Аскольд и Дир
Аско́льд и Дир, согласно раннему древнерусскому летописанию, два брата-варяга, пришедшие с севера в Киев и ставшие правителями полян.
Происхождение имён Аскольда и Дира
Имена Аскольд (др.-рус. «Асколдъ» от др.-сканд. «Hǫðskuldr / Hǫskuldr») и Дир (др.-рус. «Диръ» от др.-сканд. «Dýri») – вполне аутентичные древнерусские варианты древнескандинавских имен (Strumiński. 1996. P. 160–161; Schramm. 2002. S. 353–361). Часто встречающаяся в историографии реконструкция имени «Осколдъ», сделанная на основе единичного чтения в «Повести временных лет» (ПВЛ), очевидно, неверна. По наблюдениям Г. Шрамма, фонетика реконструируемых древнескандинавских прототипов – достаточно архаичная, что может косвенно подтверждать то, что в летописном рассказе речь идёт о реальных людях 9 в. (Schramm. 2002. S. 353–361). Остаётся открытым вопрос, не является ли анахронизмом для 9 в. идентификация Аскольда и Дира как «варягов». Древнерусский этникон (соционим) варягъ (*varęgъ) и его производные фиксируются в текстах c 11 в. (Andersson. 2006. S. 252–258), относительно достоверно можно говорить о его существовании в середине – 2-й половине 10 в., но существование данного обозначения в более раннее время доказать сложно (Danilenko. 2004).
Рассказ об Аскольде и Дире в Начальном своде
В летописании 11–12 вв. сохранилось две версии рассказа о братьях-варягах Аскольде и Дире. В более ранней версии Начального свода последней трети 11 в., отразившейся в Новгородской первой летописи младшего извода (Стефанович. 2012), под условным 6362 (854–855) летописным годом, Аскольд и Дир пришли с севера в Киев [Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). 2000. Т. 3. С. 106, 513]. Поскольку основатели Киева – Кий и его родственники уже умерли, они поселились в городе и стали князьями («придоста два варяга и нарекостася князема… и бѣста княжаща в Киевѣ и владѣюща поля(на)ми»). Они правили полянами и воевали с их соседями – древлянами и уличами («и бѣша ратнии съ древляны и съ улици»). Позднее к киевским горам по Днепру приплыли князь Игорь и его воевода Олег, увидели Киев и узнали о том, что там правят Аскольд и Дир. Князь Игорь, воевода Олег и их дружина изобразили мимоидущих купцов («творящася подугорьскыми гостьми») и вызвали Аскольда и Дира на встречу на берег Днепра. Там князь Игорь объявил, что Аскольд и Дир не князья, не принадлежат к княжескому роду и, следовательно, недостойны быть князьями («Вы нѣста князя, ни роду княжа, нъ азъ есмь князь и мнѣ достоить княжити»). После этого воины Игоря убили братьев. Аскольда погребли на горе, во времена жизни летописца она называлась «Угорское» и там располагался «дворъ Ол(ь/ъ)минъ». На могиле Аскольда хозяин этого двора Ол(ь/ъ)ма (от др.-сканд. «Hólmr / Hólmi») поставил церковь святого Николая. Дира также похоронили в Киеве, где-то за церковью святой Ирины (ПСРЛ. 2000. Т. 3. C. 107, 514), которая была построена в честь патрональной святой жены князя Ярослава Владимировича Мудрого Ингигерд (Ирины). В версии Начального свода рассказ об Аскольде и Дире как бы соединяет легенду о князе Кие и его родственниках с легендой о призвании варягов и рассказе о приходе князя Игоря в Киев. В летописном повествовании Аскольд и Дир выполняют функцию типичных антагонистов главного героя князя Игоря, неких лже-правителей, временно захвативших власть.
Рассказ об Аскольде и Дире в «Повести временных лет»
Автор ПВЛ начала 12 в. изменил и расширил рассказ об Аскольде и Дире, добавив в него новые элементы. Здесь рассказ о них помещён под условным 6370 (862/863) летописным годом и как бы «вмонтирован» в историю призвания князя Рюрика [The Pověst Vremennych Lět (PVL). 2003. Pt. 1. P. 109–127; ПСРЛ. 1997. Т. 1. Стб. 19–23; 1998. Т. 2. Стб. 14–17]. Аскольд и Дир вместе со своим родом отпрашиваются у Рюрика в Царьград [Константинополь; ныне Стамбул, Турция]. По пути по Днепру они увидели Киев, выслушали зачин легенды о Кие и его братьях («была суть три братия…, иже съдѣлаша градокъ сь, и изгыбоша») и остались в Киеве, они собрали много варягов и владели землёй полян («остаста въ градѣ семь и мъногы вырягы съвъкуписта и начаста владѣти Польскою землею»). Далее Аскольду и Диру приписано руководство походом руси на Константинополь в 860 г., известие о котором заимствовано из старославянского перевода известия византийской «Хроники Симеона Магистра и Логофета». Этот поход в ПВЛ датирован 6374 (866/867) летописным годом. В 6390 (882/883) летописном году после смерти Рюрика его родственник Олег с малолетним княжичем Игорем Рюриковичем отправляется в Киев, где княжили Аскольд и Дир.
Княжение Аскольда и Дира в Киеве (вверху). Тайное прибытие военной дружины Олега в Угорское под Киевом; провозглашение малолетнего Игоря наследником киевского престола; убийство Аскольда и Дира по приказу Олега (внизу). Миниатюра из Радзивиловской летописи. Конец 15 в. БАН. 34.5.30. Л. 11. Далее с минимальными поправками воспроизводится более ранний рассказ Начального свода. Притворившиеся купцами от «Олега и княжича Игоря», идущими в Византию, Олег и его спутники убили братьев. Олег объявил, что он из княжеского рода, а сын Рюрика Игорь – князь, и Олег стал князем Киева .
В рассказе об Аскольде и Дире в ПВЛ усилена идеологическая составляющая. Особо подчёркивается их подчинённость Рюрику, они названы «его мужами» и уточнялось, что они были «не племени его, ни / но боярина». Соотношение чтений списков ПВЛ не позволяет однозначно реконструировать архетипическое чтение данной фразы (PVL. 2003. Pt. 1. P. 109). Чтения Лаврентьевского и Троицкого списков дают вариант «не племени его, ни боярина», это же чтение содержится в Первой выборке Новгородской Карамзинской летописи (ПСРЛ. 2002. Т. 42. C. 26). Этот вариант предполагает, что Аскольд и Дир не были ни кровными родственниками, ни даже боярами Рюрика. Ипатьевский, Хлебниковский, Радзивиловский и Московский-Академический списки передают фразу «не племени его, но боярина», что означает, что они хоть и не были в родстве с Рюриком, всё же были боярами. Отпросившись у Рюрика в Царьград, Аскольд и Дир остаются в Киеве. Владея Киевом и землёй полян, собрав много варягов, они как бы конкурировали с Рюриком в Новгороде. В этом варианте Игорь превратился в малолетнего княжича, а Олег – в князя – преемника Рюрика. Когда Олег выманивал Аскольда и Дира из города, он подчёркивал, что они ему не чужие («да придѣта къ намъ къ родомъ своимъ»). Автор ПВЛ подчёркивал, что Аскольд и Дир, как и Олег, принадлежали к роду варягов, как и все новгородцы (сравни: «ти суть людье ноугородьци отъ рода варяжьска»: PVL. 2003. Pt. 1. P. 106; ПСРЛ. 1997. Т. 1. Стб. 20; 2000. Т. 3. С. 106). Таким образом, в тексте ПВЛ ещё сильней, чем в Начальном своде, подчёркнуто варяжское происхождение первых князей Киева, монополия родственников Рюрика на статус князя («но азъ есмь роду княжа… а се есть сынъ Рюриковъ») и столичный статус Киева как «матери городов» (от греч. «ἡ μητρόπολις», resp. «метрополия») Руси («се буди мати градомъ русьскымъ»).
Историографическая оценка летописных сведений об Аскольде и Дире
Несмотря на то что в летописном повествовании есть целый ряд литературных топосов (прежде всего мотив захвата города с помощью хитрости) (Рыдзевская. 1978; Стендер-Петерсен. 2021), большинство историков признают, что в основе рассказа о приходе Аскольда и Дира в Киев, об их правлении там и об их убийстве Игорем и Олегом лежит аутентичная историческая память древнерусской элиты (околокняжеской и, возможно, киевской городской). Верифицировать с помощью параллельных текстов информацию об Аскольде и Дире невозможно, при этом рассказ о них признаётся в целом исторически достоверным (обзор историографии: Петров. 2014).
Летописные известия об Аскольде и Дире представляют собой сочетание аутентичных фрагментов исторической памяти о прошлом Киева с литературными добавлениями и интерпретациями летописцев. Аутентичное ядро их истории представлено в Начальном своде и восходит к «Древнейшему сказанию» середины 11 в. (Стефанович. 2012). В нём Аскольд и Дир никак не связаны с Рюриком и не совершают похода на Константинополь. Однако они воюют с соседями полян – древлянами и уличами, которых в рассказе Начального свода позднее победили воеводы князя Игоря (ПСРЛ. 2000. Т. 3. C. 109–112). Поскольку их имена отразились в топонимике Киева и имеют абсолютно прозрачную древнескандинавскую этимологию, их вполне можно считать историческими персонами, действительно правившими в Киеве до Игоря и Олега. Из всех элементов летописного рассказа самыми исторически достоверными могут считаться рассказ о приходе Аскольда и Дира в Киев, а также факт их последующей гибели от рук новых пришельцев с севера. Однако нет никаких оснований считать достоверными связанные с Аскольдом и Диром летописные даты Начального свода и ПВЛ. Эти датировки являются частью исторического конструирования летописной хронологии, сделанной на основе византийских хроник (Щавелев. 2020. С. 250–336). Правление Аскольда и Дира в Киеве можно примерно отнести ко 2-й половине – концу 9 в.
Упоминаемое в летописном известии об убийстве Аскольда и Дира урочище «Угорская гора» относительно точно может быть локализовано на высоком берегу Днепра южнее центра древнерусского Киева (Козюба. 2005). Обозначение мест погребений Аскольда и Дира как «могил» означает, что над ними были насыпаны курганы (Щавелев. 2000). Поскольку курганы Аскольда и Дира находились в разных частях Киева, то высказывалось предположение, что они были не соправителями, а князьями разного времени. Такой вариант теоретически вполне возможен, но он напрямую противоречит всем вариантам летописного рассказа, где речь идёт о двух братьях, и неясно, зачем летописцам понадобилось искусственно объединять вместе двух совершенно разных правителей Киева (Петров. 2014. С. 12–16). Живший в период конца 10 – последней трети 11 в. Ол(ь/ъ)ма (<Hólmr / Hólmi), судя по его имени, житель Киева скандинавского происхождения или пришелец-скандинав, который поставил церковь святого Николая на могиле Аскольда, вполне мог считать его своим предком (Петров. 2014. С. 60–72). Распространённая версия том, что имя Ол(ь/ъ)ма является мадьярским, лингвистически и исторически не обоснована (Петров. 2014. С. 49–54, 117). Точно так же все историографические спекуляции о том, что Аскольд был крещён и посвящение церкви святого Николая было связано с его христианским именем, никаких веских оснований не имеют. Очевидно, что посвящение церкви святому Николаю скорее было связано либо с крестильным именем её ктитора Ол(ь/ъ)мы, либо с его особенным отношением к святителю Николаю (Петров. 2014. С. 90).
Сложно обстоит дело с достоверностью летописного известия ПВЛ о том, что нападение на Константинополь 18 июня 860 г. (Vasiliev. 1946; Кузенков. 2003) возглавляли именно Аскольд и Дир
Поход Аскольда и Дира на Царьград. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Конец 15 в. БАН. 34.5.30. Л. 9об.. Несмотря на уверенность большинства исследователей в историчности этого сообщения ПВЛ, видимо, оно является не более чем домыслом летописца. Во-первых, ни автор Начального свода и, соответственно, авторы более ранних древнерусских историографических текстов об этом ничего не сообщают, хотя известие о самом походе 860 г. в Начальном своде есть (ПСРЛ. 2000. Т. 3. С. 105). Во-вторых, данное известие об этом походе в обоих вариантах сконструировано только на основе переводов византийских текстов (Шахматов. 1940. С. 47–49). В нём нет ни одного значимого добавления, кроме собственно имён Аскольда и Дира, которое позволило бы подозревать, что летописец знал какую-либо древнерусскую легенду об этом походе. В древнерусские хронографы, которые содержат сообщения об этом походе 860 г., имена Аскольда и Дира попали из ПВЛ (Творогов. 1975. С. 57, 71, 201; Летописец Еллинский и Римский. 1999. Т. 1. C. 455; 2001. Т. 2. 2001. C. 102, 173–175). Таким образом, то, что поход народа русь на Константинополь в 860 г. возглавляли именно Аскольд и Дир, доказать невозможно.
Сведения Никоновской летописи 16 в. об Аскольде и Дире и их оценка исследователями
В Никоновской летописи 16 в. из-за механического сведения разных летописных и хронографических известий об одном и том же походе руси на Константинополь 860 г. и её последующем крещении Аскольду и Диру приписаны четыре военных экспедиции против Византии, одна из которых закончилась принятием христианства. Совершенно очевидно, что к исторической действительности эти известия о нескольких походах на столицу Византии и о крещении руси во время их правления никакого отношения не имеют (Творогов. 1992).
Ещё сложнее дело обстоит с краткими известиями Никоновской летописи о времени правления Аскольда и Дира в Киеве (ПСРЛ. 2000. Т. 9. C. 7–9, 13, 15). В них сообщается, что какие-то болгары убили сына князя Аскольда («Убиенъ бысть отъ болгаръ Осколдовъ сынъ»), что Аскольд и Дир воевали с полочанами, печенегами, а также приняли «новгородских мужей», бежавших от террора князя Рюрика (ПСРЛ. 2000. Т. 9. С. 9). Последнее известие, скорее всего, является творческим переосмыслением известия ПВЛ о том, что Аскольд и Дир собрали у себя в Киеве много варягов. Известие о войне с полочанами, видимо, восходит к ошибочному чтению Троицкого списка ПВЛ, согласно которому Аскольд и Дир владели не «польской» (resp. полянской) землёй, а «полотьскою» (PVL. 2003. Pt. 1. P. 111). Известия о войнах с болгарами и печенегами тоже, скорее всего, являются домыслом книжника 16 в. (Клосс. 1980. C. 186–189). Все эти известия не восходят ни к каким оригинальным древнерусским летописным памятникам древнейшего периода. Существование в 9 в. «летописи Осколда» и тем более сохранение её списков на Руси, как полагал Б. А. Рыбаков (Рыбаков. 1963. С. 162–173), просто невозможно из-за отсутствия практики использования письменности и, соответственно, отсутствия традиции историописания в языческих обществах Восточно-Европейской равнины. Маловероятно, но все же теоретически возможно, что в Киеве сохранялись какие-то воспоминания о войнах Аскольда и Дира с соседями, известия о которых содержались в не дошедших до нас или неизвестных на 2021 г. вариантах раннего древнерусского летописания 11–12 вв., а позднее неведомыми путями попали в Никоновскую летопись.
Упоминания Аскольда и Дира в «Польской истории» Я. Длугоша
В латинской «Польской истории» («Анналах») польского хрониста 15 в. Яна Длугоша отразились известия об Аскольде и Дире, которые восходят к древнерусскому летописанию (Dlugossii. 1964. P. 121–122, 375; Щавелева. 2004. С. 78–80, 225–227, 375). В «Анналах» отразился вариант рассказа, близкий к Начальному своду: в нём Аскольд («Oszkald») и Дир («Dir») никак не связаны с Рюриком и были убиты сыном Рюрика Игорем. Все подробности, характерные для варианта ПВЛ, в этом тексте отсутствуют (Perfeckij. 1932. S. 45, 64, 78, 94–98). Главным отличием рассказа Яна Длугоша об Аскольде и Дире является то, что они названы потомками Кия, Щека и Хорива по прямой линии («После смерти Кия, Шека и Корева их сыновья и потомки, наследуя по прямой линии, княжили у русских много лет, пока такого рода наследование не привело к двум родным братьям – Оскальду и Диру»: Щавелева. 2004. С. 226). Возможно, в «Польской истории» отразился какой-то несохранившийся вариант древнерусского летописного рассказа о них, где Аскольд и Дир действительно обозначены как потомки Кия, но более вероятно, что это домысел самого историографа. Ян Длугош считал Кия языческим князем польского происхождения, а следовательно, в качестве его прямых потомков Аскольд и Дир превращались в законных правителей Киева, династически связанных с польской элитой. Пришелец же Игорь и его потомки оказывались захватчиками-узурпаторами. В любом случае с учётом того, что имя Кия – очевидно древнеславянское, а имена Аскольда и Дира – древнескандинавские, вероятность достоверности такой генеалогии не слишком высока.
Труд аль-Масуди и Дир
В историческом сочинении «Золотые копи и россыпи самоцветов», написанном между 943 и 956 гг., арабский историк аль-Масуди упомянул «первого из царей славянcких» по имени «ад-Дир» [Maçudi. 1864. P. 64–65 (в арабском тексте использован термин «малик»); Ал-Масʻуди. 2009. C. 117]. С одной стороны, некоторое фонетическое созвучие этого имени с именем Дир невозможно отрицать (Strumiński. 1996. P. 161). С другой стороны, данное прочтение имени – лишь одно из возможных, и неясно, читалось ли оно в архетипе текста «Золотых копей и россыпей самоцветов». Описание обширных городов и многочисленных владений этого «славянского малика» вкупе с сообщением, что его столицу посещают купцы-мусульмане с товарами, совершенно не подходит под описание Киева и его окрестностей в 9 в. Соправитель такого маленького городка, как Киев 9 в., просто не мог ни по каким параметрам считаться «первым славянским князем». Наконец, из текста Масуди следует, что речь идёт, видимо, о современном ему живом правителе. Видимо, следует согласиться с Д. Е. Мишиным, что в этом известии речь идёт не о князе Киева Дире (Мишин. 2002. С. 62–74; ср. комментарий Т. М. Калининой: Ал-Масʻуди. 2009. C. 117).