Différance (рус. различание), неографизм, введённый Ж. Деррида в рамках его философского проекта деконструкции. Автор намеренно использует орфографически неправильное написание французского слова différence (фр. различие). Из-за омофонии слова одинаково произносятся, но имеют разное написание, в силу чего разница не воспринимается на слух и может быть выражена только на письме.

Происхождение понятия

Впервые Деррида ввёл это понятие в 1959 г. в лекции «"Генезис и структура" и феноменология». Затем оно появляется во введении к переведу работы «Начало геометрии» Э. Гуссерля и окончательно закрепляется в одной из программных работ Деррида «Голос и феномен».

Происхождение слова связано в первую очередь с графической модификацией французского существительного «различие» (фр. différence). Это изменение имеет и другие лингвистические следствия. Во французском языке окончание «-ant» позволяет образовывать причастие настоящего времени (фр. participe présent), что позволяет рассматривать «différance» не просто как существительное, а как субстантивацию причастия «différant» (рус. откладывающий, отличающийся), образованного от глагола «différer» (рус. откладывать, отличать) и несущего коннотацию действия безличной силы. Это позволяет отличить его от существительного «различие» как состояния завершённости и покоя. Однако различание не является простой активностью или причиной различия: Деррида сравнивал его со средним залогом (фр. voix moyenne), находящимся на границе между активностью и пассивностью (Деррида. 2000. С. 383).

Опираясь на схожесть формы написания с причастием, Деррида возводит этимологию слова к французскому глаголу «différer» и далее – к латинскому «differre». Генетическая связь с этими глаголами позволяет при помощи неографизма сохранить многозначность слова. Таким образом, Деррида предлагает рассматривать понятие «различание» в двух значениях (Деррида. 2000. С. 382):

1. Пространственное размещение (фр. espacement) в смысле бытия различным или нетождественным, промежутка, отстояния, расхождения, препирательства, распри в значении гераклитовского одного, различающегося с самим собой.

2. Временное выжидание (фр. temporisation) в смысле откладывания на потом, запаздывания и запаса. Это значение отсутствует у греческого διαφέρειν, переводом которого призвано быть латинское differre.

С одной стороны, французское существительное «différence» не способно передать связь с активным действием глагола. С другой стороны, термин «различение» (фр. différenciation), как субстантивированный глагол «различать» (фр. différencier), означающий сам процесс различия, также не подходит на эту роль, т. к. не имеет коннотации временно́го выжидания. В силу этого написание «différance» становится экономичным решением для удержания одновременно обоих смыслов: пространственного и временно́го.

Происхождение понятия Деррида связывает также с небольшим примечанием А. Койре, оставленным им в произведении «Гегель в Йене»: при переводе гегелевского «differente Beziehung» Койре был вынужден оставить примечание о том, что этот термин «взят здесь в активном значении» (цит. по: Деррида, 2000. С. 389). В связи с этим Деррида пишет, что «différance» могло бы выступить лаконичным переводом, не требующим дополнительных пояснений (Деррида, 2000. С. 389).

Русская рецепция предлагает несколько вариантов перевода понятия: различание (Н. С. Автономова, В. Е. Лапицкий), различае (Д. Ю. Кралечкин) и различение (Н. В. Суслов). В существующих переводах чаще встречается вариант «различание».

Место différance в философии Деррида

Появление различания связано с проблематизацией Деррида понятия языкового знака. В самом широком смысле знак (будь то речь, письмо, денежный знак или политическое представительство) рассматривается классической философией как нечто замещающее наличную вещь (чистый смысл или физический объект) в её отсутствие. Понимаемый таким образом знак является не более чем заместителем, который не имеет собственной значимости без соотнесённости с замещаемой вещью. Знак рассматривается как отложенное присутствие вещи в двух смыслах: либо как след былого присутствия, либо как обещание появления присутствия в будущем. В обоих случаях знак является вре́менным, вспомогательным, вынужденно замещающим суррогатом вещи на время её отсутствия. Одновременно знак позволяет при помощи уловки, обходным манёвром, восполнить присутствие вещи: хотя и несамостоятельно, а только посредством представителя, вещь расширяет свою возможность быть присутствующей, доступной к распоряжению.

Открытое Ф. де Соссюром свойство знака быть произвольным означает, что он получает своё позитивное значение только через различие между знаками: «В слове важен не звук сам по себе, а те звуковые различия, которые позволяют отличать это слово от всех прочих, так как они-то и являются носителем значения» (Соссюр. 1999. С. 118). Сама игра различий остаётся молчаливой, не имеет позитивного выражения в знаках, сопутствуя им, тем самым обеспечивая значение каждого конкретного знака. Несмотря на важность этого открытия для проекта деконструкции, Деррида критиковал Соссюра за то, что тот отдавал предпочтение акустической речи в сравнении с письменной, оставаясь тем самым в рамках метафизики присутствия, или логоцентризма.

Опираясь на языковую концепцию Соссюра, Деррида предлагал в качестве различания «движение, согласно которому язык или любой код, вообще любая система отсылок "исторически" складывается как сплетение различений» (Деррида. 2000. С. 387). По Деррида, экономика восполнения (фр. supplément), присущая письму, оказывается свойственной одновременно и речи (равно акустической и графической), и языку в целом как системе знаков. Речь уже «заражена» свойством письма быть лишь следом присутствия; иначе говоря, не быть полноналичным бытием. Поэтому письмо не является вторичным по отношению к речи, его «плохой копией», как его рассматривает классическая метафизика присутствия. Напротив, речь и письмо в обычном смысле оказываются в равной степени дериватом того, что Деррида называет «архи-письмом» (фр. archi-écriture). Различия знаков в языке, будучи изначально произвольными, не появляются случайно или из ниоткуда. Они являются следствиями, однако их причиной не является субъект, субстанция или любая другая форма наличного бытия. Этой квазипричиной или принципиально сложным началом является различание. Чтобы объяснить этот эффект следствия, который не черпает своё начало в наличном, Деррида использовал понятие «архи-след» (фр. archi-trait) – графической черты, выполняющей роль копии без оригинала: пустого означающего, непривязанного к означаемому, смыслу или присутствию бытия. Этот след не отсылает ни к какому наличному бытию, которое бы он замещал или которым был бы произведён, но в качестве черты изначального различия он предваряет любое позитивное значение в качестве наличного, или присутствия. История бытия запускается со стирания следа, с пропажи самого следа этого следа: «...присутствующее становится знаком знака, следом следа. Оно уже не то, к чему в последней инстанции отсылает каждая отсылка. Оно становится функцией в структуре обобщённой отсылки. Оно – след и след стирания следа» (Деррида. 2000. С. 399).

Рецепция

Будучи самым известным неографизмом Деррида и центральным понятием, описывающим экономику проекта деконструкции, оно наследуется в качестве принципа в разных рецепциях.

В первую очередь, это рецепция англо-американской академии в направлении литературной критики в 1970-х гг. (йельская школа: П. де Ман, Х. Блум, Дж. Хартман, Дж. Х. Миллер), марксистская рецепция в 1980-х гг. (Т. Иглтон, М. Райан) и рецепция после этико-политического поворота в творчестве Деррида 1990-х гг. (С. Кричли, Дж. Беннингтон) (Thomas. 2006. Р. 5–6).

Идея различания получила развитие и в континентальной философии – у коллег Деррида по литературному авангарду (Ю. Кристева, Ф. Соллерс), а также у философов, испытавших влияние Деррида, и его учеников (Ж.-Л. Нанси, Ф. Лаку-Лабарт, Б. Стиглер, К. Малабу).