Пасту́х, лицо, профессионально осуществляющее выпас домашнего скота. В сфере традиционного животноводства характер пастушества во многом определяется спецификой формы содержания животных: кочевого, отгонного или стойлово-выгонного.

При кочевом хозяйстве происходит перемещение групп населения со стадами с целью смены пастбищ, выпас при этом, по большей части, осуществляется членами семьи – взрослыми мужчинами и подростками. В основном, такая форма характерна для народов засушливых и высокогорных зон, в частности, монголов Центральной Азии, туркмен и киргизов Средней Азии, арабов-кочевников Юго-Западной Азии и Северной Африки.

При отгонном животноводстве скот на время наличия подножного корма отгоняется из селения на пастбища, находящиеся на отдалённом расстоянии, и там выпасается под присмотром наёмных пастухов. Такой тип хозяйства представлен, например, у украинцев Карпат, где стада отгонялись в горную местность. В этом случае пастухи, осуществлявшие выпас, представляли организацию артельного типа: старший пастух, лицо, осуществлявшее связь с селением, и собственно пастухи со специализацией по выпасу видов скота – крупного рогатого, дойных овец и др.

Стойлово-выгонное животноводство заключается в содержании животных в специальных помещениях в холодное время года, когда отсутствует подножный корм, и в выпасе их при его появлении. Оно было наиболее характерно для восточных славян. Пастуха для выпаса скота нанимали жители селения, обычно представлявшие собой общину. Стада паслись отдельно по видам животных, в светлое время суток – коровьи и мелкого рогатого скота, иногда выпасали свиней; лошадей пасли ночью, поскольку днём они были заняты в работах. Если стадо было большим, то при нём могло быть два пастуха или пастух с подростком-подпаском (обычно сын пастуха).

При кажущейся простоте этого занятия, оно требовало профессионализма и особых личных качеств – хорошего здоровья и даже храбрости, особенно при выпасе животных в лесной зоне, в частности, на Русском Севере. В его бескрайних мрачных чащобах риск потери скота был велик – животное могло заблудиться, утонуть в болоте, реке, озере, стать жертвой нападения хищника – волка или медведя; они таили смертельную опасность и для самого пастуха: «Ходить в лесу – видеть смерть на носу: дерево убьёт, медведь задерёт, леший заведёт». Трудностями профессии были длительная продолжительность рабочего дня (в разгар лета на сон у пастуха оставалось 2–3 часа), значительная протяжённость маршрута (несколько десятков километров за один день), умение собрать животных в условиях плохой видимости лесной чащобы, пересчёт поголовья стада – в стаде могло быть до двухсот и более голов. При пропаже животного пастуху были необходимы навыки следопыта для поиска его по следу, в случаях ранения – умения ветеринара, отвага при защите скотины в случае нападения хищника. Снег, дождь, град, пронизывающий ветер, жара, обилие кровососущих насекомых, короткий сон требовали больших затрат здоровья. К физическим добавлялись моральные трудности – чувство одиночества, постоянное ожидание конфликтов с хозяевами – припозднился с выгоном, коровы дают мало молока и др. Вся сложность положения пастуха прекрасно выражена в пословице: «Пастух перед Богом – святой, а перед народом – проклятой».

Как и в любом деле, профессия пастуха требовала особого снаряжения. В ряде случае специфична была его одежда, например, в степной части Украины пастухи носили брюки из телячьей кожи, рубашку, пропитанную жиром (для защиты от неблагоприятных погодных условий – холода, дождя и прочее). Важным орудием труда пастуха был кнут, которым он гнал животных, подавал сигналы хозяевам о скором выгоне стада на пастбище и самой животине во время её сбора по завершению выпаса. Использовались в качестве сигнальных музыкальные инструменты: трубы и рожки различных видов. В состав снаряжения пастуха входили также посох, нож, приспособления для лечения животных – ланцет для вытаскивания заноз, дёготь для дезинфекции порезов, щипцы, чтобы вытаскивать из ран червей.

Оплата труда пастуха определялась договорённостью с хозяевами скота, по большей мере, она состояла из определённого количества продуктов, денег, других ценностей, например, одежды, сюда же надо включить поочередное питание и квартирование (если он был не местный) у хозяев, а также продукты, которые пастух получал во время так называемых «обходов».

Статус пастуха обычно был довольно низким, он был маргиналом для владельцев скота: в социальном смысле – не мог иметь полноценного хозяйства, территориальном – значительная часть его жизни проходила в природном пространстве, чуждом человеческому, иногда в этническом и в определённой степени конфессиональном. В труде пастуха многое определялось случайностью, а в архаическом сознании она управлялась потусторонними силами, и в данном случае главные упования были на «хозяина» этой территории – лешего.

В русской традиции комплекс магических действий, которые производил пастух для сохранности скота, часто носил название (брать) «отпуск». Считалось, что, благодаря ему, можно безбоязненно отпускать скотину на выпас, поскольку она будет под покровительством потусторонних сил. Пастух, владеющий «отпуском» (не все были такими), определялся как знающий, и это «знание» было эзотеричным, то есть скрытым, потому что, будучи известным непосвящённым, оно утрачивает силу, то есть способность управлять ситуацией. На Русском Севере особо сильными слыли пастухи-иноплеменники (коми, вепсы и др.), по причине их приверженности языческим верованиям.

Первый выгон скота старались приурочить ко дню Георгия Победоносца 23 апреля (6 мая), который считался покровителем домашнего скота. В этот день пастух совершал ритуал обхода – с произнесением заговора вокруг стада, по солнцу, с горящей свечой в одной руке, и решетом (коробом и подобным) с сакральными предметами (хлебом, замком, ножом, крестом, иконкой и др.) – в другой. Назначение обхода заключалось в создании магической (и притом «огненной») границы вокруг стада, за которую не выйдет (и не пропадёт) ни одно животное, и внутрь которой не проникнет враждебная сила.

Магические действия по сохранности скота пастух мог предпринимать и ежедневно. Так, например, утром он отпирал принесённый с собой замок и клал его на пень, давая тем самым знак лешему, что стадо отпускается под его защиту, а вечером, перед сбором стада, его запирал. Эти действия он должен был производить скрытно, но неглупый пастух, чтобы продемонстрировать своё «знание», наоборот, проделывал эти манипуляции при свидетелях, делая вид, что не замечает их. Между тем, в его арсенале были меры по сохранности скота другого характера – рационального, вот их-то пастух действительно держал в секрете. Например, мазал медвежьим жиром растительность по границам пастбища – чуткая скотина уже не выходила за их пределы.

Взятие «отпуска» предполагало наложение на пастуха определённых запретов, которые действовали в течение сезона выпаса. Например, он не должен был стричься и бриться, перелезать через изгородь, ломать деревья и кустарники, вступать в интимные отношения с женщинами и т. д., их известно несколько десятков, хотя в каждом конкретном случае действовало порядка четырёх-пяти. Считалось, что нарушение запрета повлечёт за собой несчастье – потерю молока коровой, болезнь скотины, а то и пропажу животного.

Причины пастушеских запретов были разные. Одни имели сугубо рациональный характер, например, на общение с женщинами. Пастух был часто не местный, нередко одинокий, и в то же время физически сильный, контролировать его контакты во время выпаса было трудно, и он мог внести разлад в семью. И потеря животного нередко объяснялась нарушением этого запрета: «С молодушкой переспал – коровушку потерял». Были запреты иррационального характера, подчинявшиеся логике архаических верований: так, запрет пастуху стричься и бриться демонстрировал его принадлежность к природному, нечеловеческому, миру.

Для многих славянских народов была характерна традиция «обходов» пастухом хозяев скота по определённым праздничным дням. В русской традиции они могли быть приурочены к Пасхе, Петрову дню [29 июня (12 июля)], Троице и др. В очередном доме пастух получал продукты (яйца, творог, пироги и др.) или какую-то сумму денег. Специфичен был рождественский обход, сопровождавшийся обрядом «засевания»: пастух бросал через всю избу несколько горстей зерна (оно потом подмешивалось к семенному), при этом произносил определённую формулу, например, «На севущую, на грядущую, на кудрявый хвост», и затем вознаграждался. Это действо представляло собой ритуальный обмен между мирами: из потустороннего отправлялось благополучие в виде его пожелания, а также обладающего особыми качествами, как потустороннего, семени, а мир человеческий отдаривался своими ценностями, пастух же выступал посредником, как лицо по своему статусу находящееся на границе обоих миров.