Ваи́сов Багаутди́н, Багаутдин Хамзин Ваисов аль-Булгари (Баһаветдин Хәмзә улы Вәисев әл-Болгари) [12.9(24.9).1810 или 1819 или 1820, село Сатламышево, ныне Апастовского района, Татарстан, или село Молвино Свияжского уезда Казанской губернии, ныне Зеленодольского района, Татарстан – 17.9(29.9).1893, Казань], татарский религиозный деятель, последователь учения суфийского братства накшбандийа, дервиш, основатель и бессменный лидер «Божьего полка староверов-мусульман».

Биография

Достоверных сведений о семье, дате рождения, ранних годах и начальном образовании Ваисова практически нет. По некоторым данным, родился в селе Сатламышево, однако был приписан к крестьянам села Молвино Свияжского уезда Казанской губернии. В источниках и литературе встречается несколько версий даты рождения – 1804, 1810, 1813 и 1819/1820 гг., из которых наиболее достоверными представляются вторая и последняя. По семейным преданиям, родословная рода Ваисовых восходит к древнему Булгару. Согласно версии семейного предания, переданного старшим сыном Гайнанетдином Ваисовом, они происходили из рода булгарских ханов и были потомками пророка Мухаммеда (сеидами).

Ваисов рано потерял отца и воспитывался матерью (Биби-Ямиля Мухамедьяровна), которая была дочерью ахуна из села Бурундуки Свияжского уезда Казанской губернии (ныне Кайбицкий район, Татарстан); после смерти мужа она вместе с тремя детьми переселилась в Казань. Получив домашнее образование, Ваисов учился в Казани в медресе Мухаммед-Карима бин Мухаммед-Рахима. В 1841 г. поступил в ученики к знаменитому ишану из села Старая Кулатка Хвалынского уезда Саратовской губернии (ныне посёлок городского типа Старая Кулатка Старокулаткинского района Ульяновской области), шейху Джагфару Салихову аль-Кулатки аль-Булгари. Общение между ними продолжалось более 20 лет, вплоть до смерти шейха в 1862 г. Впоследствии Ваисов ходатайствовал о постройке на его могиле мавзолея, претендовал на роль смотрителя, а также посвятил учителю сочинение «Тарик-и ходжаган» (1874). В своих прошениях и сочинениях Ваисов особенно подчёркивал, что является легитимным преемником покойного шейха Джагфара аль-Кулатки и, тем самым, действующим законным представителем духовной генеалогии (силсила) тариката накшбандийа. Ряд современников (богослов Мурад Рамзи, казанский купец Ахметзян Сайдашев и др.) отрицали за Ваисовым право именоваться преемником покойного и шейхом данного суфийского братства.

В начале 1860-х гг., собрав вокруг себя учеников и единомышленников, Ваисов основал в Казани новую самостоятельную общину и открыл в собственном доме в Ново-Татарской слободе молитвенный дом, а также выступал с проповедями среди своих последователей. С середины 1860-х гг. Ваисов неоднократно обращался к властям об оказании материальной поддержки общине, в том числе для издания религиозно-нравственной литературы. В частности, вместе с бывшим имамом села Беденьга Симбирского уезда Симбирской губернии (ныне село Татарская Беденьга, Тетюшский район, Татарстан) Абдуллатыфом Халитовым (Габделлатыйф бин Халид) переиздал ряд брошюр по исламскому праву («Викаят»), основам исламского вероучения («Иман шарты»), а также опубликовал поэтические сочинения Накшбанда («Диван-и Шах-и Накшбанд», переплетено в одном томе с сочинением самого Ваисова «Тарик-и ходжаган») и др.

В многочисленных прошениях, религиозных и религиозно-литературных текстах Багаутдин Ваисов именовал себя такими титулами, как «дарвиш» («дервиш»), «дардеманд», «природный старовер», «сотрудник всему миру», «поверенный Ислама», «Божьего полка определённый дистаночный начальник», «природный духовный вероисповедник», «светлый умом своим», «сословия Тюрки», «верноподданный Монарху», «лично известный Его Императорскому Величеству», «духовный отец». Эти титулы в полном или слегка сокращённом виде указывались практически во всех его текстах.

Увеличение числа сторонников Ваисова на фоне общего роста социально-политической напряжённости в Казанской губернии вызывало серьёзные опасения властей. В конце 1870-х – начале 1880-х гг. Ваисов неоднократно привлекался к судебной ответственности по гражданским и уголовным искам, обследовался психиатрами (по меньшей мере 4-5 раз), присуждался к тюремному заключению или денежным штрафам. В январе 1885 г. (по другим данным в декабре 1884) руководителя «секты» с группой сподвижников арестовали за неподчинение полиции. Оказавшие властям сопротивление ваисовцы были осуждены и высланы из города, а руководитель общины – помещён в психиатрическую клинику Казани. После очередного обследования он был признан душевнобольным (1885) и окончательно изолирован от своих последователей. Умер спустя 8 лет, проведённых в клинике. Тело его не было выдано родственникам и погребено в неизвестном месте, вероятно в общей могиле.

У Ваисова от 5 жён было более 20 детей, многие из которых умерли в младенчестве. К началу 20 в. в живых оставались 4 сыновей – Галяутдин, Гайнанетдин, Гаян и Газизян. Гайнанетдин и Газизян, повзрослев, попытались продолжить дело отца и возглавили общину на новом этапе его развития.

Религиозно-политические взгляды

В сочинении «Тарик-и ходжаган» автор выражал готовность молиться за здравие царя, содействовать умиротворению мусульманского населения вновь присоединённых окраин (Кавказ) и укреплению среди непокорных мусульманских общин власти императора. Ссылаясь на религиозный авторитет своего наставника Джагфара аль-Кулатки, а также других суфийских шейхов братства накшбандийа, Ваисов легитимизировал свою попытку установить особые отношения с русским императором. Ряд сочинений не были допущены цензурой к печати как содержащие критические выпады против муфтия и представителей мусульманского духовенства. Некоторые из неопубликованных сочинений были изданы его сыном Гайнанетдином в переработанном виде под названием «Джавахир-и хикмат-и дарвишан» (1907, 2 выпуск, третий запрещён цензурой). В этих сочинениях Ваисов излагает собственные эсхатологические воззрения, размышляет о Судном дне, наступление которого ожидалось в 1300 г. по хиджре (1882), объявляет о создании под его руководством «секты спасающихся». Идеи Ваисова могут рассматриваться в контексте идеологий других эсхатологических движений (типа махдизма) в ряде мусульманских стран при приближении 14-го столетия по хиджре.

Одновременно Ваисов подвергал резкой критике официальное мусульманское духовенство, обвиняя его в многочисленных пороках, коррупции, разврате и отходе от «истинного ислама»; в испорченности современного ему общества усматривал происки даджжаля. С начала 1870-х гг. Ваисов постоянно вступал в конфликты с руководством Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), резко критикуя муфтия Салим-Гирея Тевкелева, а также с представителями мусульманского духовенства в Казани и ряда населённых пунктов Казанской и Симбирской губерний, с представителями местной администрации. Наиболее яркий персональный конфликт был с имамом Ш. Марджани, который выступил экспертом от ОМДС и дал негативное заключение в отношении незаконного бракосочетания Ваисова и исполнения им функций духовного лица (имама). Большинство конфликтов, с одной стороны, заканчивались судебными процессами и наказаниями, а с другой – создавали Ваисову имидж неуживчивого и склочного человека. В 1882 г. около 470–480 казанских татар, возглавляемые всеми тринадцатью имамами г. Казань, выступили с обвинениями в адрес Б. Ваисова и его помощников. Последние обвинялись в таких преступных деяниях, как распространение ложной веры, открытие медресе без разрешения, провоцирование беспорядков, разногласий и даже попытку учинить бунт в мусульманской среде. Приговор заканчивался просьбой выслать руководителя ваисовской общины из Казани. В то же время проповеди Ваисова увеличивали число его последователей: они воспринимали эти преследования и гонения дервиша как свидетельство того, что лидер общины радеет за истинный ислам, страдает за простых мусульман.

С конца 1870-х гг. в деятельности и высказываниях Ваисова, помимо эсхатологической составляющей, все сильнее проявлялся религиозный и социальный протест. Ваисов призывал не следовать общепринятой социальной иерархии (отказ от именования «крестьянин», «мещанин», отказ платить налоги и др.), минимизировать контакты с официальными властями, вернуться к временам «чистого ислама» и жить по его правилам, следуя исключительно Корану и Сунне. На фоне активной политики христианизации, вмешательства государства в систему мусульманского образования, а также социально-экономических проблем (земельный голод, усиление налогово-финансового бремени, разрушение традиционных социальных устоев) проповеди Ваисова находили отклик среди мусульман Поволжья.