Постула́ты чи́стого практи́ческого ра́зума, положения практической философии И. Канта, которые представляют собой необходимые в практическом отношении предположения, дающие трансцендентальным идеям спекулятивного разума объективную реальность (посредством их отношения к практической сфере). Определялись Кантом как теоретические, но как таковые недоказуемые положения, неотъемлемо присущие практическому закону, имеющему a priori безусловную силу. Посредством этих положений разум получает право на понятия, утверждать возможность которых в теоретическом отношении он не мог. К постулатам чистого практического разума Кант относил три постулата – свободы, бессмертия души и бытия Божьего.

Постулат свободы Кант считал основным, т. к. это положение связано с моральным законом непосредственно и не оставляет места для сомнения. Моральный закон и постулат свободы взаимно обусловливают друг друга. В работе «Критика способности суждения» Кант ещё сильнее подчёркивает отличие постулата свободы от двух других, именуя его предмет фактом в отличие от предметов двух других постулатов, которые суть предметы веры. Моральный закон, сам по себе не нуждающийся ни в каком оправдании, доказывает существование свободы, т. к. сам есть закон каузальности через свободу, поскольку морально поступать может только разумное существо, наделённое свободой воли. В противном случае, если бы всё подчинялось жёсткой детерминации, нельзя было бы вести речь о морали, т. к. не было бы возможно вменить индивиду в вину то действие, к совершению которого он был предопределён естественным ходом событий. Одним из основных выводов работы «Критика чистого разума» было утверждение о возможности свободной причинности (третья антиномия). Спекулятивный разум вынужден признать возможность существования свободной причинности, чтобы не впасть в противоречие с самим собой. И именно моральный закон (категорический императив) оказывается тем основанием, которое убеждает нас в существовании свободной причинности. Таким образом, постулат свободы оказывается положением веры, т. к. существование свободной причинности не может быть ни доказано, ни опровергнуто теоретическим разумом и лишь практический разум даёт нам основание утверждать, что свобода воли существует.

Постулат бессмертия души, как и постулат бытия Бога, также представляются в практической философии Канта в виде положений, неразрывно связанных с моральным законом. Эти положения, как и постулат свободы, присутствуют во всех основных сочинениях Канта критического периода. Однако их обоснование в разных работах различно. Во всех случаях постулаты бессмертия души и бытия Бога тесно взаимосвязаны друг с другом и непосредственно выводятся из идеала высшего блага, обязанность способствовать реализации которого накладывается на человека категорическим императивом. Неотъемлемые компоненты высшего блага – добродетель и блаженство. Они должны сочетаться друг с другом в гармоничной пропорции. Однако в эмпирическом мире нередко можно наблюдать, что моральность и счастье вовсе не всегда связаны друг с другом. Это приводит к необходимости наличия некоего Существа, во власти Которого будет соединение нравственности и блаженства в необходимой пропорции. Таким существом оказывается Бог, которому с необходимостью предицируются определённые свойства, необходимые ему для соединения обоих компонентов. И т. к. мы не видим этого справедливого соединения на земле, мы вынуждены полагать, что оно произойдёт в другом (интеллигибельном) мире, т. е. после смерти, что влечёт за собой веру в бессмертие души. В зависимости от того, как определяется нравственный компонент высшего блага и каким представляется соотношение нравственного компонента и блаженства выделяются различные варианты обоснования постулата бессмертия души.

В «Критике чистого разума» обоснование этих положений даётся впервые. Здесь Кант исходит из факта несоответствия в земной жизни уровня моральности существа и его блаженства. Это приводит к необходимости полагать существование интеллигибельного мира, в котором оба компонента с необходимостью сочетаются в справедливой пропорции, предстающей в виде воздаяния за добро и наказания за зло, т. е. степень блаженства находится в прямо пропорциональной зависимости от добродетельности индивида.  При этом интеллигибельный мир должен с необходимостью быть доступен сохраняющейся неизменной душе человека, что и приводит к необходимости веры в бессмертие индивидуальной души. Бог предстаёт как мудрый Творец и правитель этого интеллигибельного мира, во власти которого находится распределение блаженства в точном соответствии с добродетелью. Особенностью «Критики чистого разума» является понимание нравственного компонента как добродетели и соотнесение степени блаженства индивида в загробном мире с достигнутым при жизни уровнем добродетели.

В «Критике практического разума» постулаты чистого практического разума рассматриваются наиболее подробно. Представленный здесь вариант их обоснования считается классическим. Как и ранее, бессмертие души и бытие Бога суть положения, неразрывно связанные с моральностью. Однако постулат бессмертия души вытекает из необходимости в соразмерности продолжительности существования с полнотой выполнения морального закона. Полнота выполнения морального закона – совершенная нравственность (т. е. святость). Соответственно и продолжительность существования души индивида, если она должна быть соразмерной совершенной степени нравственности, также должна браться в совершенной степени, т. е. быть бесконечной (бессмертие). Обоснование бессмертия души имплицитно содержит в качестве предпосылки необходимость существования Бога. Процесс приближения к святости сам по себе не тождественен святости как состоянию. Однако моральное совершенство как состояние и бесконечный прогресс к нему могут совпадать в глазах Бога – как вневременного Существа. Для постулата бытия Бога даётся также второе обоснование, в общих чертах повторяющее вариант «Критики чистого разума»: моральный закон предписывает реализацию высшего блага, но не содержит в себе основание сочетания добродетели и блаженства, в силу чего возникает необходимость полагать основание такого сочетания в другой, отличной от мира каузальности (Боге).

В «Критике способности суждения» высшее благо, определяемое моральным законом в качестве цели для разумных существ, понимается как единство добродетели и блаженства, гармоничного соединения которых мы не видим на земле, в силу чего вынуждены постулировать бессмертие души и бытие Бога. Однако здесь Кант подчёркивает, что субъективной целью разумного существа в мире должно быть максимально возможное физическое благо, т. е. блаженство, при условии его сочетания с добродетелью. Это пояснение даёт основание говорить о том, что Кант понимал блаженство эмпирически и не исключал возможности достижения праведниками блаженства не только в загробной, но и в земной жизни.

В работе «Религия в пределах только разума», как и в «Критике практического разума», необходимость бессмертия души обусловлена невозможностью для человека достижения святости как состояния и возможностью её лишь в виде постоянного прогресса к нравственному совершенству, во всей своей совокупности воспринимаемого Богом в качестве тождественного святости как таковой. Особенностью рассмотрения постулатов чистого практического разума в «Религии в пределах только разума» оказывается введение понятия радикального зла, понимаемого как исконная испорченность человеческой природы, выражающаяся в склонности поступать неморально. Высшее благо предстаёт как этическое общежитие, подчиняющееся законам добродетели (моральному закону). Однако радикальное зло человеческой природы делает невозможным для человечества достижение этого идеала своими силами, что приводит к необходимости постулирования существования Бога, способного Своею благодатью помочь людям.