Шахсеве́ны (ед. ч. азерб. şahsevən; перс. شاهسون), народ на северо-западе Ирана (в основном остан Ардебиль). Численность 85 тыс. человек (2017, оценка). Около 2 тыс. человек живут на юго-востоке Азербайджана (в основном Джебраильский и Масаллинский районы; включаются в число азербайджанцев). Говорят на муганском диалекте азербайджанского языка. Верующие исповедуют ислам (большинство – имамиты, меньшинство – крайние шииты и бахаиты).

Исторический очерк

Шахсевены в 17–18 вв.

В персидском историописании эпохи Сефевидов термин «шахисаван» (от азерб.-тюрк. шахы севэн – любящий шаха) применяется к тем лицам и родам из племён (оймак) кызылбашей, которые, в отличие от своих соплеменников, неизменно хранили верность царствующей династии. В «Аббасовой летописи – украшении вселенной» Искандар-бека Мунши используются обороты «производить в шахсевены» (шахисаван кардан) и «воззвание к шахсевенству» (сала-йи шахисавани) при описании обращения шахиншахов (в особенности Мухаммада Худабанды и Аббаса I) к тем племенам-оймакам и их отдельным представителям, которых они рассматривали как «отроков и приверженцев» (гулам-у йакджихат) своего «семейства» (дудман). Так, некий Гюндогмуш, проживавший со своим племенем – бегдили – в Тауке (близ Киркука), стал шахсевеном, представившись Аббасу во время его 1-го похода на Багдад (1622/1623), за что получил титул султана и несколько тиулей в Иранском (Южном) Азербайджане. У европейских путешественников и дипломатов, посещавших Иран в эти столетия (Г. де Сильва Фигероа, А. Олеарий, Ж. Шарден, Р. дю Ман), термин не встречается.

В племенную конфедерацию (иль) шахсевены Иранского Азербайджана консолидировались, скорее всего, к началу 18 в., когда к ним примкнули роды (тире) оймаков афшар и каджар и племя (тайфа) курдов-шекак с некоторыми другими кровнородственными объединениями. Ядром иля послужили 3 группы родов, генеалогические предания которых сохранили лишь источники 19 в. 1-я группа, в которую входили тире саруханбеглу (по наиболее вероятной версии, происходил из афшаров Урмии), годжабеглу, бандалибеглу, пуладбеглу, дамирбеглу, куратбеглу и др., возводила свою родословную к полулегендарному Юнсюр-паше (сыну Шах-Кули-паши), который вместе с 3,3 тыс. семей (очагов) якобы пришёл с Малоазиатского нагорья служить Аббасу, за что был пожалован обширными землевладениями близ города Ардебиль, на Муганской равнине (впоследствии часть племён этой группы переместилась в Хорасан). 2-я группа (тире талыш-микаиллу, халифэлу, муганлу, удуллу, мурадлу, заргар и др.) происходила от спутников некоего Курд-бега – современника Юнсюр-паши. 3-ю группу составляли отдельные тире, принадлежащие тайфам инанлу (пир-эйватлу, калаш, кур, аббаслу, геиклю, юртчи, дурсун-ходжалу) и бегдили (аджирлу, хаджи-ходжалу, йедди-оймак, араблу, чахырлу, кубадлу). Прямые потомки этих групп воспринимались как племенная знать (беки), а их потомки по боковым линиям – как полноправные соплеменники (бекзадэ).

Юнсюр-паша и его окружение были суннитами, и шиизм утвердился среди шахсевенов сравнительно поздно. Хотя вплоть до 20 в. шахсевены не отличались религиозностью, очаг (оджах) Юнсюра сохранил для них сакральное значение – в частности, как предмет клятвы, скреплявшей договоры между тире. Симпатии к суннизму и впоследствии приписывались шахсевенам, в особенности тире годжабеглу; другое тире – сейидлу – по преданию, происходило от Алидов. В иль на разных этапах вошли и обособленные тире – ризабеглу, сарванлар («погонщики») и гямушчи («буйволоводы»).

В 1710–1720-х гг. этноним «шахсевены» появляется во внешних источниках [в том числе русских – в реляциях (отчётах) А. П. Волынского как «шахсеи» и В. В. Долгорукова как «шегсевены»]. После Персидского похода 1722–1723 гг. шахсевенские роды, кочевавшие у излучины Куры, были лояльны Российской империи и с 1726 г. ожесточённо сопротивлялись наступлению войск Ахмеда III, заявляя себя верными хранителями ардебильского святилища (усыпальницы шейха Сафи ад-Дина – родоначальника династии Сефевидов). В 1728–1729 гг. воины Ахмеда разгромили шекак и подчинили афшаров и инанлу. Это побудило шахсевенов и примкнувших к ним муганлу присягнуть на верность Петру II: под предводительством Али-Кули-хана Саруханбеглу те перешли под защиту российского гарнизона в Сальянах (ныне Сальян в Сальянском районе Азербайджана) и только в 1732 г., когда эти земли отвоевал Надир-хан Афшар (будущий Надир-шах), вернулись на юг от Аракса.

Предводитель саруханбеглу Бадр-хан (предположительно, сын Али-Кули) возглавлял шахсевенов в походах Надир-шаха на Хорасан и Туркестан и, по всей видимости, придал им основы единой организации. С Надир-шахом также связывается перемещение муганских шекак, иналлу и афшаров, а также нескольких шахсевенских родов в восточные области персидской державы (вплоть до современного Афганистана). После гибели шаха в 1747 г. (одним из его убийц был афшар-шахсевен Муса-бек) шекаки вернулись в округа (магалы; собственно махал) Миане, Сераба и Хальхаля; иналлу и афшары (также принявшие отныне имя шахсевенов) – в округа Харакан, Хамсэ и Таром.

Сыновья Бадр-хана – Назар-Али-хан и Кочак-хан – разделили между собой шахсевенский иль на 2 половины – ардебильскую и мешкинскую. Они признали верховенство афшарского хана Фатх-Али, который в начале 1750-х гг., опираясь на их ополчение, овладел Тебризом и Урмией, но в 1763 г. потерпел поражение от Карим-хана Зенда. Несколько шахсевенских тире во главе с Таваби Мухаммад-ханом, пользуясь тем, что правитель Кубинского ханства Фатх-Али овладел Сальянами, перебрались под его покровительство и в обмен на уплату дани получили от него кочевья в Шабранском и Мюшкюрском округах-магалах (ныне в составе Азербайджана), где основали селения: Баиндурлы, Чахмаклы, Хисун, Джигатай, Хаджылы (ныне Гаджылар), Кормандали, Гебели, Уста-Джалилли, Кеуладагли и др., а в городе Куба – квартал Ардебиль.

Шахсевенское большинство в Иранском Азербайджане ненадолго подчинилось Зендам, но с их ослаблением обособилось. В 1780-х гг. Ардебильским и Мешкинским ханствами как союзники Карабахского ханства управляли Наджаф и Насир. Областью Караджадаг из Ахара управлял хан Мустафа, также отчасти зависимый от Карабаха. В начале 19 в. шахсевены (10 тыс. семейств) делили контроль над Муганской степью с другими объединениями кочевников (илят) – тюркскими (таракима, 1,5 тыс. семейств) и курдскими (шекак, 8 тыс. семейств), последние из которых впоследствии откочевали вглубь Иранского нагорья.

Шахсевены в 19–20 вв.

Русско-персидские войны 1804–1813 и 1826–1828 гг. выявили глубокие противоречия в среде кочевой знати илятов вилайета Азербайджан (Иранский Азербайджан). Ардебильские ханы – Фараджолла (племянник Назар-Али) и его внук, Назар-Али, выступили на стороне Фатх Али-шаха. Их двоюродные братья и соперники – ханы мешкинские Ата и Шукур – встали на сторону России. Гюлистанский мир 1813 г. впервые разделил охраняемым рубежом Мугань, так что 14 племён шахсевенов (3,5 тыс. семейств) оказались на российской, а 27 племён (2,6 тыс.) – на иранской территории. Особый трактат 1831 г., дополнявший Туркманчайский мир 1828 г., предоставил шахсевенам право свободного передвижения на муганские зимовья через ирано-российскую границу, в обмен на уплату Тегераном 2 тыс. руб. ежегодно. По мере сельскохозяйственного освоения Мугани русскими эти миграции всё чаще выливались в конфликты, сопровождавшиеся грабежами и угоном скота из переселенческих колоний.

В 1859–1860 гг. болезни (холера и др.), засуха и суровая зима нанесли чувствительный ущерб поголовью шахсевенского скота (гоюн гыран иль – год овечьего падежа) и вызвали массовую смертность среди самих кочевников, численность которых уменьшилась вдвое. В 1860–1861 гг. тегеранское правительство объявило о своём намерении способствовать оседанию шахсевенов. В 1867 г. тире ризабеглу и годжабеглу получили отказ в проходе на российскую половину Мугани. В 1869 г. в городе Билясувар (ныне Билясуварский район Азербайджана) была учреждена Муганская смешанная комиссия для полюбовного разрешения взаимных претензий подданных России и Ирана. В 1871–1872 гг. значительная часть муганских шахсевенов переселилась в российские пределы и осела в Ленкоранском, Шемахинском и Джевадском уездах Бакинской губернии. В 1871 г. иранские власти сожгли принадлежавшее годжабеглу селение Берзенд и депортировали племя в Урмию, откуда оно впоследствии постепенно вернулось на старые кочевья.

Разводя, наряду с мелким и крупным рогатым скотом, верблюдов и лошадей особой породы (невысокой и выносливой, выведенной на основе арабской и курдской), шахсевены оказывались уязвимы перед природными бедствиями, которым было труднее противостоять в условиях снизившейся мобильности, зависимой от изменений политического ландшафта. Всё чаще беднейшие соплеменники переходили к оседлому земледелию. Богатые роды нанимали разорённых крестьян из тюрков внутренних округов (магалов) вилайета Азербайджан (которых шахсевены рассматривали как татов – «чужаков», и райятов – «податных»), бесплатно предоставляли им участки лучшей земли, помогали в обустройстве и в обмен на половину или ¾ урожая защищали от соседних племён и правительственных чиновников. Такие работники селились деревнями до 30 дворов из плетёных шалашей и землянок.

Период 1860–1890-х гг. остался в племенном предании шахсевенов как «пора произвола» (ханханлых) или «злодейство» (ашрарлых). Политические и экономические потрясения, связанные с разграничением, привели к изменению центров социального притяжения и возвышению новой знати: тире годжабеглу, исалу, хаджи-ходжалу и гейиклю – в Мешкине; поладлу и юртчи – в Ардебиле, а также аларлу в Уджаруде, шатранлу (шекакского происхождения) – в Хальхале, челебианлу и хаджи-алили – в Караджадаге. Власть Тегерана в этой части Азербайджанского вилайета практически не признавалась. В 1882–1883 гг. шахсевенские беки и их нукеры в массовом порядке вооружились винтовками системы Пибоди, которые снабжались боеприпасами, производившимися кустарным образом в Ардебиле. Неконтролируемые шахской администрацией перемещения племён, переходившие в набеги на Ленкоранский уезд, повлекли за собой закрытие границы с Россией в 1884 г. и запрет жившим к северу от неё шахсевенским родам першамбель и дарвишлу откочёвывать в Иран.

К началу 20 в. шахсевены, вместе с близкородственными, но недружественными им караджадагцами, составляли ⅓ тюркоязычного населения вилайета Азербайджан. Подчиняясь собственным бекам, они расселялись между горным массивом Себелан, рекой Карасу и Караджадагом. Отдельные родовые объединения сместились из Мугани в округа Харакан и Хамсэ, лежащие между городами Зенджан и Тегеран по реке Кызылузен (Сефидруд). Летовья располагались на склонах Себелана, Богровдага, Бузгуша, Карадагских и Талышских гор, зимовья – в степи к югу от рек Аракс и Кура.

По месту выпасов муганские шахсевены делились на 2 половины.

Первая половина (меньшинство, на 1914 – 5 тыс. очагов) заселяла округ Мешкин на северных склонах Себелана и насчитывала 32 (по другим данным, 37) племени – преимущественно кочевников и полукочевников, которые летовали на возвышенных пастбищах Себелана, а зимовавших в иранской части Мугани (с амплитудой миграций более 150 км). На маршруте своего продвижения они содержали селения крестьян-издольщиков – т. н. равноправных (хемпа). Управлявший Азербайджаном престолонаследник (вали'ахд) через своего распорядителя (пишкар), как правило, назначал вождём (ильбеги) всего иля и правителем (хаким) Мешкина наиболее влиятельного из потомков Ата-хана: до 1880 г. это был его сын – Фарзи, до 1903 г. – внук, Али-Коли.

Вторая половина (большинство, на 1914 – 6 тыс. очагов) проживала в округе Ардебиля и насчитывала 13 (по другим данным, 12) племён, преимущественно оседлых. Кочеванием на Мугань (по восточному маршруту Берзенд – Билясувар) занимались из них только 2 племени, полукочевой образ жизни вели 4 племени, сильнейшими из которых считались пуладлу и юртчи, оседавшие в срубных времянках (тахта-гапу) на юго-востоке и юго-западе от Ардебиля. Хан, который пребывал в селении Намин, подчиняясь правителю-хакиму Ардебиля, назначавшемуся Каджарами, воспринимался среди ардебильских беков как первый среди равных. Сборным пунктом племенных вождей служило селение Лянгян.

Общую численность 11 тыс. очагов муганских шахсевенов на 1914 г. В. Ф. Минорский, непосредственно наблюдавший их в качестве правительственного чиновника, оценивал как минимум в 75 тыс. человек.

Обособленное положение занимали шахсевены, расселявшиеся в Персидском Ираке и разделявшиеся на тайфы багдади и инанлу, которые к 1914 г. в большинстве своём осели. Тайфа багдади состояла из 800 семейств, объединённых в 14 тире (калавенд, кусэляр, каракоюнлу, мухтабадлу, ярджанлу, ахмедлу, али-куртлу, сатилу, кутлу, кязымлу, сулдуз, хусейнханлу, дюгер, нильказ, махдилу) под управлением ильхани и 4 ильбеги. Они были приведены Надир-шахом Афшаром из Киркука в область Хорасан, затем присоединились к Карим-хану Зенду в городе Шираз, откуда Ага-Мохаммад-шах перевёл их в Харакан, между городами Савэ и Кум. Инанлу, якобы переселённые Надиром с Мугани для защиты области Хамсэ от курдов-бильбас, состояли из 1 тыс. семейств, которые зимовали между городами Тегеран и Кум, на южном берегу реки Кередж, а летовали в Парване – между городами Казвин и Зенджан. Одновременно с инанлу в Хамсэ пришли с Мугани тайфы довейран, которые, также провозглашая себя шахсевенами, оспаривали здесь власть у местной ветви афшаров.

Мужская часть шахсевенов была почти поголовно вооружена винтовками (поясной и 2 плечевых патронташа стали частью обычного костюма воина) и имела верховых животных (мобилизационные возможности оценивались к концу 19 в. в 12 тыс. человек из общего населения 60 тыс.; реальный потенциал не подлежал оценке ввиду разрозненности племён). Аналогичная ситуация наблюдалась среди караджадагцев, расселявшихся от северных предместий Тебриза на восток до реки Карасу (численность оценивалась в 5 тыс. семейств, каждое из которых могло выставить по воину). Общее управление ими осуществлял хаким, пребывавший в Ахаре, которому подчинялось около 15 наследственных ханов – управителей магалов.

В годы Иранской революции 1905–1911 гг. как шахсевены, так и караджадагцы, несмотря на недружественные взаимоотношения между ними, вместе выступали в лагере монархистов. Пользуясь ослаблением пограничного контроля в связи с Революцией 1905–1907 гг., хан аларлу Мохаммад-Коли захватил участок Бакинской губернии близ поста Дыман и основал там селение Тазе-кала, откуда производил налёты на поселенцев-русских Першамбельского общества, угоняя у них скот и нападая на пограничников. В апреле 1908 г. из Тифлиса (ныне Тбилиси) туда выдвинулся карательный отряд (в составе 2 стрелковых батальонов, взвода горной артиллерии и сотни казаков) под командованием генерал-майора И. А. Снарского; по прибытии отряда к Дыманскому посту жители селения Тазе-калы перешли в Иран, а само оно подверглось разрушению вместе с 4 другими пограничными селениями, жителей которых российская администрация обвиняла в разбоях.

Пришедшее к власти в 1909 г. правительство конституционалистов практически не контролировало положение на востоке Иранского Азербайджана, где осенью большинство илятов объединились вокруг караджадагского хана Рахима Челебианлу и хальхальского хана Амир-е Ашаера Шатранлу – под лозунгом возвращения на престол Мохаммада Али-шаха – и разграбили Ардебиль (эти события получили широкое освещение в западной прессе тех месяцев). Однако в 1910 г. отряды конституционалистов во главе с Ефрем-ханом Давтяном выступили из Тегерана и нанесли удар по становьям илятов. Партизанская война шахсевенов против сил России в Ардебиле в 1912 г. спровоцировала экспедицию под командованием генерала А. П. Фидарова (5 тыс. солдат), увенчавшуюся экспроприацией имущества половины тире, – события, которые шахсевены помнили ещё через полвека как «год раздела» (бёльги или).

С началом Первой мировой войны шахсевенов стремились привлечь на свою сторону все её участники на территории Ирана – как Четверной союз, так и Антанта. Пользуясь хаосом, вызванным Октябрьской революцией 1917 г., аларлу возобновили свои перекочёвки, которые приобрели характер вооружённых акций – в частности, во взаимодействии с силами младотурок и партии «Мусават». В 1918–1919 гг. они неоднократно совместно с талышами осаждали Ленкорань и опустошали поселения русских муганцев.

К апрелю 1923 г. Сардар-е Сепах (будущий Реза-шах Пехлеви) подверг шахсевенов принудительному разоружению. Очагами их оседания с 1920–1930-х гг. стали тахта-гапу на пути перекочёвок (между Ардебилем, Билясуваром, Парсабадом, Иджрудом, Зенджаном, Серабом, Калейбаром). Принудительные меры обернулись в 1930-е гг. многочисленными жертвами, но в 1940-х гг. сменились новым, более компромиссным курсом, позволившим традиционной верхушке отчасти отвоевать свои позиции. В 1945–1946 гг. она сыграла видную роль в борьбе с автономистской Демократической партией Азербайджана, пользовавшейся поддержкой СССР, провозглашая свою лояльность Мохаммаду Резе Пехлеви.

В 1960-х гг. была издана череда законов, которые предусматривали перевод шахсевенов на оседлость, национализацию их угодий в ходе земельной реформы и ликвидацию института ильбеги. Племена встали перед необходимостью получать для перегона скота на пастбища специальные разрешения, а на смену верблюду, как основному средству перевозки грузов, пришёл грузовик. На Мугани с 1970-х гг. развернулось крупномасштабное ирригационное строительство, подготовившее создание здесь обширных агропромышленных комплексов, в работу которых интенсивно стали втягиваться и кочевники.

В Исламской революции в Иране 1979 г. кочевые шахсевены приняли лишь незначительное участие, оседлые – в общей массе разноплемённого населения Мешгиншехра и Мугани, выступления которого с манифестациями и стачками обернулись многочисленными жертвами. Сильно пострадала шахсевенская знать: многие родовитые беки были казнены или сосланы. Само название сообщества было официально изменено на «эльсевены» (с тюрк. – народолюбцы), которое популярности среди соплеменников не завоевало, а с начала 1990-х гг. вышло из употребления. Тем не менее некоторая децентрализация и юридические послабления способствовали частичному возрождению номадизма в остане (провинции) Восточный Азербайджан, где численность кочевников в 1960–1980-е гг. удерживалась на стабильной цифре 6 тыс. семейств. Вместе с тем в середине 1990-х гг. выпасы, содержавшиеся шахсевенами в Мугани и соседних возвышенных местностях, постепенно стали переходить в чужие руки, что поставило под угрозу перспективы сохранения здесь мобильного скотоводства.

Этнографическое описание

Шахсевены. Лицевая сторона шерстяного хурджина (седельной сумки). Иран. Ок. 1875. Метрополитен-музей, Нью-Йорк.Шахсевены. Лицевая сторона шерстяного хурджина (седельной сумки). Иран. Ок. 1875. Метрополитен-музей, Нью-Йорк.Помимо тайфа и тире, делились на патрилинейные линиджи (гёбак), объединявшие 20–30 семей во главе с аксакалами (старейшинами), с общим правом на скот и совместным его перегоном. Летний лагерь (оба) объединял по 3–5 семей, зимний – по 10–50. Жилище, выделяющее шахсевенов из других тюркоязычных народов Ирана, – крытая войлоком (кошмами) полусферическая палатка (алачик), состоящая из цилиндрической разборной клетки до 6 м в диаметре, связанной из палок, с приставным куполообразным верхом. Мужчины носили белые или синие рубахи, суконные коричневые шаровары, черкеску, баранью папаху, кожаную обувь типа поршней; головы брили, оставляя на висках локоны, и носили бороды. Женщины одевались в синюю рубаху, шаровары, архалук, синюю чадру, шерстяные чулки, чувяки, носили золотые и серебряные украшения, голову повязывали платком. Зимой носили бараньи шубы с длинными рукавами. Шахсевенки, наряду с ковроделием, занимались плетением килимов, джаджимов (двусторонних ковров), лошадиных попон и хурджинов.