«Ли́ца вла́сти», аналитическая концепция, описывающая власть как сложное многомерное явление, имеющее разные формы – «лица».

Исследование власти как многомерного явления, имеющего различные модусы существования, стало актуальным в силу неудовлетворённости её традиционным («одномерным») пониманием. В середине 20 в. в политической науке преобладали бихевиоралистские (поведенческие) подходы к анализу политических явлений; соответственно, акцент в объяснении и изучении власти ставился на конкретных формах наблюдаемого поведения (Г. Д. Лассуэлл, Р. Даль, Дж. Г. Марч). Власть определялась как каузальное (причинно-следственное) отношение, в котором субъект оказывает определённое влияние на поведение объекта. Наиболее наглядно влияние (власть) проявляется в процессе принятия решений: между участниками политического процесса возникают открытые конфликты по конкретным политическим проблемам, которые выносятся в политическую повестку; те индивиды, группы и организации, которые добиваются принятия выгодных им решений, – обладают властью (Даль. 2010). Данный подход предлагает чёткий индикатор власти и позволяет осуществлять эмпирический анализ распределения власти в социуме.

Наиболее известное эмпирическое исследование власти, выполненное в русле данного подхода, было проведено Р. Далем в Нью-Хейвене в конце 1950-х гг. Проанализировав ряд решений в ключевых сферах городской политики, Даль показал, что влияние на процесс принятия решений имел довольно широкий спектр локальных акторов; поэтому власть в городе в целом соответствовала демократическим (плюралистическим) принципам (Dahl. 1961).

П. Бахрах и М. Барац подвергли критике сведение власти к её поведенческим, непосредственно обозреваемым формам (Bachrach. 1962; 1963). В то же время исследователи не отвергли традиционный взгляд, а попытались преодолеть его явный поведенческий крен, расширив объём понятия. Они указали, что власть А над Б существует не только тогда, когда А может заставить Б делать то, что тот делать не хочет, но также в ситуациях, когда А может заставить Б не делать то, что он (Б) хочет. Поэтому власть может осуществляться как в условиях открытого конфликта при принятии решений, так и путём ограничения сферы принятия решений относительно «безопасными» проблемами.

«Второе лицо власти» П. Бахрах и М. Барац обозначили термином «непринятие решений». Не все значимые для людей проблемы становятся предметом публичных дискуссий и оказываются на арене принятия решений, т. к. субъекту власти удаётся выстроить эффективные барьеры и фильтры (процедурные, идеологические, финансовые, организационные), препятствующие их включению в политическую повестку: меры по блокированию экстремистских и радикальных организаций, ограничение политических дискуссий в СМИ, лишение оппозиционных групп возможностей артикулировать свои политические предпочтения, запугивание населения и т. д. Объект власти – те люди, группы и организации, которые хотели бы добиться принятия выгодных им решений, но не могут этого сделать, поскольку по интересующим их вопросам решения не принимаются; при этом объект часто сам отказывается инициировать включение тех или иных вопросов в повестку, опасаясь санкций со стороны субъекта. Данная ситуация обозначается термином «правление предвиденных реакций» (the rule of anticipated reactions): объект воздерживается от каких-то действий, опасаясь негативной реакции со стороны субъекта. «Второе лицо власти» осуществляется в отсутствие открытого конфликта между субъектом и объектом власти, но скрытый (подавленный) конфликт, хорошо осознаваемый обеими сторонами, сохраняется. Как показывает политическая практика, непринятие решений – это очень распространённая форма власти; она обеспечивает формирование необходимой правящему режиму повестки и позволяет сохранить выгодный ему статус-кво.

Стивен Льюкс. 15 июля 2014. Стивен Льюкс. 15 июля 2014. Вслед за П. Бахрахом и М. Барацем дискуссия о «лицах власти» была продолжена С. Льюксом, который поддержал критику «одномерного» подхода, но посчитал, что и «двухмерная» концепция власти не охватывает всех форм её существования (Lukes. 1974; Льюкс. 2010). Льюкс заявил, что власть существует не только в поведенческих практиках (действиях и недействиях), но и включает в себя контроль над ценностями и убеждениями. По мнению исследователя, «третье измерение власти» – это наиболее эффективная и «коварная» форма власти; она проявляется в способности субъекта предотвращать недовольство людей посредством формирования у них такого восприятие реальности и таких предпочтений, которые обеспечивают принятие ими своей роли в существующем порядке. Это происходит вследствие того, что люди либо не видят альтернативы сложившемуся порядку, либо считают его естественным, неизменным, Божественно предопределённым или выгодным. В данном случае между субъектом и объектом нет конфликта преференций (субъективных желаний и целей), но есть конфликт интересов: объект действует в соответствии со своими интенциями, но вопреки своим реальным (объективным) интересам, которые он не осознаёт.

Явный контроль над мыслями людей, их ценностями и предпочтениями осуществлялся в тоталитарных режимах, навязывавших гражданам общую идеологию, определённые нормы и правила поведения. В любом социуме имеет место манипулирование общественным мнением и формирование сознания, способствующего легитимации режима и проводимого политического курса. Исследователи марксистской ориентации (А. Грамши, Н. Пуланзас) обращают внимание на формирование в современном капиталистическом обществе системы ценностей, выражающей интересы господствующего класса. Быстрое развитие информационных технологий расширяет арсенал средств воздействия на сознание людей, тем самым усиливая значимость данной формы власти.

В настоящее время некоторые исследователи (П. Дигизер, М. Хаугор, К. Райан) указывают на необходимость учёта и т. н. четвёртого лица власти. Опираясь на идеи М. Фуко, они относят к власти различные практики, связанные с социализацией, усвоением определённых правил, норм, традиций, повседневных практик, формированием идентичности и превращением людей в социальные объекты. Тем самым существенно расширяется объём понятия и, соответственно, усложняются стратегии и методы изучения власти (Хаугаард. 2019).

Тенденция к поиску скрытых форм власти с самого начала стала объектом полемики. Оппоненты (Н. Полсби, К. Даудинг, К. Р. Хейуард) указывали на трудности эмпирической идентификации второго и, особенно, третьего «лиц» власти, невозможность поиска неких объективных (реальных) интересов, отличных от осознаваемых людьми предпочтений, неправомерное расширение концепта, приводящее к «понятийной расплывчатости» (Dowding. 2019; Hayward. 2000).

В целом идея о том, что власть имеет много «лиц», которые часто не осознаются людьми, содержит большой эвристический и эмансипаторский потенциал; она стимулирует противодействие завуалированным формам господства, поиск путей оптимизации социальных отношений и расширение пространства свободы.