Иссле́дования ме́мов (англ. Meme Studies), направление интернет-исследований, посвящённое интернет-мемам. Ключевой работой о мемах можно назвать книгу Л. Шифман «Мемы в цифровой культуре» (Memes in Digital Culture). Шифман даёт следующее определение интернет-мема: мем – это блоки цифрового контента с общими характеристиками, создаваемые с учётом друг друга, которые распространяются, имитируются, и/или трансформируются пользователями в Интернете (Shifman. Memes in digital culture. 2014. P. 7–8). Хотя это не первая попытка дать определение интернет-мемам (см., например: Davidson. 2012), определение Шифман получило большую популярность.

Другими словами, каждый мем – это особая форма или шаблон, который воспроизводится через разные вариации, в процессе постоянной пользовательской редактуры и распространения. Мем может принимать форму картинки, гифки, фразы, коуба (видео в 10 с длиной), или движения, переходящего между платформами и из онлайн-среды в офлайн. П. В. Колозариди (Колозариди. 2016) сравнивает людей, вовлечённых в практику мемов, с бриколёром К. Леви-Строса. Как и бриколаж, мем создаётся любителем, который собирает воедино разные элементы, контекстуализирует их исходя из личного опыта, и создаёт некую интерпретацию мира.

Предыстория

Понятие «мем» впервые получает широкое распространение в контексте идей Р. Докинза. В своей книге «Эгоистичный ген» (The Selfish Gene, 1976) Докинз спекулятивно предлагает выделять в культуре простейшие единицы информации по аналогии с генами – мемы, определяя мем как «единицу передачи культурного наследия или единицу имитации» (Докинз. 2018. C. 292). Слово «мем» здесь восходит к греческому слову μιμέμα – то, что имитируется. Из этой идеи, уже независимо от Докинза, возникает меметика – междисциплинарное направление исследований, сконцентрированное вокруг журнала The Journal of Memetics, которое рассматривало эволюцию информации по аналогии с тем, как генетика рассматривает биологическую эволюцию. Журнал просуществовал восемь лет (1997–2005) и закрылся, выпустив заключительные статьи, в которых авторы признают меметику нежизнеспособной дисциплиной в реалиях 21 в.

В 1994 г. понятие мема было применено к единицам информации в Интернете (Goodwin. 1994 – вероятно, впервые в прессе на английском языке). Американский журналист М. Годвин опубликовал в издании Wired статью «Мем, контр-мем» (Meme, Counter Meme), в которой он описал мем под иронично-научным названием «Закон Годвина» (полное оригинальное название: Godwin's Law of Nazi Analogies). В статье Годвин описал явление, которое он заметил, наблюдая за обсуждениями в Юзнете и мэйл-листах. В 1980–1990-е гг., до распространения социальных сетей, Юзнет (Usenet) и мэйл-листы был популярной платформой для общения. Юзнет позволял создать различные ветки обсуждений и функционировал как форум. Мэйл-листы использовались для общения через электронную почту – люди из определённой группы адресов общались, посылая сообщения друг другу. Годвин заметил, что в какой-то момент участники обсуждений начинают проводит параллель между обсуждаемым явлением и нацизмом/А. Гитлером. Например, цензуру могут сравнить с тем, как в нацистской Германии сжигали книги, или объявить фашистским новую законодательную инициативу. Это сравнение – повторяющаяся черта, элемент дискуссий, – и является в данном случае мемом. В той же статье Годвин использует метафору «вирусного мема» – мема, распространение которого можно сравнить с распространением инфекции. Изначально предложенная ещё в меметике, эта идея «виральности», «вирусности» позже стала важной и для повседневного и для академического языка при разговоре об интернет-мемах.

Постепенно понятие мема стали применять и к другим повторяющимся паттернам в Интернете. Слово перешло и в повседневный пользовательский язык, однако поменяло значение. Если меметика интересовалась в первую очередь долговечными, устойчивыми блоками информации, интернет-пользователи называют мемами цифровые объекты, которые быстро набирают большую популярность, но так же быстро могут её и потерять. В меметике сама единица анализа абстрактна и противоречива, а в языке интернет-пользователей мемы – это конкретные видео, картинки и другие цифровые артефакты и их вариации (Shifman. 2013).

Исследования интернет-мемов

Интернет-мемы постепенно начали привлекать к себе внимание медиа-исследователей. Однако багаж смыслов, оставшийся из меметики, вызывал много споров о том, насколько слово «мем» удобно как исследовательский термин. В 2013 г. Л. Шифман предложила новое определение понятия «мем» для использования в исследованиях цифровой культуры, сблизив академическое словоупотребление слова «мем» с популярным (Shifman. 2013). Шифман предложила отказаться от метафорического сравнения культуры и природы (мемов и генов) и критически рассмотрела вопрос об агентности человека. В меметике одной из популярных идей была идея «меметической машины» – движения и диффузии мемов в исследованиях интернет-мемов, которые и определяют культуру. Шифман предлагает отказаться от этой парадигмы как спорной и плохо применимой для исследования интернет-мемов. Вместо этого основными акторами Шифман называет людей, которые создают и распространяют эти цифровые артефакты. В 2014 г. Шифман выпустила монографию «Мемы в цифровой культуре», полностью посвящённую теории и эмпирическому анализу интернет-мемов, которая стала классической для последующих исследований.

Несмотря на то, что мемы переделывают и распространяют отдельные пользователи, коллективность – одна из главных черт, вокруг которых выстраивается описание и анализ в исследованиях. Мемы поддерживают и создают особое чувство солидарности и сопричастия – чтобы понять мем, нужно уметь распознавать отсылки, которые он в себе несёт (Nissenbaum. 2017). Это могут быть отсылки к политике, истории, повседневному опыту, другим мемам и произведениям массовой культуры. Без знания контекста и умения считывать эти отсылки мем не будет ни понятым, ни смешным. Насыщенность интертекстуальными отсылками формирует конспиративное удовольствие, форму близости, которая возникает между создателями контента и читателем.

Пример мемов, где эта особенность ярко выражена, описывают Дж. Эшлер и А. Менкинг (Eschler. 2018). Они разбирают вид мема под названием «стартовый пакет» – коллаж, на котором собраны разные предметы, составляющие стартовый набор для определённой ситуации, события или идентичности. Коллаж может состоять из картинок разной одежды, еды, предметов, аксессуаров или украшений, и т. д. – различных элементов, которые автор мема характеризует как типичные для изображаемой ситуации. Чтобы понять мем, аудитория должна узнавать предметы на картинке и связывать их в целостный образ, знакомый им по личному опыту или произведениям массовой культуры (например, образ «ботаника» или «подростка-геймера»). Такие мемы могут использоваться, чтобы иронично описывать самих себя, а могут отделять аудиторию мема от других, осуждаемых мемом групп. Например, как показывают Эшлер и Менкинг, многие мемы о «стартовом пакете» высмеивают различные субкультуры, расовые меньшинства или другие стереотипные образы (фанатов определённых сериалов, нейроотличных людей). Тем самым, мемы через высмеивание Другого создают некую базовую идентичность, с которой может соотнестись их аудитория, противопоставляя себя другим группам.

Разделённость знания/опыта не просто «встроена» в содержание мема. Она связана ещё и с тем, как мемы возникают и передаются. Важнейшая часть жизни мемов – постоянное участие, вовлечённость публики. Мем жив, пока его воспроизводят и трансформируют, лайкают и постят. Как отмечают различные исследователи, мемы оказываются популярными, поскольку их форма подразумевает постоянное участие аудитории, мемы в отличие от других произведений массовой культуры перемещает фокус внимания с автора на потребителя и распространителя (Shifman. Memes in digital culture. 2014). Реагируя на мемы, ставя лайки, комментируя и делясь, пользователи сами становятся соавторами и привычное разделение на автора/читателя размывается. Именно из-за этой вовлечённости некоторые исследователи предлагают рассматривать мемы как практику или ритуал, а не только как совокупность цифровых объектов (Vicari. 2020).

Хотя часто мемы рассматривают как юмор, они могут быть связаны с разными эмоциями. Например, часто мемы оказываются ироничными или саркастичными и выражают сильную осуждающую точку зрения. Акцент на сильные эмоции работает как крючок – зацепить смотрящего, заставить его откликнуться. А. Денисова предлагает выделять три эмоции, которые побуждают людей к реакции на мемы – умиление, гнев и тревожность (Board. 2020).

Из-за того, что мемы – коллективная практика, ориентированная на солидаризацию через инсайдерские отсылки, мемы оказываются важным инструментом для выражения своих ценностей и мнений теми группами людей, которые обычно не делают этого публично. Исследовательский проект «Why We Post» показал, что люди, которым не хватает уверенности для выражения мнения своими словами, охотно используют мемы для этих же целей (How the world changed social media. 2016). Мемы оказываются сильным механизмом по установлению или закреплению норм (правильно/неправильно, хорошо/плохо). Многие мемы строятся на прямых или завуалированных моральных суждениях, могут воспроизводить и усиливать стереотипы и нормативные нарративы – например, о религии, бедности, расизме. Страницы в соцсетях, которые позиционируют себя как развлекательные, юмористические проекты и постят мемы, могут оказываться крайне нормативными. Как показывает К. Морено-Альмейда, эту нормативность и конкретную политическую позицию можно видеть более явно через комментарии и другие реакции, которые оставляют пользователи (Moreno-Almeida. 2020). Исследуя политические мемы в Марокко, Морено-Альмейда акцентирует внимание на том, что семантически мемы отсылают не к опыту одного читателя, а к некоторому общему, коллективному опыту или знанию. Т. е., когда человек читает мем и считывает отсылки к опыту, он переживает чувство причастности, солидарности с автором мема и с другими людьми, которые поняли (и распространили) мем.

С другой стороны, мемы также могут выступать в качестве форм политической и социальной критики. Пример анализа мемов как агентов политического высказывания можно увидеть в исследовании Б. Уиггинса (Wiggins. 2016). Автор проанализировал мемы, посвящённые присоединению Крыма к России в 2014 г., опубликованные в Твиттер-аккаунте @RuNetMemes. Большая часть мемов, посвящённых этой теме, выражала одну из политических позиций. Одна группа мемов положительно описывала присоединение, действия российского государства, и негативно изображала украинское правительство и США. В другой группе мемов, в противоположность, в негативном ключе изображались действия российского государства, и положительно – украинского. Такого рода мемы ориентированы на пользователя, знакомого с обсуждаемым политическим конфликтом, и с трудом понятны тому, кто этого контекста не знает. Семантически политическая позиция конструируется через то, кого изображают смешным, а кого – близким читателю. Частый приём – сатирическое сопоставление реальных персоналий с героями фильмов, которое или возвышает или осуждает изображаемых.

Отдельной темой в исследованиях мемов стали так называемые «карантинные мемы», возникшие в период пандемии COVID-19 в 2020–2021 гг. Часть исследователей подчёркивает важность мемов как механизма психологической адаптации к стрессу (Flecha Ortiz. 2020). Другие авторы рассматривают мемы критически: как инструменты, через которые в пандемию усиливается регионализм (Vicari. 2020) или распространяются слухи и фейковые новости. Исследуя дезинформацию о COVID-19, С. Бреннен и др. прочертили связь между форматом мемов и слухами. Слухи о вирусе зачастую передаются с помощью визуальных форматов, близких мемам – это коллажи, картинки и фотографии с подписями, и другие небольшие файлы, которые легко переслать или репостнуть (Brennen. 2020).

Современное состояние направления исследований

Вместо эволюционных теорий меметики, сейчас исследования мемов используют подходы из антропологии, рассматривают мемы как фольклор или вернакулярное творчество (см., например, обзор Seta. 2019). Другие важные для поля подходы – исследования культур соучастия, семиотика (в т. ч. идея культурного кода Р. Барта) и различные теории практик. 

Визуальный и семиотический подходы к мемам большое внимание уделяют коллажной составляющей мемов – эти цифровые объекты предлагают рассматривать в контексте движений дадаистов и ситуационистов, карнавальной культуры (в описании М. М. Бахтина), и истории различных техник создания бессмыслицы. В качестве методов анализа используют широкий спектр инструментов и подходов из разных наук: формальный анализ, цифровая этнография, визуальный дискурс-анализ, мультимодальный анализ, включённое наблюдение, автоэтнография, архивные и исторические исследования, методы цифровой гуманитаристики. 

Исследования публикуются в журналах, посвящённых визуальной культуре, новым медиа, цифровой культуре и человеко-компьютерным взаимодействиям, например: New Media & Society, Journal of Computer-Mediated Communication, Information, Communication & Society, Social Media + Society и др.

В 2020 г. И. Галип, соосновательница исследовательской группы The Meme Studies Research Network, опубликовала в открытом доступе пополняемую библиографию по исследованиям мемов на английском языке.