Семе́йная психотерапи́я, психотерапевтическая работа с проблемами супружеских, детско-родительских, межпоколенческих отношений, симптомами (в том числе зависимостями) и поведенческими дисфункциями членов семьи. Центральное место занимает системная семейная психотерапия, в которой работа со всей семьёй основана на методологии системного подхода. Отличительные её особенности: 1) рассмотрение проблемы (симптома) в контексте взаимоотношений в системе (семье), подчиняющихся круговым (циркулярным), а не «прямым» (линейным) зависимостям; 2) выяснение не причины, но цели существования симптома в этой системе взаимоотношений, той прагматической функции, которую он в ней выполняет; 3) воздействие на всю эту систему взаимодействия таким образом, чтобы симптом больше не был в ней «нужен».

Возникновение системной семейной психотерапии связано с новым пониманием симптоматики шизофрении, отличным от принятого в психоанализе, с обращением к анализу актуальной семьи шизофреника (Т. Лиц, 1949; Л. Уинн, 1952) и его семьи в нескольких поколениях (И. Босорменьи-Надь, США, 1957). Полное развитие эта концепция получила в теории семейных систем М. Боуэна (США), связавшего уровень дифференциации (способности человека сохранять при стрессе опосредованное интеллектуальное реагирование в противоположность автоматическому эмоциональному) с особенностями «базового треугольника» – взаимоотношений человека и его родителей. Понижение этого уровня дифференциации в нескольких поколениях в результате «проекции тревоги» ребёнку, с которым один или оба его родителя установили «слитые» (очень близкие, зависимые) или «слитно-конфликтные» взаимоотношения, ведёт, по Боуэну, к возникновению шизофрении. Боуэн сформулировал представление о нейтральной позиции психотерапевта, ввёл генограмму – схематическое изображение родственных и эмоциональных связей между членами семьи. Метод генограмм разрабатывала затем М. Макголдрик (США, 1985).

В созданном под руководством Г. Бейтсона проекте в Пало-Альто (штат Калифорния) шизофренический симптом рассматривался как результат существования в условиях своеобразной ловушки – «двойного послания», коммуникативного парадокса – противоречия между вербальным уровнем коммуникации и сопутствующими ему поведенческими проявлениями, при запрете на его «прояснение» (например, мать, навещавшая больного в клинике, сначала отстранилась при его приближении, а затем тут же поинтересовалась: «Ты не рад меня видеть?»); ответной реакцией становится «неразличение» пациентом этих коммуникативных уровней.

В. Сатир (США), переработавшая идеи К. Роджерса, М. Боуэна и проекта в Пало-Альто (1983), ставила своей целью преобразование дисфункциональной внутрисемейной коммуникации, реализующейся через «двойные послания», в открытое общение членов семьи друг с другом, признающее границы и индивидуальность другого (прежде всего ребёнка), – через коммуникацию с семьёй самого психотерапевта и эмоционального принятия её опыта.

Результаты исследований в Пало-Альто и концепция В. Сатир были восприняты движением антипсихиатрии 1960–1970-х гг. (семья как система подавления индивидуальности у Р. Лэйнга и др.). В так называемом экзистенциальном подходе К. Витакера (Уитакер; 1958) был брошен вызов существующему в семье устройству и представлениям о жизни.

Общая теория систем Л. фон Берталанфи (1931), кибернетическая теория Н. Винера (1948), а также связанная с ними теория коммуникации (П. Вацлавик, Дж. Бивин, Д. Джексон, США, 1966) стали основой собственно системной семейной психотерапии. Семья стала пониматься как живая открытая система, иерархически организованная и включённая в другие социальные системы, имеющая на каждом этапе жизненного цикла задачу установления равновесия «внутри себя» и с окружающей средой, а также прохождения «кризиса» с переходом к новому этапу цикла.

В основанном С. Минухиным (США) так называемом структурном варианте системной семейной психотерапии целью ставится поэтапное преодоление дисфункциональной организации семьи (нарушенной иерархии, существующих «коалиций» и др.), приводящее к исчезновению симптома. Метод работы Минухина (различные способы присоединения к семейной системе, в том числе с использованием скрытого наблюдения через «зеркало Гезелла», регулирование дистанции терапевта с членами семьи и их между собой, вызов сложившейся организации семьи, нарушение равновесия, инсценировка и т. д.) позволял в короткие сроки добиваться видимых изменений в семейной системе.

Созданный в 1958 г. Д. Джексоном в Пало-Альто Институт ментальных (психических) исследований, опиравшийся на теорию коммуникации, положил начало стратегической краткосрочной семейной психотерапии, поиска «экономных» средств воздействия на семейное взаимодействие через выделение в нём поведенческих «цепочек» при общей ориентации на конкретные и минимальные изменения поведения.

Представление о симптоме как аналоговом коммуникативном послании (т. е. представляющем на уровне поведения одного человека особенности взаимодействия во всей семье) стало ключевым для школы стратегической системной семейной психотерапии, основанной Дж. Хейли (США), сотрудничавшим с С. Минухиным и испытавшим влияние М. Эриксона. Терапевтическое воздействие осуществляется здесь через систему директивных, часто парадоксальных предписаний (игровая имитация, симулирование симптома, акцентирующее его «произвольный» характер и тем самым потенциальную устранимость, – К. Маданес, 1981).

Трансформацией стратегического подхода явилась миланская школа (М. Сельвини Палаццоли, С. Прата, Дж. Чекин, Л. Босколо, 1972), предложившая в работе с шизофренической коммуникацией, охватывающей всю семью (при невозможности в этом случае прямого терапевтического взаимодействия), метод так называемой позитивной коннотации, позволяющий предъявить семье смысл симптома и существующий в ней круговой обмен двойными посланиями, предложить возможную поведенческую альтернативу, не настаивая на ней, и путём прямого предписывания симптома добиться тем самым отказа от него.

Трансформация классического системного подхода происходила в 1980–1990-х гг. в работах Л. Босколо, Дж. Чекина (1987), Х. Гулишиана и Х. Андерсон (США, 1987), К. Томма (Канада, 1989), Т. Андерсена (Норвегия, 1991), Л. Хоффман (США, 1991), представителей «женского проекта» [О. Сильверштейн, П. Пепп (Пэпп), США] и др. Под влиянием идей постструктурализма, конструктивизма, кибернетики «второго порядка» развивалось представление о терапевтическом процессе как взаимодействии клиента и терапевта, информационном взаимообмене между ними, а не воздействии терапевта на клиента (Г. Бейтсон).

В Милуокском центре краткосрочной семейной психотерапии (С. де Шейзер, 1985, И. Ким Берг, 1994, США) быстрое введение необходимой клиенту картинки «решения», акцентирование переломного значения «минимального изменения» в поведении клиентов сопровождались созданием техник «чудесного вопроса», шкалирования и т. п.

В нарративной семейной психотерапии (М. Уайт и Д. Эпстон, Австралия, 1991) трансформация проблемного поведения, его «деконструкция», реализуется через выслушивание клиента терапевтом с позиций не-знания, экстернализацию проблемы (отделение её от человека и исследование её влияния на его жизнь), нахождение «уникального» (предпочитаемого клиентом) жизненного эпизода, его расширение и др.

В 2000-х гг. получили развитие такие интегративные неоклассические подходы в системной семейной психотерапии, как эмоционально-фокусированная супружеская терапия (С. Джонсон, Л. Гринберг, США), терапия субличностей (Р. Шварц, США) и др.