Антикоррупцио́нная эксперти́за, проводимое уполномоченными субъектами (органами прокуратуры, Министерства юстиции РФ, иными органами, организациями и должностными лицами, а также институтами гражданского общества и гражданами РФ) исследование текста нормативного правового акта либо его проекта в целях выявления в нём коррупциогенных факторов и последующего их устранения.

Федеральный закон от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» регулирует основные правила проведения данной процедуры. Эти положения являются конкретизацией п. 2 ст. 6 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» – фундаментального акта в системе отечественного антикоррупционного законодательства.

Законодательно определены ключевые принципы осуществления такой экспертизы:

• обязательность в отношении проектов нормативных правовых актов;

• учёт при оценке нормативного правового акта или его проекта взаимосвязи с другими актами;

• обоснованность, объективность и проверяемость результатов экспертизы;

• компетентность лиц, проводящих экспертизу;

• сотрудничество органов государственной власти и местного самоуправления с институтами гражданского общества при проведении экспертизы.

Первоочередной задачей антикоррупционной экспертизы является выявление таких положений (сформулированных в актах или проектах), которые необъективно предоставляют правоприменителю неоправданно широкие возможности: принятие решения, руководствуясь собственным усмотрением; применение необоснованного исключения из общего правила и т. п. К коррупциогенным факторам также относится и обратная ситуация: установление для граждан и организаций неконкретных, трудновыполнимых положений. Опасность факторов как первой, так и второй группы заключается в том, что они создают условия для проявления коррупции, почему и получили такое название.

Существуют федеральные и региональные рекомендации по проведению экспертизы, содержащие типичные примеры распространённых коррупциогенных факторов. Так, широта дискреционных полномочий – это нечёткость указания на определённые сроки, например для принятия решения, когда в тексте акта или законопроекта указывается следующая формулировка: «в этом случае срок рассмотрения заявления лица может быть продлён». Вместо формулировок «должен» или «обязан» полномочия органа власти определяются с помощью терминов «вправе», «может» и т. д., тем самым предоставляя такому органу излишне обширные возможности для усмотрения («неправильно оформленные документы могут быть возвращены лицу для исправления»).

Встречаются и такие коррупциогенные факторы, как принятие на региональном уровне подзаконных нормативных актов по определённым вопросам, не отнесённым к компетенции этого региона; самостоятельное восполнение пробелов в законодательстве с помощью таких актов и т. д.

Может также наблюдаться отсутствие или неполнота административных процедур, когда, например, нормативный правовой акт недостаточно подробно определяет механизм и сроки принятия органами власти решений. При этом возможна и иная крайность – когда к физическому или юридическому лицу адресуется заведомо завышенное, избыточное в сложившейся ситуации требование, которое усложняет реализацию ими своих прав и законных интересов. Частым примером является формулировка «граждане представляют и иные документы» – завершая общий список требуемых документов, такое положение является абсолютно неконкретным и может быть использовано для отказа заявителю в реализации его прав и законных интересов.

Недостаточный уровень квалификации разработчиков законопроектов может привести и к возникновению такого коррупциогенного фактора, как юридико-лингвистическая неопределённость, что проявляется в использовании оценочных понятий, смысл которых сложен для определения в силу их неконкретности и предоставлении должностному лицу обширных возможностей для усмотрения. Это, например, положения региональных актов о том, что государственный гражданский служащий может быть награждён государственной наградой субъекта РФ за особые заслуги перед ним.

Среди субъектов, достаточно часто проводящих антикоррупционную экспертизу, можно выделить прокуроров. Так, при выявлении в нормативном правовом акте коррупциогенных факторов прокурор выносит требование об изменении правового акта, обращённое к принявшему его органу власти, либо обращается в суд. В требовании указываются и возможные способы устранения коррупциогенных факторов. Данное требование подлежит обязательному рассмотрению определённым органом либо должностным лицом.

Не во всех национальных системах в законодательстве есть положения, посвящённые антикоррупционной экспертизе. Даже в акте, являющемся основополагающим в этом вопросе, Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции, принятой резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи ООН от 31 октября 2003 г., термин «антикоррупционная экспертиза» не применяется. П. 3 ст. 5 Конвенции содержит лишь достаточно широкое по смыслу указание на стремление к периодической оценке «правовых документов и административных мер с целью определения их адекватности с точки зрения предупреждения коррупции и борьбы с ней». Такая формулировка может быть объяснена разницей в подходах различных государств к формированию собственной политики противодействия коррупции и определению ключевых направлений её реализации. Как отмечает юрист А. М. Цирин, антикоррупционная экспертиза в её узкоспециальном смысле подробно урегулирована в законодательстве РФ и ряда государств постсоветского пространства, в то время как, например, в нормативных правовых актах западных государств положения о ней отсутствуют (Цирин. 2018). Более того, в 2012 г. на уровне СНГ был принят Модельный закон «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» № 37-12, содержащий не только легальное определение антикоррупционной экспертизы, отсутствующее в российском законодательстве, но и унифицированные основы её организации и осуществления.

Проведение антикоррупционной экспертизы нормативных актов и их проектов в России способствует реализации такого принципа антикоррупционной политики, как публичность и открытость деятельности органов государственной власти и местного самоуправления. В качестве примера можно привести публикацию на официальных сайтах органов власти субъектов РФ результатов такой экспертизы, имеющей независимый характер. Так, для их получения, например, на официальном сайте Правительства Свердловской области определён следующий порядок взаимодействия с институтами гражданского общества: разработчик проекта, наряду с проведением иных сопутствующих мероприятий, направляет проект в отсканированном виде для размещения на сайте – с указанием своей электронной почты для проведения независимой экспертизы; в течение 5 рабочих дней со дня размещения проекта он доступен для исследования. Подобная практика является общераспространённой.

Институты гражданского общества и граждане РФ могут в порядке, предусмотренном нормативными правовыми актами РФ, за счёт собственных средств проводить независимую антикоррупционную экспертизу нормативных правовых актов (проектов). Вместе с тем, в соответствии со ст. 5 Федерального закона от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», определённые категории граждан и организаций не вправе проводить независимую экспертизу: например, граждане с неснятой и непогашенной судимостью, международные и иностранные организации, иностранные агенты.