 в.; обрамляя романтический сюжет в духе В. Скотта, она представляет собой систему мотивировок поведения идеального героя, с его приверженностью традиционной морали, в сюжетном пространстве романтического исторического романа. Понятиям долга, чести, верности, милосердия и любви, связанным с образом Гринёва (сверх того наделённого способностями литератора и даром самоиронии), противопоставлено мироотношение романтизма, воплощённое в характере и поведении отрицательного героя – Швабрина, который обладает всеми характерными атрибутами мышления и поведения романтического героя: он ироничен, эгоистичен и одинок, обладает чувством превосходства над окружающими, презирает мораль; страстная и безответная любовь подталкивает его к преступлению и оборачивается жизненной катастрофой. Образ Пугачёва сложен и многопланов: он виновник кровопролития и жертва обстоятельств, обладатель сильной волевой натуры, ценящий «волю» и одновременно сознающий свою обречённость, безжалостный злодей, умеющий быть и милосердным, и благодарным. Церковная среда представлена в романе идеальными и простонародными образами священника и его жены, рискующими собой ради спасения героини от пугачёвцев. Особое место в романе занимает образ Екатерины II, противопоставленной Пугачёву и наделённой качествами идеального монарха.
Содержание «Современника» отчасти раскрывает литературную позицию А. С. Пушкина в последние годы его жизни. Опираясь на стратегический союз с В. А. Жуковским и П. А. Вяземским, он поддержал Н. В. Гоголя и Ф. И. Тютчева как писателей, способных к глубокому взаимодействию с основными смысловыми пространствами европейских литератур – дантовским и гётевским, к которым всё более сознавал собственную причастность и которые должны были обеспечить русской литературе возможность выхода на принципиально новый уровень развития.
В последние годы жизни Пушкина его отношения с петербургским высшим обществом осложнились; в числе недоброжелателей поэта оказались С. С. Уваров и К. В. Нессельроде. Светские и придворные успехи Н. Н. Гончаровой сопровождались злословием и подмётными письмами, которые сыграли важную роль в сложной интриге, разрешившейся дуэлью Пушкина с французом на русской службе кавалергардом Ж.-Ш. д'Антесом, на которой поэт был смертельно ранен.
Смерть и похороны
Исповедовал и причастил А. С. Пушкина протоиерей Пётр Дмитриевич Песоцкий (1774 – около 1841), настоятель придворной церкви в честь Нерукотворного образа Спасителя на Конюшенной площади.
Посмертная маска А. С. Пушкина. 1837 г. Скульпторы: С. И. Гальберг и П. Балин © Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Государственный исторический музей» Княгиня Е. Н. Мещерская, дочь Н. М. Карамзина, запомнила его слова о Пушкине: «я для себя самого желаю такого конца как он имел» (Пушкин и его современники. Вып. 6. Санкт-Петербург, 1908. С. 95). Для совершения отпевания поэта, которое первоначально предполагалось в Исаакиевском соборе, Г. А. Строганов приглашал митрополита Серафима (Глаголевского), но архиерей уклонился: погибавшие на дуэлях приравнивались церковью к самоубийцам. В конце концов Николай I разрешил отпеть Пушкина в придворной Конюшенной церкви, Песоцкий совершил отпевание.
Тело Пушкина сопровождал к месту погребения в Святогорском Успенском монастыре А. И. Тургенев. На могиле, вырытой рядом с захоронением матери, которую поэт похоронил за несколько месяцев до собственной смерти, оплатив при этом место для себя, был установлен деревянный крест с надписью «Пушкин». По условиям зимнего времени могила была сделана неглубокой, и весной гроб был перезахоронен окончательно. Памятник на могиле работы скульптора А. И. Пермагорова (1786–1854) поставлен в 1841 г.
Пушкин и русская литература
Пушкин – основоположник новой русской литературы: обобщив наследие отечественной литературы 18 в. и осуществив сложный синтез выразительных возможностей книжных стилей и разговорной речи, он заложил основы современного русского литературного языка. Пушкин канонизировал форму русской романтической элегии и романтической поэмы, создал ряд экспериментальных форм (роман в стихах, драматические сцены, исторический роман, граничащий с документальной прозой, и др.), добившись подлинной оригинальности слога, идей, композиции. Созданная Пушкиным сложная художественная система открыта самым разным культурным контекстам, как русским, так и европейским, – как вобравшая в себя существенные элементы поэтики классицизма, сентиментализма, романтизма и предвосхитившая ряд открытий реализма.
Творчество Пушкина – основной подтекст русской литературы 19–20 вв., всё пространство которой пронизывают явные и скрытые цитаты из его произведений: русские поэты всех направлений и школ обращались к Пушкину даже в условиях полемики с ним. Вскоре после смерти Пушкина в русской культуре утвердилось представление, согласно которому творческое наследие и личность Пушкина – прообраз будущего русского человека и общества (Н. В. Гоголь) и основное вневременное идеальное содержание русской жизни (А. А. Григорьев). Во 2-й половине 19 в. «пушкинское направление», к которому причислялись писатели, не стремившиеся к созданию единой литературной программы, а по отдельным аспектам существенно расходившиеся с Пушкиным (Е. А. Боратынский, А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер, М. П. Погодин, А. С. Хомяков, С. П. Шевырёв и др.), часто противопоставлялось «гоголевскому» как преимущественно эстетическое и идеальное – сатирическому и злободневному. В 20 в. такая постановка вопроса во многом утратила свою актуальность: пришло осознание того, что формотворчество и «поэзия действительности» в творчестве Пушкина не исключали, а дополняли друг друга. Среди писателей, испытавших наибольшее влияние Пушкина, – Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, А. Н. Майков, А. А. Фет, Ф. М. Достоевский, Вл. С. Соловьёв, А. А. Блок, В. Я. Брюсов, С. А. Есенин, А. Т. Твардовский.
Мировое значение
Значение А. С. Пушкина в мировой литературе обеспечено рядом особенностей. Его творчество последовательно ориентировалось на высшие достижения европейских литератур, не просто признанные европейской аристократией, но и оформившие её самосознание. 
А. М. Опекушин. Памятник Александру Пушкину, Москва. 1875–1880 гг. Фото: BorisVetshev / Shutterstock Так, Пушкин сумел откликнуться на поэзию Античности (Гомер, Вергилий, Овидий, Гораций), Средневековья (Данте Алигьери), Нового времени (М. де Сервантес, У. Шекспир, Н. Буало и «французский классицизм», А. Поуп, Ж.-Ж. Руссо, И. В. Гёте и многие другие).
Пушкин придал русской классической литературе ту антибуржуазность, которая стала отличительной чертой произведений И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, до сих пор востребованных на Западе.
Мировой известности А. С. Пушкина также способствовали международные связи современников и потомков, старавшихся пробудить интерес к его творчеству на Западе (С. Д. Полторацкий, П. А. Вяземский, И. С. Тургенев и др.), и многочисленные переводы его произведений на все европейские языки (подробнее см.: Пушкин в мировой литературе. Ленинград, 1926; Берков П. Н. Пушкин в переводах на западноевропейские языки // Вестник Академии наук СССР. 1937. № 2–3. С. 220–229; Нейштадт В. И. Пушкин в мировой литературе // Сто лет со дня смерти А. С. Пушкина. Москва ; Ленинград, 1938. С. 229–280; Нусинов И. М. Пушкин и мировая литература. Москва, 1941; Алексеев. 1987; Переводы произведений А. С. Пушкина на языки стран зарубежного востока, XIX–XX вв. / сост. Р. Е. Бенева [и др.]. Москва, 1999; Пушкин и мировая литература: материалы к «Пушкинской энциклопедии» // Пушкин : исследования и материалы. Санкт-Петербург, 2004. Т. 18–19).
Память
В местах, связанных с пребыванием Пушкина, открыты мемориальные музеи: Музей-лицей и Музей-дача в г. Пушкин (до 1918 – Царское Село), Музей-квартира на набережной реки Мойка в Санкт-Петербурге – филиалы Всероссийского музея А. С. Пушкина; Музей-квартира на Арбате – филиал Государственного музея А. С. Пушкина (Москва); Пушкинский заповедник; Музей-заповедник «Болдино» (Нижегородская область); Дом-музей в Кишинёве; Литературно-мемориальный музей в Одессе; Литературный музей в Вильнюсе; Музей-заповедник в Захарово под Москвой и др.
Наиболее известный памятник А. С. Пушкину – работы А. М. Опекушина в Москве на Страстной (ныне Пушкинская) площади. Открытие памятника стало значительным общественным событием: в Московском университете и Дворянском собрании выступили с речами Ф. М. Достоевский, Н. С. Тихонравов, В. О. Ключевский, А. Н. Островский, И. С. Тургенев, И. С. Аксаков. Всего в разных странах мира установлено более 600 памятников поэту, в том числе в Эфиопии и Эритрее (подробнее о памятниках Пушкину см.: Гдалин А. Д. Памятники А. С. Пушкину : материалы к аннотированному каталогу / А. Д. Гдалин, Г. А. Дровеников, И. Л. Попелюхер // Временник Пушкинской комиссии. Санкт-Петербург, 1993. Вып. 25. С. 74–92; Гдалин А. Д. Памятники А. С. Пушкину. Т. 1, ч. 1. Санкт-Петербург, 2001).
Рукописи А. С. Пушкина хранятся в Институте русской литературы (ИРЛИ). Наиболее полные собрания прижизненных изданий Пушкина (включая публикации в журналах, альманахах, газетах) находятся в собраниях ИРЛИ, Российской национальной библиотеки, Российской государственной библиотеки (РГБ). Многочисленные копии пушкинских произведений, сделанные его современниками, обнаруживаются во всех крупных архивах, в том числе отделах рукописей ИРЛИ, РГБ, Российского государственного архива литературы и искусства и др.
Ивинский Дмитрий Павлович