Пробле́ма Геттие́ра (англ. Gettier problem), эпистемологическая проблема, сформулированная Э. Геттиером в статье «Является ли знанием истинное обоснованное мнение?» (Gettier. 1963). В этой работе представлено два примера, показывающих, что не всегда истинность и обоснованность убеждения являются достаточными условиями знания. Упомянутые условия принимались за основу в концепции т. н. классического фундаментализма в эпистемологии (классический фундаментализм восходит к платоновскому диалогу «Теэтет»). В частности, Геттиер рассмотрел варианты определения знания, предложенные А. А. Айером и Р. Чизолмом. Выход статьи произвёл своеобразную «революцию» в эпистемологии, т. к. она положила начало дебатам о трёхчастном определении знания (т. н. JTB-модель знания), а также о совместимости знания с веритической удачей. 

Примеры Геттиера

В статье Геттиера описываются два примера.

Пример 1. Предположим, что Смит и Джонс пытаются получить одну и ту же должность. Предположим также, что у Смита есть веские основания полагать истинность следующего высказывания:

(D) Именно Джонс получит должность, и у Джонса в кармане есть 10 монет.

Основания Смита полагать, что D истинно, могут заключаться в том, что президент компании уверил его, что из них двоих выберут именно Джонса. Кроме этого, Смит сам сосчитал монеты в кармане Джонса всего десять минут назад. Из высказывания D следует следующее:

(Е) У человека, который получит должность, в кармане лежит 10 монет.

Но представим себе, что, хотя ещё и не зная того, сам Смит, а не Джонс, получит должность. И также, сам того не подозревая, Смит имеет в кармане 10 монет. Высказывание Е в таком случае по-прежнему остается истинным, хотя высказывание D, из которого Смит вывел Е, оказывается ложным. Следовательно, в данном примере выполнены все условия: 1) Е истинно, 2) Смит убеждён в том, что Е истинно, и 3) Смит имеет основания для того, чтобы быть убеждённым в истинности Е. Но настолько же очевидно, что Смит не знает Е, т. к. Е истинно за счет того, что у Смита в кармане лежит 10 монет, в то время как сам Смит не знает, сколько монет у него в кармане, и основывает свое убеждение в истинности Е на том, что у Джонса в кармане 10 монет, и на том убеждении, что Джонс получит должность.

Пример 2. Допустим, что Смит имеет произвольно сильное обоснование относительно убеждения, что:

(F) Джонс владеет машиной марки «Форд».

Тогда дизъюнкция этого убеждения с любым произвольным убеждением будет истинна и обоснованна для Смита в силу истинности и обоснованности F. Например:

(G) Джонс владеет машиной марки «Форд», или Браун в Бостоне.
(H) Джонс владеет машиной марки «Форд», или Браун в Барселоне.
(I) Джонс владеет машиной марки «Форд», или Браун в Бресте.

Допустим также, что на самом деле Джонс не владеет «Фордом», а арендует его. При этом Браун действительно находится в Барселоне (Смит не имеет представления о его местонахождении). Тогда H истинно, Смит обоснованно убеждён в H. Но также очевидно, что мы не можем сказать, что Смит знает H.

Общая схема геттиеровских примеров такова. У субъекта есть истинное убеждение, которое фаллибилистски обосновано. Как правило, такое обоснование является достаточным, однако по стечению обстоятельств каузальная связь между убеждением и обоснованием оказывается разорванной. По этой схеме можно продуцировать какое угодно количество примеров. Например, рассматриваемая проблема кратко иллюстрируется следующим образом (Pritchard. 2005. P. 148). Допустим, что агент S смотрит на часы, чтобы узнать время. Часы показывают 8:22, на основании чего S формирует убеждение p: «сейчас 8:22». И допустим, что в данный момент действительно 8:22. Таким образом, S убежден, что p. При этом убеждение p истинно и достаточно обосновано сверкой с часами. Но допустим, что часы уже два дня как остановились и всё время показывают 8:22. То есть для S было счастливой случайностью посмотреть на часы именно в это время, ведь посмотрев на минуту позже или раньше, он сформировал бы ложное убеждение.

Все геттиеровские примеры показывают, что для получения знания необходимо нечто большее, чем просто обоснованное истинное убеждение. Проблема Геттиера акцентирует внимание на важной характеристике знания – оно не должно быть случайным.

Тезис о невозможности «удачного» знания 

Проблема Геттиера может рассматриваться как скептический вызов для классического определения знания. Хотя Геттиер не ставит под сомнение необходимость истинности и обоснованности для знания (т. н. JTB-Necessity), но он утверждает недостаточность этих условий (т. н. JTB-Sufficiency). Преодоление скептицизма по поводу достаточности условий возможно двумя путями: во-первых, через анализ логической структуры примеров; во-вторых, через возражения к общей структуре рассуждения. Некоторые исследователи резонно указывают на имеющиеся в статье Геттиера логические ошибки. В частности, на русском языке подобную критику осуществляет А. Л. Никифоров (Никифоров. 2009).

Тем не менее многие эпистемологи согласны, что логическая структура примеров не так важна, как стоящий за ними тезис. Геттиер показал, что возможны сценарии, при которых знание зависит от случайности или удачи. Общую структуру рассуждения, которая скрывается за примерами Геттиера, можно выразить так: (1) элемент удачи неустраним из знания, (2) но удача несовместима со знанием, следовательно, (3) знание невозможно и (4) скептицизм прав.

Стратегии преодоления скептического аргумента

Возможны две стратегии преодоления скептического аргумента:

А. Отрицание первой посылки. Поиск критерия «антиудачи». Этот путь будет означать обоснование позиции оптимизма относительно удачи.

Б. Отрицание второй посылки. Доказательство ложности тезиса о несовместимости. Этот путь будет означать обоснование компатибилизма по поводу соотношения знания и удачи.

В рассуждениях об эпистемической удаче М. Энгел (Engel. 1992) и Д. Притчард (Pritchard. 2005) провели важное разграничение между эвиденциальной удачей (англ. evidential luck) и веритической удачей (англ. veritic luck). Эвиденциальная удача предполагает, что доказательства, служащие обоснованием убеждения, могут быть доступны познающему агенту благодаря случайному стечению обстоятельств. Удача здесь состоит в том, что эти доказательства приводят к истинному убеждению, что является желаемой эпистемической целью агента. Эвиденциальная удача сигнализирует о совместимости удачи с предиктивным знанием, подтверждая, в ограниченной степени, стратегию B.

Представим учёного, который, подобно А. Флемингу, совершает случайное открытие. Если это открытие выступает в качестве доказательства гипотезы, то это является удачей, которая ещё не свидетельствует об отсутствии знания. Пока теория обладает предсказательной силой, она будет считаться обоснованной и выражающей знание. При этом то, каким образом получено обоснование, не имеет значения. Оно может быть случайным, и это никак не повредит эпистемическому статусу теории как совокупности убеждений. Таким образом, эвиденциальная удача совместима с предиктивной эпистемологией.

Под веритической удачей понимается возможность случайной истинности убеждения. Подобная удача, очевидно, делает невозможной реализацию способности к прогнозированию, поэтому она несовместима с предиктивной эпистемологией. Если предсказание агента истинно в силу случайных обстоятельств, то он не обладает способностью к прогнозированию. Веритическая удача нивелирует знание, а значит, приписывание последнего агенту невозможно. Хотя в современной философии появляются теории, которые пытаются совместить знание с веритической удачей, тем не менее основным способом решения данного затруднения является построение такой теории знания, которая бы исключала случайность (стратегия А). Подобные подходы принято называть «постгеттиеровской» эпистемологией. Её представители сосредоточены на построении теории обоснования, которая позволила бы избежать веритической удачи. Иными словами, необходима теория эпистемического обоснования, которая, с одной стороны, не была бы слишком жёсткой, как в случае инфаллибилизма (потому что такая позиция приводит к радикальному скептицизму), а с другой – исключала бы случайность (т. к. это приводит к релятивизму).

Постгеттиеровская эпистемология

Статья Геттиера вызвала продолжающуюся до сих пор полемику, в результате которой возникло несколько новых подходов к определению знания. Так, в одном из первых откликов М. Кларк предположил, что к дефиниции знания необходимо добавить условие, запрещающее формирование убеждений на ложных основаниях (Clark. 1963. P. 46–48). В дальнейшем это требование стало рассматриваться как чрезмерно строгое, поскольку оно возвращало эпистемологию к фундаментализму с присущими ему проблемами. В 1967 г. Э. Голдман предложил каузальную теорию познания. Он утверждал, что поскольку пропозициональное знание относится к фактам, то субъект, являющийся носителем убеждений, должен каким-то образом вступать в связь с этими фактами (Goldman. 1967. P. 358). Эта связь должна быть адекватным образом упорядочена. Факт должен выступать причиной для формирования убеждения о нем. Подобное объяснение позволило решить затруднения, возникающие в стандартных геттиеровских сценариях. Но в дальнейшем были предложены новые примеры (в том числе самим Голдманом), которые выявили недостаточность каузального объяснения. После этого Голдман стал развивать экстерналистский подход к знанию, в рамках которого благодаря усилиям Э. Сосы (Sosa. 1980) возникла эпистемология добродетелей. Указанная полемика сделала трёхстраничную статью Э. Геттиера одной из наиболее цитируемых в истории философии.