Keith Frankish. Illusionism: as a theory of consciousness. 2017 (Кит Фрэнкиш. Иллюзионизм: как теория сознания). Обложка.Keith Frankish. Illusionism: as a theory of consciousness. 2017 (Кит Фрэнкиш. Иллюзионизм: как теория сознания). Обложка.Иллюзиони́зм, физикалистская теория сознания, сформулированная К. Франкишем в статье «Иллюзионизм как теория сознания» (Frankish. 2016) и утверждающая, что феноменальное сознание, феноменальные свойства [которыми обычно называют непосредственные субъективные переживания опыта (Левин. 2015)], или квалиа, являются интроспективной иллюзией. На оформление этой теории повлияли работы таких философов сознания, как Д. Деннет, Д. Перебум, Н. Хамфри и Дж. Рей. Сторонниками иллюзионистского подхода являются Франкиш, Деннет, Рей, Дж. Гарфилд (Garfield. 2016), А. Росс (Ross. 2016), Дж. Тарталья (Tartaglia. 2016), Ф. Каммерера (Kammerer. 2016) и С. Блэкмор (Blackmore. 2016).

Формирование иллюзионистского подхода

Иллюзионистские интуиции берут своё начало в сформулированной в 1950-х гг. теории тождества, согласно которой ментальным состояниям не просто соответствуют физические состояния мозга, но ментальные состояния на самом деле и есть эти физические состояния (Place. 1956). Опираясь на этот тезис, иллюзионисты полагают, что феноменального сознания на самом деле не существует и что оно не обладает феноменальными свойствами и характеристиками, которые были бы отличны от физических. Тем не менее человек остаётся подвержен иллюзии феноменальности сознания.

Некоторые исследователи полагают, что этот подход близок к элиминативизму (Schriner. 2018; Balog. 2016; Prinz. 2016), согласно которому феноменальное сознание является лишь теоретической ошибкой, навеянной психологией здравого смысла (фолк-психологией; англ. folk psychology). Однако иллюзионисты подчёркивают, что источником этой иллюзии являются не внешние факторы, но ошибочная репрезентация физических состояний в ходе работы интроспективных механизмов сознания, позволяющих быть осведомлённым о своих состояниях сознания. Репрезентирующие механизмы, в свою очередь, необходимы, т. к. сознание, согласно иллюзионистскому подходу, является именно репрезентационной системой, где в рамках интроспекции у нас есть только опосредованный такими механизмами, а не прямой доступ к своему опыту. Кроме того, иллюзионисты в отличие от элиминативистов не отрицают существования сознательного опыта как такового; они отрицают феноменальный характер этого опыта. По мнению Франкиша, иллюзионизм также нельзя назвать ирреализмом, поскольку иллюзия феноменальности в отличие от самой феноменальности реальна (Frankish. 2016).

В рамках иллюзионистской теории также выделяют сильный и слабый иллюзионизм. Слабый иллюзионизм предполагает, что интроспективно наблюдаемые феноменальные свойства в каком-то смысле действительно качественны и реальны, хотя и отрицает их невыразимость, непосредственную данность и прочие сущностные характеристики квалиа. Согласно же сильному подходу, иллюзия – думать, что в принципе существуют феноменальные свойства (Frankish, 2016).

Во многом иллюзионистская позиция опирается на критику непосредственного и безошибочного доступа к ментальным состояниям. Например, многие мысленные эксперименты Деннета демонстрируют, что у нас нет особого привилегированного доступа к квалиа (Dennett. 1988; Dennett. 1991). Рей отмечал, что стабильность наших реакций на мир и представления о своём и чужом опыте просто подталкивают нас к мысли о существовании качественных и непосредственно доступных объектов этого опыта, которых нет на самом деле (Rey. 1995). Перебум полагал, что интроспекция может повсеместно искажать то, что мы называем феноменальным опытом, так же как наше восприятие систематически искажает объекты как обладающие цветом (Pereboom. 2011). Поэтому иллюзионисты заключают, что в силу возможности ошибки нельзя отстаивать классические квалиа и феноменальные свойства, которые, согласно предложившему понятие квалиа К. Льюису, субъективны и невыразимы, а наше восприятие квалиа непосредственно и безошибочно (Lewis. 1929).

Нулевые квалиа

Поскольку наш опыт может сопровождаться систематической ошибкой, представляющей физические свойства как особые феноменальные, иллюзионисты предложили ввести понятие «нулевые квалиа» (англ. zero qualia). Они являются не феноменальными свойствами опыта, побуждающими нас полагать, что опыт обладает интроспективными качественными свойствами, которые внутренне присущи, невыразимы и субъективны (Frankish. 2012Геометрическая фигура грегундрум. Иллюстрация из статьи: Frankish K. Illusionism as a theory of consciousness // Journal of Consciousness Studies. 2016. Vol. 23, № 11/12. P. 5.Геометрическая фигура грегундрум. Иллюстрация из статьи: Frankish K. Illusionism as a theory of consciousness // Journal of Consciousness Studies. 2016. Vol. 23, № 11/12. P. 5.). В этой парадигме нулевые квалиа считаются квазифеноменальными свойствами, т. е. это физические свойства, которые кажутся нам феноменальными в результате их репрезентации искажающими механизмами интроспекции (Frankish. 2016). В поддержку этого тезиса Франкиш привёл пример, предложенный Хамфри: геометрическую фигуру грегундрум (англ. gregundrum), которая под определённым углом выглядит как невозможный в реальности объект, треугольник Пенроуза (Humphrey. 2011).

Так, мозг предлагает нам в рамках интроспективных механизмов такую перспективу в отношении своих физических состояний, с которой они кажутся тем, чего на самом деле нет, т. е. феноменальными свойствами (Humphrey. 2011). В своих последних работах Хамфри отошёл от иллюзионизма и придерживался реалистической позиции в отношении феноменального сознания, которую он назвал сюрреализмом (Humphrey. 2016).

Несмотря на широкий спектр приводимых иллюзионистами иллюзий восприятия, необходимо отличать его от тезиса о «великой иллюзии», согласно которому наш визуальный опыт гораздо менее стабилен, чем нам кажется (Noë. 2002). Иллюзионизм делает акцент на сознательных состояниях вообще, на их природе, и, даже если визуальный опыт стабилен, наши восприятия подвержены иллюзии феноменальности. Иными словами, иллюзионизм направлен не вовне, а внутрь; не на объекты в мире как основания нашего субъективного опыта, а на сам опыт. Иллюзионистский подход нередко сравнивают с двумя оппозициями в отношении феноменального сознания: радикальным реализмом и консервативным реализмом.

Аргумент от объяснения и аргумент возможности ошибки

К одним из стандартных аргументов иллюзионистов можно отнести аргумент от объяснения (англ. debunking argument) и аргумент возможности ошибки. Первый состоит в указании на возможность объяснить все наши убеждения о феноменальном сознании, и в том числе о том, что мы обладаем таким сознанием, без обращения к самому феноменальному сознанию (Frankish. 2016). Если мы можем предложить такое объяснение, которое не предполагает существования самого феноменального сознания, то есть все основания считать, что оно – это некая иллюзия. Так, если мы, например, можем объяснить наши убеждения о неопознанном летающем объекте (НЛО) без указания на существование НЛО, то резонно отказаться от убеждения об их существовании. Если в этом случае таким объяснением может служить восприятие игры света на небе, то в случае сознания, согласно иллюзионизму, феноменальность можно объяснить в рамках физических процессов.

Второй аргумент опирается на упомянутую аномальность феноменальных свойств и мысленные эксперименты, где совершается попытка продемонстрировать, что у нас нет особого непосредственного доступа к феноменальному опыту (Blackmore. 2016; Dennett. 2019; Frankish. 2019). Поскольку мы признаём возможность ошибки в наших суждениях о феноменальном опыте, то, считают иллюзионисты, мы можем допускать систематическую ошибку и в суждении о существовании феноменального сознания. При этом иллюзионизм не превращает сознание в эпифеномен, который не играет никакой роли. Да, феноменального сознания, с их точки зрения, нет, но есть иллюзия феноменальности, которая, в свою очередь, психологически значима и эффективна. Эту эффективность ещё предстоит обосновать, но было бы неправильно предполагать, что это невозможно (Frankish. 2016).

Аргументы против иллюзионизма

Аргумент данности апеллирует к позиции, в рамках которой, как отмечал Д. Чалмерс, феноменальное сознание является данностью (Chalmers. 1996. P. 188). В таком случае было бы ошибочно указывать на искажающую роль интроспекции, ведь такое искажение возможно только в том случае, если феноменальные свойства становятся доступны нам в ходе репрезентации. Если же они – данность и доступны нам непосредственно (Chalmers. 1996. P. 192), то места для иллюзии просто не остаётся. Если субъект обладает феноменальным свойством, он непосредственно знаком с самим феноменальным свойством (Chalmers. 2003. P. 250). Т. е. если репрезентации в силу непосредственного доступа не происходит, то и иллюзия не возникает, поскольку, как считают иллюзионисты, именно репрезентация в ходе интроспекции ответственна за её появление. Чалмерс не отрицал, что сознание репрезентирует какие-либо объекты; однако для него важно, что феноменальность принадлежит самой репрезентации, которая, в свою очередь, уже дана непосредственно, не репрезентируется (Chalmers. 2004). Ответом на этот аргумент обычно служит указание на слишком высокую цену за защиту особого эпистемологического доступа к феноменальным свойствам. Во-первых, эти свойства оказываются психологически незначимы, поскольку нам необходимо иметь представления об этих данностях, чтобы они оказывали на нас влияние. Во-вторых, предполагается, что наши реакции на эти данности не влияют на саму данность, в чём есть серьёзные основания сомневаться (Dennett. 1988).

Аргумент об отсутствии разрыва между реальностью и кажимостью предполагает, что, если мне кажется, что у меня есть феноменальный опыт, значит, я обладаю таким опытом (Searle. 1997). С одной стороны, иллюзионизм принимает слабую трактовку этого тезиса и соглашается, что субъективно для сознания нет разницы между верной интроспективной репрезентацией и ошибочной. Однако иллюзионисты могут ответить, что эпистемологическая осторожность по отношению к внешнему миру может быть применена и ко внутреннему миру, к самому опыту. В этом случае можно полагать, что нам лишь кажется, что мы обладаем феноменальным опытом.

С другой стороны, сторонники аргумента Дж. Сёрла обычно имеют в виду более сильное утверждение: нет различия между кажущимся переживанием X и интроспективным переживанием с феноменальным ощущением X. Однако в иллюзионистской перспективе кажущиеся переживания определяются иначе: это интроспективное представление себя как обладающего переживанием, которое на самом деле может иметь место и без этого переживания (Frankish. 2016). При этом иллюзионизм будет настаивать на том, что само это переживание определено не феноменальностью, а физическими функциональными факторами, что как раз и позволяет различить интроспективное представление себя как обладающего переживанием и действительное обладание им.

Аргумент зрителя (англ. audience) иллюзии говорит о необходимости указания на того, кто подвержен иллюзии феноменальности. И этот субъект должен быть феноменально сознателен, чтобы для него было «каково-то» быть подверженным иллюзии. На это возражение иллюзионисты могут ответить указанием на наличие специальных механизмов в мозге, которые отвечают за интроспективные репрезентации, которые, как и упомянутые квазифеноменальные свойства, не обладают феноменальностью. Иногда появление этих механизмов связывают с эволюционной значимостью иллюзии феноменальности (Humphrey. 2011).

Влияние

Одним из главных предложений иллюзионизма является замена трудной проблемы сознания, сформулированной Чалмерсом, на проблему иллюзии. Если первая заключается в объяснении того, почему вообще есть феноменальный субъективный опыт, то проблема иллюзии подразумевает ответ на вопрос о том, как возникает иллюзия феноменального опыта и почему она так сильна и психологически эффективна.

Хотя основоположник иллюзионизма Франкиш отмечает, что иллюзионизм – позиция меньшинства, и многие считают, что иллюзионисты не принимают сознание всерьёз, его работа и книга под его редакцией (Frankish. 2016; Illusionism ... 2017) подняла волну дискуссий, ведущихся до сих пор. И даже один из самых ярких противников иллюзионизма – Чалмерс – тем не менее отмечает, что этот подход представляет для реалистов в отношении феноменального сознания серьёзный вызов и его следует учитывать (Chalmers. 2018; Chalmers. 2020).