Мужчина и женщина в «Феноменологии духа» Г. В. Ф. Гегеля. Мужское и женское тематизируются в «Феноменологии духа» в разделе «Дух». Общая характеристика духа у Г. В. Ф. Гегеля состоит в том, что он есть разум, в котором «достоверность того, что он – вся реальность, возведена в истину» (Гегель. 2000. С. 223). Разум как дух сознаёт себя в качестве своего мира, а мир он сознаёт как себя самого. Формами, которым принадлежат мужское и женское, являются здесь истинный дух и нравственность. Конкретное соотношение между ними задаётся тем, что Гегель именует человеческим и божественным законами. Человеческий закон связан с единичностью самосознания вообще и воплощается во множественности наличного сознания, т. е. в общественности, это нравственность, воплощённая в публичности. «Как действительная субстанция он есть народ, как действительное сознание – гражданин народа» (Гегель. 2000. С. 226). Человеческим он называется, поскольку представляет собой действительность, которая сознаёт себя саму. Божественный же закон противостоит публичности человеческого закона, выражая простую сущность нравственности. Эта сторона нравственности связана не осуществлением её субстанции в действительном действии, а представляет собой непосредственную, сущую субстанцию нравственности. Формой, в которой воплощается божественный закон, является семья. Ей Гегель даёт следующее определение: «Самосознание, выражающее нравственность в этой стихии непосредственности или бытия, или непосредственное сознание себя как сущности и как “этой” самости в “ином”, т. е. естественная нравственная общественность, – есть семья» (Гегель. 2000. С. 227). Семья для него – это бессознательное понятие, противостоящее сознающей себя действительности, стихия действительности народа – в отличие от народа как такового. Человеческий закон, конституирующий общественность, действует «при свете солнца» (Гегель. 2000. С. 230). Его воплощение – это правительство. Семья же выступает стихией этой реальности, тем «подземным царством», в котором действует божественный закон, и в котором общественность обретает свою истину и подтверждает свою власть. По словам Гегеля, «пенаты противостоят всеобщему духу» (Гегель. 2000. С. 227). Нравственность воплощается в семье не потому, что она есть природное отношение, а потому, что заложена в отношении отдельного члена семьи к семье в целом.

Гегель выделяет три отношения, которые возможны в семье: 1) мужа и жены, 2) родителей и детей и 3) брата и сестры. Он считает, что «отношение мужа и жены есть непосредственное познавание себя одного сознания в другом и познавание взаимной признанности» (Гегель. 2000. С. 231). Но это отношение является природным по преимуществу, а не нравственным, оно представление, образ духа, а не сам дух. Свою действительность оно находит не в себе самом, а в своём ином – ребёнке. Поэтому такое отношение не возвращается само в себя. Отношение же родителей и детей определяется тем, что в нём реализуется сознание своей действительности (родители) или источника своей действительности (дети) в своём ином. Оба указанных отношения сохраняют неравенство сторон. Наиболее духовным, беспримесным отношением в семье Гегель считает отношение между братом и сестрой, поскольку только в нём мужчина и женщина остаются друг по отношению к другу свободными индивидуальностями. «Они – одной и той же крови, которая, однако, в них пришла в состояние покоя и равновесия. Поэтому они не вожделеют друг друга, они не дали один другому этого для-себя-бытия и не получили его друг от друга, а они друг по отношению к другу – свободные индивидуальности» (Гегель. 2000. С. 231–232). Сестра воплощает женское начало, которое в ней обладает предчувствием нравственной сущности, хотя до сознания такое предчувствие ещё не доходит. Она свободна при этом от того, чем обременена дочь: необходимости видеть, как уходят родители, тем более что только благодаря их уходу она может обрести своё для-себя-бытие. Кроме того, и мать, и дочь связаны с единичностью – и в смысле принадлежности сфере природного, чувственного, и в смысле негативности, связанной с исчезновением этого единичного. Единичное, к которому они относятся, есть также нечто случайное, что без ущерба может быть заменено другим единичным. В мужчине же всегда разделяются две стороны: 1) он является гражданином всеобщности, которая сознаёт сама себя, и 2) он в силу своего гражданства обладает правом на вожделение, от которого он в то же время сохраняет свободу. Но в случае когда мужчина и женщина соотносятся друг с другом как брат и сестра, признание сестры в брате совершенно чисто и лишено какого бы то ни было элемента природного отношения: поэтому в их отношении нет природной единичности и нравственной случайности.

Это создаёт условия для перехода человеческого и божественного законов друг в друга. Отношение брата и сестры – это «граница, на которой растворяется замкнутая в себе семья и выходит за свои пределы» (Гегель. 2000. С. 232). В брате дух семьи обретает индивидуальность, которая, обращаясь к другому, переходит во всеобщность. Он покидает семью с её стихийной нравственностью и переходит в действительную нравственность общественности: переходит от божественного закона к человеческому. Сестра при этом становится хранительницей божественного закона в семье. «Таким именно образом оба пола преодолевают свою природную сущность и выступают в своем нравственном значении как разные начала, распределяющие между собой оба различия, которые сообщает себе нравственная субстанция» (Гегель. 2000. С. 233). Они оказываются всеобщими сущностями нравственного мира, обладающими определённой индивидуальностью. В итоге различие полов остаётся в единстве субстанции. Мужчина из семьи переходит в общественность, за счёт чего обретает свою сознающую себя сущность, но и семья за счёт этого обретает свою всеобщую субстанцию и устойчивое существование, а общественность – в семье свою формальную стихию, божественный же закон становится её силой. Таким образом, человеческий и божественный законы переходят друг в друга так, что человеческий закон, который действует на земле, исходит из подземной силы, а «подземная сила, напротив, имеет свою действительность на земле; благодаря сознанию она становится наличным бытием и деятельностью» (Гегель. 2000. С. 233).