Социоло́гия юриди́ческих поня́тий (нем. die Soziologie juristischer Begriffe), методологический подход, основанный на аналогии между государственно-правовой системной структурой понятий, оформляющей политическую организацию общества в конкретную эпоху, и господствующей в данном обществе системной структурой метафизико-теологических понятий. Концепт был введён в научный оборот в 1922 г. К. Шмиттом для описания методологического содержания своей «политической теологии» (Schmitt. 1922; 1923. S. 3–35).

Понятия о государстве и теологические понятия

Отправной точкой для определения содержания данного понятия служит тезис К. Шмитта о том, что «все точные понятия современного учения о государстве представляют собой секуляризированные теологические понятия» (Шмитт. 2016. С. 34). Этим Шмитт утверждает наличие аналогического родства между понятиями теологии и государственного права. Ведь такое родство, как утверждает Шмитт, существует не только в случае переноса понятия из теологии на учение о государстве, например когда всемогущий Бог становится всевластным законодателем, но и в силу сходства систематических структур теологических и правовых понятий. Так, с точки зрения К. Шмитта, понятие «чрезвычайное положение», которое обозначает приостановку сувереном нормального правопорядка, аналогично нарушению Богом естественного, закономерного хода вещей, т. е. теологическому понятию «чуда». Само понятие «чрезвычайное положение» не заимствуется из теологии напрямую, но аналогия с понятием чуда касается в данном случае именно систематической структуры данного понятия. Это означает, что теологические и правовые понятия не существуют как разрозненные группы, но образуют две систематические структуры – теологическую (метафизическую) и государственно-правовую. И именно аналогическое сходство двух этих структур дает возможность проводить аналогию между конкретными понятиями. Шмитт иллюстрирует данный тезис примером аналогического сходства между системой понятий, образующих идею современного правового государства, и деизмом как системой теологических понятий: современное правовое государство исключает возможность прямого вмешательства суверена в действующий нормальный порядок так же, как деизм изгоняет из мира возможность слома Богом естественной закономерности. Другой иллюстрацией подобной системно-структурной аналогии служит трансцендентность Бога по отношению к миру и трансцендентность суверена по отношению к государству 17–18 вв., постепенно сменившаяся в 19–20 вв. представлениями об имманентности Бога миру и аналогичными им идеями органических, демократических и в конце концов нормативистских учений о праве и государстве (Шмитт. 2016. С. 45).

Социология юридических понятий не фокусируется на идеях или учениях как таковых, но скорее касается общих для эпохи концептуальных структур и их отношений друг с другом. Данный подход предполагает, что типичное концептуально-юридическое оформление политической организации общества в ту или иную эпоху соответствует более радикальной метафизико-теологической системной структуре понятий: «Метафизическая картина мира определённой эпохи имеет ту же структуру, как и то, что кажется очевидным этой эпохе как форма ее политической организации» (Шмитт. 2016. С. 42). Тем самым самоочевидное юридико-понятийное оформление монархии как формы политической организации, нормальной для 17–18 вв., или же демократии – для современности рассматривается во взаимосвязи и объясняется обращением к «самому ясному и интенсивному выражению эпохи» (Шмитт. 2016. С. 42), т. е. к теологии и метафизике.

Таким образом, ключевым элементом социологии юридических понятий является аналогия между самоочевидным, типичным юридико-понятийным оформлением политической организации общества и господствующей метафизической картиной мира. Установление же такой аналогии, рассмотрение соответствующих систематических структур понятий в их взаимосвязи и исторической трансформации составляет содержание данного метода и «позволяет нам понять также и эволюцию политических идей и, следовательно, политической реальности с ее очевидностями, которые сменяют одна другую» (Филиппов. 2016. С. 494).

Веберовские основания теории

Описываемый методологический проект социологии юридических понятий впервые был сформулирован Шмиттом в трех первых главах трактата «Политическая теология», вышедших в сборнике памяти М. Вебера (Schmitt. 1923. S. 3–35). В первоначальном тексте Шмитт указывал, что прежде еще никто не пытался использовать социологический материал веберовских работ для «юридического формирования понятий (juristische Begriffsbildung)» (Schmitt. 1923. S. 12). Хотя данная фраза была исключена из позднейших переизданий, первоначально Шмитт, по-видимому, претендовал на применение этого «материала» в создаваемой им социологии юридических понятий (Anter. 2016. S. 89–90).

При этом методологический проект Шмитта занимает к наследию Вебера скорее полемическую позицию. Например, если Вебер описывает однонаправленный процесс рационализации и обособления различных сфер, то Шмитт постулирует скрытую неразрывность связи этих сфер и фактически предлагает обратное движение: от юриспруденции и политики – к теологии и метафизике (Филиппов. 2016. С. 494–495). Тем самым социология юридических понятий может рассматриваться как антипозитивистский проект, поскольку он не просто отказывается от отрицания метафизики, но, напротив, делает ее неустранимой.

В этом смысле социология юридических понятий оказывается вписанной в общую канву критики, которую Шмитт адресует позитивизму и особенно нормативизму (Кельзен. 2015. С. 46, 64, 163 etc.), сводящему право к системе безличных норм и предписаний. С точки зрения Шмитта, такое понимание права и государства отвечает той тенденции к господству «безличной научности» и «математически-естественнонаучной» манеры мысли, которая победила в политической теологии и метафизике 19 в. (Шмитт. 2016. С. 39, 45). Однако упрек, который Шмитт бросает Х. Кельзену, отчасти может быть адресован и Веберу. Ведь последний подходит к праву и государству со сходных позиций, свойственных указанной тенденции. Для Вебера современное государство возникает в результате медленной формальной рационализации, а конечной точкой его развития является бюрократическое государство, «предприятие», бюрократическая машина, пронизанная господством безличных, рациональных правил, которые с правовой точки зрения должны рассматриваться как логически непротиворечивая система (Ulmen. 1985. P. 29; Вебер. 2003. С. 128; Anter. 2014. P. 192, 195).

Обособляя социологию юридических понятий от иных подходов, К. Шмитт прямо критикует метод социологии права Вебера, который «возводит дифференциацию предметных областей права к появлению обученных знатоков права», т. е. сводит понятийный результат к «социологическому носителю». С точки зрения Шмитта, такая социология «более всего подходит художественной литературе» (Шмитт. 2016. С. 40–41).

Вместе с тем Шмитт недвусмысленно опирается на противопоставление спиритуалистической и материалистической философии истории, выработанное Вебером. Для него как одна, так и другая направлены на выявление причинно-следственных связей, вследствие чего их содержание исчерпывается двумя последовательными операциями: установлением антагонизма двух сфер (духовной и материальной) и редукцией одной сферы к другой. Социология же юридических понятий, напротив, исходит из аналогии структурных систем, для осуществления которой между такими системами должна быть дистанция (Шмитт. 2016. С. 39–41).

Полемика вокруг теории Шмитта

Методологический проект Шмитта не остался незамеченным, вызвав как одобрение (Ball. 1983), так и критику (Breuer. 2012; Anter. 2016). Наиболее частым объектом критических замечаний становился первоначальный тезис о теологическом происхождении государственно-правовых понятий. При этом сам Шмитт не делал явного акцента на тезисе о секуляризованном характере понятий учений о государстве (Филиппов. 2016. C. 495). Наиболее последовательную критику тезиса о секуляризации предложил в 1960-х гг. Х. Блюменберг. С его точки зрения, политические понятия в действительности не производны от теологических, между ними не существует никакого ясного взаимоотношения. То, что Шмитт принимал за политическую теологию, являлось лишь метафорой, которая больше говорит «о ситуации, когда к ним прибегают», а не о происхождении понятий (Blumenberg. 1999. P. 93–94). Эта линия критической аргументации в современной ситуации привела к утверждению, что политическая теология представляет собой «политическую и политико-теоретическую риторику, обогащенную теологическими метафорами» (Conrad. 2007. S. 430).

Другой известный вариант критики политической теологии Шмитта был предложен Э. Петерсоном. Последний выдвинул тезис о невозможности христианской политической теологии, оправдывающей монархию, поскольку центральным догматом христианства является догмат Троицы, а потому обосновать абсолютное единство и единоначалие власти оказывается невозможным (Peterson. 1935). Однако данный аргумент преимущественно бьет мимо цели, поскольку направлен скорее на практику оправдания политического режима при помощи средств теологии и идею о структурном соответствии между абсолютной монархией и небесным «царством». Методологический смысл политической теологии, т. е. сама социология юридических понятий при этом не затрагивается.

Результатом критики Петерсона и Блюменберга стал выход в 1970 г. «Политической теологии II», в которой Шмитт уточняет, что ключевой тезис касался систематической структуры понятий, а не их происхождения: «…Все, что я выразил на тему политической теологии – это высказывания юриста о теоретико-правовом (и практико-правовом) систематическом и структурном, само собой напрашивающимся родстве теологических и юридических понятий…» (Schmitt. 2008. S. 79). Там же, обосновывая указанное родство, Шмитт утверждает, что наличие систематической аналогии обусловил ход развития юриспруденции и теологии как двух конкурирующих дисциплин. В свою очередь, «научно-понятийная структура обоих этих факультетов создала сравнимые и переносимые понятия, а также общие систематические понятийные области, в которых даже энгармоничные смешения допустимы и осмысленны» (Schmitt. 2008. S. 77–78). Обоснование социологии юридических понятий ссылкой на «исход» юристов из церкви в сферу светского государственного права Шмитт дополняет аргументом о родстве юриспруденции и теологии как научных областей (Castrucci. 1997. S. 149–150).

Сформулированный Шмиттом метод социологии юридических понятий не нашёл широкого применения ни в социологии, ни в юриспруденции. Однако сама его формулировка оказала определенное влияние на становление метода истории понятий Р. Козеллека (Engelbrekt. 2009. P. 629). Также в 2010–2020-х гг. предпринимаются попытки актуализировать социологию юридических понятий при помощи других методологических подходов, в частности социологии Н. Лумана и критической теории Т. Адорно (Cordero. 2020. P. 3–18).