Кри́зис мультикультурали́зма, термин, обозначающий процессы в странах Западной Европы, а также в США и Канаде, которые проявились в сбое политических механизмов, имеющих целью сохранение различий и особенностей национальных идентичностей и культур, сосуществующих на территории того или иного государства.

Ситуации, аналогичные современному кризису мультикультурализма, переживали некоторые исторические государства, которые представляли собой многосоставные и гетерогенные общества. Вероятно, первой страной, которая столкнулась с кризисом мультикультурализма, стала Австро-Венгерская империя, на территории которой формально было признано и институционализировано этническое и языковое разнообразие её жителей (что предполагало наличие национальных школ, разделение университетов по национальному признаку, развитие национальных средств массовой информации, активность национальных политических партий, обществ и т. д.). Тогда кризис национализма проявился в противоречиях между австрийскими и венгерскими элитами; противостоянии между австрийскими и венгерскими элитами – с одной стороны, и представителями национальных (чешской, словацкой, хорватской, словенской) групп – с другой; противоречиях между различными этническими группами империи (румынами и славянами, хорватами и сербами, чехами и словаками); наконец, в неспособности элит реформировать территориальную организацию империи, несмотря на наличие подобных проектов.

После распада Австро-Венгрии некоторые исторические европейские государства (СССР, Чехословакия, Югославия) практиковали в своей национальной и региональной политике принципы институционализированного мультикультурализма в сочетании с федерализацией, но все эти проекты оказались неуспешными. Причиной этому послужило то, что попытки создания гетерогенных и многосоставных обществ, которые учитывали бы национальную, культурную и языковую специфику различных групп, заканчивались ростом региональных этнических национализмов, что вело к распаду таких государств.

В отличие от исторических государств Европы (Австро-Венгрия, СССР, Чехословакия, Югославия), которые фактически сочетали практики мультикультурализма с попытками федерализации, страны Западной Европы, Северной Америки, а также Австралия на протяжении 2-й половины 20 в. были вынуждены признать собственный многосоставный и гетерогенный характер, избегая при этом институционализаций региональных автономий для меньшинств. Подобная стратегия была относительно эффективной до конца 20 в., что позволяло представителям различных этнических групп сосуществовать в многосоставных обществах, интернируясь в них и сохраняя свою идентичность или отдельные её элементы. Условия для кризиса мультикультурализма в таких обществах стали следствием роста числа неевропейских мигрантов, которые, в отличие от своих центрально- и восточноевропейских итальянских и испанских предшественников, оказались не готовы к интеграции в западноевропейские или североамериканские общества. 

Впервые кризис мультикультурализма в современных условиях публично был признан как проблема канцлером ФРГ А. Меркель в выступлении на собрании молодёжной организации Христианско-демократического союза в Потсдаме в 2010 г. В феврале 2011 г. аналогичное мнение озвучил премьер-министр Великобритании Д. Кэмерон. 

Ныне кризис мультикультурализма проявляется в кризисе самой идеи, что сообщества с различными идентичностями, укоренёнными в политических, культурных, языковых и религиозных предпочтениях, могут сосуществовать в одном государстве и в рамках одного общества. Кроме того, наблюдается кризис проявлений мультикультурализма в массовой культуре, который выражается в чрезмерном продвижении идей разнообразия и политической корректности, что приводит к сосуществованию нескольких параллельных версий истории и вольной трактовке исторических событий.

Кризису современного мультикультурализма способствует несколько факторов: 1) исторический оптимизм западных интеллектуалов и их коллективная вера в то, что современные мигранты из мусульманских стран и Африки могут быть интегрированы в европейские и американские общества, как это ранее произошло с восточно- и центральноевропейскими мигрантами; 2) неспособность и нежелание мигрантов в странах Запада и Северной Америки интегрироваться в американские и европейские общества; 3) несовпадение условного желания западных элит и обществ принять новых мигрантов с нежеланием последних адаптироваться к европейским и американским социальным, политическим, культурным и религиозным реалиям; 4) несовпадение уровней развития политической и культурной толерантности западных элит и интеллектуалов с аналогичными настроения в среде мигрантов, что фактически содействовало превращению западных обществ в страны с «односторонней» толерантностью; 5) несоответствие уровня религиозности мигрантов степени секуляризации западного общества, что существенно усложняет их интеграцию в европейские и американские общества.

Кризису мультикультурализма в одинаковой степени подвержены страны, где он провозглашён официальной политикой (Австралия, Канада), и те государства, на территории которых он практикуется фактически (США, ФРГ, Франция).

Тенденции к кризису многосоставных обществ стали заметны в начале 1990-х гг. на территории Восточной Европы и Балкан, о чём свидетельствует ряд политических процессов. В частности, это институционализация новых режимов с элементами этнократии (где часть населения имеет статус неграждан, например в Латвии, Эстонии), которая актуализировала объективное желание элит выстраивать новые модели государственности, основанные на монокультурных подходах к развитию идентичности. Кроме того, это серия межэтинических конфликтов на территории постсоветского Закавказья, что привело к перемещению населения и тенденции строительства моноэтнических обществ, а также распад Югославии и появление новых национализирующихся обществ, где политические элиты были склонны не только использовать универсальность национализма и националистической мобилизации, но и фактически практиковали политику этнических чисток.

Под влиянием этих процессов проявились следующие тенденции: рост национализма, склонность его использования в качестве инструмента политической мобилизации, а также участие интеллектуальных элит в демонтаже идеи мирного сосуществования различных этнических групп в рамках многосоставных обществ.

Первой западной страной, где интеллектуалы обратили внимание на кризисные тенденции в государственной политике мультикультурализма, стала Канада. В 2008 г. канадская Комиссия по проживанию в своём докладе выделила проблемные точки мультикультурной политики, а именно: языки меньшинств (англоязычная часть Канады в меньшей степени беспокоится о языках национальных сообществ, поскольку они в значительной степени интегрированы в канадское общество, в то время как в Квебеке наблюдается аналогичная тенденция относительно языков меньшинств в силу того, что власти склонны позиционировать регион в качестве преимущественно франкоязычного); национальные меньшинства (меньшинства европейского происхождения постепенно ассимилируются, становясь частью англоканадского общества); проблемы формального большинства (в Канаде постепенно размывается категория этнического большинства, т. к. представители сообществ, чьи предки прибыли из Европы, успели стать частью канадского общества при сохранении своих языковых и культурных особенностей, в то время как мигранты из стран Ближнего Востока интегрированы в канадское общество слабее).

На современном этапе кризис мультикультурализма проявляется в террористических актах, совершённых исламистами на территории стран ЕС (террористический акт в редакции «Charlie Hebdo» 7 января 2015; захват заложников у Венсенских ворот 9 января 2015; террористические акты в Копенгагене 14 и 15 февраля 2015; террористические акты в Париже 13 ноября 2015; террористические акты в Брюсселе 22 марта 2016; террористический акт в Ницце 14 июля 2016; массовое убийство в Мюнхене 22 июля 2016; убийство С. Пати 16 октября 2020 и др.), равно как и в террористических актах западных радикалов (поджог в Золингене 1993; массовое убийство в Антверпене 11 мая 2006; убийство Марвы Али эль-Шербини 1 июля 2009; стрельба в Чарлстоне 17 июня 2015, стрельба в мечетях Крайстчерча 15 марта 2019; массовое убийство в Ханау 19 февраля 2020 и др.). Рост насилия в странах, фактически проводящих политику мультикультурализма, в одинаковой степени свидетельствует как о неспособности части мусульман интегрироваться в принимающие общества, так и об усилении правых настроений. Это указывает на сбой политики элит, направленной на продвижение отвергаемых частью европейских обществ принципов мультикультурализма. 

Кризис мультикультурализма проявляется также и в сфере массовой культуры общества потребления, что заметно в преувеличенном освещении в современном западном кинематографе миграционной проблемы при условии формирования исключительно позитивного образа мигранта и преувеличения роли западного национализма, расизма и антимиграционных настроений (например, сериал «Трансплантация», Канада, 2020–2024); экспансии идей мультикультурализма в исторический кинематограф («Великая», США, 2020–2023 – русского аристократа 18 в. играет темнокожий актёр; «Маршал Финляндии», Финляндия – Кения, 2012 – роль К. Г. Э. Маннергейма играет кенийский актёр Т. С. Отиено; спектакль 2015 манчестерского Театра королевской биржи и Гранд-театра г. Лидс «Анна Каренина», где главную героиню играет британка нигерийского происхождения О. Ухиара и т. д.), а также в актуализации принципов и ценностей мультикультурализма в тех сегментах современного западного кинематографа, где ранее эти проблемы не актуализировались столь значительно – например, ценности мультикультурализма в расовом, этническом и гендерном измерениях активно продвигаются в сериалах «Засланец из космоса» (США, 2021–) или «Стар трек: Дискавери» (2017–2024, США).

Первыми последствиями кризиса мультикультурализма стал переход элит ряда западных стран к более последовательной и радикальной политике пропаганды и продвижения принципов и ценностей мультикультурализма в форме «односторонней» толерантности с созданием преимуществ для мигрантов (социальные программы) и продвижения программ терпимости в отношении гендерных меньшинств (разрешение участия в соревнованиях спортсменов-трансгендеров, программы сексуального образования, направленные на продвижение толерантности и т. п.).